Из бесчисленного разнообразия представлений о строении ада к достаточно устойчивым и общепринятым можно отнести идею двух адов: верхнего и нижнего. Эта идея находила библейское обоснование в Псалтири, где говорится: «Ты избавил душу мою от ада преисподнего» (85:13; в Вульгате: eruisti animam meam ex inferno inferiori, т. е. буквально: «от ада нижнего»). ГРИГОРИЙ ВЕЛИКИЙ, исходя из весьма неясного указания псалма, высказывает предположение, что «верхний ад на земле, нижний — под землей» (ДИАЛОГИ, 4:42, col. 400). Идея развита в «Светильнике» Гонория Августодунского (ок. 1100).

Верхний ад здесь изображен как «нижняя часть этого мира, полная мук», «здесь неистовствуют безмерный жар, великий холод, голод, жажда, различные страдания телесные, такие как бичевания, и душевные, такие как ужас и робость...; нижний же ад — «духовное место» (locus spiritualis), где горит неугасимый огонь; его расположение внизу следует понимать метафорически: «о нем говорят, что он находится под землей, потому что, как тела грешников покрываются землей, так души грешников погребаются в аду» (Цит. по: ОУЭН, 60). Разделение ада на верхний и нижний нашло выражение и в поэзии. В англо-норманской поэтической версии «Странствования св. Брендана» (ок. 1125) Бенедейта верхний и нижний ад разделены соленым озером, верхний ад полон пламе ни, нижний — вони и холода (ОУЭН, 60). У Данте адские круги с шестого по девятый, окруженные стигийским болотом, находятся в пределах стен «города Дита» (Люцифера) и образуют Нижний ад; «вечный пламень» у Данте, как и у Гонория Августодунского, горит лишь в нижнем аду (АД, 8:73-75).

Идея лимба была порождена необходимостью выделить в аду особое место для тех, кто, не будучи крещен, не совершил вместе с тем и никаких грехов. Казалось несправедливым, что библейские патриархи, ожидая в аду появления Христа (71 Нисхождение в ад), разделяют страдания прочих грешников; уже Беда Достопочтенный утверждал, что праведники дожидаются Христа в аду, не испытывая мук. Однако лишь позднее (в 13 в.) возникает понятие об особой части ада — лимбе (limbus — буквально «край одежды»), где обитают патриархи и невинные младенцы. Альберт Великий и Фома Аквинский ввели различение «лимба младенцев» (limbus infantium, limbus puerorum) и «лимба отцов» (limbus patrum) (Годель, 761).

Идея чистилища — места, где очищаются души, не совершившие смертных грехов, но все же не достойные немедленного отправления в рай, возникла под влиянием 2 Книги маккавеев (книги, включенной в состав католической Библии): Иуда Маккавей, предавая земле падших воинов, обнаруживает у них «под хитонами посвященные Иамнийским идолам вещи, что закон запрещал Иудеям», тем не менее он и его соратники «обратились к молитве, прося, да будет совершенно изглажен содеянный грех; а доблестный Иуда увещевал народ хранить себя от грехов, видя своими глазами, что случилось по вине падших. Сделав же сбор по числу мужей до двух тысяч драхм серебра, он послал в Иерусалим, чтобы принести жертву за грех, и поступил весьма хорошо и благочестно, помышляя о воскресении; ибо, если бы он не надеялся, что павшие в сражении воскреснут, то излишне и напрасно было бы молиться о мертвых. Но он помышлял, что скончавшимся в благочестии уготована превосходная награда, — какая святая и благочестивая мысль! Посему принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха» (2 МАК. 12:39-46). Посмертное состояние согрешивших воинов мыслится в этом тексте как неясное, не определенное до конца и зависящее от акта искупления, посредством которого живые могут вмешаться в судьбу мертвых (эту возможность использовала католическая церковь, которая во времена Лютера предлагала за некоторую плату немедленное освобождение души из чистилища). Доктрина чистилища, разработанная в решениях Лионского (1274), Флорентийского (1439) и Трентского (1563) соборов, в конце концов не была принята ни православной, ни протестантской церквами. Вопросы о месте, длительности и природе наказания в чистилище остаются достаточно неясными. Чистилище сначала мыслилось, видимо, как раздел ада: так, АВГУСТИН, считавший, что грешная душа после смерти идет «либо в огонь очистительный, либо на муку вечную» (О БЫТИИ ПРОТИВ МА. НИХЕЙЦЕВ, 20:30, col. 212) понимает чистилище как своего рода «верхний ад». Грешнику вообще трудно понять, где он находится: в аду или чистилище. У Цезария Гейстербахского иные грешники, оказавшись на том свете, принимали ад за чистилище и наоборот (Гуревич, 235). Гуго сен-викторский робко предполагает, что осужденные на чистилище наказываются там, где согрешили («...их местонахождение не вполне ясно, разве лишь что из многих примеров и откровений душ, приговоренных к такому наказанию, часто видно, что они отбывают его в этом мире; и, пожалуй, вполне было бы возможно, чтобы они претерпевали отдельные наказания там, где согрешили» (О ТАИНСТВАХ, COl. 586). Вместе с тем, Данте рисует отчетливую трехчастную структуру загробного мира, где не может быть места таким сомнениям.

Вопрос о размере ада, а также о соотносительной величине ада и рая таил известные затруднения: ведь из библейских речений о немногочисленности спасенных следовало, что ад значительно больше рая, а подобная физическая пропорция не могла не быть воспринята как явное доказательство торжества зла над добром. До того, как эта проблема была осознана, авторы видений и богословы находили некоторое злорадное удовольствие в констатации неизмеримости ада, для выражения коей уже «ВИДЕНИЕ СВ. ПАВЛА» (3 в.) дает рельефную формулу: грешников в аду столько, что сто мужей, каждый из которых имел бы по сто железных языков, не смогли бы перечислить их, даже если бы начали говорить с самого сотворения мира (выше в «Видении..» называется и точная цифра — 144 000, — которая, видимо, казалась автору невероятно большой). Однако позднее богословы поняли, что количественный перевес ада, в сущности, малоприличен для божественного достоинства; так возникла проблема, над которой продолжали размышлять даже в 17 столетии, — еще Лейбниц усматривал странность в том, «что даже в великом будущем вечности зло будет торжествовать над добром, и это под верховным владычеством того, кто является верховным благом...» (Теодицея, 140). Голословные уверения, что ад меньше рая, с которыми выступил, в частности «крипто-анабаптист» Курионе в сочинении «О величине блаженного царства Божия» (1554; см. УОКЕР, 37-38), не решали проблемы, но в конце концов было все женайдено устраивавшее всех решение, не отвергнутое и современной теологией: количественный перевес рая над адом будет достигнут , если учесть всех умерших (крещенных) детей.

В первой книге Библии упоминается еще одна история о легионах Люцифера. Она повествует (подробное описание ее можно найти в первой книге Энок*), что раньше существовали так называемые ангелы-наблюдатели. Уже их имя говорит о том, что они следили за делами людей — и, как оказалось, весьма пристально.
Всю ночь они бдили (наблюдатели никогда не спят) и изучали всех новорожденных младенцев женского пола, и нехорошие мысли зародились у них в головах

«Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал». (Бытие, гл. 6, cm. 1—2)

Наблюдатели не только спускались на землю и вступали в брак с женщинами, но также обучали своих жен разного рода таинственным запрещенным занятиям. Они учили их ботанике, астрологии и астрономии. Они показали им, как заниматься магией, как делать оружие, и, что самое удивительное, как пользоваться косметикой. Богу это не понравилось.

Его недовольство еще больше увеличилось, когда родились отпрыски этих ангелов. Но дети в отличие от родителей оказались не ангелами, а чудовищами — огромными гигантами, убивающими и пожирающими людей. А если поблизости не было людей, то они удовлетворяли свой непомерный аппетит, убивая и пожирая друг друга. Ясно, что не этого хотел Бог,создавая землю. И опять пришлось посылать архангела Михаила наводить порядок. Бог смел с лица Земли гигантов, а Михаил окружил падших ангелов и загнал их в ущелье на Земле, и обрек их пребывать там, пока не наступит час и не будут они брошены в вечное пекло. Если верить этому рассказу, взятому из Бытия и Энока, то взбунтовавшееся войско Люцифера И состояло из этих подземных ангелов-наблюдателей, которым уже больше не суждено было следить за людьми.

* Энок (Enoch) — еврейская книга, не нашедшая отражения в Ветхом Завете.

Люцифер. Страшное имя, сразу же представляющее нашему воображению омерзительный лик дьявола. А ведь имя это переводится дословно как "несущий свет", так был назван один из прекраснейших Божьих ангелов. Но Люциферу и этого оказалось мало. Он упивался своим ангельским происхождением, сверхъестественными способностями, бессмертием и приближенностью к Богу. Однако гордость его со временем стала так велика, что он не захотел иметь над собой никаких господ, даже Господа Бога. И Люцифер взбунтовался, свершив своеобразный военный переворот и возглавив армию таких же недовольных своей судьбой ангелов, вместе с которыми и повел войну за господство.

Бог решил покарать мятежных ангелов за гордыню и поручил командование своими войсками архангелу Михаилу.
"И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали (против них), но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним. Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! Потому что к вам сошел Диавол в сильной ярости, зная, что немного ему осталось времени". Так сказано в 12-й главе Апокалипсиса.

