To Someone

«Ну наконец-то! А я уж думал, обо мне совсем забыли», - сердито и… с удовольствием подумало Одиночество, просыпаясь в темной невзрачной комнатке.
Этот молодой человек не привык долго засиживаться в подобного рода чуланчиках, и теперь его самолюбие было уязвлено невниманием со стороны обожаемой пятнадцатилетней хозяйки.
- И чего это я ей вдруг понадобился? – недоумевал Одиночество, лениво натягивая черно-белые полосатые гольфы. – Задумчивость, вроде, говорила, что сама со всем справится…
- А ты угадай, - предложил Ехидство, внимательно наблюдавший за товарищем с тех самых пор, как он проснулся.
- Опять одна гулять вылезла, да? – нервно спросил Одиночество уже в дверях.
- Так точно! Эй, ты где такую забавную шляпку откопал? – хихикнул Ехидство, накручивая на длинный костлявый палец прядку рыжих волос.
Одиночество презрительно хмыкнул и, не удостоив друга даже взглядом, вышел вон из комнаты.
- А она еще говорила, я ей не нравлюсь! – рассуждал молодой человек, на ходу поправляя высокий черный цилиндр с красной лентой, который так позабавил Ехидство. – Да о таком, как я, только мечтать!!! О, добрый день, коллега, - обратился он к Грусти, сидевшей на выцветшем синем коврике и пускавшей от скуки мыльные пузыри.
- Не прошло и года, - сердито пробурчала она и, встав, поправила складочки своего серо-голубого платья в крупный белый горошек. – Ну что, начнем? Я уже вся извелась от нетерпения! – в ее больших глазах загорелся лукавый огонек.
А пока Одиночество и Грусть собирались с силами, их хозяйка преодолела сто семьдесят одну (на этот раз она точно посчитала!) ступеньку своего родного третьего подъезда, сверху донизу выкрашенного в глухой болотный цвет, и вышла на улицу. Небо по-прежнему было серым, и вялое солнце, у которого никак не хватало сил разогнать всю эту муть вокруг, едва пробивалось сквозь случайную щелочку между облаками.
- Смотри, милая, как все грустно. Видишь, даже погода не в настроении, - шептала Грусть, отбросив баночку с мыльными пузырями.
- Вот именно, - поддакнул Одиночество, выглядывая из-за плеча подруги. Его бледное личико приобрело печальный вид. – Может, стихотворение какое-нибудь сочинишь? Или песню?..
Юноша всегда пытался вдохновить хозяйку на что-нибудь творческое, но сегодня у него никак не получалось достучаться до нее.
- Да подожди ты! – раздраженно перебила Грусть. – Не видишь, она еще не готова… Пойди уж тогда за Вдохновением сходи!
- А почему бы Вам, госпожа, самой не сходить? –пробурчал Одиночество. – Вы ведь, если не ошибаюсь, особенно близки… - юноша многозначительно подергал бровями.
- Не хочу его знать больше! –Грусть и ни с того ни с сего всхлипнула. – Променял меня на какую-то гадкую Радость… Да она ж прыщавая!!!
- Ладно тебе, не ревнуй, - хихикнул Одиночество и отправился за другом. А девушка, в душе которой он обитал, тем временем шла по двору и неторопливо разматывала двухметровый шнур от наушников. С ней никто не здоровался и никто ни о чем не спрашивал: соседские подростки недолюбливали странноватую Таю. Она никогда не принимала участия в их попойках и не поддавалась на дешевые приставания, а взрослые, как это часто бывает, просто не замечали ее. Девушка уныло огляделась по сторонам, и ее сердце наполнила тоска. Друзья были далеко, а дворовые законодатели моды с пивными бутылками в руках не вызывали ничего, кроме равнодушного отвращения.
- Проснись и пой!!! – завопил Одиночество, врываясь в маленькую круглую комнатку Вдохновения.
- Да иду я, иду! – проворчал в ответ друг и сонно стянул с себя нежно-розовый ночной колпак. – Что вы все ко мне пристали?!
- Кто это – все? – поинтересовался Одиночество, с величайшим чувством собственного достоинства поправляя бордовый галстук, который он подобрал специально в тон ленточке на новой шляпе. –Ты что, старик, опять с медвежонком спишь?!!
- Да ну тебя! – лицо Вдохновения стало почти такого же цвета, как галстук его товарища, и юноша поспешно спрятал серенького Тедди с голубым носиком под подушку. – Ничего в этом смешного нет!
- Конечно, нет, - Одиночество насилу подавил смешок. – Ой, что-то весело мне… Тут что, Радость побывала?
- Значит, Грусть уже все тебе рассказала, - вздохнул Вдохновение и принялся рыться в старинном дубовом гардеробе. – И чего она так взбесилась, не понимаю… Это всего лишь работа!
- Не волнуйся, дружище, я все улажу, - заверил Одиночество. – Все, что от тебя требуется, это одеться посимпатичнее. Только у меня есть одно условие…
- Какое? – красивое худенькое личико Вдохновения, обрамленное пшеничного цвета локонами, засияло надеждой.
- Хозяйка опять не хочет ничего сочинять. Я всё тужусь, стараюсь, буквально фонтанирую идеями, а ей – хоть бы что! Даже слушать не хочет… - от волнения Одиночество принялся дергать свой галстук и чуть не задушил себя. – Без тебя, брат, никак!
Вдохновение несколько секунд еще продолжал рыться в вещах, будто и не слышал слов друга, но потом повернулся к нему лицо и широко улыбнулся.
- Все тебе сочинять, творческая ты натура! Ладно, так и быть, помогу тебе. Только что тебе конкретно нужно? Поэма? Рисунок? Может, какое-нибудь музыкальное произведение?
