КАЖДОЕ УТРО ПУТИН ВИДИТ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ ХУСЕЙНА ИЛИ КАДДАФИ – ВЕДУЩИЙ ДМИТРИЙ ЧЕКАЛКИН О ХАОСЕ, КОТОРЫЙ СЕЕТ КРЕМЛЬ.
Александра Горчинская



Дмитрий Чекалкин известен как радиоведущий, автор юмористических передач на украинском радио: Веселые яйца, Операция проФФесор, Привет, блондинки и Разыграли!, а также как руководитель студии Diva Prodaction, которая занимается организацией праздников и ивентов. Однако в прошлом у него была совсем другая специализация – Чекалкин учился в Московском военном институте иностранных языков. Там с 1939 года функционировал факультет военной спецпропаганды. В 1992-м Чекалкин работал в Министерстве иностранных дел и был первым украинским дипломатом на Ближнем Востоке, а вместе с тем – консулом в Израиле.

Еще несколько лет назад он работал и в России – вел частные вечеринки и корпоративы. Но после начала известных событий окончательно переехал на родину, в Киев, отказавшись от предложений в РФ.

В интервью НВ Чекалкин вспоминает, как ему предлагали вести праздники неподалеку от московского СИЗО Лефортово, где теперь сидит арестованный ФСБ украинский журналист Роман Сущенко, объясняет, почему Украине не сравняться с Россией в сфере телевизионной пропаганды, и поясняет, зачем Владимиру Путину создавать неразбериху вокруг себя.

- Недавно в Москве арестовали украинского журналиста и обвинили в шпионаже. Зачем это нужно России?

- Одна из причин, почему еще два года назад я перестал ездить в Россию – в сегодняшней ситуации от этого режима можно ожидать любых провокаций. Кстати, не совсем понимал [нардепа Сергея] Лещенко, когда он оправдывал поездки своей девушки [диджея Анастасии Топольской]. Вот так ее задержали бы в ночном клубе, подбросили наркотики в сумочку, которую она оставляла в гримерке, и потом стали бы начинать очередные процессы по спасению украинских граждан. Поэтому считаю, что это абсолютно можно было предвидеть.

Любого человека, который так или иначе связан с военно-промышленным комплексом, можно обвинить в шпионаже. Любого правозащитника можно обвинить, что он подрывает устои, нарушает «скрепы».

Больше двух лет назад, где-то в июне 2014-го, работал недалеко от [СИЗО, в котором находится журналист Сущенко] Лефортово, на одном юбилее, и вдруг подумал, что здесь, буквально в километре от меня томятся наши соотечественники. Для меня это был такой последний звонок. Мои заказчики (особенно такие, с еврейскими корнями) часто меня уговаривали [выступить]. В свое время я вел для них семейные мероприятия в Москве. И вот они удивлялись, почему я не соглашаюсь. Говорили, мол, мы тебя привезем чуть ли не в запломбированном вагоне. Нет, спасибо.

- Много там сейчас таких, как Сущенко?

- От своих друзей из Москвы я регулярно получаю сообщения. Например, один из моих однокашников был вообще вынужден уехать всей семьей из Москвы, а работал в Генштабе. Не знаю, до какого чина он дорос, может, генералом был.

Все военные переводчики, которые работали заграницей, все те, кто шел работать в какие-то российские силовые спецструктуры, были сотрудниками 9-го управления Генштаба. И многие из тех, у кого украинские корни, сегодня чувствуют себя более чем некомфортно. А если они знают от своих родственников правду о том, что происходит в Украине, то это когнитивный диссонанс с тем, что они слышат каждый день по российскому ТВ.



- То есть, даже с такой должностью опасно?

- Да. Думаю, если бы я остался служить, тоже мог бы сейчас уже быть генералом. Если он служит с 1981 года.

Слишком велики ставки сегодня у этого персонажа (имеется ввиду президент РФ Владимир Путин – НВ), которого назвали обезьяной с ядерной гранатой в руках. Если нашему Януковичу было куда бежать, то этому… Он же в Северной Корее не будет прятаться. Поэтому каждое утро просыпается и видит перед глазами последние минуты жизни [казненных румынского диктатора Николае] Чаушеску или [иракского диктатора] Саддама Хусейна, или [ливийского диктатора Муаммара] Каддафи. Это же не придает ему оптимизма и адекватности.