А низвергнутый с небес Люцифер перестал существовать как ангел. Он получил новое имя - Сатана, и новую обитель - ад. Ангелы, падшие вместе с ним, стали демонами. Что ж, никто не обходится без дела. Проклятые Богом и обреченные на вечные муки, Сатана и его окружение нашли себе занятие - соблазнять и подкупать человека. И, как оказалось, людей, которые оказались слишком грешны и неразумны, чтобы противостоять соблазнам, нашлось более чем предостаточно во всей истории человечества. Так гласят библейские легенды.

А что же говорят факты?

"Церковь Сатаны", "Сатанинская Библия", "Черная месса", "Легион дьявола", "Сатанинские тихи" - эти и другие названия книг или фильмов говорят о том, что поклонников сатанизма на Земле развелось свыше десятков миллионов. Вот и у нас на телеэкране промелькнул отечественный фильм, горький и безжалостный, с тем же вызывающим заголовком "Сатана".

Впрочем, некоторые атеисты утверждают, что сама церковь придумала Сатану, исходя из того вывода, что не будь дьявола, многие набожные люди никогда не помышляли бы ни о Боге, ни о его духовенстве. Стоило Фоме Аквинскому признать существование дьявола и его колдовских сил на земле, как развернулась охота церкви, а затем созданных ею специальных отрядов инквизиции на ведьм и колдунов, истребление любой ереси на воспылавших по всей Европе кострах. Нынче никого не жгут, но по-прежнему действует конституция "О церкви в современном мире", принятая Вторым Ватиканским собором, которая провозглашает, что проповедь должна послужить величию Бога и "посрамлению дьявола". Нисколько не изменился и кодекс иезуитов - последователей Игнатия Лойолы, создавшего "Общество Иисуса" еще в 1534 году. И сегодня журналы иезуитского ордена твердо и прямо ставят риторический для них вопрос: "Разве позволительно сомневаться относительно существования ангелов и демонов? Большинство теологов ответило бы, что в таком случае подвергается сомнению одна из религиозных истин". Читать далее...

...

Жил некогда один мудрый и добрый человек, который владел большим
домом. Он часто отправлялся в продолжительные путешествия и в таких
случаях оставлял дом на попечение своих слуг.
Особенностью этих людей была какая-то поразительная забывчивость.
Так, например, временами они забывали, зачем их оставили в доме, по
нескольку раз выполняли одно и то же дело или полагали, что должны
выполнять свои обязанности не так, как им предписывали правила. Все это
происходило потому, что они забывали свои функции.
Однажды, когда хозяин отсутствовал особенно долго, подросло новое
поколение слуг, которые возомнили себя законными владельцами дома. Но
поскольку они были ограничены своим узким миром, им стало казаться, что с
ними происходят какие-то странные вещи. Например, время от времени у них
возникало желание продать дом, но они не могли найти на него покупателей,
потому что не знали, как взяться за это дело. Когда же приходили люди,
интересующиеся покупкой дома, они первым делом просили показать им
документ, подтверждающий, что дом - собственность жильцов, но так как
слуги ничего не знали о таком документе, они считали таких людей
сумасшедшими или ненастоящими покупателями.
Странность их положения заключалась еще и в том, что все необходимое
для дома и жильцов появлялось "таинственным образом", и это не позволяло
так называемым хозяевам почувствовать себя ответственными за весь дом.
Инструкции по уходу за домом, целью которых было напоминать слугам их
обязанности, хранились в кабинете хозяина, но так как второе поколение
слуг объявило его священным, никому не разрешалось туда входить, и ореол
непроницаемой тайны окружал хозяйские покои. Некоторые даже отрицали само
существование этих покоев, несмотря на то, что могли видеть ведущие туда
двери. Скептики объясняли, что двери - это просто настенное украшение.
Таким образом, слуги не могли ни управлять домом, ни возвратиться
полностью к своим первоначальным обязанностям.

Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно
услыхал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из Ангел
Смерти.
- В течение следующих трех недель я собираюсь посетить трех людей в
этом городе, - сказал Ангел своему собеседнику.
Ученик был так напуган, что, стараясь оставаться незамеченным, даже
затаил дыхание и просидел в своем углу, не шелохнувшись, пока Ангел и его
спутник не ушли. Затем он стал усиленно размышлять, как избежать возможной
встречи со смертью, и пришел, наконец, к выводу, что, если он покинет
Багдад, Ангел не сможет его забрать. Ни секунды не медля, ученик одолжил
самого быстрого коня, которого только смог найти, и вихрем помчался по
направлению к Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Между тем Ангел Смерти встретился с суфийским учителем и они
разговорились о разных людях.
- А где ваш ученик такой-то? - спросил Ангел.
- Он должен быть где-то рядом, возможно, в караван-сарае, проводит
время в созерцании, - ответил суфий.
- Странно, весьма странно, - сказал Ангел, - потому что он тоже в
моем списке. И здесь написано, что я смогу его взять в течение четырех
недель в Самарканде и нигде больше.

У одного купца в клетке жила птичка. Вот однажды он собрался по своим
делам в Индию, на родину этой птички, и спросил ее, что ей оттуда
привезти. Птичка попросила отпустить ее на свободу, но купец отказался.
Тогда она попросила его, когда он прибудет в Индию, пойти в джунгли и
рассказать вольным птицам о ее плене.
Купец выполнил ее просьбу. Но только он рассказал о своей пленнице
какой-то дикой птице, как две капли воды похожей на его птичку, как она
замертво упала на землю. Купец решил, что она родственница его любимицы, и
весьма огорчился, считая себя виновником ее смерти.
Когда он возвратился домой, его птичка спросила, какие новости он ей
привез.
- Боюсь, что мои новости опечалят тебя, - ответил купец. - Случайно я
обратился к одной из твоих родственниц, и когда рассказал ей твою историю,
ее сердце разорвалось от горя и она в тот же миг умерла.
Не успел купец произнести это, как его птичка упала бездыханной на
дно клетки и затихла.
- Известие о смерти родственницы убило ее, - подумал купец.
Опечаленный, он достал птичку из клетки и положил ее на подоконник.
Птичка тут же ожила и вылетела в открытое окно.
Она уселась на ветку дерева перед окном и закричала купцу:
- Теперь ты понял, что печальные новости, как ты их назвал, были для
меня доброй вестью? Мне было передано послание - совет, как поступить,
чтобы выбраться на волю; это послание мне было передано через тебя, мой
мучитель.
И птичка улетела, наконец-то, свободная.

Однажды Иса увидел людей, понуро сидящих у обочины дороги.
Он спросил их:
- Почему вы печалитесь?
Они ответили ему:
- Нас печалит страх перед адом.
Иса отправился дальше и, пройдя немного, увидел других людей, в
безутешной печали сидящих у дороги в различных позах.
- Что вас так тяготит? - спросил он их.
- Желание рая повергло нас в это состояние, - ответили люди.
Оставив их, Иса продолжал свой путь, пока не повстречал третью группу
людей. По ним было видно, что они много выстрадали, но лица их сияли
радостью.
Иса обратился к ним:
- Что привело вас в радость?
Люди ответили:
- Дух истины. Мы видели реальность, и это заставило нас забыть
второстепенные цели.
- Вот истинно люди достижения, - сказал Иса. - В день воскресения они
предстанут перед лицом Бога.

Абд аль-Кадир пользовался такой необыкновенной известностью, что
мистики всех вероисповеданий стекались к нему толпами. В его приемном
зале, всегда переполненном людьми, неизменно соблюдался высший этикет и
царило почтительное уважение к традиционным обычаям. Благочестивые
посетители придерживались в своих отношениях строгой иерархии: ранг
каждого определялся его личными достоинствами, возрастом, репутацией его
наставника и тем положением, которое он занимал в своей общине.
Кроме того, они немало соперничали друг с другом в том, чтобы как
можно больше обратить на себя внимание султана учителей, Абд аль-Кадира.
Манеры его были безупречны. Невежественные или невоспитанные люди на эти
встречи не допускались.
Но вот однажды три шейха, первый из Хорасана, второй из Ирака и
третий из Египта, прибыли в Даргах со своими проводниками, неотесанными
погонщиками мулов. Шейхи возвращались после хаджа (паломничества в Мекку).
В пути они были до последней степени измучены грубостью и несносными
проделками своих проводников; одна мысль о том, что скоро они избавятся от
этих мужланов, радовала их не меньше, чем предвкушение предстоящего
лицезрения великого учителя.
Когда шейхи подошли к дому Абд аль-Кадира, он, против своего
обыкновения, вышел к ним навстречу.
Ни единым жестом приветствия он не обменялся с погонщиками мулов, но
с наступлением ночи, когда шейхи в темноте пробирались в отведенные для
них покои, они вдруг совершенно случайно стали свидетелями того, как Абд
аль-Кадир пожелал спокойной ночи их проводникам, а когда те почтительно
прощались с ним, даже поцеловал им руки. Шейхи были изумлены и поняли, что
эти трое, в отличие от них самих, - скрытые шейхи дервишей. Они
последовали за погонщиками и попытались было завязать с ними беседу, но
глава погонщиков грубо осадил их:
- Идите прочь с вашими молитвами, бормотаниями, вашим суфизмом и
поисками истины. Тридцать шесть дней мы выносили вашу болтовню, а теперь
оставьте нас в покое. Мы простые погонщики и ко всему этому не имеем
никакого отношения.
Такова разница между скрытыми суфиями и теми, которые только
подражают им.

