Члены банды скинхедов, от рук которых погиб гроссмейстер из Якутии Сергей Николаев, приговорены к заключению сроками от 3 до 10 лет. Из 13 человек, совершивших многочисленные нападения на почве расовой ненависти, лишь один – совершеннолетний. Образ жизни - неонацистский

Новость    Экспертиза

Галина Кожевникова, заместитель директора Информационно-аналитического центра СОВА рассказала корреспонденту "Избранного" о том, как меняется лицо российского скинхеда

22.09.2008 20:15

1 отзыв↓

Галина Кожевникова Фото 2005.novayagazeta.ru

Сегодня вынесены приговоры членам банды скинхедов, убивших, в частности, шахматиста из Якутии Сергея Николаева. Можно ли считать это серьезным ударом по российскому неонацистскому движению?

 

- Это дело знаменательно не тем, что задержали целую группу, и что их вина в еще нескольких нападениях была доказана. Важно, что правоохранительные органы официально признали, что эта группа – часть некой сети, которая осуществляет координированные действия. И что 20 октября 2007 года она была лишь одним из участников большого неонацистского рейда. Вот чем принципиален завершившийся судебный процесс.

Подчеркну: ранее НИКОГДА такого не случалось.

- Ну, признали наличие "сети". И что?

- Признание этого факта влечет совсем иной подход к подобным нападениям. Теперь уже не скажешь: ну попили ребята пивка и сгоряча порезали случайного прохожего; одного-двух задержим – и порядок, остальные разбегутся.

Теперь и правоохранительные органы понимают: надо задерживать не одного-двух, а всех. Иначе никуда неонацисты не разбегутся, а продолжат деятельность.

- Не идеализируете правоохранительные органы? Начальник московского ГУВД Владимир Пронин уже после октябрьского рейда, нынешней весной, говорил, что нет в столице никакого организованного движения скинхедов – лишь отдельные всплески экстремизма.

- С точки зрения милиционера старой закалки, Пронин абсолютно прав. Для него что такое банда? Пахан, рядовые боевики и т.д. Другими словами, вертикальная структура, во главе которой стоит руководитель. У скинхедов этого действительно нет. Но формально-милицейская правота Пронина проблему не снимает.

Просто движение скинхедов по-другому устроено. Например, свои рейды они проводят, связываясь с незнакомыми единомышленниками с помощью интернета. Но это – организованные, хорошо скоординированные акции.

- Хоть московская прокуратура и опубликовала пресс-релиз, в котором говорилось об организованном неонацистском рейде 20 октября, впоследствии эта тема не слишком-то развивалась. Не считаете, что надо постоянно привлекать внимание общества к подобным вещам?

- Надо - что мы и делаем. Кстати, я уверена, что всем правоохранительным органам выгодно публично признать наличие неонацистского подполья. Просто даже для того, чтобы заручиться поддержкой общества. Людям важно увидеть, что милиция осознает серьезность ситуации. В этом случае общественность наверняка поддержит жесткие меры, которые предприняла бы милиция для нейтрализации движения скинхедов.

- Сегодня СМИ, ссылаясь на ваше интервью "Интерфаксу", пишут: количество нападений на расовой почве в России начало сокращаться. Значит, пик развития неонацистского движения уже позади?

- Я говорила "Интерфаксу" лишь о том, что нынешним летом вдвое снизилось количество нападений – по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Причем спад произошел именно в Москве. Причина – аресты, произведенные столичными правоохранительными органами.

Что касается остальной России... Если какой-то спад и был – то незначительный. Эта преступность очень латентная. Трудно даже просто получить информацию о подобных преступлениях: люди элементарно боятся об этом сообщать. А если сообщают – например, в своем ЖЖ – то потом крайне неохотно идут на контакт с нами. Не хотят связываться со "скинами".

- Ещё недавно ваши коллеги-правозащитники сетовали: количество преступлений на расовой почве год от года растет, а обвинительных приговоров становится всё меньше и меньше. Как сегодня обстоит дело с судебными решениями по таким делам?

- Обвинительных приговоров по-прежнему очень мало. Например, в прошлом году по мотивам межнациональной ненависти было убито 86 человек (это цифра, известная нам на сегодняшний день), около 600 ранено – а приговоров было всего 23. Больше всего обвинительных вердиктов вынесено в 2006 году: 33. Обратите внимание: это ведь приговоры не только за убийства, но и за нападения, не закончившиеся смертью жертв.

Нужно, конечно, иметь в виду одно обстоятельство: в последнее время начали ловить большие банды, а не одиночек. Групповые же процессы, как правило, длительные. Видимо, и это влияет на снижение количества обвинительных приговоров: преступление совершено в нынешнем году, а суд завершится в будущем. Но самих процессов, повторяю, не очень много. Скинхеды, конечно, не чувствуют неотвратимости наказания.

Это дает нам основания полагать, что никакого реального снижения количества нападений, скорее всего, не последует.

