На вопрос: "Как живешь?" - завыл матерно, напился, набил морду вопрошавшему, долго бился головой об стенку. В общем, ушел от ответа.

Жванецкий М. М. Собрание произведений в четырех томах. Том 2. Семидесятые.
 

 Один журналист брал интервью у профессора из одного питерского ВУЗа. Один из вопросов, которые задавал доблестный боец карандаша и диктофона, был следующего содержания: "Считаете ли вы себя интеллигентом?" 
Профессор задумался на несколько секунд и спросил:
- Что вы вкладываете в понятие "интеллигент"? Вот, скажем, может ли интеллигент ругаться матом? 
- Ну... Иногда, наверное, может, когда обстоятельства не допускают других выражений, - растерялся журналист.
- А может ли интеллигент курить травку?
- А-а-а... Э-э-э... Нуу.... в принципе да, почему бы и нет, - промямлил тот в ответ. 

- А вот, скажем, может ли он быть гомосексуалистом? 
Мой приятель заткнулся и уставился на профессора, изогнув брови по типу коромысел. 
- Может, наверное... Да, действительно, какая разница, с кем он спит! - Журналюга почувствовал сенсацию :) 
- Ну, тогда я не интеллигент.

* * *

"Чтобы называться интеллигентом, надо иметь за плечами три университета: первый должен закончить твой дед, второй - твой отец, а третий - ты"
 

Люблю гарики (как называет эти четверостишья автор) Губермана.

Припомнилось, и вот - в старых записях - нашлось несколько:

* * *
Огромен долг наш разным людям,
а близким - более других;
должны мы тем, кого мы любим,
уже за то, что любим их.
* * *
Свобода - это право выбирать,
с душою лишь советуясь о плате,
что нам любить, за что нам умирать,
на что свою свечу нещадно тратить.
* * *
Возможность лестью в душу влезть
никак нельзя назвать растлением,
мы бескорыстно ценим лесть
за совпаденье с нашим мнением.
* * *
Зло умело взвинчивает цену,
чтобы соблазнить нас первый раз,
а потом карает за измену
круче и страшней, чем за отказ.
* * *
У зрелых развалин и дряхлых юнцов -
такое к покою стремление,
как будто свалилась усталость отцов
на рыхлых детей поколение.
* * *
Когда тонет родина в крови,
когда стынут стоны на устах,
те, кто распинался ей в любви,
не спешат повиснуть на крестах.
* * *
Мне жалко тех, кто кровью обливаясь,
провел весь век в тоске чистосердечной,
звезду шестиконечную пытаясь,
хоть как-то совместить с пятиконечной.
* * *
Даже пьесы на краю,
даже несколько за краем
мы играем роль свою
даже тем, что не играем.
* * *
Безгрешность в чистом виде - шелуха,
от жизненного смысла холостая,
ведь нравственность, не знавшая греха -
всего лишь неудачливость простая.
* * *
Решив служить - дверьми не хлопай,
бранишь запой - тони в трудах;
нельзя одной и той же жопой
сидеть на встречных поездах.
* * *
Если не во всем, то уж во многом
не были, не знали, не видали
мы бы оправдались перед Богом;
жалко, что Он спросит нас едва ли.
* * *
Рождаясь только в юных, он меж ними
скитается, скрываем и любим;
в России дух свободы анонимен
и только потому неистребим.
* * *
И спросит Бог: - никем не ставший,
зачем ты жил? Что смех твой значит?
- Я утешал рабов уставших, -
И Бог заплачет.
* * *
Мне, Господь, неудобно просить,
но, коль ясен Тебе человек,
помоги мне понять и простить
моих близких, друзей и коллег.

(с) Игорь Губерман
 

 Мне эта карикатура кажется очень жизненной.

Так понимаю, к визиту Хрущёва в США. 

Это точно про них, про бабулек))

Фердинанд Георг Вальдмюллер, Подслушивание влюбленных 1858 г.

