— ...альтернативный...

— ...да, который напишет тексты — вот я и вспомнил про Резника. Тем более что он был женат на моей подруге Регине Гриншпун, и она сокрушалась все время, что в семье нет денег, и просила помочь Ильюше.

— Откуда вы ее знали?

— С Региной, красавицей из Одессы, мы познакомились на съемках фильма «Прощай» задолго до того, как она вышла замуж за Резника.

— Так вы с ней поддерживали близкие отношения?

— Дружеские. Илья по моему приглашению приехал в Москву, поселился в той же гостинице «Мосфильма», где мы когда-то встречались с Аллой, и написал текст песни «Поднимись над суетой». А потом пришел к нам в гости и зачитал маленькую поэму, где были такие слова:

Идет гульба в киношном мире,
в честь Стефановича — виват!
Да, брат, тебе тридцать четыре,
но это все ж не пятьдесят!
Скворец, трудяга ежедневный,
идей ты полон до ушей.
О, режиссер мой сладкопевный,
Висконти наш и Эйзенштейн!
Он одевается «по фирме».
Он свеж. Он чист. Он мыслью нов.
И слышал я, что на «Мосфильме»
ему завидует Сизов.
Мон шер — пример для поколений,
он тот, который поведет.
Как он грассирует! Как гений!
Он Михалкову руку жмет...

Ну и так далее. Это сочинение помечено 13 декабря 1978 года, так что рассказ о том, как автор этих восторженных слов в 78-м с цветами после триумфального творческого вечера вышел из Политехнического музея, а я упал к нему в ноги и стал умолять: «Верни Пугачеву!», — чушь собачья. Во-первых, из Политехнического музея выходили с цветами Евтушенко и Вознесенский, а уж никак не рифмоплет Резник, который с ними даже рядом не лежал.

— А что, он плохой поэт?

— Я не могу назвать его поэтом: Илья — человек способный, но сочинение текстов для песен и поэтическое творчество — разные вещи. Есть Пушкин, Пастернак, Бродский, а есть песенники — почувствуйте разницу.

— Вы тем не менее всегда восторженно отзывались о Леониде Дербеневе...

— Дербенев был исключением, подтверждающим правило, ярчайшей личностью. Кроме сотен лучших песен, которые пела, поет и будет петь вся страна, он писал настоящие глубокие и драматические стихи, а кроме того, весь народ, не зная о том, что это сочинил Дербенев, из уст в уста передавал его частушки:

Что все чаще
год от года снится
нашему народу?
Показательный процесс
над ЦК КПСС,

и если эта частушка в 70-е годы тянула лет на 10 строгого режима, то вторая уж точно на высшую меру:

Каждый день на огороде
над дерьмом грачи галдят,
а Ульянова Володю
даже черви не едят.

Это был такой вызов власти, который Резнику даже в страшных снах не снился. Другого уровня литература, да и гражданская позиция другая.

Для меня удивительно, зачем Резник такую ахинею придумывает. Я к Илье всегда хорошо относился и, в общем, уважительно о нем отзывался. Может, он хочет выслужиться перед Пугачевой? Да, впрочем, фиг с ним, но если человек несет про меня чушь, я просто обязан ему напомнить — что, где и когда.

«АЛЛА ЗАДЕЛА МЕНЯ ЗАЯВЛЕНИЯМИ ОБ ОТСТУПНЫХ, И Я ДАЛ ЕЙ ПОНЯТЬ: НЕ НАДО ЗАРЫВАТЬСЯ, Я ЗНАЮ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ГОВОРЮ»

— После развода у вас начался дележ имущества, подробности которого перед 60-летием Аллы Борисовны многие газеты взахлеб описывали. Снова цитирую вас: «Ты должен платить за то, что спал с самой великой женщиной ХХ века», — сказала Пугачева, на что я заметил: «Не помню, чтобы у меня был роман с Индирой Ганди». В свою очередь Алла Борисовна снисходительно призналась, дескать, обязана вам тем, что приобщили ее к хорошей поэзии. «Но, — подчеркнула она, — я дала ему такого отступного, что при встрече он должен мне руку поцеловать и сказать: «Спасибо, дорогая, что ты была со мной»...

— Я ответил, что готов поцеловать руку женщине, которая подарила мне свою любовь, но поскольку упоминались какие-то отступные, которые были плодом ее воспаленного воображения, то мне пришлось напомнить, как было на самом деле. Ворошить эту тему не хочется, поэтому я просто обнародовал мировое соглашение, которое оба мы заключили в суде. Это подписанный нами документ, где все перечислено и черным по белому указано, что 75 процентов имущества отходит Алле и 25 — мне, а еще я выписываюсь из четырехкомнатной квартиры на Тверской, которую получил от Союза кинематографистов, и оставляю жилплощадь ей.

Мне крайне неприятно обсуждать меркантильные вопросы, и я коснулся их лишь для того, чтобы восстановить справедливость. Не хочу, чтобы меня выставляли человеком, который пользовался материальными благами «миллионерши», которая получала по восемь рублей за концерт, а потом как липку ее ободрал.

«В нашем союзе с Аллой, как я его понимаю, нас интересовали совсем другие вещи. Мы ломали стену, а не торговали в лавке в тени этой стены»

— То есть Алла Борисовна скуповата?

