НАЗВАНИЕ: Разоблачение

ОРИГИНАЛЬНОЕ НАЗВАНИЕ: Revealed

ФАНДОМ: The Simpsons

АВТОР: Preety Lady Serenity

ПЕРЕВОДЧИК: Infidel.Inc.

БЕТА: Kayfat

ЖАНР: romance с элементами angst

РЕЙТИНГ: PG-13

ПРЕДУРЕЖДЕНИЯ: слэш

ПЕЙРИНГ: Вейлон Смитерс / Монтгомери Бернс

ДИСКЛЕЙМЕР: персонажи являются интеллектуальной собственностью Мэтта Грюнинга

РАЗМЕР: мини

СОДЕРЖАНИЕ: любые, а особенно столь очевидные, секреты со временем раскрываются.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА: шапки не было - написал ее сам. Для vicodin_bubblegum, которая тоже очень хотела почитать нечто на этот пейринг. А это - лучший найденный мною фик.



Чарльз Монтгомери Бернс проснулся, когда его легонько потрепали по плечу. Со стоном потянувшись, он попытался разомкнуть тяжелые веки.

- Доброе утро, сэр! - Услышал он мягкий голос, будивший его каждое утро. Бернс сомкнул пальцы на ладони, что покоилась у него на плече, и, проснувшись окончательно, медленно убрал ее, переборов мимолетное желание сжать эту руку крепче, притянуть, обнять. Даже Бобо не вызывал у него таких теплых чувств, хоть и был его самым древним и самым преданным другом. Эта рука, рука Смитерса, казалась невероятно нежной и мягкой в тот момент. Тем не менее, секундный порыв он переборол, спросив себя, сухарь он бездушный, в конце концов, или нет?!

Тем временем Смитерс медленно открыл шторы, как раз настолько, чтобы смазанный солнечный свет осветил комнату, не беспокоя босса. Бернс сел на кровати и молодой помощник поставил рядом поднос, на котором стояла чашка кофе, два мягких хлебца и сваренное всмятку яйцо птицы Додо. А рядом со всем этим покоился свежий выпуск газеты о фондовой бирже. Смитерс развернулся и направился к выходу.

- Нет, Смитерс, останьтесь. Подержите для меня газету.

- С радостью, сэр! - Просиял мужчина и раскрыл ее перед начальником.

Читая, Монтгомери резал хлебец на мелкие кусочки. Глотнув немного кофе, он раздраженно взрыкнул.

- Да сядьте, Вы, идиот! По-вашему, я могу читать газету, когда она висит у меня над головой?! Вас что, в детстве роняли?!

- Простите мне мою некомпетентность, сэр. - Извинился мужчина и осмотрелся в поисках стула.

- Ну?! Да сядьте Вы на кровать, черт возьми! - Нетерпеливо заявил Бернс. - Живее! По-вашему я оттуда смогу что-то увидеть?! Да не суйте Вы мне ее так! Вы что, не знаете, как нужно помогать кому-то читать?! Черт, дайте сюда!

Вейлон Смитерс так и не понял до конца, каким образом оказался на кровати рядом с мистером Бернсом, и как тощая рука оказалась у него на плече, но что он точно понял, это то, что ему нравится, ведь это напоминало объятия, даруемые обожаемым им человеком.

- Да что вы сидите-то, Смитерс?! Накормите меня! - Прозвучал приказ и Вейлон Смитерс едва не покраснел от нахлынувших эмоций.

* * *

- Что Вы так сияете, Смитерс? Прекратите улыбаться! Меня это раздражает! - Сказал Монти, позволяя своему помощнику застегнуть последнюю пуговицу на рубашке.

- Но я всегда улыбаюсь, сэр. - Ответил тот; но, всё же, улыбка сползла с его лица, пока он выбирал Монтгомери галстук.

- Мне нравится вон тот. - Прозвучала фраза-приказ Бернса. Он указывал на один из своих любимых галстуков, что Смитерс держал в руках. - А теперь быстрее. Из-за Ваших чертовых колебаний мы опаздываем на целых семьдесят секунд!

* * *

Вейлон Смитерс сидел за своим столом, ожидая звонка или хотя бы крика своего босса. Даже самому себе он не мог объяснить, за что полюбил старика. Он не понимал как, не мог вспомнить, почему так произошло. Хотя его мать однажды говорила ему, что мистер Бернс ему нравился с тех пор, как впервые взглянул на совсем еще маленького Вейлона и обозвал его "мелкой проказой".