Жил некогда мудрый и богатый человек и был у него сын. Однажды он
сказал своему сыну: "Сын мой, вот я даю тебе драгоценное кольцо. Храни его
как знак того, что ты мой наследник, и передай своему потомству. Это очень
редкое и красивое кольцо, и с его помощью можно открыть дверь в
сокровищницу".
Через несколько лет у этого человека родился еще один сын. Когда он
немного подрос, мудрец дал ему другое кольцо с таким же напутствием.
Так же он поступил и с третьим, последним своим сыном.
Пришло время, и старец умер; его сыновья выросли и стали доказывать
друг другу свое превосходство, ибо каждый полагал, что кольцо, которое он
получил от отца,несомненно, свидетельствует о его избранности. Ни один из
них, однако, не мог объяснить, почему он считает свое кольцо самым ценным.
У братьев появились свои последователи, отстаивающие ценность и
красоту одного из трех колец.
Но, странная вещь: "дверь в сокровищницу" по-прежнему оставалась
скрытой для обладателей "ключей" и их сподвижников. Все они были слишком
поглощены проблемой первенства, обсуждением красоты и достоинств своих
колец.
Лишь немногие пытались найти дверь в сокровищницу старца.
А дело в том, что кольца обладали волшебными свойствами. Хотя они
были ключами, ими нельзя было открыть дверь в сокровищницу в буквальном
смысле, но достаточно было просто взглянуть на них, позабыв раздоры и не
привязываясь ни к одному из их качеств, чтобы это случилось. Те, кто
догадывались сделать это, могли указать, где находится сокровищница, и,
удерживая в своей памяти контуры кольца, проникнуть в нее. И сами
сокровища также обладали чудесными свойствами - они были неисчерпаемыми.
Между тем поклонники колец, каждый на свой лад, повторяют то, что
говорил их общий предок, о достоинствах своего кольца.
Первая община решила, что она уже нашла сокровища.
Вторая община считает историю о сокровищах аллегорией.
По мнению третьей общины, дверь в сокровищницу откроется в далеком
будущем, о котором они имеют весьма смутные представления.

Глупец однажды увидел верблюда и спросил его: "Почему у тебя такое
уродливое горбатое тело?"
- Мнение создается из оценки, - ответил верблюд. - Ты трактуешь
ошибочно то, что создало меня таким. Сознаешь ли ты это? Не считай мой
горб недостатком.
Иди-ка отсюда по добру-поздорову. Я создан таким по определенной
причине и для определенной цели. Лук должен быть согнутым, тетива -
прямой.
Ты, дурак! Ослиное восприятие - от ослиной натуры.

Мусорщик, проходя через парфюмерный ряд, вдруг потерял сознание и
упал на мостовую. Изо всех лавок к нему бросились люди и принялись
опрыскивать его ароматной водой, чтобы привести в чувство. Но ему от этого
становилось еще хуже.
К счастью, мимо проходил человек, который раньше тоже был мусорщиком.
Он тут же понял, в чем дело, и поднес к носу пострадавшего что-то дурно
пахнущее. Мусорщик тут же пришел в себя и радостно воскликнул:
- Вот истинное благовоние!
Ты должен подготовиться к переходу туда, где многие вещи, к которым
ты привык здесь, покинут тебя. После смерти твое "я" должно будет
откликнуться на влияния, которые ты еще здесь имеешь возможность испытать.
Если ты сохранишь свою привязанность к нескольким знакомым вещам, ты
станешь несчастным, подобно мусорщику, очутившемуся в парфюмерном ряду.

Мастер Джалал ад-дин Руми и другие рассказывают, что однажды Иса, сын
Марии, шел по пустыне невдалеке от Иерусалима с несколькими людьми, в
которых еще сильна была жадность.
Они умоляли Ису назвать тайное слово, воскрещающее мертвых.
- Если я сообщу вам эту тайну, - отвечал им Иса, - вы неправильно
воспользуетесь ею.
Люди же настаивали на своем:
- Мы подготовлены к такому знанию, - сказали они, - и вполне
заслуживаем его. Кроме того, оно укрепит нашу веру.
- Вы сами не знаете, о чем просите, - возразил Иса, но все же открыл
им великое слово.
Немного позже, вновь оказавшись в пустыне, эти люди увидели на земле
кучу побелевших от времени костей.
- Давайте попробуем могущество Слова, - сказали они друг другу и
хором произнесли его.
Только они его произнесли, как вдруг кости соединились в скелет,
который стал обрастать мясом, мясо покрылось шерстью, и вот перед ними
предстал дикий хищный зверь. Ожившее чудовище набросилось на них и
разорвало их на куски.
Имеющие разум поймут. Люди менее развитые сумеют развиться, изучая
эту историю.

Некий всадник, проезжая однажды по дороге, издали увидел, как
маленькая ядовитая змея вползла в раскрытый рот спящего на земле человека.
Всадник понял, что если несчастному позволить спать дальше, то яд
наверняка убьет его. Подхлестнув своего коня, он в одно мгновение оказался
возле спящего и что есть силы стал стегать его кнутом, пока тот не вскочил
на ноги с вытаращенными от страха глазами. Не давая ему времени
опомниться, всадник погнал его к дереву, под которым валялось множество
гнилых яблок, и заставил его их есть, потом ударами кнута пригнал его к
реке и приказал пить воду большими глотками.
Человек то и дело пытался удрать от мучителя.
- Что я тебе сделал, о враг рода человеческого?! - стонал несчастный,
захлебываясь водой. - За что ты издеваешься надо мной?!
Но всадник был неумолим. До самых сумерек он истязал человека, и в
конце концов тот, теряя сознание, упал на землю, его стало рвать, и вместе
с гнильем и водой он выплюнул змею.
Только тогда спасенный понял, какая ему угрожала опасность, и стал
просить у своего избавителя прощения.
В таком же положении находимся и мы. Читая этот рассказ, не принимай
буквального за аллегорию и не ищи аллегории в том, что должно быть понятно
буквально. Тот, кто наделен знанием, несет на себе ответственность. Не
имеющий знания живет только своими предположениями.
Спасенный человек сказал всаднику: "Если бы ты сразу объяснил мне, в
чем дело, я принял бы твое лечение с большой охотой".
Всадник ответил: "Если бы я рассказал тебе все с самого начала, ты бы
мне все равно не поверил, или тебя сковал бы страх, или ты убежал бы, или,
наконец, снова заснул, ища забвения, и тогда было бы уже слишком поздно".
Сказав это, таинственный всадник пришпорил коня и ускакал прочь.

Однажды юноша по имени Ади, прозванный вычислителем, потому что он
изучал математику, решил покинуть Бухару и отправиться на поиски великого
знания. Его учитель посоветовал ему идти на юг и сказал при этом:
- Узнай значение павлина и змеи.
Над этими словами и размышлял юный Ади в дороге.
Путь его лежал в Ирак через Хорасан. Достигнув конца дороги, он в
самом деле увидел змею и павлина, которые о чем-то беседовали. Ади
приблизился к ним и спросил, о чем они говорят.
- Мы сравниваем наши достоинства, - ответили они.
- Продолжайте, прошу вас, - сказал Ади, - это как раз то, что меня
чрезвычайно интересует.
- Я думаю, что я гораздо важнее змеи, - начал павлин. - Я олицетворяю
вдохновение, устремленность к небесам, к вечной красоте, другими словами -
высшее знание. Мое предназначение - напомнить человеку о его собственных,
известных ему качествах.
- Я, - прошипела змея, - олицетворяю собой то же самое. Подобно
человеку, я привязана к земле. Этим я напоминаю человеку его самого. Я
такая же гибкая, как он, потому что ползаю по земле, извиваясь. Человек об
этом часто забывает. По преданию я - страж подземных сокровищ.
- Но ты вызываешь отвращение! - воскликнул павлин. - Ты лукава,
скрытна, ядовита.
- Ты перечисляешь мои человеческие черты, - ответила змея, - между
тем как я хочу указать на мое назначение, которое только что описала. Но
взгляни на себя самого. Ты тщеславен, отвратительно толст и у тебя
противный голос; ноги твои непомерно велики, а перья слишком длинны.
Тут Ади вмешался в беседу.
- Наблюдая ваш спор, я понял, что ни один из вас не прав полностью. И
все же вы можете ясно увидеть, если отбросите ваши личные предубеждения,
что вместе вы являетесь поучительным примером для человечества.
И Ади объяснил им, в чем их назначение, а они его молчаливо слушали.
- Человек привязан к земле, как змея, и у него есть возможность
подняться ввысь, подобно птице. Но, имея в себе что-то от жадной змеи, он
остается эгоистичным даже в этом высоком стремлении и оказывается похожим
на надутого гордостью павлина. В павлине мы видим большие возможности
человека, которые так и не смогли развиться правильно. Сверкающая чешуя
змеи говорит о возможности красоты, в павлине же эта возможность
проявляется в бьющей в глаза яркости хвоста.
Только Ади это произнес, как услыхал внутри себя голос, сказавший
ему:
- Но и это еще не все. Два существа, которые ты видишь перед собой,
наделены жизнью. Жизнь эта, в целом, определяется их свойствами. Они
спорят друг с другом, потому что каждый из них привязан к своему
собственному образу жизни, полагая, что самим своим существованием он
осуществляет нечто истинное. Однако змея, охраняя сокровища, не может ими
воспользоваться. Павлин, поражая красотой, сам напоминает сокровища, но
это нисколько не способствует его изменению. Хотя они сами неспособны
извлечь какую-либо пользу из того, чем они обладают, их пример служит
назиданием тем, кто может видеть и слышать.

