Что лучше для духовного мира человека — семейная жизнь или монашество? Почему решение уйти в монастырь не должно приниматься в спешке и быть импульсивным? Какие сложности ждут послушника в стенах обители? Как быть с родными, остающимися в миру? На эти и другие вопросы «Правде.Ру» ответил наместник Донского монастыря игумен Парамон (Голубка).

Юлия Богородская

Отец Парамон, что лучше — семейная жизнь или монашество?

— Каждый христианин стоит перед выбором, как лучше послужить Богу. Один путь — создание семьи, а другой — монашеская жизнь, и в зависимости от внутреннего устройства каждый выбирает свой путь, но ни один из них не является лучшим.

Главная цель и женатого, и монаха — это спасение души. Вспомните преподобного Макария Великого, который думал, что достиг монашеского совершенства. Господь отправил его к двум женщинам в город, которые смогли угодить Богу наравне с ним. Макарий спросил их, как они смогли это сделать. Оказалось, что они старались жить в мире, смиряясь друг перед другом, и это в глазах Бога перевесило все подвиги преподобного Макария Великого. Прочитайте статью Иллариона Троицкого «Единство идеала Христова», где он говорит о том, что одни и те же заповеди существуют как для монахов, так и для мирских людей, и все должны их исполнять.

— По разным причинам. Главное — решение это должно быть осознанное, ведь этот путь выбирается раз и на всю жизнь. Человек должен честно определиться, зачем он это делает, потому что, оказавшись в монастыре, он может впасть в уныние, не обретя там желаемого идеала. Именно поэтому в монастырь не принимают сразу, человеку дают возможность сначала потрудиться, почувствовать монашескую жизнь изнутри. Потом он проходит послушнический период — обычно год-два, но некоторые люди могут и дольше оставаться послушниками, и только после того, как сам человек решит принять монашеский постриг, его постригают. Никаких постригов по уговору или по принуждению не существует.

Сейчас многие люди, далекие от церковной жизни, осуждают монахов за выбранный путь — все думают, что они убегают от мира, от проблем…

— Все внешне выглядит именно так: жены нет, тещи нет, жизнь комфортна, от скольких проблем убежал! Преподававший у нас в семинарии о. Артемий Владимиров часто говорил, что если мы хотим пройти наивысшую школу смирения, нам нужно жениться, потому что ни один духовник не смирит так человека, как его жена. Монашество и семья — два разных пути, одинаково сложных. Если кто-то убегает в монастырь от жизненных проблем, то совершает большую ошибку, так как в монастыре он столкнется с большими проблемами.

В чем заключается суть монашества?
— Монашество состоит из трех вещей — молитвы, послушания и келейного правила. Это довольно нелегкий путь, так как, вступая на эту тропу, человек сталкивается с теми проблемами, с которыми не сталкивался в мирской жизни, потому что в монастыре брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной. Человека начинают мучить сомнения, испытывается его стойкость. Самостоятельно, без опытного духовника и святоотеческих чтений молодому монаху этот путь не осилить, поэтому когда человек окормляется у более опытного подвижника, он избегает многих ошибок.

Почему при пострижении человеку дается новое имя?

— Священномученик Илларион (Троицкий) говорит, что как при крещении, так и пострижении человеку прощаются все грехи, он отрекается от прошлой греховной жизни, сбрасывает мирские одежды, заново рождаясь, добровольно становится младенцем, чтобы возрастать в мужа совершенного, в меру полного возраста Христа. Некоторые говорят, что при пострижении происходит обновление крещальных обетов. Поэтому как при крещении, так и при пострижении человеку дается новое имя.

Вообще, по сути, каждый христианин — это монах, но настоящий постриг обязывает человека быть достойным звания воина Христова, потому что это звание — не набор каких-то правил поведения, а внутреннее состояние человека. И если человек внутренне преображается, то постепенно преображается его внешность, и поведение. Но на этом пути его поджидают большие опасности, искушения и сомнения.

Какие это опасности?

— Одно из самых главных искушений монаха — одиночество, которое нужно полюбить. Если человек не живет правильной духовной жизнью, то увлекается, к примеру, современными информационными технологиями. Всего этого монах должен избегать не в силу каких-либо запретов, а потому что все его личное время будет заполнено ненужной информацией, через которую у человека развиваются страсти. Для монаха это вдвойне страшно, потому что он начинает вести образ жизни, только внешне напоминающий монашеский. Нередко это приводит к тому, что монах может даже уйти из монастыря. Это очень печальные случаи, так как данные им обеты с него не снимаются — он становится клятвопреступником.

Другое искушение — стремление монаха жить по своей воле, воспринимая послушание как желание других подчинить его себе. Когда же инок воспринимает это повеление как волю Божию, ему очень легко жить в обители.

Монах отрекается от прошлой жизни — но ведь в прошлой жизни у него остаются родители, которым нужна помощь. Как с этим быть?

— Когда человек женится или выходит замуж, разве он каждый день бывает в родительском доме? Конечно, нет. У него своя семья и он уже не может много времени уделять родителям. Или вспомните житие Сергия Радонежского: он хотел в раннем возрасте уйти в монастырь, но ушел только после смерти родителей.

Монахам не запрещается общаться ни с друзьями, ни с родителями, тем более, если монашествующий — единственный ребенок в семье. Из Донского монастыря монахи ездят в к родителям. Я и сам езжу к ним. Родители для меня не стали менее значимы после ухода в монастырь. Бывает, что когда один из родителей умирает, другой уходит в монастырь к сыну или дочери, принимает постриг — так появляется возможность ухаживать и следить за родителем прямо в монастыре.

Страницы: 1 2

Алексей АВЕРЬЯНОВ, адвокат

Почему Патриарх Ириней был самым нежелательным, с точки зрения Израиля?