Henry Mosler, Approaching Storm, 1885

Проверьте себя - всему ли вы следуете. Накрываете ли, к примеру, ванну простыней. )

Серия инструктивных плакатов "Как содержать жилище", 1930 г.

Каково?)) 

О ЮМОРЕ:

Настоящий юмор - это когда дилетант критикует сатирика.

Истинный юмор - дело нешуточное. 

Пошлость - не юмор, а на него сатира.  

Плоский юмор просачивается под любую дверь.

Леонид С. Сухоруков

Сатира и юмор.

Чем из сортира пахнет? Ну, вонь же...

Это сатира в поисках тем.

Юмор с годами все тоньше и тоньше,

Видимо, скоро исчезнет совсем... 

не юмор. с работы...
"лечение больных мешает ведению обязательной медицинской документации..."

           (Актуально. Мама врач, поэтому знаю.)

* * *

Народный юмор - это пошлость доведенная до искусства...

А эстрадный юмор - это искусство, доведенное до пошлости.

* * *

Понравившееся:

К вопросу "а как мне переименовать ярлык в папку" я  был совершенно не готов.

- - - -

Кадровик: Вы нам не подходите.Нам нужны молодые, амбициозные, способные творчески расти!
Пожилой бухгалтер: Запишите мой телефон. Когда выяснится, что у вас все амбициозно растут, а работать некому - позвоните!

- - - -

XXXXX: в паспорте только под 3 жены еще места осталось
XXXXX: надо с умом потратить

- - - - 

Вопрос: Вы согласны, что верующие добрее и нравственнее атеистов?
Ответ: Если никого не жгут на костре, то да.
- - - -

xxx: Саша, с тебя 300 р.
xxx: Ольге отдашь
yyy: За что?
xxx: На днюху чью-то скидываемся
yyy: Я те по секрету скажу... Это моя днюха
                  (Повседневно. У нас на работе так же.)

- - - -

ххх: У нее в глазах какая-то искорка есть :)
ууу: По-моему, ее тараканы в голове какой-то праздник справляют и это салют...

Напоследок:
 

1974 г. Одесская Юморина. Следуя примеру Сергея Уточкина, 

съехавшего по Потемкинской лестнице на мотоцикле,

одесский таксист  съезжает по лестнице на "Запорожце".
 

Возможно, кто-то уже это видел, мне же попалось впервые. Обхохоталась))

Говорят читатели
(невыдуманные требования читателей библиотек):

"Пахом звонит в колокол." /"По ком звонит колокол"/ Автор
этой книги, кстати, известный вьетнамский писатель Хомен Нгуэй.
Мирон Д.К. "Пока чего" /Боккаччо. "Декамерон"/
Белкин. "Повести" /Пушкин А.С. "Повести Белкина"/
"Переписка Грозного с Крупской" /"Переписка Ивана Грозного с князем Курбским"/
"Сидящие в кустах" /"Поющие в терновнике"/
"Евреи в Греции" /Грец Г. "История евреев"/
"Над пропастью не ржи" /Сэлинджер Дж. "Над пропастью во ржи"/
"Третий глаз вшивый" /Парнов Е.И. "Третий глаз Шивы"/
"Павлик Рилейшен" /Public relation/
"Старуха из Ирги"/"Бабка Извергиль"/"Бабушка Изергиль" /Горький. "Старуха Изергиль"/
"Граф-мотоциклист" /"Граф Монте Кристо"/
Чингисхан Айманов "Плаха" /Чингиз Айтматов/
Базаров "Война и дети" /Тургенев И. "Отцы и дети"/
"Водоросль" /Фонвизин. "Недоросль"/
Толстой "Девство" /Толстой Л. "Детство"/
"Приключения Оли, Веры и Твиста" /"Приключения Оливера Твиста"/
"Вечера на хуторе лезбиянки" /"Вечера на хуторе близ Диканьки"/
Владимир Владимирович Маньяковский /В.В.Маяковский/
"Тихий Дон" /"Дон Кихот"/
"Алгебра и конец анализа" /"Алгебра и начало анализа"/
Дидроден (Дени Дидро)
Горький "Гараж и Булька" /Гоголь Н.В. "Тарас Бульба"/
Лермонтов "Ошибки рыб" /Лермонтов М.Ю. "Ашик Кериб"/
"Карл Маркс, который живет на крыше" (требование из детской библиотеки)
"Песня о Гавайях" / "Песня о Канарах" /Лонгфелло "Песнь о Гайавате"/
"Горе о тумане" /Грибоедов А.С. "Горе от ума"/
"Беспредельщица" /Островский А.Н. "Бесприданница"/
"У волка добрая душа" /Барто А.Л. "Вовка - добрая душа"/
"Подземельные дети" /Короленко. "Дети подземелья"/
Фрейд Третий (Фрейд З.)
О'Генри "Стальной или кожаный" /О'Генри. "Вождь краснокожих"/
Иван Гог (Ван Гог)
"Желтый туман волков" /Волков А.М. "Желтый туман"/
"Собор какой-то матери..." /"Собор Парижской Богоматери"/
"Какие-то разговоры на крылечке..." /Некрасов Н.А. "Размышления у парадного подъезда"/
"Анна за бортом" (Агния Барто).
 

