"Мне нынче труден мой урок.

Куда от странной грёзы деться?

Я отыскал сейчас цветок

В процессе древнем Жиль де Реца…

И, верно, дьявольская страсть

В душе вставала, словно пенье,

Что дар любви, цветок, увясть

Был брошен в книге преступленья…".

(Н. Гумилев)

 

26 октября 1440 года на центральной площади города Нанта при большом стечении народа был казнен Жиль де Лаваль, барон де Рэ. Даже страшный список преступлений, зачитанный представителем церковного суда (среди них были и убийства детей, и занятия алхимией, и – самое ужасное! – связь с князем тьмы), не мог служить оправданием способу казни: Жиля де Рэ повесили над горящим костром, а затем его обгоревшее тело бросили в простой гроб и с позором провезли по улицам города. Правда, преступник принадлежал к одному из знатнейших родов Франции, поэтому похоронили его в Нантском монастыре со всеми полагающимися почестями.

Прошли века, и в памяти поколений барон де Рэ остался только как герой страшной сказки Шарля Перро «Синяя Борода» (прозванный так за иссиня-черный цвет бороды), где он убивает уже не мальчиков, а молодых женщин, имевших неосторожность выйти за него замуж.

Когда в 1440 году Жиля де Ре сожгли как колдуна, многие его родственники и знакомые, мягко говоря, опешили. Хронист XV века писал: "До этих событий он был гораздо более знаменит как доблестнейший из рыцарей".

А то! Жиль де Ре – бесстрашный герой Столетней войны, соратник самой Жанны Д’Арк (кстати, единственный, кто попытался освободить Орлеанскую Деву, но опоздал), получивший в 25 лет титул маршала из рук короля Карла VII. И вот какой позорный конец!

Жиль де Лаваль, барон де Рэ родился в 1404 году. Благодаря заботам родителей мальчик получил превосходное образование, выучил древние языки, стал библиофилом. Когда Жилю было 11, его отец умер, а мать вскоре снова вышла замуж, так что мальчика воспитывал дед по отцу – отважный воин.
Жиль увлекся фехтованием, соколиной охотой и верховой ездой. В 1420 барон де Рэ вступил в брак с богатой и знатной Катрин де Туар.

После гибели Жанны Жиль теряет интерес к происходящему, покидает двор короля и возвращается в свое родовое владение Тиффож. Там в компании флорентийского священника Франческо Прелати он занимается алхимией, что не очень типично для представителя аристократического класса и воина. Но барон де Рэ не чуждался и более привычных для его круга развлечений: охоты и пиров в шумной компании красавцев пажей и знатных соседей.

Широкий образ жизни, который вел Жиль, а особенно его занятия наукой требовали расходов: деньги постепенно таяли, и он был вынужден продавать леса, пастбища и даже некоторые из замков. Впрочем, все проданное де Рэ, согласно заключенным договорам, могло быть в любое время до смерти барона выкуплено обратно. А покупателей, и в их числе епископа Нантского, герцогского казначея Жоффруа Феррона и самого герцога Бретонского, это условие не устраивало. Выход был прост: нужно, чтобы Жиль де Рэ умер. А поскольку он был еще не стар и полон сил, ему следовало… помочь. Отравить? Но кто из преданных и обожающих своего господина слуг возьмется за такое грязное дело? Подослать наемного убийцу?
Но в замке Тиффож полно воинов, да и сам маршал Франции способен за себя постоять. Остается одно: оклеветать, да так, чтобы дело не ограничилось слухами и сплетнями, а дошло до судебного процесса. Столь знатная особа подсудна только самому королю, который еще помнит воинские заслуги Жиля. Значит, нужен процесс, где король не сможет за него вступиться, – суд инквизиционный.

К сожалению, повод для начала преследований дал сам барон. Продав очередной замок Жоффруа Феррону, он отказался принять его брата, явившегося за бумагами, а когда тот стал настаивать, Жиль, будучи в сильном подпитии, избил его и заключил в тюрьму. Против барона де Рэ было начато инквизиционное и уголовное дело, а судебную комиссию возглавил епископ Нантский. Жиль де Лаваль был официально объявлен оскорбителем церкви, еретиком и детоубийцей. Такое обвинение давало суду право конфисковать его собственность. Недоказанную вину сочли столь очевидной, что за 15 дней до начала суда герцог Бретонский уже распоряжался землями барона де Рэ.
Обвинение, собственноручно написанное епископом Нантским, состояло из 47 пунктов. Основными были: оскорбление служителя церкви (за совершение насилия над братом Феррона), вызывание демонов, сексуальные извращения с детьми и человеческие жертвоприношения, хранение и чтение запрещенных магических книг. Говорилось также, что Жиль де Рэ приказал «сжечь тела вышеназванных невинных детей и выбросить их в рвы и канавы вокруг упомянутых замков и в выгребные ямы упомянутого замка Ла-Сюэ». Кроме того, барон предлагал «руку, глаза и сердце одного из упомянутых детей со своей кровью в хрустальном кубке демону Баррону в знак уважения и поклонения».
13 сентября 1440 года подсудимый был официально вызван в гражданский суд города Нанта, куда и явился. Заметим: добровольно и не сделав попытки бежать! На закрытом заседании прокурор ознакомил Жиля де Рэ с обвинением и предложил представить свои оправдания, на что самонадеянный маршал тут же согласился. Он даже не вспомнил о своей неподсудности судам города Нанта! Это была роковая ошибка. В самом деле: духовный суд мог судить его только за действия, направленные против церкви; у него к Жилю имелись претензии только в связи с оскорблением священства – ведь избитый Феррон лицо духовное. Обвинения же в ереси были сформулированы так невнятно, что барон, скрывавший свои занятия наукой, легко мог отпереться.