Вернувшийся из колледжа Смитерс уже был женат на своей университетской любви, но в тот миг, как он увидел работающего в собственном офисе Бернса, и до сих пор, он не мог отделаться от мысли, что этот человек - самое прекрасное создание из когда-либо существовавших. А брак продлился ровно год.

Он стал одержимым. Весь его мир крутился только вокруг Бернса. И Смитерс тешил себя мыслью, хоть и был уволен уже несколько раз, что они достаточно близки. Бернс позволял себе по отношению к Вейлону слова и действия, в коих мелькала некая интимность и, он не побоялся бы этого слова, - дружба. Прошлым месяцем, к примеру, переправил контрабандой немалый груз каких-то лекарств, дабы Смитерс не умер от какой-то там болезни щитовидки. Вейлон знал, что Бернс мог бы просто дать ему умереть. Он вообще редко заботился о других. В то же время, Бернс называл его незаменимым и даже делал ему искусственное дыхание, от которого у Вейлона потом пару дней горели губы.

- Смитерс! Смитерс! - По двусторонней связи раздался голос начальника. - Идите сюда!

Мужчина поспешил в офис. С самого утра мистер Бенс пребывал в отвратительнейшем расположении духа, так что Вейлону было интересно, кому же сегодня не повезет быть уволенным.

- Смитерс, посмотрите и скажите, что Вы видите. - Тот показал на мониторы.

- Ммм... люди работают, сэр.

- Да, работают, да не все. Вон Джонс и вон Гиермо трещат у кофейного автомата уже три минуты! И тот хряк в секторе 7-Г. Кто это?

- Симпсон, сэр. Гомер Симпсон.

- Хм, не припоминаю. Новенький?

- Нет, сэр, он здесь работает уже десять лет.

- Вызови ко мне этих идиотов.

* * *

- Итак, Джонс и Гиермо, вы понимаете, что потраченное у кофейного автомата время равняется профуканным деньгам, не так ли? - Подвел черту Бернс после лаконичного отчитываяния провинившихся. - Боюсь, мне придется дать вам это.

Двое мужчин удивленно уставились на два розовых отрезка бумаги, что Бернс им показал.

- Ой, прошу прощения, ребятки. - Быстро проговорил Бернс. - Я имел ввиду это... ох, черт, да где же... Смитерс! Где мои марки? Почему они не на месте?!

- Они во втором ящике, сэр.

- Мне казалось, я приказал держать из в первом ящике! Время - деньги, Смитерс, а Вы сейчас тратите их оба - и моё время, и мои деньги! Вот, господа, в ваше личное дело добавлено по марке с выговором. Еще одна и вы оба уволены! А Вы... Вы кто такой?

- Гомер Симпсон, сэр.

- Ах, да. И Вам тоже марка.

Узрев страницу, обклеенную такими же марками, старик даже воздухом поперхнулся.

- Смитерс, почему он еще не уволен?!

- Он уволен, сэр. Был. Но вчера Вы снова его наняли.

- И Вы разрешили мне это сделать?! Смитерс, Вы в последнее время нещадно тратите моё время. Симпсон, Вы уволены!

- Д'оу!

- А Вы, Смитерс, принесите мне полуденную ложку пива.

- Незамедлительно, сэр.

* * *

Чарльз Монтгомери Бернс позволил себе тихо поворчать, когда пять минут спустя Смитерс не вернулся. Последние три дня молодой мужчина его неимоверно бесил. Мало того, сегодня вместе с ним не проснулось его терпение, из-за чего он чувствовал себя еще более раздраженным. Он что, не с той ноги встал? Или просто ему хотелось так верить?

Где-то в глубине души Монтгомери Бернс знал, что его так раздражает. Всё дело в той нежности и аккуратности, с которой легла на его плечо рука Смитерса этим утром. Этот жест разбудил эмоции, которые Бернс так старательно забывал: чувство привязанности, ощущение близости.

Он закрыл глаза. Он устал. Бернс внезапно почувствовал руки Смитерса на своих плечах. Встрепенувшись, он осмотрел кабинет. Да нет же, ему плевать на Смитерса! Никаких чувств к нему не может развиваться!