Районный суд Восточного Иерусалима осудил израильского бизнесмена за мошенничество.  Некто  Бенно Зусман  признан виновным в подделке документов, относящихся к земле, находящейся во владении Греческого Православного Патриархата Иерусалима.

В ходе судебного разбирательство  обнаружено, что Зусман  обманул Патриархат, а так же в свое время подделал контракты, подписанные с Еврейским Национальным Фондом (ЕНФ) по продаже и аренде обширных участков земли в Святом Городе.

Израильские СМИ описывают дело как «самый грязный скандал с недвижимостью в истории Израиля», в котором, по словам судьи Рафаэля Кармеля, «реальность кажется более странной, чем вымысел»

В семидесятые годы Зусман работал в Министерстве иностранных дел, а затем занялся земельными сделками. В течение многих лет он приобрел связи в Греческом Патриархате. Вердикт суда напоминает, что он и его подельник, некто Рабинович, использовали эти связи для приобретения недвижимости в Иерусалиме и по всей стране. Расследуя новые дела с участием Зусмана, суд вышел и на некоторые подробности прежних, по причине которых Зусман в свое время покинул Израиль. Речь шла, прежде всего, о принадлежавших Патриархату землях в центре Иерусалима в округе Рехавиа, соглашение о пользовании которыми ЕНФ подписал с Патриархатом в 50-е годы на сорок лет, а также о недвижимости в районе старого городского вокзала и в округе Бет Шемеш.

В 2000 году Зусман и Рабинович от имени ЕНФ предложили тогдашнему Патриарху Диодору 20 млн. долларов за передачу права пользования на все эти земли на 99 лет. В апреле 2000 г. Патриарха Диодора (+2001) посетила  делегация, состоявшая из Зусмана, Рабиновича, адвоката Вайнрота и представителя ЕНФ. Целью визита было заверение подписи Предстоятеля под данной сделкой. При этом Рабинович и Зусман, сославшись на слабое здоровье Патриарха Диодора и его неспособность принять всех их вместе, зашли одни, а затем вышли к делегации с подписанными документами.   Районный суд Восточного Иерусалима теперь выяснил, что сообщники показали Патриарху совсем другие документы, в том числе поздравительный адрес — на Пасху. Продемонстрировав патриаршую подпись, они взяли у Вайнрота два конверта с чеками на 16 миллионов, которые Зусман обещал отнести Патриарху, но так этого и не сделал. Вместо этого он положил из них 6 миллионов на счет в швейцарском банке. При этом они убеждали остальных членов делегации в необходимости строжайшей секретности сделки — из опасения «пропалестинских элементов» среди православных греков.

После того, как сделка была раскрыта, Яков Рабинович был арестован и приговорен к шести годам заключения, а Зусман сбежал в Румынию. В 2010 г.  Израиль  подписал с  Бухарестом соглашение о его  экстрадиции. Однако теперь, уже в 2011 году Зусман, как сообщается на одном из ивритоязычных сайтов, точно так же  умудрился  заключить еще одну  сделку с — участком, охватывающим сотни акров, на котором построены жилые дома и общественные здания. Стоимость сделки, секретные переговоры по которой продолжались несколько месяцев, оценивается в 12,5 млн. фунтов. Сделка была подписана Патриархом Феофилом Ш и его финансовым представителем в марте 2011 года. По крайней мере, одна из этих сделок была одобрена высшим руководством Православной Церкви в Греции. Примерно 1500 квадратных метров лучшей земли в Иерусалиме было продано израильским маклерам, действующим от лица  жителей этих земель. Судья Кармель заявил, что Зусман был главным участником всего этого мошенничества.

Патриархат выразил удовлетворение решением суда, которое, как он сказал, является справедливым, хотя  решения и  ждать пришлось долго. «Оно поможет нам вернуть наши земли, украденные в результате мошенничества», — сказал представитель Патриархата.
Измена — не только вовне, но и внутри. В этом беда. Многие источники сообщают, что Греческая Православная Церковь в Иерусалиме, владеющая в городе значительной земельной собственностью, занимается продажей земель через несколько израильских компаний по сделкам с недвижимостью. Палестинские власти потребовали от Патриархата, чтобы он прекратил этим  заниматься. В мае этого года израильская газета «Маарив» сообщила, что, хотя Патриархат прекратил продавать свою земельную собственность, он продолжает сдавать ее в аренду. Соглашения между Патриархатом и арендаторами дают последним полное право сдавать землю в аренду и продавать с 2051 года, когда закончится срок аренды.

Как сообщают источники в СМИ, многие основные правительственные здания, такие, как Кнессет, резиденция израильского президента и его офис, Главный Раввинат и сотни других построек для израильских поселенцев построены на землях, арендованных у Патриархата. Сюда же относятся общественные парки в центре Иерусалима.

Международный медиацентр Ближнего Востока в репортаже о роли Патриархата в уступке евреям прав собственности на землю сообщил, что греческие православные христиане в Палестине бойкотируют Патриархат за его грубые злоупотребления, особенно из-за того, что он не обращает внимания на нужды своих последователей в Палестине и в оккупированном Иерусалиме. Многие из них вынуждены покинуть свои жилища, и им негде жить, в то время как Патриархат сдает свои земли в аренду еврейским поселенцам и организациям.

По окончании рассмотрения дела адвокат Зусмана Зеев Гордон заявил, что «удивлен решением суда».

“Ныне суд есть миру сему” (Ин. 12, 31)

Раскрытие новых обстоятельств мошенничества с земельной собственностью в Иерусалиме позволяет сегодня совершенно иначе взглянуть на обстоятельства отстранения от Патриаршего Престола и фактического заточения законного Патриарха Иерусалимского, который стал первым с момента образования этого института в 60 году н.э., лишенным Патриаршего Престола  духовенством (людьми), а не оставил своё служение  по Воле Божией, как этого требует канон и как оставили своё служение все 140 Иерусалимских Патриархов начиная с Апостола Иакова.

