Жизнь бывает жестока,
Как любая война:
Стала ты одинока -
Ни вдова, ни жена.
Это горько, я знаю.
Сразу пусто вокруг.
Это страшно, я знаю, -
Небо рушится вдруг.
Всё черно, всё угрюмо.
Но реви не реви,
Что тут можно придумать,
Если нету любви?
Может, встать на колени?
Обварить кипятком?
Пригрозить, что убьешь его?
Разгромишь весь их дом?
Ну, допустим, родители
Ему вновь пригрозят,
И напуганный, пусть, он
Возвратится назад.
Жалкий, встанет у двери,
Оглядится с тоской,
Обоймёт, лицемеря, -
Для чего он такой:
Полумуж, полупленник,
Тут реви ни реви...
Нет грустней преступленья,
Чем любовь без любви!

Как ты женщинам врёшь обаятельно...
Сколько в жестах твоих красоты...
Как внимательно и обнимательно...
Как расчётливо действуешь ты ...

Произносишь ты речи чуть странные,
Напускаешь дурманящий дым.
Нежность - это оружие страшное.
Побеждаешь ты именно им.

Ни малейшей вульгарности, грубости.
Только нежно погладишь плечо, -
И они уже делают глупости.
И готовы их делать ещё.

И, вниманием не избалованные,
Заморочены магией фраз, -
Как девчонки, идут на болотные,
Голубые огни твоих глаз.

Они слушают стансы ласково,
И, выплакивая им боль,
Ты влюбляешься по Станиславскому -
Вдохновенно вживаешься в роль...


Но, ведь, женщины - женщины искренни.
Не актёрски, а так, по-людски ,
И просты их объятия, как исповедь
Накопившейся женской тоски.

В их глазах всё плывёт и качается,
Ну, а ты - уже стал ты другим...
Так спектакль для актёра кончается,
Ну, а зритель - живёт ещё им ...


Личность, в общем, для женщин ты лютая,
Как ты часто бахвалишься сам.
Это часть твоего жизнелюбия -
Поясняешь интимным друзьям.

Почему же порой запираешься,
В телефонную трубку грубя,
И по-новому жить собираешься?
Значит, - мучает что-то тебя ?..


И в плывущих видениях, как в мареве,
Возникают, расплатой грозя,
Отуманенные обманами
Женщин горестные глаза.

Ты к себе преисполнен презрения.
Ты в осаде тех глаз. Ты в кольце.
И угрюмая тень преступления
На твоём одиноком лице.

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!- прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала - я тебя не знал!