Разозлившись окончательно, он рыкнул и слегка прикусил нижнюю губу. Ну уж нет! Ему нравятся женщины! Он даже трижды почти женился! И ни разу ему не хотелось, чтобы к нему прикасался мужчина. Да вот только Смитерс... нет! Нет, ему это не надо! Не надо! Да чего он вообще о нем думает?!

Осознание свалилось на голову так внезапно, что даже вызвало боль где-то вверху живота. Тот поцелуй на ложном Судном Дне, и заботливо протянутая рука, чтобы помочь ему идти, и то, как Смитерс нес его на руках, когда Монтгомери не мог больше идти, и отсутствие у того желания брать отпуск последние пятнадцать лет, - один раз, и то по принуждению, - и то, как Смитерс хихикает, когда Бернс его хвалит... да ведь Смитерс был влюблен.

А ответная реакция развивалась медленно. Он чувствовал глубокое доверие к этому мужчине. С каких это пор его использование другого человека превратилось в зависимость? В просьбы Смитерсу провести с ним вечер? К называнию в честь него его любимой пчелиной матки? К контрабанде лекарств ради него? О Смитерсе он заботился больше позволительного.

Эта боль в животе медленно превратилась в тревогу, а спустя секунду - в ярость. Да кто Смитерс такой, чтобы вызывать у него подобные чувства?! Да как он смеет заставлять Бернса чувствовать себя смущенным?!

Двери отворились, и вошел Смитерс, неся в одной руке столовую ложку, а в другой - бутылку пива. Прежде, чем повысится до своего апогея, ярость Чарльза Монтгомери Бернса на миг упала к нулю.

- Я принес Ваше пиво, сэр.

- Уже не хочу! - Выплюнул тот со злобой.

- Что-то случилось на бирже? - Ошарашено спросил мужчина, пораженный такой реакцией начальника.

- Вы случились, Смитерс! Вы и ваша слюняво-сопливая щенячья любовь! У Вас ко мне романтические чувства, или имя мне - не Монтгомери Бернс!

Если бы он стоял рядом с атомной бомбой, готовой взорваться спустя секунду, Смитерс всё равно не был так растерян и испуган. Он просто стоял столбом перед начальником. Мистер Бернс всё понял. Самое отвратительное в хранимом Смитерсом секрете было то, что весь Спрингфилд о нем знал - каждый человек, каждая шавка, но не объект его интереса.

- Ну чего молчите, Смитерс? Вы что, мечтаете обо мне по ночам? Вы что, хотите, чтобы я стонал от каждого Вашего прикосновения? Вы что...

"Ну, хватит! - Смитерс почувствовал, как по шее пробежали капельки холодного пота. - Ну, пожалуйста, хватит!"

- ...надеетесь, что все эти заботливые жесты двадцать четыре часа в сутки, смогут вылиться, в конце концов, в мою к Вам любовь? Вы что, правда настолько наивны?

"Ну, хватит, хватит, ХВАТИТ!"

- Давайте я Вам скажу, что я на самом деле к Вам чувствую. Вы... Вы...

Бернс осекся. А что он на самом деле чувствовал к Смитерсу? Он должен бы чувствовать отвращение, но это было не оно. И не омерзение. К Смитерсу он испытывал целый букет чувств. Злость, обиду, симпатию, благодарность и что-то вроде чувства дружеского расположения, наличие которого он в себе отрицал всю жизнь! Взяв себя в руки, он взглянул на Смитерса и осекся вновь.

Вейлон стоял перед ним белый, как мел. У него дрожали губы, и смотрел он на Бернса с такой горечью в глазах, что первым желанием Бернса было подойти, обнять его и попросить прощения. Но вместо этого он сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки и выпалил:

- Вы просто пешка для меня. Битая пешка.

Смитерса отшатнуло - эти слова были произнесены с угрозой. Но толком он и не двинулся. Холодная бутылка пива в руке обжигала кожу. Ноги не слушались. Ему казалось, что ему вырвали сердце и отбросили в сторону, как ненужную игрушку. Он, конечно, всегда знал, что возможность отношений между ним и мистером Бернсом равна нулю, но остатки надежды никогда не покидали его.

- Убирайтесь, Смитерс. - Воскликнул Бернс. - Убирайтесь по-хорошему!