Напомним, что в марте 2005 года разразился скандал, в ходе которого ряд израильских и греческих СМИ обвинил Патриарх  Иринея в незаконной сделке с церковной недвижимостью.

Журналисты утверждали, что некие махинаторы, с ведома Патриарха, продали ряду еврейских бизнесменов церковную землю у Яффских ворот Иерусалима. И несмотря на тот факт, что никаких договорённостей и тем более действий в отношении указанной недвижимости не было доказано и суд полностью отверг эти обвинения — был незаконно собран Всеправославный  Собор и вопреки всем церковным канонам, на тот момент, меньшинством голосов, было принято решение о низложении 140-го Патриарха Иерусалимского Иринея. С того момента и вплоть до сего дня Патриарх фактически находится в заточении в собственном доме. К нему не пускают близких, не пускают духовных чал и духовенство опекавшегося им Святогробского братства.

Патриарх Ириней был самым нежелательным, с точки зрения Израиля, кандидатом на опустевший после смерти Патриарха Диодора в 2000 году Иерусалимский престол. Синод утвердил кандидатуру Патриарха Иринея 13 августа 2001 года, несмотря на 8-месячное сопротивление со стороны Израиля. Новый Патриарх с самого начала заявил о своей поддержке палестинской борьбы за независимость, поддерживал дружеские отношения с главой Палестинской автономии Ясиром Арафатом, осуждал как теракты палестинцев, так и действия израильской армии на палестинских территориях.  Одной из главных причин незаконного низложения Патриарха Иерусалимского стало его нежелание и сопротивление активному присоединению к экуменическому движению, финансируемому США и имеющем целью влиять на сознание двух миллиардов людей, используя Слово Божие для достижения своих интересов. Так при Патриархе Иринее «Отныне и вовеки» запретили вход в Вифлеемскую церковь Рождества Христова американскому президенту Джорджу Бушу и его министру обороны Дональду Рамсфелду, британскому премьеру Тони Блэру и его министру иностранных дел Джеку Стро. Православный Патриарх не мог считать их единоверцами и иметь с ними церковное общение. Именно поэтому  Иордания и Палестина утвердили его кандидатуру сразу, Израиль — только после многомесячного сопротивления.

И тогда в  ход была пущена дезинформация, в которой главную роль сыграл еще один международный авантюрист -  грек Апостолос Вавилис. В апреле 2005-го он был арестован в Италии как главный фигурант дела о коррупции в Греческой Православной Церкви.  По данным полиции, Вавилис  являлся международным авантюристом, который разыскивался Интерполом по обвинению в торговле наркотиками.  Вавилису приписывались связи с коррумпированными иерархами Церкви и политиками, мафией, спецслужбами различных стран. С его именем связывались аферы с поставками оружия, организацией финансовых пирамид, а также сомнительные коммерческие предприятия во многих странах. На короткое время фигура Вавилиса оказалась и в центре коррупционного скандала вокруг Патриарха Иринея. СМИ утверждали, что в 2001 году Вавилис был послан из Греции в Израиль с тайной миссией по избранию Иерусалимского патриарха. Сам Вавилис в интервью, данном в бегах, утверждал, что за избрание Иринея он должен был получить 400 тысяч долларов, но так и не увидел этих денег. Скорее всего, их вообще не было. Вавилиса  вскоре  экстрадировали  в Грецию, и  отправлен в тюрьму. Но так или иначе «информационный вброс» был сделан. Все закончилось так, как закончилось — законный Патриарх Иерусалимский все-таки был низложен.

Страницы: 1 2

Корреспондент «МН» побывала на собрании молодых православных активистов, где они обсуждали очередную акцию против Pussy Riot и другие перфомансы в поддержку церкви. Лазерное шоу, кровавые халаты и чучело пеликана на летательном аппарате — лишь некоторые из предложенных идей.

Активисты собрались на Крутицком патриаршем подворье в Москве, где находится Синодальный отдел РПЦ по делам молодежи. Сообщение о готовящейся встрече за несколько дней до этого появилось на странице «вконтакте» у Дмитрия Цорионова, известного выступлениями против сторонников Pussy Riot. Он просил всех «неравнодушных православных христиан» прийти и обсудить «грядущие акции, направленные на поддержку Церкви», добавляя, что есть «очень много замечательных идей».

В небольшом помещении на первом этаже стоял стол, за который сели человек восемь, в том числе Дмитрий Цорионов. Остальные разместились на стульях рядом. Всего около 30 человек. На одной из стен портрет патриарха Кирилла, на другой — большая икона.

Прямо под иконой во главе стола сидел мужчина лет 35 в сером пиджаке и темно-синем галстуке, собравшихся он то и дело называл «коллеги». Он представился заместителем председателя Синодального отдела по делам молодежи Вадимом Квятковским. За столом находилось еще двое мужчин в таких же серых костюмах. Правда, галстуки были другие: у одного красный, у другого зеленый. Они не представились.

«Интересная картинка»

«Есть две темы, — начал Вадим Квятковский. — Первая — как активизировать противодействие или, скажем так, усилить стояние у суда 10 октября (в этот день будет рассматриваться кассационная жалоба участниц Pussy Riot на приговор. — «МН»). И вторая — подумать о плане на будущий год». Квятковский вкратце рассказал и о себе: что занимается православным молодежным служением с 2000 года, что в 2006 году был одним из создателей движения «Георгиевцы», которое, по его словам, отличается тем, что действует преимущественно в общественно-политической сфере.

Один из участников за столом предложил перейти к главной теме. «По календарю ближайшее действие, которое надо было бы обсудить и подготовить, — это суд 10-го числа. Что там будет, возможно ли отрепетировать? Ведь весь этот успешный механизм основан на репетициях», — сказал он и предложил дать слово Дмитрию Цорионову, которого назвал «вдохновителем этого процесса, его символом». «Давайте послушаем человека-символа», — согласился Квятковский.