* * *

А теперь Ранее неизвестная картина
"Иван Грозный подкрадывается к сыну"
фрагмент, масло, пиксели.
 

В миру, где царь валялся на диване,
Не столько в злате, сколько в серебре
Жил был дракон по имени Нафаня
В уютной шестикомнатной норе

Чувак был добродушный и хороший
Жевал табак. Порой, курил траву:
Ну, одуванчики там всякие, горошек…
И тут явился рыцарь: «Пасть порву!»

Лопатой машет… (ну, мечом понтовым,)
«Пошто любовь пожрал мою, урод?!»
Нафаня, к психам явно не готовый
С испугу мордой сел на бутерброд:

«Я баб не ем, я вегетарианец,
Ты сам-то как – что видишь, то и в пасть?
Я, что ж, дефектный? Иль какой засранец -
На бабу беззащитную напасть?

Она же тварь! Ну, в смысле, тварь Господня!
Хотя, что говорить – все бабы зло!
Ты за нее готов и в преисподнею
Она узнает, скажет: «Не свезло!»

Наплачет слез, ну грамм на двести-триста.
Вселенской скорби, в общем, не тая,
Найдет себе заморского туриста
И с ним махнет в заморские края…

Ну что ты плачешь? А? Ну, ты же рыцарь!
А рыцари они ж… они ж орлы!
Ну что ж вам всем приспичило жениться?
Вы мне уже загадили полы.

Кто от испугу, нервные – от смеха,
Кто в грязной обуви припрется убивать
И хоть один бы, олух, покумекал
Что мне потом все это убирать

Так, вытри сопли! Да, и с пола тоже
И брови сдвинь! Сдвинь брови, говорю!
Ну, сделай, что ли, рыцарскую рожу!
Вот дурень – дурнем, как ни посмотрю

Ну ладно, выпей, что ли, на дорогу
Что значит «Что?» Что есть, того налью
И ты теперь… того! Со всеми строго!
А то смотри, возьмут и заклюют»

Налил по тазику того, что пузырится
За дружбу, встречу и за просто так
Наклюкался в сосиску грозный рыцарь -
И недругам своим раздал в пятак.

В миру, где царь валялся на диване,
Не столько в злате, сколько в серебре
Жил был дракон по имени Нафаня
В уютной шестикомнатной норе

Чувак был добродушный и хороший
И были все (почти) к нему милы
Курил он одуванчики, горошек…
И очень-очень часто мыл полы.

Саша Бес
 

Такие вот забавные стишочки мне попались:

Сакуры облако.
Фудзияма до самого неба.
Зачем здесь еврею?