Он выжидающе посмотрел на молодого мужчину, который так и не нашел в себе сил двинуться с места.

- Вон отсюда! - Во второй раз приказал он, и эти слова вернули Смитерса в реальность, он выронил бутылку и выбежал из офиса с глазами, полными слёз.

Чарльз Монтгомери Бернс сидел в кресле, чувствуя, как внутри кипит смесь злости и растерянности. Он повернулся и уставился в окно на парковочную площадку. Там стояли десятки машин, и его собственная впереди. Он видел, как мимо его лимузина, прямиком к воротам, пробежал Смитерс, остановился, скрючившись и пытаясь вдохнуть, - он что, плакал? - пару раз содрогнулся, и выбежал с территории Спрингфилдской АЭС, а вместе с тем - с глаз Бернса долой. Монти Бернс так и смотрел на парковку, пока ярость перестала бушевать, и на голову не свалилось осознание.

- Ооо, черт! - Проговорил он, прикрывая рот ладонью и кусая её в ярости от того, что он ничего не видел за пеленой слёз.

* * *

Монти Бернс проснулся от звона будильника. Не без труда он нажал кнопку, и сигнал утих спустя несколько секунд. Он вновь положил голову на подушку, чувствуя некую дезориентацию. Почему Смитерс не разбудил его? Осознание вновь ударило в голову. Вчера он уволил Смитерса. Или, скорее, это Смитерс сбежал с работы?

"Нет-нет, ты не думаешь о Смитерсе! Ни сейчас, ни в принципе!" - Отчитал он сам себя, вновь откидываясь на кровати. Было субботнее утро и у него был выходной. И что он будет сегодня делать? Обычно Смитерс,- ох, черт, снова этот парень, - уже был у него дома, помогая одеться и предлагая варианты времяпровождения. Бернса застал врасплох то ли вопрос, то ли понимание: когда в последний раз он был совершенно один?

Он прищурился, стараясь вспомнить. Это было прошлым месяцем, когда Смитерс слег со щитовидкой, но тогда Бернс был слишком занят его спасением, чтобы заметить своё одиночество. А еще в то время, когда вся молодежь уходила отдыхать. Да-да, но тогда старик был слишком занят придумыванием досуга, чтобы вовремя заметить своё одиночество. Почему же сейчас он начал замечать отсутствие помощника?

Он раздраженно фыркнул. Он сам у себя играл на нервах! Ему не нравился Смитерс, и в ответ он ничего не чувствовал. Много лет назад обществом были придуманы определенные правила, да и самому Бернсу было много лет. Достаточно много, чтобы его сердце уже не разбил какой-то мальчишка, уставший от него.

"Грязные мысли! Грязные мысли!" - Раздался в голове, полный ужаса, его собственный голос.

"Так значит, ты предполагаешь возможность романтических отношений со Смитерсом?" - Появился второй голос. Он словно бы был его собственным, но моложе, и, казалось, даже издевался.

"Заткнись! Я далек от содомии..."

"Но ты об этом задумывался, рассуждая о нем, да?" - Издевался Второй.

- Я не собираюсь это обсуждать! - Рыкнул в ответ Бернс.

"Ах, так ты наверное смитерсексуален? Ты многое делаешь ради него, он ради тебя - тоже. Отношения между начальником и подчиненным явно иные"

- Я не думаю о нем так!

Чарльз Монтгомери Бернс говорил с голосом в голове не стесняясь, вслух, и откровенно боялся того, куда этот разговор приведет.

"А вчера ты едва не обнял и не поцеловал его руку"

- Это было спросонья!

"Ты Поцеловал Его Месяц Назад" - Настаивал голос с легким раздражением.

- Да я ему искусственное дыхание делал!

"ТОГДА ПОЧЕМУ У ТЕБЯ ПОТОМ ДВА ДНЯ ГОРЕЛИ ГУБЫ?"

Этот голос громом раздавался в голове. Спрятав лицо в ладонях, Бернс вздохнул в отчаянии. Он взглянул на будильник. Полчаса назад он проснулся и всё это время думал о Смитерсе. Слишком долго для того, кто зарекся больше никогда о нем не думать.

