Взведенный на "пораньше" будильник пищит канонадой выстрелов, нацеленных в самую сердцевину моего мозга.
Это утро все-таки наступило. За несколько минут до расстрела мне снился ты, играющий в "русскую рулетку" с
пятью патронами. Тогда я рванул одеяло и бросился прочь из комнаты, калеча о себя мебель и котов. Воздуха снова отчаянно не хватало, но я задушил в себе эти первые признаки страшной необъяснимой болезни, что кроется скорее в моем сознании, чем в теле. С верхних этажей доносились всполохи жизни, я прислушивался к ним, чтобы не слышать навязчивое тиканье часов. Любовь моя, то, как реальность преломляется под углом нашего зрения, то, что мы произносим - это всего лишь бред воспаленного сознания, и надо избавиться от этого нарывающего гнойника. Любовь моя, этот мир - он, верь мне, в действительности он не отвергает нас.
Я вышел на свой ночной рейд. Было свежо, словно амок, голодный до твоего тела и жадный до души твоей, бродил я в тумане своими давно забытыми тропами, взяв след наступающей весны. Я рисовал тебя. Ты - такой яркий для
акварели и слишком неуловимый для гуаши, - я писал твой "портрет", снова отдав предпочтение любимой графике.
Только в ней я мог выразить сполна твою своенравность и капризность, нанизанные на стержень из воли и
рациональности. Я посредственно пишу, в этом отношении мне больше нравятся слова, но мне подумалось - они
будут слишком неуклюжи для тебя, сколько бы я не писал, я бы не отразил и толики того, что вижу в тебе. Я смотрел в темную воду реки. Ветер был ленивым, и в ней отражались неоновыми мазками огни реклам, в ней отражалась жизнь этого города. Я бы хотел хотел видеть глазами импрессионистов, но для этого я слишком реалист, хотя и питаю слабость к полутонам и недосказанности. Но гораздо больше меня привлекала темная непредсказуемость глубины реки, в которую я глядел, перегнувшись через парапет. Она напоминала мне твою душу, душу человеческую вообще, но твою - особенно.
"Не могу понять, игрок я или фигура...". Словно во сне, я видел твой темный силуэт за шахматной доской. Ты был
так погружен в игру, а я жил, не рассуждая, совершая тысячи безрассудств, где-то на фоне твоей нескончаемой игры. Я хотел тебе сказать:"Подними ставку до предела своих возможностей, ведь единственное, что у тебя есть - это ты сам, а это - если вдуматься, не совсем то, что можно бояться потерять." Впрочем, ты это знаешь лучше меня. Но мне хотелось свернуть доску к чертям, чтобы ты, наконец, был моим безраздельно и отключил свой бдительный мозг хотя бы на пару минут. Но, думается мне, мужчины все такие - как бы они не любили тебя, будет еще куча всяких "дел", всяких отвлекающих важных моментов, которые необходимо обмозговать. В принципе, так и должно быть, ведь должен же кто-то из нас думать, и в идеале - головой. Боюсь, это все-таки твоя голова.
И, да, я не могу больше видеть печальную нежность в твоих глазах. Я устал от боли. Причинять, терпеть самому.
Когда я говорил, что это все - ерунда, я даже был серьезен и в трезвом здравии. Все это не стоит боли в твоих
прекрасных глазах.
И если любовь и верность своему партнеру - скорее человеческое изобретение, не предусмотренное природой,
значит, любовь станет нашим сопротивлением, тем, что надо защищать, тем, что менее устойчиво, как и всякая
оппозиция.
Так или иначе, сегодня - вечер, который я так долго ждал. Сегодня я вернул себе надежду. Если в тебе ее нет, я
постараюсь привязать ее к себе как можно сильнее, чтобы бы могли делить мою надежду на двоих.
