Красиво туманностью, горизонта не видно – размытая линия.
Перегибаюсь через перила: вода грязная, нет. Прохожу чуть дальше, попутно отстукивая пальцами по мокрой железке «it’s hard to hold…». Останавливаюсь. Асфальт. Машинально прикидываю высоту: достаточно (насмерть). Хмыкаю, иду дальше.
Набережная, то место, где по воде сползаются дрожащие полоски фонарных бликов – любая скамейка, которую ты выберешь. Оптика, она же – фантастика, она же - проведение. Ушла слишком далеко, за что расплатилась неуёмной дрожью, как следствием, ветрами, как причиной.
Полосы облаков на небе отчего-то слишком напоминают мне ступени. Акварельное мягкое утро, майское. Только кто будет ходить по небу в такой час?.. Идиоты да голуби, я – не голубь.
Поражает точность, с коей определяю время. Сверяюсь с часами случайных прохожих, удерживаюсь от идейки забиться под лавку. Рябь на воде – двустороннее убыстряющееся движение, если смотреть не отрываясь – утаскивает за собой в обе стороны. Приклеиваю взгляд к зелёному фонарю, который, несомненно, выше. Пора. Закуриваю последнюю, в пачке остаётся 13 сигарет.
Над горизонтной линией кишкой висело уродливое розовое облако. Почти в двух шагах то дырки в плёнке – просвета. Вчера это было.
Из метро – холодно. Аллея, два ряда деревьев. Раз, два, три, четыре, пять… бум, бум, бум. Не выдерживаю того, что теперь я в нём слышу. Отхожу к бордюру, снимаю ботинки.
Скоро тальк осыплется, и небесная постель полиняет в яркое. Рассветы с оскалом летнего… впрочем, давно уже.
Сегодня я покрашу волосы в зелёный цвет
и напишу на маячке «тоска».
На моём рабочем столе утро вчерашнего дня.
.