План Цорионова заключался в следующем: всем прийти, собрать хор, позвать казаков, устроить крестный ход и делать то, «что мы делаем обычно, ничего не выдумывая нового».

Сидящие за столом решили: хор — это красиво, а казаков решили не звать.

«Если считать, что это действие является интересной картинкой, то казаки не нужны, — высказался один из участников и напомнил, что хор казаков уже где-то недавно снимали. — Нужно учитывать, что и с той стороны будут перфомансы, а журналисты скажут: «А, казаки опять поют!»

В итоге постановили, что нужны хор (не казачий), регент, футболки с православной символикой, большая икона и фотограф. Предложили использовать еще и георгиевские ленты — как противодействие «белой ленте».

Видеопроектор и звукоусиливающую аппаратуру решено было не приносить.

«Туда это не пронесешь, около суда вообще нельзя ничего использовать, — напомнил Квятковский. — У судов по закону и проводить ничего нельзя. То, что нас пропускают туда и терпят, — это так, уже по факту. Противники наши получили разрешение на акцию вообще у трамвайных путей».

О кощунниках и провокаторах

Одного из присутствующих очень волновал вопрос: можно ли будет «бить морду кощунникам», которые станут выкрикивать богохульные лозунги. Участники за столом посоветовали от этого воздержаться.

Как уберечься от провокаторов, придумал молодой человек представившийся Константином. «Когда я был у Хамовнического суда в день вынесения приговора, рядом стоял товарищ и откровенно на камеру зиговал (выкрикивал нацистское приветствие. — «МН»), — рассказал он. — В следующий раз надо с собой иметь плакат с надписью «Он не с нами» и со стрелкой и в случае провокации быстро его развернуть рядом с провокатором».

«А что мы требуем у суда?» — неожиданно поступил вопрос «из зала». «Мы не требуем и не требовали для них (для девушек из Pussy Riot. — «МН») никакого срока, — пояснил Квятковский. — Все по Евангелию: не судите и не будете судимы. Надо подчеркивать эту мысль».

Задача активистов, по словам Квятковского, переломить общественное мнение и убедить всех, что в храме Христа Спасителя было совершено кощунство. После суда Квятковский предложил «провести флешмоб» в каком-нибудь кафе.

Командировать батюшку

«У многих есть ощущение, что нет общего церковного мнения на этот счет, — сказал Квятковский, когда несколько участников встречи пожаловались, что не только богохульники, но и многие православные считают их «глупыми фанатиками». — Я вам говорю совершенно определенно, общецерковное мнение существует, оно выражено в заявлении Высшего церковного совета: выходы граждански активной молодежи, в том числе выходы к суду, нужны». Он напомнил, что Высший церковный совет возглавляет патриарх и туда входит ряд митрополитов. «Так что здесь сомнений нет», — заключил Квятковский.

«Нужно сделать, чтобы у всех нас, православных активистов, был духовник, — предложил Алексей из «Православного дивизиона». — Нужно командировать батюшку на среду». «Чтобы было кого бить за нас, если мы что-то натворим», — пошутил кто-то.

Квятковский отметил, что командировать на такое дело священника невозможно, потому что «колхоз — дело добровольное». Кроме того, по его словам, не всякий священник это выдержит, ведь придется давать бесконечные интервью, отвечать на вопросы. «В данном случае это нормальная гражданская активность, — сказал Квятковский. — Священник обязателен для священных действий — молебен, полноценный крестный ход. Но если мы считаем, что священник нужен, давайте помолимся — Господь нам пошлет».

«Нормальное православие»

Активист из «дивизиона», похоже, был не согласен: «Если бы 1-го числа (1 октября началось рассмотрение кассации по делу Pussy Riot. — «МН») был священник, они бы не смогли на «Правмире» такую статью написать (журналисты интернет-газеты «Православие и мир» попросили разных священников прокомментировать действия Дмитрия Цорионова, самочинно организовавшего крестный ход и молебен у суда. — «МН»)». «Правмир» — это отдельная тема: что бы мы ни сделали, там было бы перевернуто», — сказал Квятковский. «Нужно создать сайт, где будут статьи и выступления батюшек, которые представляют нормальное православие, а не «правмировское», — поступило предложение из зала. — Например, отец Даниил Сысоев, отец Димитрий Смирнов, отец Артемий Владимиров не из либеральных этих течений обновленческих. Это будет чистое, не смешанное ни с чем православие».

Раздались аплодисменты. Предложение принято, объявлен поиск журналистов, публицистов, дизайнеров.

Кровавый халат

Обсуждались и другие акции. Сразу после крестного хода у суда Цорионов предложил провести флешмоб против абортов. Для этого нужно найти «значимое место», вроде Красной площади, построить девушек с надувными шарами под одеждой и несколько человек в халатах с кровью. «Халаты с кровью есть у девчонок», — заметил по ходу Цорионов. Затем люди в халатах протыкают животы, и девушки падают. «Это хорошо будет смотреться, и слово «флешмоб» привлекает всех в интернете», — заявил Цорионов.

Но проводить такой флешмоб сразу после стояния у суда отказались.

Другое предложение Цорионова — последовать примеру группы «Война», которая когда-то с помощью мощного проектора спроецировала череп и кости на Дом правительства. Цорионов предлагал подобным образом спроецировать на Дом правительства, Мавзолей или Госдуму надпись «Запретим аборты».

О законности такой акции поспорили, но пришли к тому, что если группе «Война» это сошло с рук, то им и подавно. Максимум, что грозит, — штраф.

«Только не надо на Белый дом проецировать, нам ведь нужно, чтобы закон приняли, не надо их злить», — предостерег молодой человек из зала.

Страницы: 1 2

О том, что Лев Толстой был религиозным мыслителем, красноречиво свидетельствуют его трактаты «Исповедь», «В чем моя вера?», его «Четвероевангелие», заключающее собственное прочтение Нового Завета. Но православный ли он мыслитель?

