посвящается Тигре_Полосатовичу

          ...холодный ветер заставил вспорхнуть в воздух одну из тех невидимых осенних птиц с огромными хвостами, перед красотой которых блекнут любые павлины: глупые люди ведь никогда не задумаются, почему опавшие листья тускнеют - а тускнеют они потому лишь, что улетают птицы Осени, унося с собой их краски...
          Итак, птица, влекомая восходящим течением, расправила крылья и взметнулась вверх, и уже оторвалась от земли, только - вот незадача! - из её хвоста, зацепившись за сучок, выпало перо...

          Ставшее ярким кленовым листом.
          В прозрачном, звенящем осеннем воздухе он падал медленно и торжественно, словно фигурист, выписывающий грациозную сходящуюся спираль - сошедшуюся на тигрином носу. В конце концов, почему бы и нет? Мало кто видел тигров осенью - потому, наверное, что они как будто созданы для этого времени года: оранжево-чёрные шкуры быстро затеряются среди тёмных стволов и пёстрых осенних убранств крон...

          Тигр устремил на неожиданного гостя взгляд своих тёмно-зелёных глаз: жёлтый... Жёлтый... Когда-то его собственный оранжевый был лишь немногим темнее... Быстрый взмах большой мягкой лапы смахнул перо улетевшей птицы осени на ковёр из ему подобных, укрывший, казалось всю землю вокруг.

          ...Прыжок! Другой, третий - оранжево-чёрная молния мелькала между деревьями парка, оставляя после себя фонтаны поднимающихся листьев, из которых вылетали всё новые и новые осенние птицы, устремлявшиеся выше, выше... Только тигр не собирался улетать, как бы высоко не прыгал.

           Полосатый дух осеннего парка привалился спиной к молодой осине, осыпав себя ворохом рыжей листвы. Как кремень высекает искры, так и этот удивительный зверь высекал из осени её последние краски - только с приходом ночи, когда все листья становились одинаково-чёрными, он сворачивался на своей сухой подстилке и сам становился одним большим листом, нет, плодом, упавшим с никому не известного Тигриного дерева...

          А по ночам, снова и снова, он видел сны о том, как, наверное, должны выглядеть невидимые птицы, вылетающие из его тигриных крон.

...Весна...

Эта весна была для меня Пробуждением, особенно её первая половина...

Она была полна слепящих солнечных искр в лужах, стремительно мчащихся облаков, голубых пролесок... Это она, она звала цветы и почки распускаться, снова и снова раскалывая небесный панцирь...Весна была сырой, свежей, пронзительной и сильной - и Настоящей... И она была Нашей.

...Затем, после весенних дождей, пришло знойное, жаркое, душное лето.

Оно пришло и высушило землю, опалило её своим огнём, сделав густые травы ломкими и хрупками, заставив цветы искать спасения от обжигающего своей теплотой света... А ещё лето было солёным и горьким, и солнце выпаривало воду, оставляя от капель кристаллики соли... После лета осталось лишь то, что в знойное неистовство пряталось под валунами и выползало на берег к самому закату или перед самым рассветом... И лето, как бы ни было больно это признавать, тоже почему-то было Нашим.

...А теперь пришла Осень.

Её несущие Серый дожди оказались как нельзя вовремя, чтобы охладить пыл того, что осталось от летнего буйства - только вот беда: огонь листвы отказался гореть, даже рубиновые клёны не хотели дарить тепло... И тепла не было. Ему было просто неоткуда взяться. Осень сказала, что возьмёт с собой жару лета, но не даст ничего взамен... Впрочем, тем самым, она дала куда больше, чем думала. Только вот не знаю пока, что именно.

Тем не менее, одно я знаю точно: даже если так, даже если она никому не нужна... пусть эта осень молчания не будет Нашей.

Эта странная и одинокая осень, которую я впервые проживаю целиком, будет Моей.