* * *

Самый старый и самый богатый человек в Спрингфилде припарковал свой лимузин, сшибая на ходу несколько мусорных баков, выбрался из машины и направился в парк. Был солнечный день, и ему уже надоели его размышления. За весь день он не проронил ни слова (он сам и Бобо не считается), что в очередной раз напоминало, сколь важен был для него Вейлон Смитерс в плане психического равновесия. Не то, чтобы Бернс волновался о нем. Ему было всё равно.

Рыкнув себе под нос, он направился к свободной скамейке, но остановился, услышав краем уха имя Смитерса. Осмотревшись, он нашел разговаривающих. Двое мужчин сидели неподалеку и разговаривали как-то излишне серьезно.

- Я давно уже говорил Вейлону уволиться от старика. Он не должен ломать себе жизнь, всюду таскаясь за своим боссом. - Мужчина с темными волосами сплюнул на землю в ярости.

- Греди, - строго сказал второй мужчина, складывая на коленях руки, чтобы унять раздражение, - это был его выбор, а не наш. Единственное, что мы можешь сделать - это побыть рядом, пока он не решит, что ему делать дальше.

- Знаешь, что более всего меня раздражает? Что такой славный парень позволяет шпынять себя этому мужику, который не достоин даже вылизывать его туфли! Но нет, он постоянно настаивал на том, что для него больше никого не существует, что он ни с кем другим не сможет быть счастлив, кроме как с этим ублюдком. Знаешь, что он вчера выкинул? Я встретил его ночью на улице, он пытался претвориться, что ничего не случилось, но по его голосу было ясно, что он весь день пил. Я спросил, что произошло, и он начал реветь, как ребенок, мол, если бы старик проявил к нему хоть каплю заинтересованности, хотя бы один-единственный раз, то он бы смог умереть счастливым. Так что я отвел его домой, отобрал у него сигареты и весь алкоголь, уложил в постель, а он всё хныкал "сэр, сэр!", будто ребенок, потерявший маму.

- Ах, так ты просто отвел его домой? - С долей ревности спросил второй мужчина.

- За кого ты меня принимаешь, Тони? Смитерс был полностью разбит! Какой бы я был сволочью, если бы воспользовался этой ситуацией! К тому же, он мне не любовник, а намного большее - он хороший друг, которому я слишком много задолжал. Когда я был ребенком, - мне было едва за двадцать, - родители узнали, что я гей и... в общем, ничего хорошего. А я и Вейлон дружили в колледже. Ну, откровенно говоря, просто были знакомы. И вот, встречает он меня во дворе, а я сам не свой, - мама до сих пор говорит, что для нее я умер, - и спрашивает, как у меня дела, участливо так. И вот я, даже не думая, выкладываю все карты. А когда я закончил, то понял, что рассказал ему то, из-за чего он будет меня до конца дней ненавидеть. А он только посмотрел на меня с жалостью и разрешил пожить у него, пока я на ноги не встану. И, знаешь что? У него тогда была девушка, и он никогда не задумывался о том, что я мог бы запасть на него. Я ему был просто другом, хорошим другом, так что я не собираюсь разрушать эту дружбу, будучи засранцем.

Мужчины умолкли. Чарльз Монтгомери Бернс пытался переварить поступившую информацию. Смитерс был хорошим человеком, помогавшим другим. Смитерс, - конкретно сейчас, - был пьяной в стельку развалиной, что плакала во сне, зовя его. Смитерс готов был умереть всего за секундное его расположение. Это было последней каплей!

- Надо будет проведать его на днях. - Услышал Бернс голос темноволосого мужчины. - Когда ему плохо, он прилипает к бутылке, и я волнуюсь, как бы он не скончался от алкогольной интоксикации. И, знаешь, что меня вообще выводит? - Задумавшись, Греди встал. - Этот старый фигляр разбил ему сердце, и он никогда не поймет, что оттолкнул от себя единственного человека, который любил бы его, несмотря ни на что.

Когда двое мужчин ушли, Бернс ещё пару минут посидел на скамейке. Может, то, что он только что слышал, и было причиной того, почему Смитерс так его к себе располагал? Почему так вышло, что, лишь узнав о наличии у Смитерса к нему теплых чувств, Бернс начал думать о возможности им быть вместе?

"А губы у тебя от того "искусственного дыхания" горели задолго до этого" - Вернулся нахальный голосок.

- Да оставишь ты меня в покое или нет? - Раздраженно выдохнул Бернс.