Некий интеллектуал, ученый с вышколенным умом, приехал однажды в одно
селение. Ему хотелось, в виде упражнения и развлечения, узнать, насколько
различными могут быть мнения жителей этой местности об одном и том же
предмете.
Войдя в караван-сарай, он спросил сидевших там людей, кто в их
селении самый правдивый человек и кто самый отпетый лжец. Все единодушно
признали самым большим лжецом селянина Казаба, а самым правдивым человеком
Растгу. Ученый посетил того и другого, каждому из них задавая один и тот
же вопрос: "Какой дорогой лучше всего добраться до следующей деревни?"
Растга Правдивый посоветовал идти горной дорогой.
Казаб Лжец указал тоже на горную дорогу.
Это, конечно, весьма озадачило исследователя.
Тогда он обратился с этим вопросом к другим жителям селения.
Одни сказали: "Лучше всего добираться по реке". Другие: "Через
долину". Третьи также советовали идти через горы.
Итак, он пошел горной дорогой, но теперь к основной цели его
путешествия прибавилась еще одна - во что бы то ни стало узнать, почему
совпали ответы самого правдивого и самого лживого.
Добравшись до следующего селения, ученый остановился на постоялом
дворе и рассказал свою историю, закончив ее такими словами: "Конечно,
основную логическую ошибку я допустил в том, что попросил невежественных
людей указать правдивого и лжеца. Я прекрасно добрался сюда горной
дорогой".
Один мудрый человек из тех, кто слышал его рассказ, сказал:
- Следует признать, что логически мыслящим людям присуща слепота.
Поэтому им приходится обращаться за помощью к другим. Но данный случай
объясняется не только этим. Дело вот в чем: самый легкий путь сюда - река,
поэтому лжец и посоветовал идти горной дорогой. Правдивый же человек был
не только правдив - он заметил, что у вас есть осел, на котором вы сможете
легко преодолеть горный хребет. Лжец же оказался невнимательным; поэтому
он не подумал о том, что у вас нет лодки - иначе он советовал бы вам
добраться по реке.

Человек однажды поймал птичку.
- В неволе я тебе не пригожусь, - сказала ему птичка, - отпусти меня,
и я дам тебе три ценных совета.
Первый совет птичка пообещала дать в руке, второй - когда она взлетит
на ветку, и третий - на вершине холма.
Человек согласился и спросил, каков ее первый совет.
- Если ты чего-то лишился, пусть даже ты ценил это не меньше жизни,
не жалей об этом.
Человек отпустил птичку и она, взлетев на ветку, сказала свой второй
совет:
- Никогда не верь тому, что противоречит здравому смыслу и не имеет
доказательств.
Затем она полетела на вершину холма и закричала оттуда:
- О несчастный! Я проглотила два огромных бриллианта. Если бы ты убил
меня, они были бы твоими.
В отчаянии человек схватился за голову.
- Дай мне хотя бы свой третий совет, - сказал он, придя в себя.
- Какой же ты глупец! - воскликнула птичка, - ты просишь у меня
третьего совета, даже не подумав над первым и вторым. Я сказала тебе,
чтобы ты не сожалел о потерянном и не верил бессмыслицам, а ты только что
поступил наоборот. Ты поверил нелепости и пожалел о том, чего лишился!
Подумай сам, как же во мне, такой маленькой, могут поместиться два
огромных бриллианта. Ты глуп, поэтому ты должен оставаться в границах,
которые предназначены для обычных людей.

Жила-была птица, которая не умела летать. Подобно бескрылым
созданиям, она ходила по земле - хотя и знала, что некоторые птицы летают.
Однажды в ее гнездо случайно попало яйцо летающей птицы, и она
высидела его вместе со своими яйцами.
Вылупившийся птенец стал расти и развиваться, но присущая ему
способность летать никак не проявлялась.
Иногда он спрашивал свою приемную мать: "Когда же я полечу?" И птица,
привязанная к земле, отвечала: "Чтобы взлететь, ты должен быть настойчив в
своем стремлении, как все птицы".
Она ведь не умела преподать оперившемуся птенцу урок полета; она даже
не знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог убедиться в своих
силах.
Странно, но птенец не замечал этого; чувство благодарности к приемной
матери не позволяло ему осознать свое положение.
- Если бы не она, - рассуждал он сам с собой, - я до сих пор
оставался бы в яйце.
А иногда он говорил себе так:
- Тот, кому я обязан своим появлением на свет, конечно, научит меня
летать. Это только вопрос времени или, возможно, все зависит от моих
собственных усилий; а может быть, для этого надо обладать какой-то высшей
мудростью - других причин не существует. В один прекрасный день птица,
которая привела меня к моему теперешнему состоянию, поднимет меня на
следующую ступень.

Однажды один царь сказал своему советнику: "Правильное мышление
опирается на исследование альтернатив. Скажи мне, что лучше: увеличить
знание моих подданных или дать им больше еды? И то, и другое будет для них
полезным".
Суфий ответил: "Ваше величество, нет смысла давать знание тем, кто
неспособен его воспринять, точно так же, как давать пищу тем, кто не может
понять ваших побуждений. Поэтому неправильно говорить, что "то, и другое
будет для них полезным". Если они не смогут переварить пищу, или если они
подумают, что вы даете ее им только для того, чтобы подкупить их, или что
они могли бы получить больше, - вы не добьетесь своей цели. Если они не
смогут понять того, что вы даете им знание, или не смогут узнать,
действительно ли это - знание, или нет; или если они даже не поймут,
почему вы даете его им, - знание окажется для них бесполезным. Поэтому
ответить на ваш вопрос сразу нельзя, его нужно разбирать по частям. Прежде
всего примите во внимание такое соображение: "Самый полезный человек -
бесполезен, самый никчемный - ценен".
- Я тебя не понимаю, приведи пример, - сказал царь.
Тогда суфий позвал главу афганских дервишей, и тот явился во дворец.
- Если бы ты мог действовать в соответствии со своим разумением, что
бы ты хотел, чтобы кто-нибудь сделал в Кабуле? - спросил он руководителя
дервишей.
Глава дервишей, знавший внутреннюю связь событий, ответил:
- Здесь, в Кабуле есть торговец, который мог бы, если бы он знал об
этом, осчастливить себя, принести пользу всему государству и послужить
Пути; и для этого он должен всего лишь дать фунт вишен одному нуждающемуся
человеку.
Весьма взволнованный услышанным - ибо суфии обычно не открывают таких
вещей - царь воскликнул:
- Приведите этого торговца, и мы его заставим это сделать.
Но суфий жестами остановил его.
- Нет, - сказал суфий. - Он должен сделать это по доброй воле, и
никак иначе.
Итак, переодевшись в обычные одежды, чтобы не смутить торговца и не
повлиять на его решение, царь и суфии отправились на базар. Без тюрбана и
халата, глава суфиев теперь ничем не выделялся среди других горожан.
- Я возьму на себя роль посредника, - прошептал он своим спутникам,
когда они подходили к прилавку с фруктами.
И вот суфий приблизился к торговцу и, поприветствовав его, сказал: "Я
знаю одного бедного человек. Не пожертвуешь ли ты ему фунт вишен?"
Торговец громко захохотал.
- Видывал я всяких хитрецов, но впервые встречаю человека, который
вымаливает вишни, как подаяние.
- Теперь вы понимаете, что я имел в виду? - обратился советник к
королю. - Самому полезному человеку только что на наших глазах сделали
самое полезное предложение; но оно оказалось совершенно бесполезным для
того, кто мог бы воспользоваться этим предложением.
- Но что означает "самый никчемный человек полезен"?
Оба дервиша поклонились ему и попросили следовать за ними.
Подойдя к реке Кабул, суфии вдруг схватили царя и бросили его в воду.
Царь не умел плавать, поэтому, наглотавшись воды, он стал тонуть. Но тут
на помощь ему бросился известный всему городу юродивый по прозвищу Кака
Диван - Безумный Дядя, как раз в этот момент случайно оказавшийся рядом.
Он подхватил царя и вытащил его на берег. Другие горожане - более сильные
и здравомыслящие люди, тоже видели, как царь беспомощно барахтался в воде,
но даже не сдвинулись с места.
Когда царь пришел в себя, оба дервиша в один голос сказали:
- Самый никчемный человек оказался полезен.
Вот так царь возвратился к своему старому традиционному обычаю:
помогать в меру своих возможностей тем, кого он признавал наиболее
заслуживающим этой помощи - шла ли речь об образовании или о чем бы то ни
было другом.