- Сущенко теперь – предмет для новых торгов?

- Нет. Просто максимально создать хаос, неразбериху. Это идеологически-гибридный шум. Точно также, как и обвинения в адрес [украинского экс-премьер-министра Арсения] Яценюка, что он воевал в Чечне. Это бред, который должен максимально размыть картину. То есть, ничему нельзя верить, все абсолютно под вопросом, никаких морально-этических норм, ограничений не существует. Это погружение в полное болото.

- Как вообще работает вся эта пропагандистская машина в России? Сегодня продолжают обучать этому каких-то специальных людей?

- У нас был факультет спецпропаганды в институте, который занимался подобными вещами с 1939 года. Как раз в 1939-м были первые прецеденты, когда создавали Финляндскую Демократическую Республику, Суоми. Когда Советский Союз утверждал, что он не участвует в конфликте, там гражданская война, восставшие рабочие, это финские пролетарии отвоевывают территорию. Вот, пожалуйста, сколько лет этому всему учили.

Был в России период более-менее адекватный, где-то 8-9 лет, когда действительно пытались адаптировать к российским реалиям какие-то западные цивилизованные стандарты и ценности. Но это все было очень скоротечно. Я и сам был винтиком в этой страшной машине по оболваниванию миллионов на всех континентах. Целые самолеты улетали в советские времена с идеологическими брошюрами в страны третьего мира. Если посмотреть, какие сегодня очаги напряженности в арабском мире, и сравнить это со схемой распределения моих коллег в 1970-е, 19-80-е годы, куда больше всего уезжали не как просто военные переводчики, а как бойцы идеологического фронта, это: Сирия, Ирак, Йемен, Ливия, Алжир. И вот, что мы имеем сегодня: посеявший ветер пожинает бурю.

И сегодня, когда бываю в арабских странах, до сих пор чувствую это, например, в разговорах с местными таксистами. Они до сих пор оперируют этими штампами, которые мы же и внедряли в сознание стран третьего мира. Про «кровавые щупальца империализма, которые сжимаются на горле у арабского народа».

- Как же стоит на это реагировать?

- Во-первых, продолжать уничтожать, выдавливать этот совок. Я так активно занимаю такую позицию, мы двигаемся вперед именно в юмористическом плане. Это наши проекты, к примеру, "Веселі яйця", за что меня когда-то [бывший политтехнолог Кремля] Глеб Павловский назвал блокбастер-фюрером Оранжевой революции. Юмор – это, как писал Довженко, самый мирный ненасильственный способ бороться со злом. Поэтому надо продолжать выдавливать из себя совок. По Чехову же юмор, сатира, ирония – это лучший способ для преодоления земной гравитации.

- Некоторые считают, что во время войны не место для шуток. Где проходит эта грань между «можно» и «нельзя»?

- Всему свое время, и время всякой вещи под солнцем, как сказано у Екклесиаста. Шутка 95 Квартала, например, была озвучена в Юрмале перед аудиторией из «руссо-туристо», а в это время другие руссо-туристо убивают наших соотечественников на Донбассе. Поэтому перед ними шутить и сравнивать Украину с порноактрисой – неуместно. Условно говоря, еврейский анекдот, сказанный на Бар-мицва (празднование иудеями достижения мальчиком зрелого возраста – 13-ти лет, - НВ) совсем иначе может звучать в устах охранника Освенцима. Хорошо, когда кроме чувства юмора есть еще и чувство меры. И такта.

- Если возвращаться к теме пропаганды и информационной войны – насколько сильна в этой войне Украина?

- К сожалению, тут у нас арсенал ограничен. Мы пытаемся оперировать правдой, а там – откровенной ложью. Есть такое выражение: пока правда только обувает ботинки, ложь уже прошла полмира. И чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверить. С одной стороны, это для нас и преимущество, что правда на нашей стороне, но с другой – в проигрышной, поскольку не можем конкурировать с кисилевскими пропагандистами по количеству фейков и придуманных историй. Как сказано в одной из библейских книг, жернова справедливости вращаются, но – медленно. Здесь нужно сохранять спокойствие и чистить пулеметы.



- Есть мнение, что стоило бы использовать проверенные методы для пропаганды вроде тех же листовок, выброшенных из вертолета, как делали во время Второй мировой.