***

Штейн, Бронштейн, Герштейн.
Розенштейн, Куперштейн, Ро-
зенштейн. Сад камней!

***

Хаим — печальный портной —
Сшил мне ужасные брюки.
Но убедил — хороши!

***

В Ноев ковчег
Ночью тайком пронесу
Двух тараканов
 

Это отрывок статьи из "Комсомольской правда".

Интервью с Михайлом Жванецким.

автор Татьяна Подъяблонская.

30.01.2010 г.

Я согласна со всем! А вы?)

 

«СЕЙЧАС ВСЕ В ОГРОМНОМ КОЛИЧЕСТВЕ - И СОСИСКИ, И ЮМОР» 

- Михаил Михайлович, вам не кажется, что юмор нынче девальвировался? Раньше все запрещали - было плохо. Теперь все разрешили, цензуры нет - опять плохо, потому что юморят на всех каналах. Причем все приземленнее и приземленнее...

- Все потому, что рыночная экономика упала на низкую культуру населения. Это не та экономика, которая может поднять культуру. Это та экономика, которая может сделать людям жизнь комфортной. Что она и делает. Теперь наша задача - высказать презрение юмору этому. Высказать презрение к этому несдержанному мату. К этой молодежной бессмысленной попытке шутить бесконечно. В таком количестве, как мебель, юмор быть не может. Но мы столкнулись с тем, что сейчас все в огромном количестве. И сосиски, и юмор - все в огромном количестве. И в одинаковом качестве. Я думаю, нужно это перетерпеть. Хотя... Я бы, может, цензуру и ввел, какой-нибудь художественный совет. Все время тыкать бы, как щенят, в то, что нагадят. Пусть они это поймут. Нельзя бесконечно шутить. Это бессмысленно. Если бы люди непрерывно шутили в компании друзей - это был бы сумасшедший дом. Вот мы сейчас с вами серьезно разговариваем, мы же не шутим - вы грустная, я грустный. А захотим - будем шутить, будем ироничными. Ироничная, умная женщина - это высший
кайф на земле. Я их вижу все меньше.

- Что можете сказать про нынешних шутников?

- Ну что сказать... Возьмем Ваню Урганта. Он замечательный, умный, остроумный. Но мы не должны путать это с талантом. Талант - это другое. А это умный и красивый молодой человек. Таких должно быть много. А не он один. И тогда мы будем говорить об обществе, которое у нас было раньше. Те физики, которые разбежались, уехали из СССР, они были в беседе примерно такими, как Ваня Ургант. Но талант у них был совсем в другом.

«ШУЧУ ЗА ЕДУ»

- Многие юмористы опасаются шутить про политиков...

- Если наши руководители имеют чувство иронии, самоиронии, я всегда буду это чувство поддерживать. К сожалению, многие политики его не имеют. Те, кто у власти, могут себе позволить улыбнуться и выслушать критику в свой адрес. А руководители оппозиции не имеют самоиронии никакой. Да что там говорить, многие юмористы не имеют ее.

Что в нашем сегодняшнем юморе так раздражает? Отсутствие самоиронии. Это признак очень умного и очень светского, интеллигентного человека. Каким являюсь я. Если бы у нас был высший свет, я бы там явно состоялся. Но у нас нет высшего света, поэтому я вынужден шутить, быть ироничным за ужин, за пообедать. Просто за еду.

- Вы своим обаянием захватываете публику на концертах, словно задорный мальчишка. Поделитесь, в чем секрет вашей неуемной энергии?

- В женщинах. Пишем мы не рукой. Сказать чем - получится слегка неприлично. Но не рукой. Еще Лев Николаевич Толстой говорил о том же. Потому что любовь, страсть и то, что ты пишешь, - из одного органа. На сто процентов! Пока ты владеешь этим, владеешь и тем. И если ты перестал писать, то перестал и все остальное.

«ЖЕНА ЗАНЯТА, ОНА ВСЕ ВРЕМЯ ГОТОВИТ»

- Скажите честно, а вы проверяете свои новые произведения на близких, например на жене?