Вот мнение на сей счет Священного синода Русской православной церкви от 20—22 февраля 1901 г.: «Новый лжеучитель, граф Лев Толстой... проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской... отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святого Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию».

А вот собственный комментарий писателя к решению РПЦ об отлучении его от церкви: «То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усумнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви... И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения...»

И далее: «В елеосвящении так же, как и в миропомазании, вижу приемы грубого колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах, молитвах, заклинаниях, которыми наполнен требник. В причащении вижу обоготворение плоти и извращение христианского учения. В священстве, кроме явного приготовления к обману, вижу прямое нарушение слов Христа, — прямо запрещающего кого бы то ни было называть учителями, отцами, наставниками (Мф. XXIII, 8—10)».

Можно спорить, кто прав и кто ближе к истине. Но сейчас разговор не о конфликте Толстого с православной церковью, а о полном отсутствии у него не религиозного, не христианского, а именно православного мирочувствования. Налицо два совершенно различных восприятия мира, но эту принципиальную разницу в упор не замечают выдающие себя за православных Ю. Кублановский и О. Николаева. Видимо, потому что православие для них нечто расплывчато-неопределенное, общехристианское и общерусское.

А вот Лев Толстой хоть и истовый христианин, и русский до корней волос, а гляди ты — вовсе не православный. Его хрестоматийные «Война и мир», «Анна Каренина» имеют с религиозным мировоззрением мало общего (потому и были весьма востребованы в советско-атеистической системе), а в произведениях, последовавших за религиозным переломом в сознании — таких как «Смерть Ивана Ильича», «Крейцерова соната», «Отец Сергий», «Воскресение», — из-за отсутствия мистического опыта, наблюдается сгущение некой метафизической душевной тяжести. И безвыходность как результат псевдорелигиозных поисков (ибо религия без мистики все равно что водка без спирта).

Обратим внимание, как — каким образом, какими словами — в романе «Воскресение» описывается одно из главных христианских таинств: «...Священник, одевшись в особенную, странную и очень неудобную парчовую одежду, вырезывал и раскладывал кусочки хлеба на блюдце и потом клал их в чашу с вином, произнося при этом различные имена и молитвы. Дьячок же между тем не переставая сначала читал, а потом пел попеременкам с хором из арестантов разные славянские, сами по себе мало понятные, а еще менее от быстрого чтения и пения понятные молитвы... Сущность богослужения состояла в том, что предполагалось, что вырезанные священником кусочки и положенные в вино, при известных манипуляциях и молитвах, превращаются в тело и кровь бога»

Для автора это дико — никак не способно вместиться в его сознание мистико-символическое начало. Ибо мировоззрение Толстого в сущности представляет собой некую замешанную на морализаторстве смесь лютеранства с позитивизмом Конта, и все, что выходит за рамки чисто рационального постижения, представляется ему глупым и несуществующим.

Страницы: 1 2 3 4 5

Почему люди из разных городов, российских и зарубежных, едут на Ярославщину, в село Флоровское, к священнику Сергию Вишневскому

«Скажи мне… — Сергей Фёдорович доверительно приблизил лицо к сидящему рядом с его кроватью священнику. — Меня сомнения постоянно одолевают… Тебе одному поверю… Есть в тебе что-то такое… Чему нельзя не поверить. Скажи мне твёрдо и честно: Бог есть или нет Его?» «Есть», — тихо, но твёрдо и без тени сомнения отвечал отец Сергий.

— Вот и хорошо, — так же тихо отозвался больной. — Мы ведь с тобой старики, что нам друг другу врать, правда? Ты с какого года?

— С двадцать шестого.

— А я с двадцатого.

— И оба мы Сергеи.

— Да, ещё и тёзки. Значит, говоришь, есть… Теперь я буду твёрдо верить. Как ты.

Сей разговор происходил в 1994 году в доме великого русского кинорежиссёра Сергея Фёдоровича Бондарчука незадолго до его кончины. Супруга, актриса Ирина Константиновна Скобцева попросила священника отца Сергия Вишневского прийти и поговорить с мужем. Так и состоялась та беседа, столь важная для закатных дней Сергея Фёдоровича.

Перед самым уходом в лучший мир Бондарчука исповедовал иеромонах Тихон (Шевкунов), тогда ещё настоятель подворья Псково-Печерского монастыря. Ныне он архимандрит и наместник московского Сретенского монастыря. В своей недавно вышедшей книге «Несвятые святые» и другие рассказы» в главе «Об одной христианской кончине» он написал об этой встрече…

А отца Сергия уже вновь не было в Москве, он вернулся в Ярославскую область, в село Флоровское, где уже четвёртый год восстанавливал храм своего деда и жил при нём, навсегда покинув более спокойную московскую жизнь.

Село Флоровское лежит где-то посередине между Угличем и Рыбинском, в нескольких километрах к востоку от правого берега Волги у Мышкина. Всякий, кто впервые попадает сюда, невольно удивляется — как в этих глухих местах, окруженных болотами, оказался такой огромный двухэтажный храм — ведь само село Флоровское состоит их нескольких домишек, а окрестные деревни тоже негусто населены. Но так было не всегда. В XIX веке здесь кипела жизнь, сёла стояли большие. Храм Флора и Лавра в селе Флоровском Большесельского района Ярославской области воздвигнут на месте чудотворного явления иконы Божией Матери. Местное предание гласит, что приближенные Екатерины Второй однажды приехали по ягоду в эти знаменитые обильной и особенно вкусной клюквой места и заплутали в болотах. Спустилась ночь. Отчаявшись, заблудившиеся стали усердно молиться и через какое-то время увидели свет на верхушке дерева, исходивший от явившейся там иконы. Они побрели на этот свет, вышли к своим экипажам и спаслись. В память о событии и был воздвигнут величественный храм с пятью куполами и колокольней. Вокруг храма стало расти село.

