Моя бабушка была типичным продуктом системы - атеистом и безропотным тружеником с добрым сердцем. Она каждое утро читала газеты и верила им, но если спросить ее, о чем они пишут, она вряд ли смогла бы ответить. О таких, как она, митрополит Филарет сказал: в русском народе света мало, но тепла много.

Через несколько месяцев после ее смерти я ехал в метро. Как я уже говорил, метро - далеко не лучшее место для медитации. Тем не менее, с тех пор, как поток вошел в мою жизнь, состояние погруженности во внутренние измерения стало для меня потребностью, и я автоматически "выпадал", как только для этого выдавалось несколько свободных минут. Итак, занятый своими внутренними изысканиями, я не обращал внимания на то, что происходит вокруг, как вдруг мой взгляд скользнул по окну вагона, и то, что было там, в несущейся за стеклом черноте, заставило меня очнуться.

За окном была моя бабушка. Она протягивала ко мне руки и о чем-то просила. Вагон несся на полной скорости, но фигура бабушки снаружи на темном фоне была абсолютно неподвижной - очевидно, она двигалась с той же скоростью, что и поезд. Поначалу я не сообразил, чего бабушка хочет от меня, но потом до меня дошло, что она голодна и просит есть. Причем ей нужна была не обычная еда, - она просила моей энергии. Вернее, умоляла - униженно и смиренно. Я чувствовал, что бабушка действительно отчаянно нуждается в энергии в подземном мире, где она оказалась, и я был единственным существом во вселенной, кого она могла попросить об этом. Я почувствовал глубокое сострадание - в конце концов, она моя бабушка! - уже собрался передать ей часть своей жизненной силы, как вдруг заметил, что она не одна.

Оказывается, за бабушкой вилась целая стая страждущих призраков; они тоже протягивали руки и умоляли меня их накормить. Я понял, что невольно попал в мир голодных духов, или прета, как их называют в Индии. Мне стало ясно, что стоит лишь дать глоточек праны бабушке, как голодная толпа тут же присоединится к пирушке и высосет из меня все до последней капли. Несмотря на всю свою жалость и желание помочь бабушке, мне ничего не оставалось, как отказать. Прета использовали ее как приманку, пытаясь сыграть на моих родственных чувствах и сострадании.

Отделаться от почуявшей поживу стаи, однако, оказалось не так-то просто. Духи окружили меня, и вырваться из их круга было невозможно. Вагон метро и люди в нем стали расплываться и терять очертания; казалось, я пропал. Тогда я решил прибегнуть к крайнему средству и стал сосредотачиваться на Тошиной правой ладони. Начальник, замкнув на свою правую ладонь мое поле, дал мне эту технику как последнее средство защиты.

Неожиданно мне пришло в голову, что вся эта ситуация стала возможной только потому, что голодные духи увидели меня. Медитация, которая предшествовала их появлению, усилила свечение моей ауры, и, заметив его, прета слетелись, как мотыльки на свет лампы. Чтобы ускользнуть от них, мне нужно было уменьшить собственное свечение. Для этого необходимо переключить фокус внимания и сосредоточиться на чем-то в физическом мире.

Мне пришел на память случай с одним этнографом, который, находясь на Севере в юрте один на один с шаманом, наблюдал обряд камлания. В процессе камлания этнограф почувствовал, что привычные ориентиры реальности смещаются, и он начинает сходить с ума. Тогда ученый сосредоточился на своем включенном диктофоне, стал представлять себе все его внутренние проводки, колесики и микросхемы, и эта концентрация на крохотном кусочке технократической цивилизации удержала его разум от соскальзывания в бездну безумия.

Сидевший напротив меня пассажир читал газету. Газету я видел вверх ногами, и мне пришлось потратить определенное усилие, чтобы прочесть текст. Но именно благодаря этому усилию фокус моего внимания сместился, и я начал возвращаться в мир объективной реальности. Тошина ладонь сработала!

Поскольку свечение моей ауры уменьшилось, голодные духи потеряли меня из виду, но я все еще различал периферийным зрением их очертания. Среди них началось смятение, они рыскали по сторонам, не понимая, куда могла деться добыча.

Я до сих пор помню заголовок, который прочел тогда в газете: "Советский рабочий класс протягивает руку помощи своим голодающим братьям".
Беляев