- Нет. Не могу на ней проверять. Она же вечно занята - очень хорошо готовит. И это наша главная семейная тайна. У нас в семье двое проглотов - я и сын. Он весь в нее - огромный такой тип, метр семьдесят восемь. Ему четырнадцать. Не ест, а жрет! Все, что я люблю, все поглощает. Если я к холодильнику доберусь чуть позже - все, нечего там делать! Бедняга Наташа все готовит и готовит - и на меня, и на него. А мы все едим и едим. Поэтому я не могу еще и этим ее загружать. Жена слушает, когда мои произведения уже на концертах звучат. Она смотрит все время «Дежурный по стране» и говорит мне свое мнение. И я к нему прислушиваюсь. Слава богу, меня женой Создатель наградил, мне повезло!

Подчеркнула про Урганта, так как мысль мне кажется очень правильной. 

Я Ваню очень уважаю, но мои дедульки были характером такими же. И юмор у них был чище.

Сейчас мужчины стали примитивнее. 

не права? разубедите!))
 

Воскресный день.

Утро страны. Воскресное. Еще прохладное. Потянулась в горы молодая
интеллигенция. Потянулись к ларьку люди среднего поколения. Детишки с
мамашками потянулись на утренники кукольных театров. Стада потянулись за
деревни в зеленые росистые поля. Потянулись в своих кроватях актеры,
актрисы, художники и прочие люди трудовой богемы и продолжали сладко
спать.
А денек вставал и светлел, и птицы пели громче, и пыль пошла кверху,
и лучи обжигали, и захотелось к воде, к большой воде, и я, свесив голову с
дивана, прислушался к себе и начал одеваться, зевая и подпрыгивая.
Умылся тепловатой водой под краном. Достал из холодильника помидоры,
лук, салат, яйца, колбасу, сметану. Снял с гвоздя толстую доску. Вымыл все
чисто и начал готовить себе завтрак.
Помидоры резал частей на шесть и складывал горкой в хрустальную вазу.
Нарезал перцу красного мясистого, нашинковал луку репчатого, нашинковал
салату, нашинковал капусту, нашинковал моркови, нарезал огурчиков мелко,
сложил все в вазу поверх помидор. Густо посолил. Залил все это постным
маслом. Окропил уксусом. Чуть добавил майонезу и начал перемешивать
деревянной ложкой. И еще. Снизу поддевал и вверх. Поливал соком
образовавшимся и - еще снизу и вверх.
Чайник начал басить и подрагивать. Затем взял кольцо колбасы
крестьянской, домашней, отдающей чесноком. Отрезал от него граммов сто
пятьдесят, нарезал кружочками и на раскаленную сковородку. Жир в колбасе
был, он начал плавиться, и зашкворчала, застреляла колбаса. Чайник
засвистел и пустил постоянный сильный пар. Тогда я достал другой,
фарфоровый, в красных цветах, пузатый, и обдал его кипяточком изнутри,
чтобы принял хорошо. А туда две щепоточки чайку нарезанного, подсушенного
и залил эту горку кипятком на две четверти. Поставил пузатенького на
чайник, и он на него снизу начал парком подпускать... А колбаска, колбаска
уже сворачиваться пошла. А я ее яйцом сверху. Ножом по скорлупе - и на
колбаску. Три штуки вбил и на маленький огонек перевел.
А в хрустальной вазе уже и салатик соком исходит под маслом, уксусом
и майонезом. Подумал я - и сметанки столовую ложку сверху для мягкости. И
опять деревянной ложкой снизу и все это вверх, вверх. Затем пошел из кухни
на веранду, неся вазу в руках. А столик белый на веранде сияет под
солнышком. Хотя на мое место тень от дерева падает. Тень такая кружевная,
узорчатая.
Я в тень вазу с салатом поставил, вернулся на кухню, а в сковородке
уже и глазунья. Сверху прозрачная подрагивает, и колбаска в ней
архипелагом. И чайник... Чайник... Снял пузатого и еще две четверти
кипяточку. А там уже темным-темно, и ароматно пахнуло, и настаивается.
Опять поставил чайник. Пошел на веранду, поставил сковородку на подставку.
Затем достал из холодильника баночку, где еще с прошлого года хранилась
красная икра. От свежего круглого белого хлеба отрезал хрустящую горбушку,
стал мазать ее сливочным маслом. Масло твердое из холодильника, хлеб
