Молодая Америка взахлеб повторяла слова Фицджеральда: если приходится умирать, тогда жить надо на полную катушку. Так жили сами Скотт и Зельда. Они не отказывали себе ни в чем: носили лучшие костюмы, ужинали в лучших ресторанах. И куролесили напропалую: Скотт мог раздеться догола в театре, Зельда — искупаться обнаженной в фонтане. Могли, забравшись на капот машины, объехать весь город, распевая песни. Они много пили, зачастую настолько много, что из памяти выпадали не часы — дни. «На днях общественность Нью-Йорка была искренне взволнована внезапным исчезновением четы Фицджеральдов: покинув в субботу вечером свой особняк на Лонг-Айленде, дабы ехать в Манхэттен, они не появились там ни в воскресенье утром, ни в понедельник вечером, ни во вторник днем. Нашли их лишь в четверг утром в весьма жалком отеле в Нью-Джерси. И мистер Фицджеральд, и Зельда были не в состоянии припомнить, как провели эти четыре дня, сколько выпили и как оказались в Нью-Джерси...» — сообщала местная пресса.Их называли Принцем и Принцессой «века джаза». Деньги тратились без счета, шампанское лилось рекой, разухабистый «чарльстон» не умолкал ни на минуту. Скотта и Зельду знали в лицо все бармены от Нью-Йорка до Парижа. Американцы начинали день с чтения светской хроники, в которой главными героями была эта парочка. Она продолжала флиртовать со всеми подряд, он устраивал сцены ревности.



Однако вскоре стало не до смеха. Если Фицджеральд хотя бы изредка брал себя в руки, чтобы писать, то Зельда удержу не знала. Ее заливистый смех все чаще напоминал истерику. Даже рождение дочери, названной в честь отца Франс Скотт, не остепенило эту прожигательницу жизни. Злые языки утверждали, что даже во время родов она была пьяна. Скотт, взяв все семейство в охапку, бежал из полного соблазнов мегаполиса на далекую французскую Ривьеру. Там он, наконец-то, вновь начал серьезно работать, там родились великий «Великий Гэтсби» и пронзительно нежная «Ночь нежна», а Зельда... Зельда влюбилась. Однако ее избранник, несмотря на то, что был героем-летчиком, отбить жену у известного писателя не решился и улетел в неизвестном направлении. Миссис Фицджеральд попыталась покончить с собой.




В августе 1925 года прозвенел еще один тревожный колокольчик. В одном из парижских ресторанов супруги встретили знаменитую танцовщицу Айседору Дункан. Фицджеральд, как истинный джентльмен, подошел выразить свое восхищение. Не успел он склониться над ручкой Дункан, как за его спиной раздались испуганные крики и звук падающего тела: Зельда поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, и сбросилась вниз. К счастью, отделалась лишь одним ушибом, но репутация Фицджеральдов была испорчена окончательно. Зельду это нисколько не волновало, она сделала из произошедшего совершенно иной вывод: Скотт разлюбил ее, потому что она толстая и танцует, как корова на льду. Начались изнурительные занятия балетом и борьба с весом. Зельда практически перестала есть, зато не перестала пить. Она почти не разговаривала с мужем и дочкой, зато начала слышать голоса. Сначала они поведали ей, что нужно никого не пускать в дом, потому что ее хотят убить. Потом запретили ей двигаться... В апреле 1930 года Зельда Фицджеральд попала в швейцарскую психиатрическую клинику с диагнозом «шизофрения». Никогда больше Скотт не танцевал с любимой веселый «чарльстон».



В 1931 г. Скотт Фицджеральд получал рекордно огромные гонорары лишь за один рассказ — $4 тыс., а общий доход писателя за этот год составил $37 599 тыс. Так Америка оплачивала его славу, ведь на самом деле, как писал Фицджеральд в дневниках, он жертвовал качеством во имя количества — в то время деньги требовались в огромных объемах. На сей раз — не на кутежи.
В апреле 1930 г. Зельда Фицджеральд попала в швейцарскую психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. Со временем диагноз пополнился новыми заключениями: «мания преследования», «нервная экзема», «катотония», «маниакально-депрессивный психоз». Гонорары за рассказы и сценарии, которые Фицджеральд подвизался писать для Голливуда, оседали в лучших психиатрических клиниках. Но даже больная, не узнающая ни мужа, ни ребенка, Зельда нужна была Фицджеральду. Он желал вернуть ей здоровье. В 1934 г. выходит почти автобиографический роман «Ночь нежна». Увы, он не приносит былой славы и былых вознаграждений, хотя поклонники и критики говорят о самом выдающемся, чувственном и пронзительном произведении автора.