Восстановление церкви ведется вот уже более двадцати лет стараниями настоятеля — отца Сергия Вишневского. В первые годы своего переселения сюда он мечтал: будут ездить люди, станут селиться, воскреснет село, построят заново церковноприходскую школу на месте старой, от которой остался один фундамент, поросший лесом. Теперь мечтательный пыл батюшки заметно остыл, но никакого уныния в душе у него не поселилось. В свои восемьдесят пять лет Сергей Николаевич достаточно бодрый, подвижный, очень жизнелюбивый человек. Приезжая к батюшке, тотчас заряжаешься от него каким-то удивительным излучением, наполняющим душу радостью, а тело — силой и здоровьем, желанием действовать.

В храме Флора и Лавра некогда был настоятелем дед отца Сергия по материнской линии, священник Николай Иванович Добронравов. Здесь, на погосте, возле алтарной части, он и похоронен.

Сам же Сергей Николаевич Вишневский родился 1 января 1926 года в семье военнослужащего. О своем происхождении он говорит так:

«Я горжусь тем, что являюсь уроженцем Ярославской земли, которая находится в самом сердце России, и все, что есть во мне хорошего, дали мне мои предки и моя родная земля».

Несмотря на то, что не только род матери, но и род отца был издавна священническим, отец считал себя атеистом, отвергал Православие, и если бы не ранняя смерть его, он, конечно же, сильно бы воспрепятствовал желанию сына пойти по стезе предков, стать священником. А маленького Сережу все равно с детства дразнили: «Сергий — дьякон, Сергий — поп, Сергий — валяный сапог!»

Он рано научился читать. В селе Введенском, где работала мама, в доме у священника была огромная библиотека, и Сережа, перечитав все домашние книги, стал пользоваться книгами этого доброго человека — отца Иоанна Скворцова. В качестве «платы» за это отец Иоанн требовал, чтобы мальчик заучивал все главные молитвы. Когда отец Иоанн умер, его дети, приехав на похороны, подарили юному усердному читателю целый сундук книг.

После школы Сергей Николаевич учился в Нижнем Новгороде, в ремесленном училище, на токаря. В первые годы своего поселения во Флоровском жалел, что не освоил тогда несколько специальностей, которые пригодились бы при ремонте храма — кровельщика, печника, каменщика, живописца.

В 1943 году его взяли в армию, но на фронт он не попал, хотя и писал одно заявление за другим. Прошел срочную службу в резерве под Вяткой. Но воспоминания о военной службе безрадостные. В резерве было невыносимо голодно, пайки ничтожные. Все просились на фронт — и воевать хотелось, да и пайки на передовой были куда более приемлемые. 23 февраля 1944 года медкомиссия определила дистрофию — рядовой Вишневский весил всего 32 килограмма. Приписали к отдельному батальону выздоравливающих, куда попадали солдаты после ранений, там кормили лучше.

Сразу после войны он поступил на только что открывшиеся в Москве при Новодевичьем монастыре богословско-пастырские курсы. Вскоре они были переименованы в духовное училище, а затем — в семинарию. Весь курс, разделенный на два класса, состоял из двадцати человек. По окончании семинарии отец Сергий мечтал вернуться на Ярославщину, стать сельским священником по примеру своих предков, но преподаватели семинарии, в числе которых был известный протоирей Александр Ветилев, преподававший гомилетику, принялись уговаривать его поступать в академию. И он согласился. Учась на третьем курсе академии, женился на девушке из верующей семьи. Александра Алексеевна стала верной подругой всей его жизни, родила отцу Сергию четверых сыновей. Все они, когда выросли, стали священниками, причем, один из них, тоже отец Сергий, служит в Ярославской области.

После окончания духовной академии отец Сергий был назначен внештатным священником в храм Воскресения Христова в Сокольниках. Это «временное» назначение продлилось пятнадцать лет. Наиболее трудные годы жизни... Сыновья рождались один за другим, Павел в 1953-м, Сергей в 1954-м, Миша в 1957-м. Условия существования — самые скудные. После недолгого потепления советской власти по отношению к Церкви, продолжавшегося до смерти Сталина, пришел бешеный богоборец Хрущев, поклявшийся показать по телевизору последнего русского попа. В Москве храмы не рушились, но на священнослужителей постоянно налагались все новые и новые налоги. Шестьдесят процентов от доходов полагалось отдать государству. При зарплате в 750 дореформенных рублей на руки получали 300. Это примерно соотносимо с тем, как теперь при зарплате в 20 тысяч на руки получать 8. Можно на такие деньги жить при семье в пять человек?.. Так налогами предполагалось удушить веру в Христа!

— Раз в неделю мои детишки получали всего по одной конфете, чтобы как-то отметить воскресный день от всех остальных.

В Православии оставались самые стойкие, самые укрепленные в своей любви к Спасителю. Вспоминает отец Сергий, как в большие праздники рьяные хрущёвские атеисты приходили в храмы, создавали давку, во время литургии начинали раскачивать толпу прихожан, гоготали…

— Иной раз я выскакивал и чуть не в драку с ними, вот до чего доходило!

Неусыпно следили за священниками и представители органов госбезопасности. Священники шутили: «У Христа из двенадцати учеников один был предатель, а у нас на двенадцать человек по два доносителя приходится».

— Однажды, — вспоминает отец Сергий, — меня вызвали в райисполком, отвели в отдельную комнату, усадили один на один с очень неприятным человеком, который мне и говорит: «Либо вы, Сергей Николаевич, будете писать нам подробные отчёты об антисоветских разговорах в среде священников, либо мы опубликуем в газетах статью о том, что вы живёте на широкую ногу, приобрели недавно холодильник, а холодильником у нас в стране пока ещё далеко не каждый владеет». Я ответил: «Доносы писать не стану, а статей в газетах не боюсь. Меня уважают прихожане, и все они знают, как бедно я живу, а холодильник купил по дешёвке, списанный».

