Осень вечером - что-то особенное, ветер распахивает подол плаща, забирается в шейный платок и дырявый пуловер, щекочет шею назло забранным волосам, трогает мурашками кожу. Асфальт, намасленный разлитым светом, гулко отражает удары черных каблуков, пальцы нащупывают холод, запутываясь в белых проводах. Винное дуло стреляет по бокалам, по тем, кого оставляешь в других городах, по оставленным на авось номерам, по морю, упавшему к ногам, по письмам, где просят прощения незнакомые люди. Ты все черпаешь из бездонности людей, дома, чьи-то растянутые губы, звонки, зажатые в пальцах сигареты, слова, прочерки, выбрасывая их на арены внезапностей, полосы взлета, причалы, за кулисы, в гримерки, на последние ряды финишной прямой, чтобы только успеть убежать.

Тема воспоминаний исчерпала т^себя.