Картины Зельды Фицджеральд


Да и спасти Зельду не получилось. «Я растерял надежду на проселочных дорогах, ведущих к клиникам 3ельды, наша любовь была единственной в столетии. Когда в наших отношениях произошел разлом, жизнь потеряла для меня всякий смысл», — записывает он в дневнике в минуту отрезвления. Порой Фицджеральд сопротивляется реальности и судьбе: заводит роман с Шейлой Грэм — известным кинокритиком Голливуда, пишет автобиографический очерк «Крах», садится за роман о жизни Голливуда «Последний магнат».
Но его новые произведения публика не принимает, в конце 1930-х Голливуд не продлевает с ним контракт, издатели отказываются печатать, друзья избегают. В кулуарах звучит: «Фиц- джеральд — passe», что значит исписавшийся, конченый. Он знает о такой оценке, топит горе в бутылке, засыпает лишь после трех чайных ложек хлоралгидрата и двух таблеток намбутала, а утро начинает с сорока пяти капель наперстянки, чтобы сердце могло работать. Его некогда неисчислимый банковский счет тает с непостижимой скоростью: лечение Зельды, обучение в колледже дочери Скотти, лошадиные дозы алкоголя...



Америка погружалась в Великую депрессию — век джаза отзвучал. И вместе с ним закончилось время кумиров эпохи — Зельды и Скотта Фицджеральдов. Когда 21 декабря 1940 г. Френсис Скотт Фицджеральд умер от сердечного приступа, на его счету осталась сумма, которой хватило лишь на гробовщика и перевозку тела на родину. Зельда пережила мужа на восемь лет, погибнув при пожаре в психиатрической лечебнице.
Но еще за три года до этого, в 1945 г., будет опубликован автобиографический очерк Фицджеральда «Крах»: крушение иллюзий, разбившиеся мечты, алкоголь, погубивший его жизнь и психику Зельды. И снова — точное попадание в настроение и мироощущение общества, ведь так случилось с тысячами, познавшими фиаско американской мечты. С этой публикации начался новый виток славы: критики взялись переосмысливать творчество Фицджеральда, назвали его «американским классиком и выдающимся летописцем времени», почитатели создали в его честь музей. Так сбылась еще одна заветная мечта Скотта — он остался в памяти потомков, его имя вошло в историю.



Фигура Зельды неустранима из творчества Скотта Фицджеральда. Его человеческая биография совпала с биографией века, и все личные обольщения, разочарования, драмы так или иначе спроецированы почти во все его произведения. Для американской литературы Скотт Фицджеральд явился первооткрывателем такого направления, как лирическая проза. Этому способствовали и свойства его таланта — тонкий психологизм, доверительная интонация, снисходительное отношение к героям, мягкий юмор, щедрая откровенность. «Я должен начинать с эмоции, — признавался он, — такой, которая близка мне…» Особенно ярко это выражено в его лучших рассказах. Надо сказать, что новеллы и рассказы он писал и по вдохновению, и для денег, и в преддверии романов. Среди них есть настоящие шедевры. Так, в «Алмазной горе», написанной с элементами гротеска, он распрощался со своей идеей «богоизбранности» богатых, показав, что почти все чрезмерные состояния замешаны на преступлении, и рок возмездия тяготеет над целыми родами. Его семейная драма — Зельда почти не выходила из клиник, а единственная дочь Скотти была оторвана от него и жила в закрытом пансионе — дала горький повод для таких новелл, как «Две вины», «Опять Вавилон» и других.

Автопортрет





О них говорили везде: на Пятой авеню в Нью-Йорке, на французской Ривьере и в парижских кафе, где сидели праздные американцы, изо всех сил приобщавшиеся к богеме: "Слышали, что выкинул недавно Фицджеральд?" - "А вы знаете, что на днях отколола Зельда?" - "Что вы говорите?! По-моему, это уже слишком!"
Художники, написавшие две с половиной картины, но выпившие немало виски, и их подруги с тонкими талиями и томными манерами; поэты, вдохновенно рифмующие "кровь" и "любовь" в сотом стихотворении подряд, и их жены, подозревавшие, что все эти крови-любови адресованы Зельде Фицджеральд; писатели, искренне считавшие себя ничуть не хуже, чем Скотт Фицджеральд, и досадовавшие, что издатели не торопятся разделить их точку зрения; юные девы, мечтавшие о киноролях, и их толстые мамы, грезившие о богатых зятьях, - все в конце 20-х годов XX века имели свое суждение о жизни Зельды и Скотта. И все считали себя вправе высказывать его вслух.



Они стали расхожей темой светской беседы: погода на Лазурном берегу, курс французского франка, действия большевиков в России - и количество выпитого вчера в отеле "Ритц" Скоттом, и как Зельда (вы видели?!) весь вечер рисовала на бумажных салфетках пионы. "...Нарисовала триста пионов и потребовала, чтобы официант принес ей еще салфеток". - "Пионы? Почему пионы?" - "Ну как же, пионы - ее любимые цветы! Она помешана на пионах". - "А по-моему, она просто помешана..."

http://www.vd.net.ua/rubrics-7/1507/

http://www.peoples.ru/love/fitzgerald/


http://www.myjane.ru/articles/text/?id=3846


http://en.wikipedia.org/wiki/Zelda_Fitzgerald


http://fitzgerald.narod.ru/critics-rus/kaluzna.html


http://www.ffitzgerald.ru/chapter-ar-autname-493/