По окончании своего «временного» назначения батюшка был переведен на должность исполняющего обязанности настоятеля храма Петра и Павла в Лефортове на Солдатской улице. Одновременно учился в аспирантуре. Отставка Хрущева не сразу принесла облегчения Церкви. Вспоминая шестидесятые годы, отец Сергий говорит, что на всю его большую семью в день приходилось по три рубля на еду. Лишь в семидесятых и восьмидесятых жизнь священника стала немного лучше. Церковнослужителей приравняли к госслужащим. В 1970 году в семье Вишневских появился четвёртый сын Володя.

В 1967—1970 годах отец Сергий учился в аспирантуре при Московской духовной академии. Тема диссертации — «Митрополит Платон (Левшин) как проповедник». Вместе с ним аспирантуру заканчивали будущий митрополит Вятский и Слободской Хрисанф (Чепель), почивший в 2011 году, а также ныне весьма известный богослов, педагог и публицист, профессор Московской Духовной Академии Алексей Ильич Осипов.

После храма Петра и Павла отец Сергий три года служил в храме Святителя Николая в Хамовниках. Затем стал настоятелем храма Воскресения на улице Неждановой (ныне вновь Брюсов переулок), где прослужил более шести лет, после чего был настоятелем храма на Пятницком кладбище.

— С каждым годом, ещё до прихода к власти Горбачёва, отношение к нам становилось всё лучше и лучше, — вспоминает он семидесятые и восьмидесятые годы. — Уже и кагебешники совсем иначе с нами разговаривали. Дважды в год, накануне Первомая и перед 7 ноября вызывали и лишь инструктировали, как разговаривать с иностранцами и журналистами, если те будут спрашивать об отношении советской власти к Церкви. А последним моим куратором был сотрудник КГБ по имени Александр Игоревич Макаров, я ему даже икону подарил, так он после этого и вовсе стал верующим, сейчас он постоянный прихожанин храма Рождества Христова в Измайлове, генерал ФСБ.

В 1983 году отец Сергий чуть было не оказался в Сан-Франциско, куда его намеревались определить в Свято-Николаевский храм. Но назначение не состоялось. Митрополит Минский Филарет (Вахромеев) при случае хотел утешить, извинялся, что так вышло, на что отец Сергий весело ответил:

— Да что вы, владыко! Я только рад! Да я бы лишь в первые полгода, быть может, радовался бы такому назначению, а потом бы садился на берег океана, смотрел бы в сторону матушки России и горько плакал.

В 1984 году отца Сергия перевели в один из лучших московских приходов — в храм Знамения Божией Матери, что возле Рижского вокзала. Должность настоятеля этого знаменитого храма стала его последней в Москве. Все четверо сыновей отца Сергия сделались священниками. Павел окончил семинарию, академию и аспирантуру, Сергей в молодости хотел работать в автосервисе, Михаил стать военным, но в итоге оба тоже пришли к священству, а Владимира взял к себе в услужение архиепископ Пражский Христофор (Пулец), он же и рукоположил его в иерея.

В конце 1990 года, когда все дети уже были устроены, отец Сергий решился осуществить свою юношескую мечту — стать сельским батюшкой. Оставив приход в Москве, он перебрался во Флоровское. В храме своего деда он побывал за три года до этого. Увидев мерзость запустения, содрогнулся и тогда уже понял, что вскоре переедет сюда. Рассказал о своей мечте прихожанам, и они, любя своего батюшку, принялись нести пожертвования на будущее восстановление храма Флора и Лавра. Одной из первых внесла большой вклад Галина Елисеевна Стручкова. Сейчас, вот уже более семнадцати лет, она тоже живет во Флоровском, усердно помогает батюшке и в хозяйстве, и в богослужении, читает и поет в хоре. Была когда-то прихожанкой в Знаменской церкви, потом приехала во Флоровской, купила здесь дом, стала помощницей, а в итоге взвалила на свои плечи всё хозяйство, ухаживает за теплицами, огородом, скотным двором, в котором постоянно обитают куры, гуси, козы.

Все свои сбережения отец Сергий и матушка Александра Алексеевна отдали на восстановление храма. Он достался батюшке с остовами куполов, разрушенной кровлей, полностью разграбленными иконостасами. В те времена, когда родилась мода на иконы, их отсюда увозили на грузовиках. В нижнем, зимнем храме весной, осенью и летом стояла вода, от испарений которой почти полностью погибла роспись стен и потолков. Много было работы и в самом храме, и на погосте, сплошь заросшем бурьяном. Но отец Сергий ликовал, чувствуя, что здесь он — ближе к Богу.

В 1998 году студией «Радонеж» была выпущена видеокассета «Острова Православия». На обложке — аннотация:

«Океан разбушевался так, что пучина страстей поглощает тебя и гибель неминуема... Но в последний миг появляется Остров. Спасение! Здесь не слышен шум прибоя и солнце согревает окоченевшее тело. Где же этот Остров?..»

Кассета состоит из нескольких видеосюжетов, каждый из них рассказывает о таком Острове — о греческих монастырях Метеора, о Монреальской чудотворной иконе Божьей Матери, об отце Николае с острова Залит, и — о храме во Флоровском, о первой зиме, проведенной здесь отцом Сергием. В фильме хорошо видно плачевное состояние, в котором тогда находился храм. Теперь, по сравнению с 1990 годом, совсем иная картина. Храм восстановлен. Красивый, величественный.

Люди, узнавая о том, что храм Флора и Лавра вновь открыт, стали чаще и чаще приезжать из окрестных мест, помогали в расчистке кладбища, в ремонте здания. Постепенно батюшка обзавелся двумя гостевыми избами, банькой, развел коз, кур, гусей.