- Нууу… - протянул Одиночество, оставив наконец в покое измученный галстук, - вообще-то я имел в виду песню…
- Опять? – Вдохновение снова принялся за исследование гардероба. – Она же только недавно что-то написала… Слушай, а как думаешь, эта сорочка подойдет к моим персиковым бриджам?
- А ты не можешь побыстрее? – Одиночество пропустил слова товарища мимо ушей. – Я там Грусть одну оставил…
- Ну и что с того! – хмыкнул Вдохновение, втянув живот и застегивая персиковые бриджи. – Что она там, распеленается?!
Но опасения Одиночества были ненапрасными: Грусть, оставшись одна, почувствовала себя хозяйкой и полностью овладела сознанием Таи, своей несчастной пленницы. Девушка шла по серой улице, бесцельно всматриваясь в лица прохожих, и постепенно ее начало охватывать горькое чувство безнадежности. Тая заглядывала в их глаза не из праздного любопытства, не от нечего делать. Ей хотелось общения, участия с их стороны; она бессознательно тянулась к людям, хотя за свою недолгую жизнь уже успела в них порядком разочароваться. А люди продолжали идти мимо, занятые своими мыслями и переживаниями, и никому не было дело до девушки в клетчатой куртке и ярко-красных кедах, которая еще пыталась найти в их безразличных взглядах хотя бы каплю сострадания.
- Почему все такие равнодушные? – с горечью подумала Тая и устремила взгляд на серый асфальт под ногами.
- А что же, по-твоему, они все должны с тобой здороваться и справляться о твоих делах? – недоуменно откликнулся Одиночество, по-прежнему дожидаясь, пока Вдохновение приведет себя в достойный, как ему казалось, вид. – Им ведь все равно, что ты чувствуешь. У каждого свой мир, свои проблемы. Все мы одиноки…
- И откуда ты такой умный взялся?! – хихикнул Вдохновение, в последний раз взглянув в зеркало, и товарищи отправились усмирять Грусть.
- Мальчики! Мальчики!!! Подождите!Одиночество и Вдохновение удивленно оглянулись и увидели бегущую вслед за ними нескладную девушку с огромным количеством косичек на голове.
- Стойте! – Любопытство остановилась и, немного отдышавшись, затараторила: - Гляньте туда только! Смотрите, кто идет... Одиночество, Вдохновение, а заодно и их хозяйка устремили свои взгляды вперед, туда, куда указывала Любопытство, и увидели высокого молодого человека, уныло бредущего по улице.
- Наверное, ему тоже одиноко, - проворковал Одиночество, умильно улыбнувшись.
- Интересно, а о чем он сейчас думает? – задумчиво пробормотала Любопытство.
- Не знаю, но он меня так вдохновляет! – мечтательно протянул Вдохновение. – Смотри, хозяйка, вот и герой для твоей книги!
- Песни, - поправил Одиночество, продолжая рассматривать молодого человека. – Да, у хозяйки глаз – алмаз! На этот раз могу одобрить!
А Тая тем временем совсем позабыла о своем преданном Одиночестве (и всех его друзьях) и очарованно смотрела на идущего навстречу ей незнакомца.Это был вовсе не лощеный гламурный красавчик и не обиженный жизнью эмокид: прохожий, как верно подметил Вдохновение, действительно больше походил на героя какой-то повести.
- Пусть он уйдет! Пусть он уйдет!!! – вопила Грусть. – Она не должна радоваться!
- Сама уходи, - оттолкнула коллегу подоспевшая Радость. – Моя смена! – добавила она и для пущей важности поправила на голове веселенький, клубничного цвета бантик.
- Ты сегодня в тон со мной, подруга, - кокетливо подмигнул Одиночество, чуть приподнимая цилиндр.
- Все вы одинаковые! – вздохнула Грусть и жалобно всхлипнула. - Эй, ребят, смотрите!!! – перебила Любопытство, замахав руками.
Незнакомец прошел, было, мимо, но внезапно что-то отвлекло его от размышлений, и юноша взглянул прямо в глаза Тае.
- Вот это да… - выдохнула Радость.
А девушка в клетчатой куртке и красных кедах так и застыла с тем выражением восторга на лице, с которым она наблюдала за странным незнакомцем. Юноша улыбнулся: он тоже не ожидал увидеть в серой равнодушной толпе такое светлое и открытое лицо. Однако он продолжал оставаться всего лишь прохожим, и когда Тая оглянулась, юноша уже скрылся из виду. Его образ еще долго потом вспоминался ей: длинные каштановые волосы, красный грубой вязки шарф, холщовая куртка, небрежно накинутая на плечи, и умный проницательный взгляд из-под аккуратных прямоугольных очков в черной оправе…
- Да, подруга, сегодня ты, похоже, минутная, - обратилась к Радости Грусть.
Вся ее маленькая фигурка светилась ликованием.
- Вот что, девочки, - начал Одиночество, доставая из кармана красивый кружевной платок, чтобы отереть выступившие на глаза слезы. - Оставайтесь-ка вдвоем. Сейчас, я думаю, тот редкий случай, когда вы должны быть вместе… Ой, что-то я так растрогался…
- А я сюжет для книги придумал! – не к месту ввернул Вдохновение.
- Песни, - в который раз поправил Одиночество.
- Девушка, Вы оглохли?! С Вас пятнадцать рублей пятьдесят копеек, - раздраженно повторила кассирша, обращаясь к Тае, которая сейчас думала совсем о другом.
- А? Что? Вот, возьмите, - пробормотала она и, взяв пакет с батоном белого хлеба, отправилась домой по той же самой дороге, по которой шла в магазин.
- Девушка! Вы сдачу забыли!!! – крикнула вслед продавщица. – И что за молодежь пошла?!