— Дмитрий, эти категории здесь неуместны — я же рассказывал вам, что в нашем союзе, как я его понимал, нас интересовали совсем другие вещи. Если бы мы поставили себе целью обогащение, не было бы, наверное, ни «пяти принципов», ни «Горбоноса», ни песен на стихи Мандельштама, ни многого другого... Мы ломали стену, а не торговали в лавке в тени этой стены.

— Я просто пытаюсь ее понять...

— Мне кажется, когда мы говорим о такой певице, какой была Алла Борисовна, следует сосредоточить внимание, скорее, на ее творчестве, достижениях или ошибках, а не на том, насколько она прижимиста, во всяком случае, такая постановка вопроса мне неинтересна.

— Действительно ли спустя годы чекисты дали понять, что после развода Алла Борисовна перекрывала вам кислород?

— После выхода на экраны фильма «Душа» меня пять лет не выпускали за границу, даже в Болгарию, и когда я спросил у информированного чекиста: «А что, собственно, послужило причиной?», он шепнул: «Ты что, баб не знаешь? Благодари за это свою бывшую жену!». Я так и не понял, с чего это он пустился тогда на такие откровения, — может, ветер перестройки надул ему голову, а может, она и сотрудников этого ведомства уже достала...

— Думаю, став экс-мужем, вы пристально следили за дальнейшей и творческой, и личной жизнью бывшей супруги.

— Дорогой Дмитрий, без ложной скромности, я прожил такую насыщенную событиями жизнь, жил и работал в таком количестве стран, крутил романы с такими потрясающими мировыми звездами, что если бы все рассказал, вы бы упали. Сейчас мои интересы во Франции, так зачем мне все время следить за певицей, которую за пределами СНГ никто никогда не слышал?

Вспоминаю про нее, только когда, извините, журналисты донимают или когда она в телевизоре очередной скандал закатывает. Впрочем, теперь, кажется, она на ваше ТВ переметнулась — из Тимошенко деньги тянула. Не знала Юлия Владимировна, что все кандидаты, за которых Алла в России агитировала, с треском продували выборы.

«Это подписанный нами документ, где все перечислено и черным по белому указано, что 75 процентов имущества отходит Алле и 25 — мне, а еще я выписываюсь из четырехкомнатной квартиры на Тверской, которую получил от Союза кинематографистов, и оставляю жилплощадь ей»

— Ну хотя бы помогите разобраться, как объяснить этот ее непонятный брак с Филиппом Киркоровым...

— Да откуда я знаю? Я сам с изумлением наблюдаю всю эту «голубую» тусовку вокруг нее, все эти ее клятвы сделать нашу эстраду «голубой» — петь, помогать и выходить замуж только за гомосексуалистов.

Эту программу она опубликовала в свое время в газете «Московский комсомолец» под пафосным названием «И все геи принесут ей по кусочку хлеба» (под «хлебом», очевидно, подразумевалось «бабло»). Недавно она вознамерилась построить в Питере свой театр, так из этого проекта спонсоры сбежали — поняли, что это будет очередной гей-клуб, а в московской эстрадной тусовке все знают: если хочешь прослыть голубым, тащи свои записи на ее FM «Радио АЛЛА». Поэтому за то, что наша эстрада стала насквозь «голубой дырой», можно поблагодарить персонально Аллу Борисовну.

...Когда мы жили вместе, она к ним относилась с брезгливостью. Сама мне рассказывала, что однажды ее мама стала уговаривать выйти замуж за одного знакомого. Алла в ответ: «Так ведь он педераст!». — «Ну и что? — ответила Зинаида Архиповна, святая женщина, — в нашей советской стране все профессии почетны!».

— «Очевидно, — заметили вы недавно, — бренд «Филипп Киркоров» принадлежит с потрохами Алле Борисовне, хотя при этом она терпеть его не может, и от этого у Пугачевой прогрессирует раздвоение личности. Как женщина она кроет Филю по-черному, а как владелица бренда, с которого имеет доходы, готова разорвать несчастного Пашу Волю за невинную шутку в адрес Киркорова на фестивале в Юрмале. Она вообще привыкла окружать себя шутами, рабами и подхалимами: они ее тоже в душе ненавидят, но терпят — а куда денешься?». Точная цитата?

— Точная. И основана на личных наблюдениях. Хотя некоторые сомневались: «Неужели так все запущено?», а оказалось — чистая правда. Сейчас Алла судится за бренд «Филипп» — оказалось, что не весь мир крутится вокруг Киркорова, а есть еще детские садики, конфеты и фирмы нижнего белья с такими же названиями, владельцы которых не уступают нашей Примадонне столь «дорогое» имя. История эта довольно громкая, но, может, хватит эту тему мусолить?

— Но ведь вы иногда выдаете прессе новые истории про Аллу Борисовну...

— В последний раз это было, когда она задела меня своими заявлениями об «отступных», и я дал ей понять, что не надо зарываться. Я знаю гораздо больше, чем говорю: это был «месседж» не читающей публике, а лично гражданке Пугачевой, ранее не судимой...

— Вы, кстати, когда с ней последний раз виделись?

— Пусть это останется для вас тайной — давайте, наконец, сменим пластинку.

                                                                                                                                                                                                 Киев — Москва— Киев