Кто главнее - зачастую зависит не от должности или звания, а от
обстоятельств.
Бывает и шестерка туза бьет. Вспомнился следующий случай.
Четверть века назад служил я рядовым в маленькой воинской части, но в
большом городе – с трамваями и троллейбусами. Поскольку часть маленькая
(10 рядовых и 30 офицеров), то солдаты питались в военном училище, до
которого добирались на трамвае. И это постоянное соприкосновение с
гражданским населением серьезно ослабляло нашу боеготовность: воротнички
расстегнуты (жарко), ремни поддерживают животы снизу...
И вот стоим мы в таком расслабленном состоянии на остановке в ожидании
общественного транспорта. Кто хочет – курит.
Вдруг, рядом с остановкой останавливается "Жигуль", из него выходит
этакий крепкий старлей и направляется к нашему пообедавшему отделению.
Поскольку в нашей маленькой в/ч ниже майора были только мы то,
естественно, старлей, как офицер, не был идентифицирован. Хотя по
возмущенному пыхтению подходившего крепыша можно было догадаться, что
свою роль в Советской армии он оценивал иначе.
- Бойцы! - сказал он, стараясь говорить жестко и брезгливо. (Тут он
сделал глубокую затяжку из окурка, с которым вышел из машины, и зажав
его между большим и средним пальцем по высокой траектории щелчком
направил в сторону урны. "Промазал!" - вслух отметили мы.)
- Ваши документы,- закончил он свою фразу и лениво протянул руку.
(Небольшое отступление. Недавно смотрел по телевизору передачу, где
ведущий удивлялся: мол, почему на крутых автосервисах мелкая обслуга так
нагло себя ведет с клиентами – обладателями Ауди и Мерседесов? Один из
руководителей сервиса предположил, что от длительного общения с
состоятельными людьми менеджеры теряют грань между своим уровнем и
уровнем клиентуры. Отсюда и фразы "цена этого автомобиля всего лишь
120 000 долларов".
Этой параллелью я пытаюсь объяснить наше дальнейшее поведение.)
Протянутая рука уткнулась в Игорька. Это была ошибка.
Если бы офицерская длань выбрала другую жертву, то она (жертва),
смущаясь, начала бы нести что-нибудь типа "забыл дома". Но Игорек был
сделан из другого теста. Он был наглый, веселый и все происходившее
вокруг него всегда воспринимал как очередное радостное приключение.
Поэтому он ответил за всех в таком духе "не вы ("вы" с маленькой буквы
передал интонацией), товарищ старший лейтенант давали - не вам и
забирать! И уберите руки...Чего хватаете! Я щас тоже схвачу! И т.д."
Я думаю, что у себя в железнодорожных войсках он давал в репу и за
десятую часть сказанного. Но тут случай был другой – солдаты чужие и
стоящие на остановке гражданские стали роптать, мол, чего к ребятишкам
цепляешься.
- Ты, сука,- сказал обращаясь к Игорьку кипящий железнодорожник,- едешь
со мной! И я тебе клянусь, что до конца службы, ты (сука, ес-но) с губы
не выйдешь!
Игорек на губу не хотел и поэтому он, увернувшись от эскаваторных лап
своего гонителя, запрыгнул вместе со всеми на подножку подошедшего
трамвая.
Ворот нашей части процессия из трамвая и "Жигуля" достигла без
происшествий.
На проходной нас встретил не совсем трезвый дежурный майор, который
объяснил подбежавшему старлею, что выдать ему Игорька не может,
поскольку тот заступает на пост.
Так и разошлись рядовой и старлей с думами о дальнейших планах мести.
Что уж надумал железнодорожник я не знаю, но свой план Игорек
прокомментировал словами: "через две недели будет у меня в ногах
валяться".
Через неделю дежурный звонит нам в подразделение и говорит, что пришел
давешний офицер и просит Игорька выйти поговорить. Игорек ответил в том
духе, что пленных не берет, а поговорить будет готов через неделю. На
наши вопросы отвечать отказался.
Еще через неделю ситуация повторяется с той разницей, что встреча
состоялась. Вернулся сослуживец с пакетом, из которого достал две
бутылки водки, колбаску и консервы на закуску.
После первого стакана мы и узнали причины полученной контрибуции.
Был этот мой сослуживец телефонистом и осуществлял соединение частей
военного округа между собой. Поэтому по фамилии он знал сотни офицеров
округа, и когда старлей представлялся нашему майору - Игорек заметно
оживился.
Фамилия железнодорожника оказалась ему знакомой как частого дежурного по
своей части, который обязан докладывать в округ о своевременности
заступления на дежурство. Прямой связи у них нет. Только через нас.
Ахиллесова пята офицерского благополучия была найдена.
За систематические опоздания в докладах бедного мужика стали оставлять
на повторные дежурства. Попытки рассказать о мерзавце-телефонисте
воспринимались как детский лепет. На угрозы по телефону Игорек отвечал
встречными угрозами продлить карантин.
Через две недели условия перемирия и размеры контрибуции были
согласованы.
Спустя четверть века, конечно, жалко взрослого мужика радеющего за
дисциплину и униженного молодыми говнюками. Но, может быть, это помогло
ему в дальнейшем внимательнее смотреть на нижестоящих и предотвратило в
его жизни еще бОльшие неприятности.
