Мне 77 лет. Много это для человека или мало? С высоты моего возраста - хотелось бы еще пожить. Все зависит от Всевышнего, который рассудит, как жила, чего добилась в жизни, что оставила после себя

  Для истории 77 - это миг. Для моей страны 70 - это Память о победе в страшной, кровопролитной войне.

  Я не воевала, не пришлось, была ребенком. Когда началась эта проклятая бойня, мне было всего три года. Я жила в далеком тылу. Но детская память цепко хранит факты, связанные с войной.

  Дом наш стоял в центре села возле шоссе. Я вышла за калитку нашего двора вместе со взрослыми и смотрела на колонны людей, идущих куда-то. Люди провожали, плакали, говорили: " Идут на фронт." Так в мое детское сознание врезалось незнакомое слово " фронт". Кто он этот "фронт"? Почему так угрожающе, печально говорят о нем люди? Мне не понять. Я хожу в детский сад с кусочком черного хлеба.

   Проходим мимо клуба. Еще недавно там звучала веселая музыка. Я была там с моей мамой. Но сегодня музыки не слышно. Мы с группой из детского сада идем в клуб. В руке у меня кисет. Не знаю для чего он, но мама сказала, что это подарок.

   В клубе нет веселья и почему-то так много кроватей, на которых раненые на фронте бойцы, слышны стоны, пахнет лекарством. Раненые подзывают нас к себе, мы подходим, дарим свои детские подарки. Я рассказываю, как меня зовут, сколько мне лет, что мой папа на фронте, потом читаем стихи, поем. Боец, которому я подарила кисет, дает мне кусочек сахару. Я зажимаю его в руке и думаю, что отдам бабушке. Она любит пить чай. Приношу его домой, а он такой мокрый, слипшийся, но бабушка почему-то не обрадовалась, а заплакала. Мы еще не один раз ходили в госпиталь к раненым, мне даже боец подарил свое фото.

   О папе взрослые говорили тихо, он был на фронте. Что это или кто это " фронт", куда ушел и мой папа.

    Мама работала в швейной мастерской. Я часто ходила к маме на работу. Там работали только женщины. Они давали мне лоскутки для кукол, но лоскутки были только белые и темно-зеленые. Женщины шили белье, гимнастерки, шинели, брюки для солдат на фронт.

    Очень отчетливо я запомнила день, когда мне исполнилось пять лет, Мама получила какую-то бумагу, прочитала и упала,А потом так билась, кричала, плакала и все взрослые плакали, а мне сказали, папы у меня теперь нет, он погиб на фронте в городе Ельня. Там фашисты убили моего папу, а я не могла еще понять - погиб на фронте.

     Прошел еще год, Я еду с мамой куда-то. Бабушка плачет, не пускает нас, мама ссорится с дедушкой и бабушкой и мы уезжаем. Мы едем в поезде. Мама не разрешает долго смотреть в окно поезда. Едем долго днем и ночью. Станция Жмеринка. Началась бомбежка. Мы выбежали из поезда. Мне страшно, но мама крепко держит меня за руку и страх проходит.

     Ночь, темно. Мы пересаживаемся на машину. " Мама, мы едем на фронт?- спрашиваю я. " Нет, фронт уже уходит."

     А наутро мы уже приехали в незнакомое место: низенькие белые домики, люди говорят на незнакомом языке. " Мама, кто они?" Мама говорит:" Они молдаване, но ты не бойся, они хорошие люди."

     Так я, маленький шестилетний человечек, очутилась в Молдавии, с такими зарубками о войне.

     Здесь мы встретили через год Победу, здесь закончила школу, институт, любовь нашла, семью создала, дом построила, детишек учила великому могучему русскому языку.

      Вот такой я "оккупант" по понятиям людей, возомнивших, что знают историю страны.

         В.М. Прокофьева