горячий, свежий, тает оно и мажется с трудом. Затем икрой красной толстым
слоем намазал.
Сел. Поставил перед собой вазу. В левую руку взял хлеб с икрой, а в
правую деревянную ложку и стал есть салат ложкой, захлебываясь от жадности
и откусывая огромные куски хлеба с маслом и икрой.
А потом, не переставая есть салат, стал ложкой прямо из сковороды
отрезать и поддевать пласты яичницы с колбасой и ел все вместе.
А потом, не вытирая рта, пошел на кухню, вернулся с огромной чашкой
"25 лет красной армии". И уже ел салат с яичницей, закусывая белым хлебом
с красной икрой, запивая все это горячим сладким чаем из огромной чашки.
А-а... А-а... И на пляж не пошел. А остался дома. Фу... Сидеть... Фу... За
столом... Скрестив... Фу... Ноги... Не в силах отогнать пчелу, кружившую
над сладким ртом... Фу... Отойди..
Так я сидел... Потом пошел. Ходить трудно: Живот давит. Стал шире
ставить ноги... Дошел-таки до почтового ящика. Есть газеты. Одну
просмотрел, понял, что в остальных. А день жарче... Накрыл посуду
полотенцем, надел на бюст легкую безрукавку, на поясницу и ноги - тонкие
белые брюки, светлые носки и желтые сандалии, на нос - темные очки и пошел
пешком к морю.
Навстречу бидоны с пивом. Прикинул по бидонам, двинул к ларьку. Минут
через десять получаю огромную кружку. Отхожу в сторону, чтобы одному.
Сдуваю пену и пью, пью, пью. Уже не могу...
Отдохнул. Идти тяжело. Уже полпервого. Поджаривает. На голове шляпа
соломенная. В руках авоська с закуской и подстилкой.
Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит,
переливается. Звук пошел. Крики пляжные, голоса: "Мама, мама..." "Гриша,
гриша." "Внимание. Граждане отдыхающие..." А внутри пиво, салат... Фу...
Ноги стали в песке утопать. Снял сандалии, снял носки. Песок как
сковорода. А... Зарылся глубже. О. Прохлада. Занял топчан. Сел.
Раздеваюсь. Сложил все аккуратно. Палит. Терплю. Солнце глаза заливает
потом. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, обжигаясь, иду к воде.
А вода, серая от теплоты, звонко шелестит и накатывается. Не стерпев,
с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет. Там же не нырнешь. Там мелко.
Бежишь в брызгах. Скачешь. Ищешь, где глубже. Народ отворачивается,
говорит: "Тю". А ты уже плывешь... Холодно. Еще вперед. Набрался воздуха и
лег тихо. Лицом. Глаза открыты. Зелено. Тень моя, как от вертолета.
Покачивает. Рыбки-перышки скользнули взводом. А-а-ах. Вдохнул. Снова
смотрю. Там ничего. Песок и тень моя. А-а-ах. Снова воздух и поплыл назад.
А когда выходишь, то, невзирая на пиво и салат и сорок лет,
вырастаешь из воды стройным, крепким, влажным. Ох, сам бы себя целовал в
эти грудь и плечи.
Нет, не смотрят. Ну и черт с ними. Ай, песок, ай. Бегом к топчанчику.
И животом вверх. И затих.
Опять слышны голоса: "И мама, и гриша, и граждане отдыхающие" "а я
тузом пик". "Он у меня плохо ест"... Звуки стали уходить. Пропадать...
- Вы сгорели, молодой человек.
А? Что?.. Фу. Бело в глазах. Побежал к воде. И, раскаленный, красный,
расплавленный, шипя, стал оседать в прохладную сероватую воду. Проснулся и
поплыл.
Какое удовольствие поесть на пляже. Помидоры я макал в соль. К
ломтику хлеба пальцем прижимал котлетку, а запивал квасом из бутылки,
правда теплым, но ничего. Помидоры в соль. Кусочек хлеба с котлеткой,
молодой лучок в соль и квас прямо из бутылки.
Какое мучение одеваться на пляже. Натягивать носки на песочные ноги.
А песок хрустит, и не стряхивается, и чувствуется. В общем - ой.
Шел домой. Уже прохладней. Солнце садится куда-то в санатории. На
дачах застилают столы белыми скатертями, и женщины бегают из фанерных
кухонь к кранам торчащим. А из кранов идет вода. Дети поливают цветы из
шлангов. Собаки сидят у калиток и следят за прохожими. Полные трамваи
потянулись в город. С гор пошла молодая интеллигенция. Очереди от киосков
разошлись. Стада вернулись в деревни. И медленно темнеет воскресный день