Некогда жил-был царь. Однажды он позвал к себе дервиша и сказал ему:
"От начала времен человеческих и по сей день дервишский путь, передаваемый
из поколения в покление непрерывно сменяющими друг друга мастерами, служит
вечным источником света, который лежит в основе таких великих ценностей,
что даже мое царствование является не более, чем слабым их отражением".
- Да, это так, - ответил дервиш.
- А раз так, - продолжал царь, - то если я настолько просвещен, что
знаю это и страстно желаю обучиться всем тем истинам, которые ты в своей
мудрости можешь сделать доступными, - учи меня.
- Это просьба или приказ? - спросил дервиш.
- Как тебе будет угодно, - сказал монарх. - Единственное, чего я
хочу, - это учиться у тебя; не все ли равно, будешь ли ты учить меня,
выполняя просьбу или подчиняясь приказу? И он стал ждать, что ответит
дервиш.
Опустив голову на грудь, дервиш погрузился в глубокое раздумье. В
этой медитационной позе он пробыл довольно долго и, наконец, промолвил:
- Вы должны ждать благоприятного момента для передачи.
После этого дервиш продолжал являться каждое утро ко двору, готовый
служить правителю. Шло время. Изо дня в день вершились государственные
дела, периоды беззаботного счастья для жителей царства сменялись периодами
тяжелых испытаний и неудач, царские советники оценивали события и
принимали решения, колесо небес вращалось.
Всякий раз, заметив фигуру дервиша в халате из заплат, царь думал:
"Каждый день он приходит сюда, но упорно не желает возвращаться к нашему
разговору об учении. Правда, он принимает участие во многих делах двора:
разговаривает, смеется, ест и, по-видимому, спит. Может быть, он ждет
какого-то знака?" Но как государь ни старался, он не мог разгадать этой
тайны.
И вот однажды подходящая волна незримого набежала на берег
возможности. Среди присутствующих в тронном зале завязалась беседа и
кто-то сказал: "Дауд из Сахиля - величайший на свете певец". Обычно
никогда не проявлявший интереса к подобным заявлениям, царь внезапно
загорелся страстным желанием услышать этого певца.
- Приведите его немедленно ко мне, - приказал он.
Придворный церемонийместер пришел к певцу и объявил ему, что его
требует к себе сам государь. Дауд - царь среди певцов - ответил: "Ваш
правитель мало разбирается в том, что необходимо для пения. Если он желает
просто посмотреть на меня, я приду. Но если он хочет услышать мое мнение,
он должен как и все люди, ждать, пока у меня не появится настроение петь.
Я превзошел других певцов только потому, что знаю, когда следует петь и
когда не следует. Зная этот секрет, любой осел может стать великим
певцом".
Эти слова были переданы царю. Гнев и вместе с тем желание сейчас же,
немедленно, во что бы то ни стало услышать певца, одолели его и он
воскликнул:
- Неужели никто из вас не сможет заставить этого певца спеть для
меня?! Если он поет только тогда, когда у него появляется настроение петь,
то я желаю его слушать, когда у меня есть настроение для этого.
Тут дервиш вышел вперед и сказал:
- О павлин века, пойдем со мной к этому певцу.
Придворные стали многозначительно переглядываться. Некоторые из них
тут же решили, что дервиш затевает какую-то хитрую игру и хочет
воспользоваться случаем заставить певца петь. Если ему это удастся, думали
они, царь, несомненно, наградит его. Но сказать что-либо никто не решался,
боясь, что придется принять вызов дервиша.
Между тем царь без единого слова поднялся с трона, велел принести
себе нищенское рубище и, облачившись в него, последовал за дервишем.
Оказавшись у дома певца, они постучались. Из-за двери раздался голос
Дауда: "Я не пою сегодня. Идите своей дорогой и оставьте меня в покое".
Тогда дервиш сел на землю и запел. Он пел любимую песню Дауда и
пропел ее всю, от начала до конца.
Царь, который не очень-то разбирался в пении, был очарован мелодичным
голосом дервиша и пришел в восторг от песни. А дервиш нарочно пел
чуть-чуть фальшиво, чтобы мастеру пения непременно захотелось поправить
его, но царь этого, конечно, не почувствовал. "Пожалуйста, прошу тебя,
спой еще раз, я никогда не слышал столь прекрасной мелодии". Но в этот
момент запел сам Дауд. С первых же звуков царь и дервиш застыли в
изумлении, внемля сладкозвучному пению "Соловья Сахили". Когда Дауд
окончил пение, царь послал ему щедрый подарок.
Затем он обратился к дервишу: "О человек мудрости! Я восхищен тем,
как ловко ты заставил Соловья спеть для нас, и я хочу назначить тебя
советником при дворе".
Но дервиш ответил так:
- Ваше величество, вы можете услышать песню, которую желаете, только
в том случае, если есть певец, если присутствуете вы и присутствует
человек, который создает условия, побуждающие певца петь. В этом отношении
великие певцы и монархи подобны дервишам и их ученикам. Время, место, люди
и метод.

Один монарх решил однажды отдать часть своего богатства в виде
милостыни. В то же время ему очень хотелось знать, что случится с его
дарами. Итак, он призвал к себе одного пекаря, которому доверял, велел ему
испечь две буханки хлеба, причем в одну нужно было запечь некоторое
количество драгоценных камней, а другую испечь только из воды и муки.
Затем пекарь должен был выбрать из своих покупателей двух человек -
самого добродетельного и самого грешного и отдать им эти буханки.
На следующее утро в пекарню зашли двое. Один из них, облаченный в
дервишский халат, казался образцом добродетели, хотя на самом деле был
обыкновенным ханжой. Другой, без единого слова положивший на прилавок свои
деньги, внешностью походил на одного человека, которого пекарь издавна не
любил.
Хлеб с драгоценностями пекарь отдал дервишу, а обыкновенную буханку -
другому посетителю.
Взяв свою буханку, лжедервиш почувствовал, что она тяжелее обычной.
Он взвесил ее на ладони, потом слегка помял и, нащупав драгоценные камни,
решил, что это комочки плохо размешанной муки. Тогда он взглянул на
пекаря, но увидев его суровое лицо, понял, что с ним лучше не связываться,
и обратился к другому покупателю: "Давай обменяемся буханками, мне
кажется, ты голоден, а моя буханка больше твоей".
Этот человек, со смирением принимавший все, что ему посылала судьба,
охотно отдал свой хлеб и взял хлеб дервиша.
Король наблюдал за ними из внутреннего помещения и был весьма изумлен
всем этим, но так и не понял, кто же из них двоих добродетельнее.
Покупатели, обменявшись буханками, ушли, и король решил, что высшей
воле было угодно уберечь дервиша от мирского богатства. Он не знал, как
еще истолковать то, что произошло.
А истинно добродетельный человек, который обменялся буханками, нашел
сокровища и употребил их на доброе дело.
- Я сделал то, что мне было велено, - сказал пекарь.
- Судьба не в нашей власти, - отвечал царь.
- Как умно я поступил! - радовался лжедервиш.

Три человека, отправившиеся в долгое и изнурительное путешествие,
встретились на большой дороге и решили странствовать вместе. Они
объединили свои припасы и по-дружески делили невзгоды и удачи, лишения и
радости пути.
Но вот наступил день, когда от всей их провизии остались кусочек
хлеба и глоток воды во фляге. Между путниками разгорелся спор, кому из них
троих должны достаться хлеб и вода. Никто не желал уступить другим своей
доли, и они решили было разделить все поровну, но это им не удалось.
Так они спорили, пока не стало смеркаться, и тогда один из них
предложил: "Давайте ляжем все спать, и кому из нас приснится ночью самый
чудесный сон, тому и быть судьей над нами". Его товарищи согласились с
ним, и они тут же улеглись и заснули.
Наутро, с восходом солнца, друзья проснулись.
Первый стал рассказывать: "Приснилось мне, что я был восхищен в столь
совершенный мир, что описать его великолепие бессилен язык; меня словно
объял безмятежный покой. Там я встретил мудреца, который сказал мне: "Эта
еда должна достаться тебе, ибо твоя прошлая и будущая жизнь наполнена
подвигами, достойными восхищения".
- Как странно, - сказал другой путник, - ведь когда я заснул, то я в
самом деле увидел свое прошлое и будущее, и в будущем я встретил
всезнающего человека, который сказал: "Ты заслуживаешь этот хлеб, ибо
терпеливее своих товарищей и ученее их. Согласно твоему предначертанию ты
будешь обучен и поведешь за собой людей".
Третий путешественник сказал: "Во сне я ничего не видел, ничего не
слышал, ни с кем не разговаривал. Но какая-то непреодолимая сила заставила
меня подняться, отыскать хлеб и воду и разом проглотить все это, что я тут
же и сделал".

О твоей любви поют: Мельница: Королевна

Стань моей душою, птица, дай нам время; ветер в крылья - каждую ночь полет мне снится, холодные фьорды миля за милей... Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя...

Пройти тест

...

Встретились как-то четыре святых дервиша второго ранга и решили
обойти всю землю в поисках четырех предметов, которые помогут им послужить
человечеству. Посвятившие многие годы изучению всевозможных наук, дервиши
пришли к выводу, что смогут послужить людям наилучшим образом именно в
таком сотрудничестве.
Они условились снова встретиться через 30 лет и разошлись в разные
стороны.
И вот в назначенный день дервиши снова собрались вместе. Первый
дервиш принес с далекого севера волшебный посох: тот, кто садится на этот
посох, может перенестись в любую часть света по желанию. Второй дервиш
принес с далекого запада волшебную чалму. Надев ее, человек мог принять
любую внешность, превратиться в любую тварь. Третий, путешествовавший на
далеком Востоке, раздобыл волшебное зеркало, в котором можно было увидеть
любой уголок земли. Четвертый дервиш, возвратившийся с далекого юга,
принес волшебную чашу, которая излечивала любой недуг.
Итак, обладая этими окровищами, дервиши заглянули в зеркало, чтобы
узнать, где находится Источник жизни; затем на посохе подлетели к нему и
напились живой воды. Они хотели стать долговечными, чтобы найти лучшее
применение своим волшебным предметам. Теперь, чтобы узнать, кто более
всего нуждается в их помощи, дервиши стали творить молитву. В зеркале
отразился человек, лежащий на смертном одре. Он жил в далекой стране, на
расстоянии многих дней пути, но дервиши, оседлав посох, в одно мгновение
очутились у его дома.
- Мы знаменитые лекари, - сказали они привратнику. - Зная, что твой
хозяин болен, мы пришли, чтобы исцелить его. Впусти нас.
Слуга передал их слова господину, и тот велел немедленно провести их
к себе. Но едва дервиши приблизились к больному, он побледнел и стал
терять сознание. Дервишей тут же вывели из комнаты и один из слуг
объяснил, что этот человек ненавидит дервишей и всю жизнь был их врагом.
Тогда дервиши, одевая по очереди волшебную чалму, изменили свои
обличия, чтобы не смущать больного, и снова пришли к нему, но уже как
другие люди. Они дали ему пригубить какого-то снадобья из волшебной чаши,
и болезнь его как рукой сняло. Никогда прежде он не чувствовал себя
настолько здоровым. Счастье его невозможно было описать и, будучи
человеком богатым, он в награду за свое исцеление подарил дервишам один из
своих домов.
Дервиши поселились в этом доме. Каждое утро они отправлялись в разные
стороны и в течение дня помогали людям своими волшебными предметами.
Но вот однажды, когда в доме находился только один дервиш, владелец
чашки, к нему ворвались королевские стражники, схватили его и увели.
А произошло так, потому что дочь короля заболела какой-то странной
болезнью и правитель, прослышав о владельце чашки как о великом лекаре,
велел срочно доставить его во дворец.
Дервиша подвели к ложу принцессы. Он взял лекарство, которым ее уже
пытались лечить, вылил в свою чашу и поднес к ее губам. Но так как он был
лишен возможности посоветоваться с волшебным зеркалом о том, какое
лекарство необходимо принцессе, чаша не помогла.
Принцессе не стало лучше, и разгневанный король приказал распять
дервиша на стене. Дервиш стал молить короля об отсрочке, объясняя, что он
должен посоветоваться со своими товарищами, но король был нетерпелив и
полагал, что дервиш хитрит и только хочет выиграть время.
Между тем три других дервиша, возвратившись домой и не застав там
своего товарища, взглянули в зеркало и увидели, что ему угрожает смерть.
Не теряя времени, дервиши сели на посох и полетели к нему на помощь. Они
подоспели как раз вовремя и вызволили его, но помочь королевской дочери
уже не смогли, потому что лишились своей чаши.
Дервиши посмотрели в волшебное зеркало и увидели свою чашу на дне
самого глубокого океана в мире, куда ее забросили по приказу короля. И
даже с помощью своих волшебных предметов им понадобилось целое
тысячелетие, чтобы вернуть ее.
С тех пор, наученные горьким опытом, дервиши стали работать в
глубокой тайне, искусно скрывая свои чудесные методы под самыми различными
покровами, и потому все, что они ни делали для людей, выглядело простым и
легко объяснимым.

