Копирую текст из конкурса в Чортовой Дюжине, чтобы не пропал.
Задание было: описать воспитание ребенка с талантом доставать кончиком языка до носа. При этом сохранить анонимность автора.
Итак...

Я родила в любви, неожиданной, быстрой, страстной, когда душа поёт в такт соблазнителям-соловьям и ты держишь его руку, дрожишь сердцем, раньше не было любви, небес звездных ночных и не трогал никто, даже не прикасался.

Перемешанный зов романической души и обнаженного тела, уже готового практически на все.
Он идет рядом, красивый, волосы вьются, голос до глубин, но нельзя поддаваться, учили,
что девочка, до свадьбы позор, если даже поцелуй первый до, меня накроет хмурое, сердитое,
злое в неудовольствии Небо.

Как ждала первое прикосновение, первый поцелуй, трогала сосочки, когда не могла терпеть...
Небо однажды накрыло, невозможно сопротивляться Небу и ему, моему.
Были молоды, страсть выключала ум, ум не выключал страсть.
Помню сквозь сон, квакали лягушки, кричали совы, мы лежали в зеленой ночной траве и любили так, что у нас появился удивительный мальчик.

Не встретил из роддома, подруга, мама и даже сестра плакали, в душе молилась, что случайно погиб или умер, не доехав или не долетев.

Детей можно воспитывать до трех лет, дальше бесполезно, потом они сами, так утверждает наука, знала это, блаженство, когда сосет грудь и счастье, когда устала и цежу ему молочко в рот, когда совсем устала.
Но, он требует, хочу сам сосать, не помогай!
И плачет. Даю закусанную грудь, терплю, делай, что хочешь, люблю тебя, ты только мой.

Садик. С трудом отдала, добилась, гуляла по ночам одна нервно, мордастая некрасивая Луна в звездном небе улыбалась понимающе, смех был неожиданно приятен, Луна тоже когда-то рожала, понимает меня.
- Меня дразнят - сказал вдруг сын.
- Кем? Мало ли какие дела у детей, он вдруг насупился,
- Мама, я могу достать языком до носа.
- Даже дальше. Надо мной смеются и дразнят.
- Покажи.
Сын высунул красный, шершавый местами язык и легко дотронулся до носа.

У меня тогда... отношения с самцом, хороший, но не нежный, "вставил, вынул и ушел", такой тип, поддерживал, душа не пела.
Голый секс ради рожденного сына, потерпи, убеждала себя, когда он уходил в дверь ночи к своей жене, посылая романтические поцелуи.
Ревность и будущее сына?
На каких весах?
Я же люблю этого и даю ему, что делать?
- У меня сын! Я мать!

Когда мальчику стало примерно 14, он вышел из ванны дрожа, думала, заболел, измерю температуру. Доктора!
Стеснялся, ничего не объяснял, врачи уверили, что здоров, отлегло, но дрожь при выходе из ванны продолжалась.
Лезла на стену, бегала кругами, пока однажды подруга, выслушав, не спросила, а ты разве в ванной не уединяешься?
- Не ласкаешь себя так, чтобы кончить?
- Так я же взрослая!- почти закричала и вдруг поняла.
Сын вырос.
Без отца.
Буду читать ему стихи на ночь, он будет ждать, пока уйду, чтобы в фантазиях помечтать и подрочить.
Да даже с отцом бы вырос, ждал ухода, сейчас у сына появилось желание иметь время на себя, чтобы не папы, ни мамы, только он и фантазии, не мешал бы никто.

Однажды, в 17, он пришел дрожа, не из ванны, как обычно, а с улицы и заперся у себя.
Слушала шорохи и вздохи, кружа кругами вокруг и прикладывая ухо.
Вышел, хотел пить, санитария, перехватила, обняла его, гладила по русым волосам, капая слезы, пока не сказал:
- У меня был первый секс с девочкой и не встал. Она смеялась. Мне плохо.
- Я теперь лох, она всем скажет, что у меня не стоит.
Подруга Машка, выслушав, сказала, все фигня, оставь его на моей даче на пару дней. Может до своего носа языком достать, достанет и до моего.

Сын вернулся задумчивым, коротко сказал, знаешь, мама, в моей способности языком что-то есть.
Машка сказала по телефону "отстань, это пипец. Небо". И отключилась.
Сорваны все краны, сижу, вою на красную Луну, кидаю в кривую ее ухмылку баранки.
- Где сын?
- Где подруга?
Криво улыбается прекрасная Луна, ответа нет, сама разберешься, ум не играет роли, терпи.

- Я женюсь. На Маше. - сказал сын однажды.
- Вас только секс связывает?
- Не только. Нежность. Как она кричит, языком трогаю и научился руками, пузико и бедра, сосочки языком, когда внизу глубоко достаю, нравится, когда кончает. Полет, мама!

