- Две души ...

...не исчезай...

(c) Шотландский Виски
мы не пишем друг другу...от этого каменно пусто...
будто сканер души потерял твоих чувств дешифратор.
одиноко в толпе, понимаешь?, отчаянно грустно...
и терзает виски обещание вечного «рядом».

Engelbert Humperdinck - How I Love You


Просыпаться бы вот так вместе
каждое утро.
без макияжей
причёсок
и дорогущей пудры.

Все же я не смогу стать пушистой и белою, каюсь.
И опасностью лезвия, метить - стараться не буду.
Вновь, губами тобой зацелованными, прикасаюсь
К небу, молча прося: - Отпускаешь? - Не веруя в чудо.

Все взлетаю и маюсь, пока в снах твоих не забудусь.
А вокруг птиц нормальных огромные стаи по видам.
Ну зачем я тебе, птицелов - небом ведь истоскуюсь.
Видишь, горе я чайка, которой Бог берег не выдал.

Все напрасно, не верь - клетка душу томит, и калечит.
И петля так же душит, пусть тысячу раз золотая,
Перебесишься, милая! - шепчешь мне в шею и плечи.
Не отдам никому! - и любовью силки заплетаешь.

© Copyright: Александра Ястребкова, 2009
Свидетельство о публикации №109032206702

Не помню сейчас, где я об этом читала (давно было), что биологическая клетка жива до тех пор, пока она нужна своему окружению. Я тогда размышляла о том, что человек, очень может быть, тоже живет до того времени, пока он кому-нибудь нужен... И как только он перестает быть нужным, в том числе и себе самому (или даже в первую очередь), в его организме запускается механизм самоуничтожения, такой себе суицид каждой клетки. И это может произойти в любом возрасте и при любых исходных данных...

Liliana Karadjova

Словами тяжко - получится не любыми.
Мне страшно нужно, чтобы меня любили.
Не чтобы рыдали, мучались и страдали,
А чтобы где-то пели и где-то ждали.

Не чтобы, меня кляня, из окон бросались,
Не чтобы писали, а чтобы со мной спасались
От страшного сна, от горести и от боли,
От ссоры с собою, от чьей-то чужой любови.

Я слабых утешу, бальзам нацежу ранимым,
Мне страшно нужно, чтобы меня хранили,
Хвалили за дело, ругали бы за обновки,
Чтоб рядом со мной стояли на остановке,

Не чтобы бледнели, видя меня не с теми,
Не чтобы в постели, ведь я же не о постели,
Не чтобы меня пластали на покрывале,
А чтобы со мною яблоки воровали.

Храни меня славный бог от любой печали
Мне страшно нужно, чтобы меня встречали
С работы, чтоб на ночь ласково целовали,
Чтоб рано утром дверь за мной закрывали.

Я вряд ли стану лучше, исправлю что-то,
Я вряд ли буду готовить, стирать и штопать,
Я буду бояться мышей, темноты и крови,
Но если нас поймают, то я прикрою.

Господь придумал летать воробью, оленю
Придумал бежать, огню - пожирать поленья,
Сосне - расти, вцепляясь корнями в землю,
Змее - ползти, хвостом раздвигая зелень.

Меня - хорошими снами служить твоими,
Хранить твое имя, красивое твое имя.
Я знаю это, не знаю только, зачем мне
Такое простое это предназначенье.

Я выйду из дома, руки в карманы суну,
Мороз рисует на лужах смешной рисунок.
Распахнуто утро створками голубыми
И мне так нужно, чтобы меня любили.

Аля Кудряшова

Непогода

Жизнь любого человека — зеркальное отражение его представлений о ней. В этом смысле каждый действительно творец своего счастья.

Просто мне позарез нужно, чтобы иногда случалось нечто из ряда вон выходящее.
Необыкновенное. Необъяснимое

Сезон дождей

Аристократка

Автор фотографий Сергей Дегтярёв

1.

Причини мне счастье. это просто.
проще - только причинить мне боль.

я - всего лишь крохотный отросток,
ненарочно пущенный тобой
из ладони. не сжимай же! больно!
чуточку прикрой меня - и всё.
я - отросток, пущенный любовью.
вот садовник от меня отсёк
тонкий усик, нежный, лиловатый,
с жилочками - посмотри на свет!