В древние времена рецепт приготовления чая был известен только в
Китае. Слухи о чае распространились по всему свету, дошли до мудрецов и
невежд, и каждый пытался как можно больше узнать о нем, в соответствии с
тем, каким он его себе представлял.
Король Инджа ("здесь") снарядил в Китай посольство, которое получило
от китайского императора немного чая для своего правителя. Но, увидев, что
даже простые китайские крестьяне пьют чай, посланники Инджа решили не
привозить своему королю столь грубый напиток; к тому же они были убеждены,
что китайский император обманул их и вместо небесного напитка подсунул
какую-нибудь дрянь.
Между тем величайший философ из Анджа ("там") собрал все, какие
только мог, сведения о чае и пришел к выводу, что это некая субстанция,
которая в самом деле существует, но редко встречается и принадлежит к
порядку вещей, мало известных. Ибо ничего определенного о нем нельзя было
сказать: трава это или вода, зеленый он или черный, горький или сладкий?
В странах Кашиш и Бебинев люди на протяжении целых столетий
испытывали все травы, какие им только попадались. Многие травы оказались
ядовитыми, чем весьма разочаровали своих исследователей. А так как никто
не завез в их земли семена чайных кустов, все их поиски были тщетными. Они
также перепробовали всевозможные жидкости, но с тем же успехом.
На территории Мазхаба ("сектантство") при исполнении религиозных
обрядов процессия жрецов перед толпой верующих провозила небольшой ларь,
наполненный чаем. Но никому и в голову не приходило приготовить из него
напиток. Они даже не знали, как это делается. Все были убеждены в том, что
чай сам по себе обладает магическими свойствами. Однажды один мудрый
человек сказал: "Вы, невежды! Залейте его кипящей водой!" Но его тут же
схватили и распяли, потому что, согласно их вере, такие действия могли бы
разрушить свойства чая. Подобный совет мог дать только отъявленный еретик
и враг религии.
Незадолго до гибели мудрый человек раскрыл секрет приготовления чая
небольшому кругу людей. Этим людям удалось сохранить немного чая, и они
тайно приготовляли его и пили. Один человек, застав их за чаепитием,
спросил: "Что вы делаете?" Они ответили ему: "Это лекарство, которым мы
лечимся от одной болезни".
Итак, одни видели чайные кусты, но не обращали на них никакого
внимания. Другим его предлагали испробовать, но они отказывались, полагая,
что это напиток для простых людей. Третьи владели чаем, но вместо того,
чтобы пить его, поклонялись ему. За пределами Китая лишь несколько человек
пили чай, да и то в строгой тайне.
Но вот пришел человек знания и сказал купцам, занимавшимся чайной
торговлей, любителям чая и другим:
- Тот, кто испытал, - знает. Кто не испытал - не знает. Вместо того,
чтобы произносить пустые речи о небесном напитке, предлагайте его людям на
ваших пирах. Те, кому чай понравится, попросят еще. Те, кому он не
понравится, продемонстрируют, что недостойны сделаться его почитателями.
Закройте же лавки красноречия и таинственности и откройте чайханы опыта.
Итак, от города к городу, от села к селу потекли по Шелковому Пути
караваны с чаем. Купцы, чем бы они ни торговали - нефритом, драгоценными
камнями или шелком, - останавливаясь на отдых, приготавливали чай, если
умели, и предлагали его местным жителям - знали те о нем или нет. Так
появились чайханы, которые строились на всем пути от Пекина до Бухары и
Самарканда. И те, кто пробовали, - узнали.
Вначале, как всегда бывает, чаем заинтересовались только великие и
проницательные мыслители, давно искавшие небесный напиток.
Прежде их отношение к чаю сводилось к таким стереотипным фразам: "Но
ведь это обыкновенная сушеная трава" или "Почему ты кипятишь воду,
чужестранец? Ведь я прошу у тебя небесного напитка". А иные из них
говорили: "Как мне знать, что это такое? Докажите, что это чай. Да и цвет
вашей жидкости не золотой, а коричнево-желтый".
Но когда истина сбросила с себя покров тайны, и чай стал доступен
всем, кто хотел его попробовать, роли людей поменялись, и те, кто
высказывались теперь подобно этим мудрецам, оказались в дураках.
Такая ситуация сохраняется и по сей день.

Благоразумный и упорный муравей смотрел на цветочный нектар, как
вдруг с высоты на цветок ринулась стрекоза, попробовала нектара и
отлетела, потом подлетела и опять присосалась к цветку.
- И как только ты живешь без работы и без всякого плана? - сказал
муравей. - Если у тебя нет ни реальной, ни относительной цели, какова же
особенность твоей жизни и каким будет ее конец?
Стрекоза ответила:
- Я счастлива и больше всего люблю удовольствия. Это и есть моя жизнь
и моя цель. Моя цель - не иметь никаких целей. Ты можешь строить для себя
какие угодно планы, но ты не сможешь убедить меня в том, что я
несчастлива. Тебе - твой план, а мне - мой.
Муравей ничего не ответил, но подумал: "То, что для меня очевидно, от
нее скрыто. Она ведь не знает, каков удел муравьев. Я же знаю, каков удел
стрекоз. Ей - ее план, мне - мой".
И муравей пополз своей дорогой, ибо сделал все, что было в его силах,
чтобы предостеречь стрекозу.
Прошло много времени, и их дороги опять сошлись.
Муравей заполз в мясную лавку и, примостившись под чурбаном, на
котором мясники рубили мясо, стал благоразумно ожидать своей доли. Вдруг в
воздухе появилась стрекоза. Увидев красное мясо, она стала плавно
снижаться на чурбан. Только она уселась, огромный топор мясника резко
опустился на мясо и разрубил стрекозу надвое.
Половинка ее тела скатилась вниз, прямо под ноги муравью. Подхватив
добычу, муравей поволок ее в свое жилище, бормоча себе под нос:
"Твой план закончился, а мой продолжается. "Тебе - твой план" больше
не существует, а "мне - мой" начинает новый цикл.
Наслаждение казалось тебе важным, но оно мимолетно. Ты жила ради
того, чтобы поесть и в конце концов самой быть съеденной. Когда я тебя
предостерегал, ты решила, что я брюзга и отравляю тебе удовольствие".

Один ограниченный дервиш из религиозно-аскетической школы
прогуливался по берегу реки, размышляя над моральными и схоластическими
проблемами, ибо в школе, к которой он принадлежал, суфийские учения
применялись именно в таком духе. Сентиментальную религию дервиш принимал
за поиски конечной истины.
Вдруг чей-то громкий голос, донесшийся с реки, прервал его
размышления. Он прислушался и услыхал дервишский призыв. "Этот человек
занимается бесполезным занятием, - сказал он себе, - потому что
неправильно произносит формулу. Вместо того, чтобы произносить "йа ха", он
произносит "а йа ха".
Подумав немного, дервиш решил, что как более внимательный и прилежный
ученик, он обязан научить этого несчастного, который, хотя и лишен
возможности получать правильное указание (от постоянного учителя), все же
изо всех сил, по-видимому, старается привести себя в созвучие с силой в
этих звуках.
Итак, он нанял лодку и поплыл к острову, с которого доносился голос.
На острове в каменной хижине он увидел человека в дервишской одежде,
время от времени громко повторявшего, все так же неправильно,
посвятительную формулу.
- Мой друг, - обратился к нему первый дервиш, - ты неправильно
произносишь священную фразу. Мой долг сказать тебе об этом, ибо
приобретает заслугу как тот, кто дает совет, так и тот, кто следует
совету. - И он рассказал ему, как надо произносить призыв.
- Благодарю тебя, - смиренно ответил второй дервиш.
Первый дервиш сел в лодку и отправился в обратный путь, радуясь, что
совершил доброе дело. Ведь кроме всего прочего, он слышал, что человек,
правильно повторяющий священную формулу, может даже ходить по воде. Такого
чуда он ни разу в своей жизни не видел, но почему-то верил, что оно вполне
возможно.
Некоторое время из тростниковой хижины не доносилось ни звука, но
дервиш был уверен, что его усилия не пропали зря.
И вдруг до него донеслось нерешительное "а йа" второго дервиша,
который опять по-старому начинал произносить звуки призыва.
Дервиш начал было размышлять над тем, до чего же все-таки упрямы
люди, как отвердели они в своих заблуждениях, и вдруг замер от изумления:
к нему прямо по воде, как по суху, бежал второй дервиш. Первый дервиш
перестал грести и, как завороженный, не мог оторвать от него взгляда.
Подбежав к лодке, второй дервиш сказал: "Брат, прости, что я задерживаю
тебя, но не мог бы ты снова разъяснить мне, как должна по всем правилам
произноситься формула? Я ничего не запомнил".