"А теперь в своих чувствах ты пытаешься винить Смитерса, а всё потому ты уже давно..."

- Я тебя не слушаю!

"...не представляешь без него свою жизнь"

- Да что ты увязался за мной?!

"Просто я один из тех демонов, которых тебе так и не удалось прикончить. И поверь мне, тебе предстоит открыть, что без меня твоя жизнь превратилась бы в сплошную пытку"

- Я иду домой и собираюсь провести свой вечер тихо, мирно и без Смитерса!

"...пока он умирает от отравления алкоголем?"

Старик встал и поспешил к машине. Он ехал, не останавливаясь, игнорируя пешеходные переходы, пятнадцать минут, покуда не добрался до особняка. Он поднялся по ступенькам так быстро, как только позволял его возраст, и громко захлопнул за собою дверь. Глубоко вздохнув, он поднял с кровати Бобо и прижал его к груди.

- Впервые за всю жизнь я не знаю, что мне делать, Бобо. - Прошептал он разочарованно. - Ну что мне со всем этим делать?

Единственный безжизненный глаз Бобо смотрел на него. Комната была угнетающей в своей тишине. Чарльз Монтгомери Бернс оставался неподвижным на протяжении последующих двух часов, зарывшись в собственные мысли. А потом, вздохнув, принял своё поражение и положил Бобо на кровать. Он пришел к решению.

* * *

Проснувшись, Вейлон Смитерс почувствовал себя отвратительно. Пол устилал ковер из-под пивных бутылок, а спертый воздух пропитался запахом сигаретного дыма и пота. Горло болело так, словно у него горели легкие, а глаза будто кто-то целенаправленно выжигал. В голове тут же всплыли слова мистера Бернса, и в глазах защипало, но у него уже не оставалось слез, чтобы расплакаться. Какой был день?

Он прошел в кухню и наткнулся на кучу мусора, состоявшую из бутылок и банок пива, пустых пачек сигарет и бутылок виски. А на холодильник была прикреплена записка.

"Я забрал к себе Геркулеса. Собака не должна голодать дольше двух дней. Он поживет со мной, пока ты не отойдешь. Я принес тебе еды из китайского ресторана, глянь в холодильнике. Пожалуйста, поешь. Я буду у себя дома, если понадоблюсь. Греди"

Смитерсу более всего сейчас хотелось доползти до кровати и умереть. Его жизнь была разрушена. Ему больше не на что надеяться. С тихим стоном он встал со своего стула и полез в холодильник за пивом, но обнаружил там лишь пару коробок из китайского ресторана. Он почувствовал, что его вот-вот вывернет, так что поспешил в ванную, где, нагнувшись над раковиной, уставился на собственное отражение.

Он выглядел ужасно. Небритый, волосы в полном беспорядке, глаза покраснели и опухли, он был бледен и пах так, словно вылез из канализации. Ему вовсе не хотелось мыться, но ему самому было противно от этого зловония. Скинув одежду, он шмыгнул в душ.

Шесть минут спустя он, одетый в чистое белье и зеленые спортивные шорты, теребил полотенцем мокрые волосы и чувствовал себя каким-то инородным среди грязи собственной квартиры.

Внезапно раздавшийся звонок в дверь отдался в висках болью. Он застонал. Нужно было унять свои страдания еще одной порцией выпивки. Как только он оденется полностью, то тут же пойдет в ближайший винный магазин и купит себе еще виски и пива.

Звонок повторился. Единственный, кто мог к нему прийти был Греди, так что, не утруждаясь поисками остатков одежды, Смитерс поспешил открыть дверь. И шокировано захлопнуть ее вновь. За нею стоял Чарльз Монтгомери Бернс.

"Господи, какой тут беспорядок! - Такой была первая мысль, посетившая Смитерса. А сразу за ней: И мистер Бернс снаружи"

Он взглянул в глазок и увидел, что его бывший начальник делает то же самое. Он сделал шаг назад и вновь открыл дверь.

Возмущенно фыркнув, Монти вошел в квартиру без должного приглашения и, поморщив нос от вони и беспорядка, повернулся к Смитерсу.

"Да он молод!" - Дошло до Бернса, когда он взглянул на торс Смитерса. Что он тут забыл? Совсем с ума двинулся? Отвернувшись, он нагнулся, не без труда раскидав пачки из-под сигарет с дивана и сел. Смитерс так и не двинулся с места, глуповато глядя на посетителя.

