Павел Губарев,
глава общественной организации «Народное ополчение Донбасса», лидер политического движения «Новороссия», политик, историк

Идеология западнизма и государственный переворот на Украине
Сегодня, в различных кругах, как в России, так и за ее пределами отсутствует понимание природы общественно-политических процессов, происходящих на Украине. Поэтому и возникают формулировки: «хохлы сошли с ума», «украинцы неполноценны», «нация предателей» и т.п. Между тем, детальное изучение природы событий на Украине приводит к совершенно иным выводам. Майдан и все связанные с ним процессы не случайны, за ними стоит скрупулёзная работа как внутри Украины, так и за ее пределами. Более того, идеология и философия, приведшие Украину к Евромайдану, гражданской войне и экономическому коллапсу активно внедряются и в других странах бывшего СССР, в том числе и в России.
Рассмотрим же эти процессы подробнее. Говоря об украинском национализме, трудно не отметить особенности, чуждые национализму в Европе, России, и вообще, где бы то ни было. Ведь, как правило, националисты – это изоляционисты, выступающие за укрепление национального государств и противопоставляющие его интересы интересам соседей. Однако, таков ли на самом деле украинский национализм? Можно ли вообще назвать национализмом стремление к вступлению в межгосударственный союз, ограничивающий национальный суверенитет стран-участников? Какова природа этого национализма? Чтобы дать ответ на эти вопросы необходимо посмотреть на ситуацию в ретроспективе. Национализм на постсоветском пространстве возник как инструмент уничтожения единства советского народа, дробления его по национальностям и противопоставлении их друг другу, и всех вместе – русскому народу, как государствообразующему народу в СССР. Каждый из народов убеждали в том, что его вклад в семью народов является основным, а все остальные лишь паразитируют. Параллельно стали насаждаться западные представления об успехе, и о социальном равенстве как тормозе в достижении успеха. При этом информационные манипуляции были построены таким образом, что каждый отдельно взятый гражданин считал, что именно он, в случае отказа общества от идеи социального равенства окажется в числе бенефициаров.
В свою очередь, внедренная в постсоветское общество новая ценностная система, во главу угла поставила социальный расизм – только успешные люди имеют право влиять на процессы, только их интересы должны учитываться, и только им следует диктовать обществу свою повестку. Деловитость, стремление к материальным благам заняли место прежней идеологии, и воспринимались обществом так же фанатично, как некогда марксизм-ленинизм.
Очевидно, такого рода трансформация не могла случиться одномоментно. Изначально, был предложен бренд «Европа». Речь идет, разумеется, не о нынешней, раздираемой противоречиями Европе, а о Европе до ЕСовской. Европе шведского социализма с человеческим лицом, социальными программами, бесплатной медициной, пособиями по безработице. Произнося Европа, раннепостсоветский человек прежде всего понимал решение проблемы бедности, видя в ней социальную утопию, где одни получают возможности полномасштабной социальной конкуренции, тем временем как другие могут вести праздный образ жизни не испытывая никаких финансовых затруднений. Тяжелое положение, в котором большинство граждан оказалось вследствие антинародных реформ, рассматривалось как временные трудности на пути в европейский рай. А значит, каждый следующий шаг в сторону Европы, включая договор об ассоциации, послуживший детонатором украинской катастрофы – новой ступенью на пути к получению вожделенных социальных благ.
В тот же период, перед украинской системой образования были поставлены задачи по переписыванию истории. Вся история Украины стала рассматриваться как бесконечная борьба украинцев за национальное освобождение от российского гнета, и как путь в большую семью благополучных европейских народов. Неудобные моменты, такие как положение украинцев в период пребывания в составе Австрии и Польши, избегались, или старательно ретушировались. Подальше от Москвы – именно под этим углом рассматривалась вся история Украины, поэтому высшим достижением украинского самосознания было объявлено историческое недоразумение, возникшее на обломках российской империи (период от Скоропадского до Петлюры). Обществу активно навязывались новые герои – те, кто с оружием в руках выступал против т.н. российской оккупации, и прежде всего, коллаборационисты времен Великой Отечественной войны – бандеровцы, СС Галичина, Бульба, Боровец. Подобная подмена пантеона героев происходила поэтапно. Сперва, «герои-коллаборационисты» были поставлены на одну ступень с героями советского периода, что преподносилось в контексте идеи национального примирения. Дескать, и Бандера – герой, и Ковпак. Пора прекратить вражду и распри прошлого столетия, и вместе строить новую Украину. Однако, со временем начался процесс вытеснения советских героев, а финалом этого процесса стал запрет на Украине Георгиевской Ленты, признание бандеровской идеологии официальной доктриной национального развития, бандеровские приветствия в армии, легитимизация нацистской атрибутики.