Они поженились, Машка была старше на 18 лет.
Родила.
Я была свекровью для Машки, она хотела меня за это убить несколько раз и не смогла.
- Мама! Обзывали меня оба, сын вытягивал язык, трогал нос, Машка начинала дрожать, ухмыляясь самой себе.

- Мама!
Просыпалась, подходила к окну, смотрела в Небо, оттуда застенчиво ухмылялись.
- Грех - когда живешь и хочешь поменять других, не грех - поменять себя.

Сейчас, когда от Машки есть внук, гуляю с ним, иногда вспоминаю "ночь длинных языков", счастье мужское или женское не в том, чтобы любовь, трахаться, покупать мебель, отпуск на поезде или самолете... шмотки и кольца.
Счастье - спокойно гулять по улице, рядом он, даже не важно, кто держит коляску.

Я или он.

Все знают, давно живу, очень умный, все знаю, везде бывал, все видел... но иногда даже меня можно удивить!-)
В древних комментах преснопелого года в недрах сети нашел покатуху и хохочу-)))
Если это баян, я Котовский.

Читайте:

"Столб гудел и слегка качался. Напряжение было каждый день не слабое - всю округу снабжать энергией - эт вам не буквы на заборах рисовать! Однако жизня у Столба была скучная - напряжение, скачки напряжения, провода, обрывы проводов, опять же замыкания разные - короткие и еще какие-нибудь... Иногда приходили люди в когтистых башмаках, царапали столб, чего-то чинили. Починки результатов давали мало - местность была ветреная, провода постоянно обрывались и путались, как бы столб не старался их удерживать.

Пролетающая тучка как-то обронила фразу. Прямо на Столб. Поерзав, Длинноногий фразу привязал к себе покрепче - все веселее. Фраза оказалась жутко деятельная - "Под сидячую попу...". Облазила Столб в поисках той самой попы. Не нашла. Почесала заглавные буковки. Попыталась подлезть по Столб - не получилось, так как подошва залита бетоном. Очень качественным. Села на макушку Столба, свесила ножки. Столбу все время, пока фраза по нему ползала, было щекотно. Он не знал, что такое то, что она ищет, но видимо, ей было это нужно и он старался не мешать.

Значительно постукав по дереву, фраза спросила: "Дуб?". "Сосна. Алтайская." - почему-то смущаясь ответил Столб. "Сосна. Значит просмоленная. Значит не портится, не гниет, не проседает. Очень прочная." - еще более значительно произнесла гостья - "А ты знаешь, что в Венеции тоже сосны? В воде стоят". Что такое Венеция и зачем стоять в воде Столб не знал, поэтому промолчал. "А ты тут стоишь без толку, даже без ..." - фраза внезапно умолка, разглядывая подошедшего человечка с когтистыми лапами.

"Это кто еще такое?" "Сейчас чинить будут, ты спрячься лучше повыше, мало ли". Но бойкая фраза наоборот подобралась поближе к человеку и начала быстро бормотать, как бы про себя: "Стоять тут все время. Скучно же. Ветер зря гудит, его бы на вертушку - да побольше". Человечек удивленно помотал головой, оглянулся, никого не увидел. "Провода уж реконструировать пора. Да и в воду можно было бы окунуться. Как в Венеции. Или еще где в Европах - там уже просто так не стоят." Продолжение тирады он уже не слышал, громко цокая когтями по дороге.

"ТАК ему!" удовлетворенно кивнула фраза. "Теперь с тобой. Расти умеешь?". "Нет" - вздохнул Столб. "А пробовал?" "Как это?" - удивился Столб. "Ты же был деревом - помнишь?" Столб качнулся - старые воспоминания заструились по трещинкам и кольцам... Весна... Родная Скала... Живительные соки из самой глубины по корешкам, корням тянулись до самых последних веточек и иголочек, окрашивая их в изумительный зеленый цвет. "Вот и хорошо, а теперь сосредоточься и на счет 3 ты будешь вспоминать это все очень четко и ясно. Понял?" Что такое "счет три" Столб тоже не знал, но голос фразы был очень доверительно-властный и успокаивающий. "Раз... два... три..." Волна воспоминаний нахлынула на Дерево и уже было непонятно - это дождь по нему струится и проникает в ствол или на самом деле по его капиллярам потекла Жизнь...

Пришедшая через некоторое время бригада электриков, вызванная монтером, напуганным "говорящим столбом", обнаружила зеленые ветви, в которых провод запутались окончательно так, что ветер их больше не мог оборвать, да и чинить их стало тоже уже не нужно. Город перешел на автономное энергообеспечение, запустив ветряные мельницы и солнечные батареи."