Сказать, что это было великолепно, означало бы выхватить из Солнца один луч и сказать, что он и есть Солнце. Мириадами волшебных сияющих гранул разбились оказавшиеся такими хрупкими ленты света - но это произошло не сразу. Чем дольше поезд ехал, тем больше всё новых и новых лучей падало на воду, не зная, чем им суждено стать... И, когда 4/5 реки осталось позади, стало видно - безумно слепяще видно - по одной реке течёт другая. Волны одной преломляли ток другой, и последняя искрилась и разбивалась, неистовствуя на поверхности первой, в то время как она продолжала своё неторопливое течение, увлекая осколки разбитых лент... И сияние их было ослепительным.
        Как только вода разбила первый луч, я буквально вздрогнул - по синей глади прошла длинная-длинная молния... Только она не исчезла. Через секунду к ней добавилась другая, потом их перечертила третья... Я только плотнее приник к окну. Происходило нечто необыкновенное.
            Река змеящихся молний росла и ширилась, и скоро её свет стал резать глаза - но на его источник всё равно хотелось смотреть: он был настолько прекрасен, - неописуемо прекрасен! - что, наверное, моя реакция выглядела со стороны несколько странно - невзначай повернувшись к окну, застыть в полуобороте, медленно, словно боясь спугнуть мгновение, прижаться к стеклу, вжиматься в него всё плотнее и плотнее, словно стараясь выдавить, затем, как будто резко задохнувшись, открыть рот и округлить глаза... Самое смешное, что я делал вышеописанное так естественно, словно по-прежнему был ребёнком, способным на искренность подобной мимики - и, наверное, так оно и было: я бы просто не смог взирать на раскинувшуюся панораму с мрачно-сосредоточенным лицом. Увиденное хотелось впитать, воспринять всеми возможными доступными способами, и, если в тот момент из визуальных перцептивов мне были доступны только глаза, то необходимо было распахнуть их как можно шире - чтобы ослепнуть от сияющих солнечных линий, сплетённых на глади воды, но Вобрать их в себя... Эти 30-40 секунд были едва ли не лучшими за последние несколько недель в плане ловли случайных образов.
            Но они прошли - мы уже проехали реку и вернулись в подземелье метро... У меня не было фотоаппарата, но, на сей раз, сетчатка тоже не подвела - Солнце так сильно светило на неё, что, как нередко бывает, перед глазами по-прежнему струились волны разбитых лент (в зелёно-фиолетово-чёрном негативе, правда, но память быстро производила цветокоррекцию). Я не мог прийти в себя от увиденного - такого ёмкого, насыщенного, Сильного образа: словно змеящиеся молнии Солнца ворвались на пепелище искорок моих хаотичных мыслей - и затмили все, которые там были...

        ...Если честно, я сомневаюсь, что многие знакомые поняли бы меня, услышав этот рассказ. Они не умеют удивляться подобному.
        Они не умеют удивляться метаморфозам облаков, первым зелёным травинкам, одинокому чириканью птицы, странным звукам, похожим на китовое эхо, разносящимся иногда после полуночи... Они бы никогда не остановились посреди других людей, чтобы насладиться открывшимся образом, концептуальным моментом, возникшей совокупностью чувств, не закружились бы по холлу метро, услышав откуда-то пронзительные и нежные звуки скрипки, не обратили бы внимания на единственный осенний листик, засохший и застрявший между голых и облетевших ветвей...

P.S. ...Эта энергия всё ещё струится во мне: по дороге до курсов плеер на "случайном выборе" выхватил из архива именно те мелодии, которые я едва ли выбрал бы сам - но которые лучше всего подходили к тому специфическому настроению "расширения за пределы себя"... Слушать лекции внезапно оказалось куда интереснее, чем я ожидал (и физику с со скоростью света и зачатками теории относительности, и математику с элементами векторной алгебры), обратная дорога домой сопровождалась одной великолепной внутренней симфонией под аккомпанемент собственных мыслей, ну и завершение дня было соответсвующим: коллекция моих Любимых фильмов наконец-то пополнилась ещё одним - но об этом ещё будет рассказано...