Приснился сон, в котором реально было страшновато и жутковато. Сто лет кошмары не снились, хотя этот кошмаром не назовешь. Приснилось, что попал в игру Stalker. Зона, аномалии, сталкеры, вот это всё. Вроде как приехал я в небольшой городок и с одним из сталкеров по кличке Бес сходил туда на денёк. Не буду подробно описывать, там особо сюжета интересного не было. Зашли и вышли. Но напугало меня больше всего то, что там побывал в местах из детства. Памятных местах, которые отлично сохранились вплоть до наших каракуль на пыли палочками (какие-то формулы высшей математики на незнакомом языке), и живо ностальгически вспомнил, как и что там происходило в детстве. Игры, друзья, бегалки, обычное пацанское детство. Что тут страшного? А то, что это были ложные воспоминания. Жутковато стало уже наяву когда проснулся: не было ничего такого в детстве, ни мест этих, ни событий, ни людей. Но эмоции и ностальгия очень яркие и достоверные. На пустом месте!

Еще не по себе стало, когда заныкались в схрон на обратном пути в заводском здании конвейера. Там сидели "наши" и периодически отстреливались от "врагов". Сам быт, сами эти мужики, их байки... Нереальный эффект присутствия. Там еще седело две бабульки с детьми. И когда на улице притащили пленного избитого, связанного и с торчащей из задницы палкой примотанной сотней слоёв скотча чтобы не вытащил. Как он страдал, его лицо, как с ним обращались. Как мужики с улицы заглянули к нам в схрон, попросили убрать детей подальше потому что сейчас будет допрос пленного. А заодно кинули нам свежего хлеба со словами: "Вы ж голодные, нате, ешьте. В аномалии нашли". А хлеб свежайший, нежный ароматный, как будто только-только из пекарни, нереально вкусный. Я осторожно пожевал краюху и офигел, какой он вкусный, но остальное не трогал. Не потому что побоялся есть хлеб из аномалии, а потому что бойцам он нужнее, они реально все голодные. Даже не детям, а бойцам. Представил себя на месте пленного и аж поёжился: страшная ситуация и лютая смерть через полчасика допроса его ждет. Во сне же думаешь, что всё на самом деле. А Бес, проводник мой, сидел напротив с двумя огромными уже заживающими ссадинами на лице и на лбу. Это когда он убегал от меня в тот период, когда казался мне врагом, и упал куда-то с верхотуры, приложился лицом об камни. На вопрос бойцов, как дела, улыбаясь ответил местной присказкой: "Нормально. На четырех ногах ушел, на четырех вернулся" и кивнул на меня. Смысл такой, что четыре ноги это он да я. Что он в прошлое возвращение из зоны потерял напарника и должен, по идее, вернуться в зону "на двух ногах", то есть на своих двоих. Но так как он со мной, то ног снова четыре. На что я на его поправил, и сказал, что он вернулся на шести ногах, подразумевая, что нас-то трое. Он спросил: "Почему на шести?" Я с удивлением кивнул на своего товарища, с которым мы не расставались всю обратную дорогу к краю зоны из её глубины. Мы же втроем были всё это время, а не вдвоем, поэтому ног в сумме шесть. На что Бес улыбнулся как-то невесело и сказал, что мне в зону больше заходить нельзя. И только спустя время я осознал, когда уже вышли из зоны, что никакого третьего с нами не было. Я не помню как он выглядит, не помню его лица и имени, просто помню, что это мой друг и он всегда был слева от меня где-то сбоку за плечом. Но никто кроме меня его не видел. Не было его! Представляю реакцию окружающих бойцов, когда я с ним болтал о том о сём, смеялся его шуткам. Но они молодцы, даже намеком не дали знать, что я говорю с пустым местом.
Еще, помню, попал в локацию, которая не то чтобы напугала, но насторожила. Причем насторожила и обеспокоила до чертиков. Это было снежное пространство типа косых склонов, пересекающихся под разными углами. Эти склоны шли уступами выше и выше куда ни глянь, в далекой дали формируя огромную ячеистую структуру, которая складывалась в многокилометровые нагромождения, также сходящиеся по такими же углами и направлениями, а те, в свою очередь, формировали новые уже невообразимого размера в невообразимой дали и вышине, и так снова и снова. То, что сначала воспринималось как небо, было продолжением массивов ячеек в невозможной дали и вышине. Взгляд тонул в перспективе, раз ра разом поражаясь огромности этого фрактального пространства, а глаза всё не могли зацепиться за дальний край, видя всё новые и новые грандиозные по своим объемам перспективы. Именно этот объём, эта бесконечность тревожила и вызывала острое желание сказать "мама, я хочу обратно". Бес тоже, помнится, пытался пробежать эту локацию максимально быстро и не поднимая головы, хотя бежать вверх по склону с оружием и рюкзаком по снегу было тяжело.

Помню, как пережидали что-то, сидя просто на ящиках во дворе брошенного частного дома. Видел артефакты, возникающие в огороде в траве. Много и разные. Как в игре, только вживую. Я хотел, было, взять с собой один какой-то, но мне сказали, что это всё фигня и внимания не стоит. Что ценный будет только один, его можно взять. Забыл название. Черный шар, как мне сказали. А все эти "электры", "колючки" и прочие "камни" шушера, мелочь. Потом выяснилось, что беседовал я не с Бесом, а с несуществующем товарищем. Сам Бес сказал, что не обратил внимания, чего это я хожу и пинаю ногами в траве, думал просто от безделья. А когда узнал, что там были артефакты, то возмутился: "Дурень! Надо было брать все!". Я удивился: "Так сами же сказали, что это фигня и мелочь! А черный шар так и не появился". Но он, видимо, просто не поверил мне. Сказал, не бывает столько много артефактов в одном месте.

Ну, и после этого, придя обратно в тот дом в городке, откуда мы утром выходили, после шока от того, что Бес оказался другом, а не врагом, как это одно время воспринималось там, в зоне, что третьего товарища с нами никогда не было и не существовало, после этого уже не вызывало никакого удивления и эмоций то, что та травинка у порога дома, на которую перед походом Бес указал как на будущую "статую" его только что погибшего напарника, вырастет именно в статую. Это такая достопримечательность того городка перед зоной: погибшие в зоне жители этого городка, обретали память о себе в виде растительных статуй как в одном голливудском фильме. Они попадались на газонах там и сям на разной стадии готовности. Местные жители шутки ради одевали на них предметы одежды еще больше усиливая сходство. Помню, глядя из окна машины на одну из таких "статуй" и проезжая рядом с ней, удивился, как кто-то смог напялить на такой куст джинсы, ведь ноги-то у куста растут из земли. Статуи изображали людей в разных позах и занятиях: кто стоит, кто сидит, кто подметает, что будто машину чинит итд. По возвращении из зоны я посмотрел на ту травинку, торчащую между бордюром и асфальтом и тоже живо увидел, как она станет статуей того погибшего деда, как он будто сидит на стуле и лукаво смотрит на собеседника. Но возвращаться в зону желания не было никакого. Там страшно, можно запросто погибнуть, либо поехать кукухой даже таким туристам как я. Это реально страшно и пипец как тревожно. Несуществующий товарищ. И, конечно, эти чужие детские воспоминания. И пленный перед допросом, после которого в живых не остаются. Бррр! До сих пор мурашки по телу бегают. Давно ничего не снилось, что бы реально так напугало.