- А почему нет? Но они их и разбрасывают, насколько я знаю, эти листовки. Расклеивают и разбрасывают.

Та часть населения, которая сегодня осталась в том же Донецке – они, по-моему, настолько зависимы от этой российской помощи, от того, что доставляют гумконвои РФ, от финансовых поступлений, которые туда приходят. Все-таки, по разным оценкам, сотни миллионов, миллиарды долларов тратятся сегодня на поддержание этих анклавов. И все – для дестабилизации ситуации в Украине.

Когда-то было расследование, сколько Путин перед операцией в Грузии потратил на подготовку отрядов спецназначения для действия в горах. Были такие подсчеты, что 5 млрд долларов потратили на подготовку российского спецназа для действий на Кавказе. Украина не может оперировать даже приблизительно подобными суммами и цифрами, тем более - в информационном пространстве.

В России телеканалы зарабатывают на рекламе около 5 млрд долларов, плюс получают почти такую же сумму от государства. То есть, 10 млрд. А у нас весь бюджет украинского телевидения – 200 млн. Это как самокату угнаться за Роллс-Ройсом или Феррари.

- Кстати про телевидение. Недавно ходили слухи, что окружение президента Петра Порошенко собирается купить 112 канал и NewsOne для создания собственной сети каналов.

- У меня есть старший сын, 31 год, его поколение, его друзья вообще не смотрят телевизор. Это, в значительной степени, уже отмирающий сегодня вид медиа, как и радио. Я, кроме CNN и Евроньюз, ничего не смотрю вообще на экране телевизора. Слишком много шума, который мешает докопаться до правды. Поэтому не вижу смысла: все эти телеканалы – убыточные.

Это раньше [олигархи Ринат] Ахметов и [Игорь] Коломойский с [Виктором] Пинчуком зарабатывали абсолютно лихие сотни миллионов, которые можно было в топку вбрасывать. Сегодня я не вижу таких вариантов бешеных доходов, чтобы продолжать покрывать этот минус.

Сегодня веление времени, когда медиа-контент должен отвечать трем требованиям: быть мультимедийным, мобильным и интерактивным. Новые формы нужно искать где-то в этом русле. Сколько, например, можно быть привязанным в Савику Шустеру. перекупать его с канала на канал? У меня нет простого ответа, какого-то рецепта, но я о том, что нужно исследовать самые последние тренды, ориентироваться на них и находить новые формы.

- Молодое поколение как раз и старается искать новые формы и источники информации через интернет.

- Когда-то, еще будучи дипломатом, я писал докладную записку о том, как работает аналог Национального Совета Израиля по телевидению и радиовещанию. У них во главе угла стояли именно не коммерческие, а морально-этические, нравственные ориентиры. То есть, что нужно сделать, чтобы общество было здоровым, консолидированным и сильным. Они только на сороковом году израильского телевидения приняли решение, что морально, экономически общество созрело к третьему полноценному, полноформатному эфирному каналу, на котором размещалась реклама. Были нишевые телеканалы, за которые люди платили, чтобы смотреть там только спорт или мультфильмы, например. А полноэфирных, семейных каналов с полной линейкой было всего три, и на каждом из них боролись за рейтинг и качество несколько продакшн-студий. Это сложная система.

Недавно, после смерти Шимона Переса, все постили ролик, посвященный его выходу на пенсию, когда он ушел с поста президента. Ролик снимала его дочь, которая работает одним из продюсеров самого популярного израильского телепроекта Великолепная страна. Это юмористический сериал, с которого был потом частично списан и проект Александра Цекало Большая разница. То есть, пародии, переодевания. Я ни на одном канале мира не видел шоу уровня, подобного тому, что в Израиле. Это при том, что на израильском телевидении было 80 каналов вместе с кабельными.

Я всегда рассказываю притчу про Сократа, который вел своих учеников по дороге к Акрополю. Это длинный извилистый путь, и на встречу им шла греческая куртизанка, гетера. Она сказала: «Напрасны все твои труды, философ. Мне достаточно приподнять полы своих одежд, и все твои ученики пойдут за мной». «Да, - сказал Сократ, - но ты ведешь их вниз, а я веду их вверх». Здесь как раз это противоречие – вести вверх очень сложно.

Источник