- Смитерс, я хочу кофе! - Этот приказ вернул Вейлона в реальность, и он поспешил скрыться в спальне, только чтобы появиться три секунды спустя и направиться на кухню.

Пока Смитерс возился с кофе, Монтгомери сумел насчитать десять пачек из-под сигарет и около сорока банок пива, и это только в радиусе пары метров от него. Он и не подозревал, что молодой человек так много пил ранее. Смитерс поставил поднос с кофе на небольшой столик неподалеку и остался стоять на месте.

- Святые угодники, Смитерс, Вы сядете или планируете предстоящую сцену сделать еще более странной?!

Мужчина уселся на диван, так далеко от Бернса, как только мог, и разлил кофе по чашкам. Монтгомери молчал с минуту, уставившись в черную жидкость, прежде чем прошептал, да так тихо, что его едва было слышно:

- Я прошу прощения за мои слова в пятницу. Это был шок от открытия. Я не считаю Вас пешкой. Более того, я считаю, что Вы - единственный на АЭС, кто не является пешкой.

Вейлон понимал, к чему тот ведет. Его бывший начальник пришел спокойно объяснить отсутствие ответных чувств и попросить не возвращаться на работу - это избавит его от обвинений в выживании неугодных рабочих вместо их увольнения.

- Смитерс, сколько мне лет?

Тот поднял глаза на него в замешательстве.

- Сколько мне лет? - Повторил Бернс.

- Сто четыре года, сэр.

- А Вам сорок, если не ошибаюсь. Вам никогда не казалось, что разрыв великоват?

- Я ничего не мог поделать, сэр. - Выпалил Смитерс, не подумал. - Да и мне всегда было плевать.

- Я ужасный человек.

- Мне было плевать.

- У меня начисто отсутствует сексуальное влечение.

- Мне правда всегда было плевать!

- Я не поведу Вас на свидание и не покажу каким-либо другим образом влечение в публичном месте.

- Мне было плевать! - Прохныкал Смитерс, и к концу предложения его голос сорвался на крик.

- На работе я Вас буду унижать и позорить.

- Мне было плевать!

- Жизнь утомительна. Иногда я устаю еще до полудня.

- Мне было плевать! - Почти прокричал тот.

- Я могу умереть в любую секунду. Хоть сейчас.

- Ну тогда меня живьем с Вами похоронят! - Выкрикнул он и отвернулся, смахивая проступившие на глаза слезы. - Я же сказал - мне было плевать на всё это.

Они помолчали недолго.

- Скажите-ка, Смитерс, - наконец-то заговорил Бернс, - а теперь Вам плевать?

- Что? - Недоуменно переспросил Вейлон.

- Вот я, сижу тут и рассказываю о том, как к Вам отношусь, а Вы ноете как девчонка "мне было плевать", "мне было плевать". Так вот "было" - это прошедшее время. А теперь Вам плевать?

Чарльз Монтгомери Бернс знал, что не всё можно было купить за деньги. В том числе - это бесценное выражение на лице Смитерса в тот момент. Он удивленно глазел на него, открыв рот.

- Я... мне всё ещё всё равно, но что... зачем?

- Святая Богородица, Смитерс, Вы что, правда, решили, что я приперся в Вашу квартиру, чтобы сказать, что Вы уволены, а я Вас не люблю? У меня команда адвокатов есть на то! - Бернс дразнил его серьезным выражением лица.

- О. - Смитерс понимающе улыбнулся.

- Так-так, только не перевозбудитесь тут, Смитерс. Вы себе уже в голове всё распланировали, так что я хочу поставить точки над "i" - я не собираюсь звать Вас ласкательными именами. Ах, да, и привлекать Вы меня начнете, только если гормоны внезапно вспомнят о своем существовании, и только если они вообще еще существуют.

- Не люблю я ласковые имена. - Негромко размышлял Смитерс. - А что до влечения - я ждал двадцать лет. Что мне эти пару месяцев?

- Ох, не думаю, что месяцев. - Прошептал Бернс, внезапно смутившись.

Повисла тишина. Они смотрели друг на друга в явном замешательстве. Смитерс опустил взгляд и позволил себе смущенно захихикать.