мы с тобой, увы, не виноваты
в этом непонятном веществе,
что меж нами ходит, как по трубкам
капельниц живых. назвать его?
может быть нежнейшим, диким, грубым
опиумом это вещество,
что меж нами. как бы ни дрались мы,
как бы не увечили уют,
есть оно - и ни слова, ни мысли,
ни молчанье не передают
всю его отчаянность. поделим
на двоих лиловый усик этот, а?

мы (я повторяюсь) = совпаденье.
просто совпаденье вещества.

Яшка Казанова

На классический вопрос, как случилось, что он стал заниматься именно фотографией, Жанлу Сьефф приводит слова христианского писателя-журналиста Анри Фроссара. Тот на вопрос, как он стал верующим, уверенно ответил: “Как только вошёл в церковь, - и добавил - к счастью, это была не железнодорожная станция. А то стал бы машинистом!” “Хорошая иллюстрация к тому, как может сложиться судьба, начавшись порой при самых неожиданных обстоятельствах”, - говорит маэстро.


Жанлу Сьефф

Имя Сьеффа хорошо знакомо любителям “модной” фотографии. Однако помимо фэшн-съемок, художник известен своими фоторепортажами, портретами, пейзажами и изображением обнаженной натуры. На протяжении многих лет он сотрудничал с самыми известными глянцевыми журналами Европы и Америки.

Даже когда фотограф находился на пике славы и его работы выставлялись по всему миру, Сьефф отказывался от предложений теоретически обосновать свою технику и в этом смысле он заметно выделялся на фоне других профессионалов своего поколения. Сьефф предпочел выразить свой ироничный взгляд на фотографию и жизнь в целом литературоведческим путем. В своих книгах, включающих иллюстрации, тексты, оригинальные цитаты и заголовки, он оглядывается на свою карьеру фотографа и рассказывает смешные случаи из личной жизни.

В 1961 художник уехал из Парижа в Нью-Йорк с четкой целью: работать для самого известного в то время издания Harper’s Bazaar. Он начал делить свою студию с Франком Хорватом (Frank Horvat), который уже состоял в штате редакции. В изысканных и утонченных снимках Сьеффа мода была лишь претекстом для создания сюрреалистичной и элегантной атмосферы, похожей на фильмы Хичкока. Платья и, прежде всего, женское тело превращались в линии и материал, для которых фотограф подбирал эксцентричные и изощренные обрамления. В целом, в работах Сьеффа, имеющих достаточно сложную композицию с графической точки зрения, перед нами предстает таинственная незнакомка, хранящая в себе загадку и интригу. Сходство фотографий Сьеффа с кинозарисовками не случайно. Перед тем, как обратиться к жанру фотографии, Сьефф долгое время мечтал о карьере кинорежиссера. Но, осознав, насколько это стихийный и групповой вид творчества, художник выбрал уединение фотографа.

“Когда я смотрю на свои снимки 60-х, в особенности те, что я делал для Harper’s Bazaar, меня преисполняет чувство восхищения, вызванное не столько их качеством, сколько той энергетикой, которой я тогда обладал. Была ли то эйфория молодости, которая заставляла меня вкладывать в работу так много себя самого, или же необычайно стимулирующая атмосфера журнала? Возможно, и то и другое, но первое важнее”, - делится своими рассуждениями Сьефф. “Это были годы, когда мы получали удовольствие от процесса фэшн-съемки, а не просто фотографировали одежду”.

Две темы, к которым Jeanloup Sieff неоднократно обращался в своем творчестве - это танцы и ню. Jeanloup Sieff скончался в возрасте 66 лет 20 сентября 2000 года в Париже. Его дочь, Соня Сьефф, ныне известна как фотограф.

Ты должен мне три тысячи ночей,
Три тысячи блаженных пробуждений,
Десятки ссор, неистовых речей
 И ровно столько страстных примирений.

И вот, пока к бледнеющей луне
Крадётся солнца балованный луч, — ты
Сон десятый видишь обо мне,
Вполне пристойный, может быть, не лучший,

Но и не худший… Город по утрам
Ко мне приходит вечно недовольный,
Невыспавшийся, полный чьих-то драм
Теченьем неестественно безвольным;