Один человек изучил язык животных. Однажды он прогуливался по
деревне, как вдруг его внимание привлек какой-то шум. В конце улицы он
увидел осла, отчаянно ревущего на собаку, которая что есть сил лаяла на
него.
Человек приблизился и стал слушать.
- Все это говорит только о траве и пастбищах, - говорила собака, - я
же хочу тебе поведать о мясе и костях, ибо я этим питаюсь.
Тут человек не мог более сдерживаться и вмешался в их разговор:
- Вы могли бы придти к чему-то общему, если бы поняли, что полезность
сена подобна полезности мяса.
Животные резко обернулись к незванному гостю. Собака на него свирепо
залаяла, а осел так сильно его лягнул задними ногами, что он свалился без
чувств.
Не обращая на него больше никакого внимания, они продолжили свой
спор.

...

Жил-был человек, который по малейшему поводу впадал в гнев. Многие
годы наблюдая за собой, он пришел к выводу, что вся его жизнь полна
непреодолимых трудностей из-за такой его вспыльчивости.
Стал он думать, как бы ему избавиться от этой черты. И вот прослышал
он об одном дервише, который, мол, обладает глубоким знанием. Пошел он к
нему за советом.
Дервиш сказал ему: "Ступай по такой-то дороге, пока не придешь к
перепутью, где увидишь засохшее дерево. Стань под этим деревом и каждому
прохожему предлагай напиться".
Человек сделал, как ему было сказано. Прошло много дней, и люди стали
его примечать; повсюду разнеслись слухи, что он взял на себя обет творить
милостыню и следует особому курсу самоконтроля под руководством
совершенного мудреца.
Однажды один путник, который, видимо, очень торопился, отвернул
голову, когда тот человек предложил ему напиться воды, и поспешно
продолжал свой путь. Вспыльчивый человек крикнул ему вдогонку: "Постой,
ответь на мое приветствие и испей воды, которую я предлагаю всем
путникам!" Но тот даже не обернулся. Он еще несколько раз окликнул его, но
не получил никакого ответа.
Возмущенный такой неучтивостью, человек тут же обо всем позабыл. Он
быстро снял свое ружье, висевшее на сухом дереве, прицелился в
удаляющегося грубияна и выстрелил.
Пешеход замертво повалился на землю, и в тот же миг произошло чудо:
сухое дерево расцвело.
Сраженный пулей оказался закоренелым убийцей и был как раз на пути к
совершению самого ужасного преступления в своей жизни.

Давным-давно жил-был один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал
высоким заповедям, ибо надеялся после смерти попасть в рай. Он отдавал
щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и служил им. Помня, как важно
обладать стойким терпением, он с достоинством переносил самые тяжелые и
неожиданные испытания, жертвуя многим ради других. Время от времени он
совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение
снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая
разнеслась от Востока до Запада и от севера до юга.
Все эти достоинства он в самом деле культивировал в себе всякий раз,
когда вспоминал о них. Но был у него один недостаток - невнимательность.
Это качество не имело над ним большой власти, и он считал, что по
сравнению с его достоинствами невнимательность - весьма незначительный
недостаток. Так, иногда он оставлял без помощи некоторых нуждающихся
людей, потому что порой не замечал их нужду. Любовь и служение также
временами оказывались забытыми - когда он бывал поглощен своими личными
нуждами или даже желаниями.
Он любил спать и частенько засыпал именно в те моменты, которые были
благоприятны поиску знания или пониманию его и практике подлинного
смирения, или тогда, когда можно было бы увеличить число добрых дел -
такие возможности он просыпал; а ведь они уже больше не возвращались.
Невнимательность оказывала на его сущностное "я" не меньшее влияние,
чем его добрые качества.
И вот однажды он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый
человек направился к райской обители. Пройдя немного, он решил
передохнуть, чтобы проверить свою совесть. Все тщательно взвесив, он
пришел к выводу, что вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил
свой путь.
Подойдя, наконец, к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в
этот момент услышал голос, обращенный к нему: "Будь внимателен, ибо ворота
открываются только раз в сто лет". Добрый человек устроился неподалеку
ждать, взволнованный предвкушаемой перспективой. Однако, не будучи занят в
этот момент, как обычно, совершением добродетельных поступков, он
обнаружил, что у него плохо с вниманием: в течение некоторого времени,
которое ему самому показалось целым веком, он старался не заснуть, но в
конце концов голова его склонилась на грудь, и сон на какое-то мгновение
смежил его веки. И в этот миг ворота широко распахнулись. Но прежде, чем
он успел открыть глаза, они захлопнулись с шумом и грохотом, которые могли
бы разбудить и мертвого.

Давным-давно существовал город, состоявший из двух параллельных улиц.
Однажды один дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой, второй
улицы обратили внимание, что его глаза полны слез. "На соседней улице
кто-то умер!" - закричал один из них, и все дети, игравшие поблизости, тут
же подняли крик.
На самом же деле дервиш плакал оттого, что незадолго до этого чистил
лук.
Но крик все разрастался, и его вскоре услышали на соседней улице.
Жители обеих улиц были так опечалены и испуганы, вообразив, что у соседей
несчастье, что не решились даже поинтересоваться друг у друга о причине
переполоха.
Правда один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал тем и
другим спросить друг у друга, что случилось, но слишком возбужденные,
чтобы внять его совету, они отвечали: "Мы все и так знаем: наших соседей
постигло большое несчастье".
Известие это распространилось со сверхестественной быстротой, и
вскоре уже ни один из жителей каждой улицы не сомневался, что у соседей
стряслась беда.
Собравшись с мыслями, и те, и другие решили немедленно покинуть эти
места, чтобы таким образом спасти свои жизни.
И вот обе общины снялись со своих насиженных мест и направились в
противоположные стороны.
С тех пор прошли века; город тот по-прежнему безлюден.
Недалеко друг от друга, по обе стороны от него, располагались два
селения. Жители обоих селений из поколения в поколение передают предание о
том, как когда-то население бежало из обреченного города, спасаясь от
неизвестного бедствия.

К пробуждению можно придти различными путями. Но только один путь
является правильным. Человек спит; он должен пробудиться правильным
способом. Послушайте историю об одном невежественном человеке, который
проснулся неправильно.
Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество
снующих туда и сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае,
но, боясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, он, прежде
чем уснуть, привязал к ноге тыкву.
Один шутник, наблюдая за ним, все понял. Он дождался, пока глупец
заснул, отвязал от его ноги тыкву и привязал ее к своей. Затем он улегся
рядом и уснул. Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву.
Увидев ее на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он
сам. В совершенном смятении он растолкал того человека и закричал: "Если
ты - это я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?"

Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что если
несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые
получит за него, нищим.
Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о
своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег, и тогда он
придумал выход из положения.
Он объявил, что продаст свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он
просил одну серебряную монету, а за кошку - десять тысяч.
Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну монету, полученную
за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку,
оставил себе.

Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в
котором распорядился своим имуществом в следующих словах:
"Пусть община, живущая там, где расположены мои земли, возьмет из них
то, что пожелает, и пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному".
В то время Ариф - молодой человек, не создавший себе еще никакого
положения - был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие
члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно
завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось
охотников.
Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потребовал у общины
свою законную долю. Но старшие сказали ему: "Мы выделили тебе то, что
причиталось тебе по завещанию".
Они и в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел
общине взять то, что она пожелает.
И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незнакомый человек.
Суровость его лица и неотразимый вид тут же приковали к нему взоры всех
присутствующих. Он сказал:
- Значение завещания состояло в том, что вы должны были отдать Арифу
то, что вы желаете себе, ибо он лучше вас может распорядиться наследством.
Эти слова так подействовали на старших, что они вдруг прозрели и
поняли истинный смысл фразы: "Пусть то, что они пожелают, они отдадут
Арифу".
- Знайте, - продолжал неизвестный, - что если бы завещатель открыто
объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине
узурпировать его владения. По крайней мере, наследство уменьшилось бы.
Поэтому он доверил все вам, предвидя, что если вы будете считать это
наследство своей собственностью, то будете заботиться о нем и сохраните
его для Арифа. Вот почему, заботясь о сохранении и передаче своих богатств
в верные руки, он составил столь мудрое завещание. Теперь как раз пришло
время возвратить их законному владельцу.
Итак, наследство возвратилось к истинному наследнику благодаря тому,
что старшие сумели увидеть правду.