- Смитерс...

- Да? - Он тут же заткнулся.

- Я хотел спросить... будет ли уместно, если я Вас обниму?

- Да. Думаю, это будет уместно.

Смитерс подвинулся и уселся ближе. Старший мужчина неохотно обхватил его за плечи. Вейлон неторопливо опустил голову на плечо Бернса. Они сидели тихо, ладони Смитерса буквально горели, покрываясь испариной, одна в другой. Наконец, Монтгомери разжал кулак и погладил пальцы мужчины.

- Смитерс...

- Ммм?

- Вы бы не хотели полежать у меня на коленях?

- А я не сломаю Вам кости, сэр?

- Я подложу подушку.

- Разве это не дополнительный вес?

- Смитерс, заткнитесь и ложитесь! - Раздраженно прокричал тот и потянул его вниз, делая что-то вовсе странное. Он взял свою чашку кофе и начал его пить, и пока он пил, Вейлон наслаждался этой близостью. Он был уверен, что покраснел, как вареный рак. А потом, внезапно, он испугался. А что если всё это - лишь очередная жестокая шутка мистера Бернса? Он ведь не раз играл с чувствами и разумами других людей, чем Смитерс лучше?

Пока тот думал, Бернс сделал что-то вовсе неожиданное. Он внезапно начал перебирать пальцами его волосы. Это было невероятно! Бернс воплощал его самые нелепые желания! Смитерс всмотрелся в лицо старшего мужчины. Тот поставил пустую чашку на подлокотник и уперся подбородком в освободившуюся руку, и, нахмурившись, думал о чем-то. Смитерс попытался сесть, но был вновь увлечен вниз.

- Смитерс! - Внезапно воскликнул мужчина с отголосками ужаса. - Я только сейчас вспомнил! Как-то я Вас перепеленал, - я что теперь, педофил?

Вейлон Смитерс хрипло рассмеялся - такой романтический момент накрылся медным тазом из-за такого странного, - но нельзя сказать, что не откровенного, - умозаключения.

- Не смешно! - С должным ему достоинством возразил Бернс. - Смитерс, хватит смеяться, как идиот!

- Простите! Простите!

И в таком духе прошел остаток дня.

* * *

С тех пор прошло две недели. Смитерс сидел в собственном кабинете и мог смело заявить, что он был счастлив. Конечно, он и Монтгомери еще не были парой, они даже ни разу не поцеловались, но он покорно ждал, пока его начальник определится с пределами собственного к Вейлону расположения. Судя по тому, как всё шло, они были близки к поцелую - в конце концов, Бернс чмокнул его в щеку, когда прошлой ночью Смитерс укладывал его спать.

- Смитерс, идите сюда! - Раздался строгий голос мистера Бернса.

Спохватившись, тот поспешил в кабинет. Старший мужчина указал на один из небольших телевизоров, что был переключен на биржевой рынок.

- Гляньте туда. Эта японская фирма. У нас есть ее акции?

- Нет, сэр.

- Выделите для этого один миллион долларов. Она выглядит обнадеживающе.

- Как скажете, сэр.

- Великолепно. Ах, да, Смитерс. - Окликнул он, указывая на другой монитор. - Вот туда посмотрите.

- Куда? - Переспросил мужчина, наклоняясь и вглядываясь в экран.

Не ожидал он, что именно тот момент Монтгомери Бернс выбрал, чтобы прижаться к губам шокированного Смитерса своими. Поцелуй был быстрым, но достаточно глубоким, дабы после него покалывало губы, а щеки налились краской.

- Хотел это сделать уже несколько часов. С тех пор, как Вы ушли прошлой ночью. - Пробормотал тот. - Что Вы делаете сегодня вечером Смитерс?

- Что скажете, сэр.

- Я бы хотел пригласить Вас отведать фирменный стейк в 'Le Françoise'.

- После работы, сэр?

- Конечно же, после работы! Какого черта вы задаете такой идиотский...

Перебивая начальника на середине фразы, Смитерс внезапно прижался к его губам, неторопливо проводя по ним языком, прежде чем отступить.

- А я хотел это сделать уже несколько лет.

- Что? Свободно целовать меня?

- Нет, перебить Ваши разглагольствования.

- Вы нахал, Смитерс!

- Простите.

- Мне нравится.