Благодаря мягкой, однако настойчивой рекламе магазина Озон узнал, что в 80е в издательстве "Лениздат" существовала серия "Повести ленинградских писателей". Такие карманного формата томики в твердом переплете. Более того, одна такая книжица уже имелась в личной библиотеке - сборник Геннадия Гора. Потом появилась ещё одна - подборка сочинений Юрия Рытхэу. Однако состав серии был шире, гораздо шире. 

 

Вышли там авторские тома и у Стругацких, и у Шефнера, если не ошибаюсь. Хотя в основном серия была представлена именами не столь известными. 

 

Почему я выбрал сейчас для чтения книгу Павла Васильева? Наверно, потому что найти ее в электронном виде было труднее других. В полупиратских  библиотеках, пытающихся изобразить из себя законопослушных, она была заблокирована по требованию каких-то обладателей. Не будучи при этом представлена на платных ресурсах. Подозреваю, что с фамилией автору не повезло… Другой Васильев, похоже, застолбил поляну. И однофамильцам лёгкий путь к читателям теперь заказан, даже если и не претендуют эти авторы на то, чтобы "отбить деньги". Охоту к знакомству с такими "несистемными" писателями у книгочеев эти меры отбивают, да…

 

Впрочем, упертые пираты до сих пор существуют. Блокируют их, а они сопротивляются. Вот у них нужный сборник и нашел. 

 

Забыл сказать, биография у Павла Александровича Васильевича драматична даже на фоне многих других детей войны. Летом 1941 года ленинградский школьник поехал на каникулы в деревню на псковщину и попал на три года в оккупацию. 

 

Итогом этого жестокого недетского опыта как раз стали повести сборника, о котором веду речь. Так или иначе они о войне, о ранах нанесенных ею. Самая большая по объему повесть "Выбор" прямо автобиографична. Начинается она с того, что главный ее герой Вася Савельев возвращается в Ленинград после трёх лет вынужденной разлуки с родителями. Пред нами предстает трудная жизнь города на Неве в первые месяцы после снятия блокады. 

 

При чтении невольно вспомнился пресловутый фильм "Дылда". Васильев рисует, казалось бы, похожую картину: нищенский быт ленинградцев, изломанные судьбы, невосполнимые потери. Подловатость одних и самоотверженность других. Но общий тон всё же другой. И, главное, автору не надо выдумывать какие-то запредельные ситуации, чтобы эпатировать читателя. Хотя есть и леденящие воображение сцены - из ретроспективно показанного опыта жизни под немцами, и пронзительный эпизод утраты, случившийся уже в, казалось бы, мирной обстановке. Но есть и яркое описание праздника, стихийно организовавшегося 9 мая сорок пятого года. 

 

Проза Васильева привлекает к себе именно такими невыдуманными подробностями. Хотя да, это и не проза "большого стиля". Ведь по сути широкую известность, популярность у читателя получают именно такие авторы, сумевшие даже локальным историям придать некую "монументальность" (как это получилось, на мой взгляд, у Вадима Шефнера в "Сестре печали"). У прозы Васильева более камерное звучание. Однако без нее картина пережитой нашим народом войны явно станет неполной. И потому - несправедливо отлучение этого автора от современного читателя, какие-то нелепые блокировки...