- А как обстоит сегодня дело с квалификацией подобных преступлений? Помнится, одно время правоохранительные органы и суды не были склонны признавать наличие мотива расовой ненависти – предпочитали считать нападения хулиганством. Сегодня они готовы называть вещи своими именами?

- Как раз тут заметно улучшение. Конечно, искаженную квалификацию сложно отследить – только если следишь с самого начала: вот было расистское нападение, вот кто-то задержан, вот предъявили "хулиганку"... Но по крайней мере сегодня мы почти не знаем случаев, когда за откровенно расистское преступление выносится приговор по "хулиганке"...

- Значит, можно-таки констатировать положительную тенденцию в борьбе с неонацистами?

- Безусловно, прогресс есть. Качество обвинения потихонечку растет – хотя и очень медленно. Совершенно очевидно, что поправки в Уголовный кодекс, внесенные в прошлом году (когда большое количество статей УК было дополнено квалифицирующим признаком "мотив ненависти") – это был явно "низовой запрос". Как только норму ввели – она уже через три месяца заработала. Очень редко новая норма начинает так быстро работать. Значит, ее действительно ждали.

То есть в правоохранительных органах растет желание преследовать расистские преступления как расистские. Мне кажется, здесь присутствует чисто практический интерес сотрудников этих органов, который не зависит от их идейной ориентации. Ты, конечно, можешь быть националистом, но если у тебя на участке растет количество убиенных по мотиву расовой ненависти, то именно тебе придется расследовать эти преступления...

Другое дело, что наметившийся слабый прогресс заметен только экспертам. Скинхеды-то его пока не ощутили. И общество не заметило. Пока по-прежнему существует иллюзия, что за такие преступления не наказывают или наказывают слабо, что суды присяжных скинхедов оправдывают.

- Разве не оправдывают?

- Это совершенно ложное представление – о массовом оправдании присяжными расистов. И, кстати, далеко не все проходящие по таким делам хотят, чтобы их судили присяжные. Значит, есть понимание того, что общественность их не очень-то поддерживает. Из всех уже прошедших судов присяжных по скинхедам – только три оправдательных приговора. Один из них, кстати, был потом пересмотрен. Причем оправдательные вердикты не были связаны с расизмом присяжных.

- С чем же?

- Исключительно – с плохой работой следствия и угрозами в адрес присяжных.

- Вы сказали: больше банд стали задерживать. Это с чем связано? С улучшением работы правоохранительных органов? Или банд как таковых стало больше?

- Надо понимать, что когда я говорю вот про улучшение, речь идет преимущественно о Москве. Этот прогресс я связываю с личной позицией столичного прокурора. Юрий Семин пришел осенью 2006 года – и резко, в течение 2-3 месяцев, изменилось отношение  московских правоохранительных органов к неонацистам. Начали банды ловить, в том числе.

К сожалению, с этим опоздали как минимум лет на пять. Потому что если бы пять лет назад начали задерживать банды, то сейчас бы мы на эту тему, возможно, вообще не говорили. Теперь же в крупных городах существует настоящее неонацистское подполье. Бороться с ним гораздо сложнее.

- Как меняется лицо этой преступности? Например, она молодеет или взрослеет?

- Основная масса боевиков по-прежнему юна. Но, если анализировать динамику последних лет пяти, то заметно: движение постепенно взрослеет. Раньше трудно было встретить скинхеда старше 18 лет. Сейчас это уже далеко не редкость. Причем не только в руководстве, но и среди тех, кто бегает по подворотням.

Девушек очень много появилось. Раньше это были, в основном, подруги бойцов. А теперь девушки становятся активными участниками нападений.

Очень серьезно вот что: повышается средний образовательный уровень членов движения, уровень благосостояния. Благодаря этому фактически создается инфраструктура, способная воспроизводить неонацистскую среду.

Система уже готова оказывать материальную поддержку своим бойцам или людям, которых она признает за своих. Показательный пример – Артур Рыно. Его группа не входила ни в какую сеть, действовала автономно – этакие локальные бойцы. Но когда Рыно признали героем "белого сопротивления", ему начали собирать деньги, искать адвоката, сейчас поддерживают его мать... И потом, если будет вынесен обвинительный приговор и Рыно уйдет на зону, то, скорее всего, его будут поддерживать и там.

Известно, что люди из заключения вновь возвращаются в движение. И это самый тревожный симптом.

Праворадикальные взгляды раньше не могли обеспечить существование "профессионального бойца". Ему, хочешь не хочешь, все равно приходилось учиться, работать. И когда человек начинал чем-то другим всерьез заниматься, эти практические жизненные интересы постепенно вытесняли его неонацистские увлечения, он отходил от движения. Теперь же эта среда может предоставлять рабочие места. Причем довольно хорошо оплачиваемые. Так что фактор участия человека в праворадикальном движении становится не тормозом на пути достижения им жизненного благополучия, а, наоборот, залогом такого благополучия.

Развитие сюжета в рубриках:   Новость    Экспертиза