Кроме того, для оболванивания граждан в ход пошли и псевдонаучные теории из серии Украина – Родина слона. Подобные теории, разумеется, выдумываются псевдоисториками во всех странах (даже у нас в ДНР можно услышать теории, что Донецкий Кряж – это первая на земле суша и именно здесь причалил Ноев Ковчег). Однако, Украина оказалась одной из немногих стран, где подобные теории были признаны Национальной Академией и рекомендовались к изучению в ВУЗах и средних школах.
Впрочем, радикальный пересмотр коснулся не только истории. Целый пласт украинской культуры был старательно переработан под новый формат, а, поскольку никакой большой культуры в досоветский период на Украине создано не было, то вместо противопоставления чего-то альтернативного мощному литературному процессу в УССР, в ход пошли всевозможные манипуляции. Стали изобретаться новые контексты. Так, футуристические эксперименты классика украинской-советской литературы Павла Тычины были объявлены ёрничеством, эдакой фигой в кармане и насмешкой над советским агитпропом. В иных случаях, внимание акцентировалось на описание скудного пост-революционного и послевоенного быта, что вписывалось в канву социальной критики, делаемой якобы исподтишка, чтобы обойти внимание цензоров. Подобные эксперименты можно было наблюдать и в российском литературоведении, при изучении, например творчества Виктора Платонова, однако в России подобные трактовки всегда считались маргинальными, а на Украине стали мейнстримом.
Подобный процесс коснулся и естественных наук. Перевод образования на украинский язык полностью вытеснил прежнюю научную лексику, а это привело к тому, что советские учебники, по которым до сих пор продолжают учиться школьники и студенты в России, стали бессмысленными для учащихся Украины. Создавались ложные авторитеты, например, львовский физик Иван Пулюй, якобы описавший рентгеновские лучи до рентгена. А многие изобретения, в частности в сфере информатизации стали приписываться безвестным ученных украинских НИИ. Дескать, их гениальные разработки были признаны в Москве бесперспективными.
Вся ревизия научного знания, включая переформатирование постсоветского физ-мата, реализовывалась под пристальным надзором западных НКО. Таких, как фонд Джорджа Сороса. Местное финансирование образования было опущено ниже уровня выживания, поэтому попрошайничество и обивание порогов всевозможных фондов стало жизненной необходимостью всякого энтузиаста от науки или педагогики. При этом, единственным обязательным условием для поддержки любого образовательного проекта стал принцип «Подальше от Москвы» — чем громче и агрессивнее навязывался русофобский дискурс, тем активнее была поддержка.
Еще одной группой-разрушителем стала постсоветская правозащита. Если на западе правозащитное сообщество выросло из борьбы за права расовых меньшинств и кампании против войны во Вьетнаме, то в странах бывшего СССР ее костяк составили антисоветчики-диссиденты. Эти люди еще в советские времена действовали под колпаком иностранных спецслужб. Поэтому, как в России, так и на Украине они не столько стремились к защите прав граждан, сколько продолжали и продолжают бичевать советское прошлое. При этом, на Украине им пришлось закрывать глаза на вещи, которые во всем мире неприемлемы, как, например, дискриминацию по языковому принципу, или возведение в ранг государственной доктрины откровенно нацистской идеологии. Даже сегодня, когда в стране идет кровавая гражданская война, а украинские военные из тяжелой артиллерии расстреливают жилые кварталы Донецка и Луганска, ровняют с землей Горловку, похищают и пытают людей в Северодонецке и Мариуполе, значительная часть украинской правозащиты поет в унисон с урапатриотами, призывая дать отпор «российской агрессии». Хотя, впрочем, есть и исключения, которые все-таки можно сосчитать по пальцам.
Другим источником финансирования «гуманитарной» деятельности на Украине стала украинская диаспора. Потомки нацистских коллаборационистов и преступников, действовавшие при поддержке западных спецслужб, активно действовали на Украине, планомерно меняя ее идеологический и политический ландшафт. Речь идет не только о пропаганде новой идеологии, но и создании тренировочных лагерей, где националистическую молодежь, задолго до начала гражданской войны, обучали оказанию вооруженного сопротивления, всем премудростям военного дела, таким как установка растяжек. Вся эта военно-патриотическая деятельность активно сочеталась с промыванием мозгов доктринами радикального национализма, а также всевозможным полезным умениям будущих политиков – ораторскому искусству, сцендвижению, умению правильно подобрать костюм и выбрать прическу.