Но приезжали не только с добром. Иной — за выпивкой, другой — стащить что-нибудь. А в 1994 году, в дни Великого поста, среди ночи напали двое грабителей, вломились в дом с газовыми пистолетами, связали батюшку, искали какую-то несуществующую икону, усыпанную алмазами, били отца Сергия рукояткой пистолета по голове, выпытывая, где эта икона. Так и не найдя, набрали старых образов и ушли. Потом только отец Сергий догадался: однажды его показывали по телевизору, и за спиной у него была репродукция иконы Божией Матери в драгоценном окладе работы Фаберже, с алмазами и рубинами. Ее-то и искали «иконолюбы»! Но и во время ограбления совершилось маленькое чудо: когда отец Сергий спросил одного из грабителей, как его имя, за кого молиться, тот шепотом назвал себя... Может быть, когда-нибудь он придет и ударится коленями об солею перед седым человеком, держащим в руке своей крест. Как в Пасху 1998 года пришел один и покаялся:

— Батюшка! Прости мне грех мой! Я тут, когда мальцом был, в церкви безобразничал. Она тогда пустая стояла. Гробницу какую-то разломал... Дай поработать для храма, чтобы загладить грех мой!

Чего только не было за эти двадцать с лишним лет, что отец Сергий живет во Флоровском.

Взять хотя бы датчан, которые, узнав об отце Сергии от его сына, несколько раз приезжали к нему и подолгу жили. Молодые люди, ищущие света, помогали священнику в хозяйстве, смиренно исполняя все его приказы. Сами признавались, что во Флоровском гораздо больше Бога, чем во всей Дании...

Около десяти лет во Флоровском жил один бывший алкоголик, бросивший пить и занявшийся богоискательством. Перепробовав разные религии, пришёл в Православию, приехал и поселился в небольшой сторожке рядом с домой отца Сергия. Помогал священнику в храме. Вроде бы, всё хорошо, но в один отнюдь не прекрасный день явился к батюшке и сказал:

— Я должен быть здесь во Флоровском старцем, а вы мне мешаете. Иной раз меня так и подмывает зарубить вас топором, а потом самому утопиться!

Отец Сергий возгоревал, но ничего предпринимать не стал, только молился. Но когда этот человек с помутившимся разумом поджег во Флоровском два дома, его пришлось препроводить в психиатрическую лечебницу.

— Жалко мне его. Хороший человек. Но не в своём уме. Увы, рогатый и хвостатый не оставляет нас в покое! — вздыхает отец Сергий.

Но в основном во Флоровское едут люди светлые, по-настоящему верующие, понимающие, какой свет исходит от настоятеля храма Флора и Лавра.

Каждая поездка к отцу Сергию — маленькое чудо. Обычно накануне что-то непонятное гнетет тебя и почему-то особенно остро хочется остаться в Москве. Но стоит доехать до Ярославского вокзала и сесть в поезд, как сразу на душе становится легко-легко, и дальше летишь до Флоровского, как на крыльях.

Хотя добираться туда очень непросто — до Ярославля, потом на автобусе до Нового Села, от Нового Села — или жди несколько часов другого автобуса или пешком двенадцать километров. Хорошо еще, если попутка подвернется. Но все равно — едешь, идешь, а душа поет.

Кого ни спросишь в московской священнической среде — все знают об отце Сергии. Да и не только в священнической. Он крестил многих писателей и их детей. Освящал здание журнала «Наш современник», который читает постоянно от корки до корки наряду с «Москвой» и «Русским домом».

Кроме своего храма отец Сергий взял на попечение небольшую церковь в селе Леонтьевском, построенную в XIX веке иждивением одного местного крепостного крестьянина. Оказывается, крепостные не только мучались под гнетом помещиков, но иной раз могли даже на собственные деньги храм воздвигнуть! Постепенно и этот храмик ожил иждивением Сергея Николаевича.

Несколько раз доводилось отцу Сергию совершать литургию вместе с Патриархом Алексием II. Однажды Святейший спросил:

— Вам сколько лет, батюшка?

— Да уже скоро восемьдесят.

— Да ладно вам! Признайтесь, что лет двадцать накинули!

И вскоре наградил отца Сергия правом служить литургию с открытыми царскими вратами до пения «Отче наш».

Удивительны проповеди отца Сергия.

— Меня спрашивают: «Как часто надо ходить в церковь? Можно ли раз в неделю или даже раз в месяц?» А я отвечу так: можно и вообще не ходить. Именно! Не ходите вовсе. Проживёте свой век без Церкви, скончаетесь и попадёте в ад. И окажетесь там рядом с Гитлером. И будете вечно там рядом с ним. Только подумайте: вечно! В аду. С Гитлером.

В храме воцаряется задумчивое молчание. Тишина длится минуту. Отец Сергий даёт прихожанам время поразмыслить. Лицо его суровое, он как бы сам впервые увидел, как страшно грешнику в аду. Да ещё рядом с Гитлером… Вдруг лицо священника озаряет луч радости и надежды, и трепетный голос, только ещё бывший сердитым, звучит серебром этой радости:

— Ну а если кто хочет вечно быть в раю, да рядом с Александром Васильевичем Суворовым, тем скажу: добро пожаловать в храмы Божии!

Проповедь отца Сергия, как всегда короткая, но пронзающая сердца, окончена. Батюшка уже вышел с крестом для целования. Прихожане подходят, прикладываются к сверкающему в его руках распятию…

Когда отцу Сергию исполнилось восемьдесят лет, он сказал:

— Вот мне и восемь десятков. Чувствую, приближается старость.

Господь даёт ему сил, и диву даёшься неутомимости отца Сергия. Три-четыре часа ночью и часик днём — вот весь его сон. Ведь в жизни так много надо успеть сделать, повидать, прочесть, а главное — богослужить.

В восемьдесят четыре он признавался прихожанам после литургии:

— Недавно стало очень плохо. Думал, помру. Попросил силы небесные: «Нельзя ли получить ещё годика три-четыре?» Перечислил, какие намечены дела. И вот, кажется, дают.

Александр Сегень