Некогда жил-был один король. Все то, чему его научили с детства и во
что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был
ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом он был справедлив.
У него было три дочери, и однажды он призвал их к себе и сказал им:
- Все, чем я владею, принадлежит вам или будет принадлежать вам. От
меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а значит, и
ваша судьба.
Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам,
туту же с ним согласились.
Но третья дочь, самая младшая, сказала:
- Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, я все же не могу
поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.
- Мы проверим это, - сказал король и тут же приказал заточить девушку
в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то
время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами,
которые могли бы принадлежать и ей.
Заточив свою дочь, король сказал сам себе:
- Моя дочь томится в келье не по своей воле, а по моей. Это в полной
мере доказывает для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно
от меня зависит ее судьба.
Жители той страны, прослышав о том, что случилось с принцессой,
говорили друг другу:
- Все мы знаем нашего правителя, и ничего дурного за ним не замечали.
Раз он обошелся так со своей собственной дочерью, которая есть его плоть и
кровь, значит, она сказала или сделала что-то очень плохое.
Они искренне думали так, потому что не достигли того уровня, чтобы
обсуждать притязания короля на абсолютную правоту всегда и во всем.
Время от времени король навещал свою дочь. Он заставал ее с каждым
разом все более ослабевшей и изможденной. Но ничто не могло сломить ее.
Наконец король потерял терпение: "Твое упорное непослушание, - сказал
он ей однажды, - может только раздражить меня еще больше и, возможно,
ослабит мой авторитет; я могу убить тебя, но у меня доброе сердце; поэтому
я решил тебя изгнать за пределы моего царства в дикую пустыню, где живут
только звери и такие же безумцы, как ты, которые не смогли ужиться в нашем
разумном обществе. Там ты быстро поймешь, можешь ли ты существовать без
своей семьи, и если сможешь, то предпочтешь ли этот образ жизни нашему".
Его указ был тут же выполнен, и принцессу прогнали за пределы
королевства. И вот она оказалась на свободе: в дикой местности, в
обстановке, ничуть не похожей на ту, к которой она привыкла с детства.
Однако вскоре она поняла, что пещера может стать домом, орехи и фрукты,
сорванные с дерева, так же вкусны, как поданные на золотых тарелках, что
тепло исходит от солнца. Эта местность имела свой собственный климат и
жила своей жизнью. Постепенно девушка приспособилась к новым условиям:
воду она брала из ручья, на земле отыскивала овощи, а огонь добывала из
тлеющего дерева.
- Здесь, - сказала она себе однажды, - все элементы жизни гармонируют
друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в
частности не подвластна воле моего отца-короля.
И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и
предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в
свою страну, и там они поженились.
Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и
построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их
мудрость, находчивость и веру.
"Безумцы" и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню - многие из
тех, кого считали сумасшедшими, вошли в полную гармонию с многосторонней
жизнью этой местности и стали ей полезными. Слава об этом городе и его
окрестностях разнеслась по всему свету. Его могущество и красота затмили
красоту и могущество королевства, которым правил отец принцессы.
По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали правителями этого
нового, идеального королевства.
В конце концов старый король решил посетить загадочный и чудесный
город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и
ему подобные презирали.
Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, король
приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и, подняв
глаза, чтобы увидеть тех, чья справедливость, богатство и понимание
превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:
- Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность
выбирать.

Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно
истолковывать то, что случается с ним, что делает он сам и что делается
другими. Причем он дает этому столь правдоподобные объяснения для себя и
себе подобных, что мир, в котором он живет, кажется логически завершенным
и истинным.
Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному
мудрому человеку.
По дороге он из-за своей невнимательности споткнулся о камень, упал и
разбил кувшин.
Придя к мудрецу, он показал ему ручку от кувшина и сказал:
- Такой-то человек послал вам этот кувшин, но злой и ужасный камень
украл у меня его в пути.
Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но, желая все-таки
проверить последовательность его мышления, он спросил:
- Если кувшин украли, зачем же ты принес ручку от него?
- Я не так глуп, как думают люди, - ответил идиот, - я принес тебе
ручку в доказательство моих слов.

Давным-давно жил-был комар по имени Намус, который за свой тонкий ум
был прозван Проницательным Намусом. Однажды, поразмыслив над своей жизнью
и руководствуясь весьма благовидными и вескими причинами, Намус решил
поменять свое жилище. Своим новым обиталищем он избрал ухо одного слона,
ибо такого рода дом казался ему самым подходящим и удобным.
Итак, оставалось только осуществить задуманное, так что вскоре Намус
обосновался в просторном и очень уютном ухе.
Спустя какое-то время Намус произвел несколько поколений комаров. В
жизни его периоды напряженного труда чередовались с периодами отдыха и
покоя, радость сменялась печалью, поиски увенчивались достижениями;
словом, судьба его была судьбой всех комаров на свете.
Ухо слона было его домом и, как бывает в таких случаях, он
чувствовал, что вся его жизнь, его история, само его существо неразрывно
связано с этим местом. Это ощущение он постоянно поддерживал в себе, пока
оно не стало частью его самого. Ухо было таким теплым, таким уютным, таким
просторным, Здесь ему довелось так много всего пережить...
При переезде в этот дом, Намус, естественно, не обошелся без
приличествующих случаев церемоний вежливости. Прежде чем въехать в новое
жилище, он изо всей мочи пропищал слону о своем решении.
- О слон, - закричал он, - знай, что никто иной, как я, комар Намус,
по прозвищу Проницательный, собираюсь поселиться здесь. И так как это твое
ухо, то я, желая соблюсти обычай, сообщаю тебе о моем решении.
Слон не возразил.
И Намус вселился, ибо не подозревал о том, что слон попросту его не
услышал. Если уж быть справедливым, он и не почувствовал вселения комара
со всем его многочисленным семейством в свое ухо. Не будучи от природы
неучтивым созданием, он просто даже и не знал о существовании какого-то
там комара.
Но вот прошло какое-то время, и Намус, побуждаемый вескими и
неотлагательными причинами, решил снова поменять свое жилище.
И, как в начале, он решил, что сделать это он вправе только в
соответствии с установленной и освященной веками традицией.
Он стал заранее готовиться к тому, чтобы объяснить слону свое решение
- покинуть его ухо.
Итак, окончательно утвердившись в своем решении и хорошо
отрепетировав прощальный монолог, он прокричал его слону в самое ухо. Но
не получил никакого ответа. Он крикнул еще раз, но слон по-прежнему хранил
молчание. Тогда Намус, полный решимости заставить все-таки слона услышать
его назойливые, но красноречивые слова, набрал полную грудь воздуха и в
третий раз прокричал:
- О слон, знай, что я, Проницательный Намус, намерен покинуть свой
очаг и дом, оставить свою резиденцию в твоем ухе, в котором я так долго
прожил. И для этого у меня есть вполне веские основания, и я хочу их тебе
изложить.
Наконец слова комара достигли слуха слона и он сумел их разобрать.
Пока он их обдумывал, комар продолжал:
- Что ты мне ответишь на это? Каково твое мнение об этом?
Слон медленно поднял свою огромную голову и протрубил:
- Ступай с миром, ибо поистине твой уход имеет для меня такое же
значение, какое имел твой приход.

Однажды Иисус, сын Марии, будучи еще ребенком, вылепил из глины
маленьких птиц. Увидев это, другие дети, не умевшие лепить птиц, побежали
к взрослым и пожаловались на него.
Взрослые сказали:
- Непозволительно заниматься такими делами в святой день, - ибо это
было в субботу.
И они направились к луже, у которой играл Иисус, и, подойдя к нему,
спросили, где вылепленные им птицы.
В ответ Иисус указал на глиняных птиц, и в тот же миг птицы взлетели
в воздух и улетели прочь.
- Сделать летающих птиц невозможно, а значит, он не нарушил субботы,
- сказал один из взрослых.
- Я хотел бы овладеть этим искусством, - сказал другой.
- Это не искусство, - возразил третий, - обыкновенный трюк,
зрительный обман и ничего больше.
Итак, суббота не была нарушена, волшебное искусство так и осталось
никому не известным; а что касается обмана, то взрослые, как и их дети,
обманули сами себя, потому что не ведали, с какой целью были вылеплены
птицы.
То, что в субботу запрещалось чем бы то ни было заниматься, имело
свою причину, но она была давно позабыта. Взрослые не обладали знанием
того, как отличить ложь от истины. Происхождение волшебного искусства,
равно как и цель сотворенного чуда, были им совершенно неведомы. Потому
все это не имело для них никаких последствий. Так же было и с вытягиванием
деревянной доски.
Рассказывают, что однажды Иисус помогал Иосифу-плотнику в его
мастерской.
Одна доска оказалась слишком короткой, и тогда Иисус каким-то образом
вытянул ее до требуемой величины.
Когда эту историю рассказали людям, один сказал: "Но это же настоящее
чудо, этот мальчик непременно станет святым".
Другие сказали: "Мы не поверим в это до тех пор, пока не увидим все
своими глазами".
"Этого не может быть, - сказали третьи, - потому что этого не может
быть никогда. Эту историю надо исключить из книг".
Все они, с их различными мнениями, отнеслись к этому преданию
совершенно одинаково - потому что им были неизвестны цель и смысл
утверждения "он растянул доску".

Генератор благородного происхождения

Ваше имя Итак, Вы потомственный... Великий Князь/Княгиня Ваш род насчитывает... 10 веков а в данный момент... у вас большая и влиятельная семья Ваш легендарный предок... победил в неравной битве короля драконов Ваш родовой замок находится... в центре Европы Ваш герб небесно-голубой волк на одиноком утесе Ваш девиз "Semper immota fides" - "Верность всегда непоколебимая ".

все гадания на aeterna.ru