Жили у старой женщины
Две рыбы Фуго.
Одна белая, другая серая - две веселых рыбы.
------
Сын серого козла жил у старой женщины.
В бамбуковую рощу ушел пастись.
Изменчиво все: в этом мире, вечны лишь рожки да ножки.
-----
Вышел из тумана
Месяц с лицом самурая.
Обнажил меч из кармана кимоно.
-----
Братъя Эникэ и Беникэ
Лакомились суши.
Чем бы не тешилось дитя, лишь бы не пило сакэ.
-----
Пожилая женщина
Сеет горох на склоне Фудзи.
Ох.
-----
Жадный человек подобен коровьему мясу,
Барабану далекой Турции, соленому плоду огурца.
Все рассказано.
-----
Рисовую лепешку испек самурай.
Кого угостить?
Самурай, самурай, кого хочешь выбирай.
-----
Потеряла лицо Тана-тян -
Плачет о мяче, укатившимся в пруд.
Возьми себя в руки, дочь самурая.
-----
Сын быка движется неровной походкой.
Вздохни полной грудью - падения не избежать,
Кончаются татами.
-----
Собрались простолюдины - кому водить?
С громкой речью шагает вперед
Шишел-мышел-сан.
-----
Девочка и мальчик вместе гуляют по саду камней.
Тили-тили-рисовая похлебка,
Будущий муж и жена.
-----
Лишенный храбрости воин далекой страны Белоруссии
Собрался участвовать в битве.
Но заметив пулеметы Перл-Харбор, утратил дух боевой.
-----
Строг этикет самурая:
Кто решит обзываться ругательным словом -
Тот сам называется так.
-----
Поведай нам о своих странствиях, Чижик-пыжик-сан -
Видел ли дальние реки?
Пил ли горячий сакэ?
-----
Ить ни сан си го - беспечен гуляющий заяц.
Попал под удары охотничьих нунчак.
Шлeп-шлeп, ой-ой-ой.
-----
Игривая летняя муха
Опустилась на блюдце хурмы, сваренной в сладком сиропе.
Вот и закончиласъ танка.
-----
Баба с возу -
Кобыле легче.
Еду в Киото.
-----
Редкая птица летит,
Вот уж реки середина...
Вновь небо чисто.
-----
Тихо в лесу,
Только не спит барсук.
"Спать!" - кричу, -
"Спать!"
Бесполезно.
-----
Обещала ты мне в день Суоби
Поиграть в инь и ян.
Обманула.
-----
Красавица Ган-дзя
Пошла за водой.
Тяжел полный кувшин.
Доблестный самурай
Следует молча.
-----
Мару-сян - одна, две, три...
Сакуру собирает в саду.
Черные брови тонки.
Конь мой устал.
Распрягаю.