Диаспорные группы долгое время курировали общественно-политические процессы на Украине, действуя системно и осторожно. Они четко понимали чуждость радикальных националистических идей для большинства граждан Украины, а поэтому, вместо сильной бандеровской партии, создали множество партий национал-демократического толка, активно внедряя в них свою агентуру, и постепенно ставя партии под свой контроль. По этому принципу они действовали и в остальных сферах – от военного дела, до футбольной журналистики. Как бы это не звучало безумно, но подчинив себе национал-демократический мейнстрим, прессу и структуры НКО они получили полный контроль над фактически любой общественной инициативой вроде борьбе с табакокурением, или за права бездомных животных, и даже над сообществами по интересам, вроде клубов исторического фехтования, велосипедистов и автомобилистов, футбольными фанатами, в течение многих лет отрабатывавших технику сопротивления полицейским силам. И в момент наступления часа Х, под руководством своих авторитетов, все эти активные граждане внешне спонтанно присоединились к свержению законной власти. Появились и интернет ТВ-каналы, по сути созданные для обслуживания Майдана. И это не паранойя – синхронность действий тысяч несвязанных между собой структур, однозначно свидетельствует о присутствии невидимого дирижера, чьи цели и задачи стали понятны лишь по итогам события.
И, если на первом этапе идеологией Евромайдана было вступление в Евросоюз, то к его окончанию, повестка была совершенно иной – неонацизм, преследование несогласных, вплоть до развязывания гражданской войны.
Очевидно, к протестам примкнуло множество людей случайных, не принадлежащих ни к какому из упомянутых сетевых сообществ, и уж тем более не имеющие ничего общего с неонацистской идеологией бандеровщины. И даже сейчас найдутся те, кто до сих пор с пеной у рта будет доказывать что на Майдане никаких нацистов и бандеровцев не было. Что нацисты находятся по другую сторону линии фронта – в Луганске, в Донецке, в Москве. Они даже способны дать «антифашистские» пояснения враждебности к Георгиевским лентам и другим символам победы в Великой Отечественной. У каждого из них были свои мотивы, одних увлекла романтика уличных протестов, другие всерьез поверили, что бандит-Янукович украл все и его свержение принесет украинцам процветание и мир, что пресловутая «смена режима» — действительно станет магистральным путем в Европу. Вот только для этого надо после Януковича еще и Путина одолеть.
Так каким образом государство закрыло на это глаза – спросите вы? Во-первых, со стороны государства не было однозначной позиции. Являясь представителями правящего и среднего класса, чиновники и сами нередко разделяли идеологию если не бандеровщины, то западнизма. Они точно также верили в бренд Европа, и даже ненавидели коррупцию, сами являясь коррупционерами. Не я такой, повторяли они, принимая откат и списывая суммы на усушку-утряску, жизнь такая.
Сегодня, вследствие последних политических пертурбаций, олигархи сильно обеднели, однако на тот момент, каждый из них рассчитывал оказаться в числе выгодополучателей в ходе предстоящего передела. Более того, именно они и их борьба с фискальной системой ускорили переворот, изначально запланированный на выборы 2015 года. И Крым с Донбассом – это тоже их недоработка. Им казалось, что и здесь, как в Одессе и Харькове они смогут силой и подкупом подавить сопротивление, но столкнулись с пассионарным народным восстанием со стороны масс, оказавшимися слишком пролетарскими и слишком русскими.
Сегодня много говорят об опасности нового Майдана. Однако эти разговоры смехотворны. Майдан, не одобренный Госдепом, НКО, ЦРУ, диаспорой, а также другими субъектами коллективного запада невозможен. Просто потому, что именно коллективный Запад является центром, связывающий в единый организм тысячи клеток и заставляющий эти клетки действовать синхронно.
И если говорить о перспективе нового бунта на Украине, то это будет уже не Майдан. Это будет пассионарный бунт вооруженных нацистов. аналогичный донбасскому, хотя и под противоположным флагом. Он не оставит камня на камне от молодой, но уже одряхлевшей от вируса западнизма украинской государственности. Бунт бессмысленный и беспощадный, сметающий все элиты и надстройки, и вместе с ними и надстройку западнизма, превращая территорию современной Украины в полигон для построения новой утопии. Ибо, как полагал Александр Зиновьев, претворение в жизнь утопии возможно, лишь вследствие стремления миллионов глубоко несчастных людей заиметь хотя бы малюсенькую крупицу света. И не важно, на каком языке будут говорить эти, пережившие цивилизационную катастрофу бывшие граждане Украины, и с какой культурой себя соотносить. Они будут частью русского мира хотя бы потому, что в их жизни попросту не останется места для западнизма в какой-либо форме.
⁃ Слава России- стране, которая даст миру спасение.


http://zinoviev.info/wps/archives/1413