8 октября в Нанте состоялось уже открытое заседание по тому же делу. Теперь барон де Рэ, поняв, что натворил, попытался заявить, что неподсуден суду епископа. Протест отвергли, во-первых, на основании предыдущего согласия де Рэ выступить в качестве ответчика, во-вторых, из-за обвинения в ереси и колдовстве, то есть в преступлениях, которые теперь выдвигались обвинением на первый план. Епископский суд передавал барона в руки инквизиции.
После пятого заседания барон де Рэ, отвергавший возводимые на него обвинения, был подвергнут пытке, после чего сознался «добровольно и свободно» (формулировка суда). Духовные суды завершились решением о передаче барона светским властям для наказания. Тем временем гражданский суд под председательством канцлера бретонского парламента снова предъявил обвинение в убийстве (чего не могли сделать церковные суды) и вскоре осудил маршала и за это преступление. Но судьи продолжали настаивать, что подсудимый что-то скрывает, и продолжали терзать его пытками. Наконец доведенный до отчаяния маршал воскликнул: «Разве не возвел я на себя таких преступлений, которых хватило бы, чтобы осудить на смерть две тысячи человек!»
В итоге «объективный и беспристрастный» суд признал барона де Рэ «еретиком, вероотступником, вызывателем демонов, …повинным в преступлениях и противоестественных пороках… и осквернении неприкосновенности святой церкви» и приговорил к смерти через повешение с последующим сожжением трупа.

 

Судебное разбирательство по делу де Рэ даже его современникам казалось незаконным. Ни один из пяти тысяч слуг барона не был вызван в суд для дачи показаний, а его приближенные подвергались жестоким пыткам, в результате которых двое соратников умерли.
Чтобы барон не отрекся от сделанного в минуту отчаяния признания, ему была обещана «милость» в виде удушения перед сожжением. Один уважаемый хронист высказался так: «Большинство дворян Бретани, особенно те, что находились с ним в родстве, пребывало в величайшей печали и смущении от его позорной смерти. До этих событий он был более знаменит как доблестнейший из рыцарей».
Заставляет насторожиться странный факт: когда «садиста и детоубийцу» вели на казнь, его приветствовала толпа. А за гробом «страшного преступника» шла, рыдая от горя, его жена – Катрин де Туар, все эти годы жившая с ним в любви и согласии.
Основные свидетели на суде, некие Анри Гриар и Пуату, путались в числе якобы убитых бароном детей: в протоколах суда зафиксированы цифры 140, 499 и 800. Однако ни в замках маршала, ни в указанных свидетелями местах захоронения не нашли ни одного трупа.
Доказаны были лишь занятия барона алхимией.
Да, Жиль де Рэ согласился на предание церковному суду: бывший сподвижник Жанны д’Арк был уверен в своей невиновности. Он сознался в преступлениях, но сделал это под пыткой.

Так и пошла гулять в народе молва о страшном бароне. Его наградили синей бородой, а невинно убиенных детей заменили невинно убиенными женами (к слову, барон был женат всего один раз, и то по расчету). Говорят, что Перро использовал для своей сказки бретонскую балладу, героем которой был именно Жиль де Ре.

Историки уже давно подозревали, что вся расправа над Жилем де Ре сфабрикована недругами. И в 1992 году специальная комиссия в Люксембургском дворце пересмотрела "дело" барона и вынесла вердикт: "Невиновен". Что же – лучше поздно, чем никогда…

На гравюре Гюстава Доре – Синяя Борода с очередной жертвой

В заключение еще один забавный факт. Как вы думаете, против чего направил острие своей морали благородный Шарль Перро в этой страшной сказке? Против мужей-деспотов и садистов? Как бы ни так!

В первой морали писатель не столько укоряет жестокого мужа, сколько подтрунивает над женской чертой – совать нос куда не следует:

"Да, любопытство – бич.

Смущает всех оно,

На горе смертным рождено.

Примеров – тысячи,как приглядишься малость:

Забавна женская к нескромным тайнам страсть:

Известно ведь –что дорого досталось,

Утратит вмиг и вкус и сласть".

А во второй морали – иронизирует уже над мужьями, которыми помыкают жены.

"Коль в голове умишко есть,

Чтоб тарабарщину растолковать мирскую,

Поймешь легко – историю такую

Лишь в сказке можем мы прочесть.

Мужей свирепых нет на свете ныне:

Запретов нет таких в помине.

Муж нынешний, хоть с ревностью знаком,

Юлит вокруг жены влюбленным петушком,

А борода его будь даже пегой масти,

Никак не разберешь – она-то в чьей же власти?"

 

Кстати, именно подобная трактовка составила суть и известного сатирического советского мультфильма 1979 г., где речь идет не столько про деспотию мужей, сколько про деспотию жен.

Ужасно интересно,

Ведь где же это он

Достал такую бороду,

Убийца и пижон.

С ума сойти от ужаса,

Вот до чего замужество

Доводит бедных жен.

А дело тут не в этом,

А в том, что бородач,

Для каждой вертихвостки

Был герцог и богач....

Прекрасная книга о синем кошмаре

Отличный подарок супружеской паре

И каждый сюжет - побеждает добро

Написана лично французом Перро.

песня из м/ф "Очень Синяя Борода", сл. Ю.Кима

Источник tainy.info/

astankov.info/home.html