Платон Беседин

Киев готовится к войне. Город превратился то ли в жертву близящегося смертного часа, то ли, наоборот, в его грядущего вестника.

У подъездов – информация о ближайших бомбоубежищах. На улицах – агитки за пополнение рядов Нацвардии и самообороны. В торговых точках – сборы на нужды армии. По телеканалам – риторика войны: Россия обязательно нападёт, и тогда всем будет плохо.

Киев застыл, Киев ждёт, и над ним, как писали в романах прошлого века, сгущаются тучи, постепенно складывающиеся в очертания Владимира Путина.

Месяц я не был в украинской столице и, приехав на днях, думал, что от разговоров-стенаний, клеймящих российского президента, давно устали – ан нет: вот они вьются, роятся, клубятся. Как и прежде.

Прогуливаясь по Мариинскому парку, выхватываешь из воздуха магическое, зловещее «Путин». Покупая в магазинчике кофе, слышишь, как две милых девушки с галичанским акцентом – к слову, откуда их теперь столько в столице? – беседуют о грядущей российской экспансии. Растяжки по Киеву – первую я увидел на бульваре Леси Украинки – рекламируют актуальную передачу «Hutin Puylo». Автомобильные знаки ещё конкретнее: «Путин хуйло».

В этой акцентуации на России, её президенте, на том, что агрессия неизбежно состоится, есть тоскливая, вяжущая, как зимний вечер в деревне, обыденность. Кажется, что киевляне привыкли, прониклись, живут этим. А иначе – никак.

Но фокус в том, – жуткий фокус – что от адаптированности, обыкновенности безумия, оно не исчезнет, не уменьшится – наоборот: станет только масштабнее, объёмнее, вредоноснее. Проникнет ядовитыми испарениями через кожу, поразит нервную систему, отравит.

Так в организм интегрируется вирус страха. Собственного, этого власть имущие и добивались. Нынешний Киев живёт в перманентном, готовом рвануть, состоянии страха. Встаёт, засыпает с ним. А страх, как заметил Камю, – лучший способ управления человеком.

И в ожидании войны, которую нет выгоды, смысла прекращать украинским элитам, от того под Киевом тренируются всё новые и новые батальоны самообороны, есть возможность перехода от состояния паузы – just push play – к активной фазе, когда украинская армия вновь пойдёт в наступление. Так проводили учения – репетировали оборону – немецкие войска накануне Второй Мировой.

В таком контексте донбасское перемирие – лишь этап. Просто пока воевать не чем. И это, а не какая-либо гуманистическая логика, есть основной сдерживающий фактор продолжения АТО. Но кто знает, что будет через несколько дней, недель, какие указивки придут из дружественного звёздно-полосатого государства?

Да, этот фактор неприятен, кровав, но другой ещё хуже: ведь можно дождаться или, что называется, «накаркать», накликать войну. Она не обязательно придёт извне – логичнее, если её жало будет ранить изнутри. Батальоны – те самые, которые уже заявили, что украинская власть предала их – рано или поздно вернутся домой. Вернутся, чтобы получить свои «печенюшки».

Но станут ли думать об этом украинские элиты? Сейчас, когда им нужно выводить капиталы и делить сферы влияния. А, значит, питать войну. Если не на поле боя, то в умах, душах запуганных украинских граждан.

Платон Беседин, писатель и публицист.