Последний эпизод седьмого сезона «Доктора Хауса», без сомнения, стал самым противоречивым эпизодом в истории сериала. Некоторые фанаты ненавидят его, некоторые нет. Многие фанаты, возможно, считают, что персонаж Хью Лори переступил черту, совершив такой поступок. Однако пока какая-то часть поклонников сериала возмущена поступком Хауса, хотя, даже они понимают, что заставило главного героя сериала совершить это немыслимое преступление, другая часть просто пытается понять, каким образом сценаристы выпутаются из этой ситуации и оправдают Хауса в следующем сезоне. Тем не менее, многим финал седьмого сезона показался вполне логичным, и они остались довольны всем – включая радостного Хауса попивающего коктейль на пляже. Я же изложу свои мысли касательно последней серии позже на этой неделе.
Сейчас сценаристы возвращаются в студию после небольшого перерыва и начинают делать наброски для восьмого сезона, который, по убеждению многих, может стать последним сезоном сериала. Рассел Френд и Гаррет Лернер рассказали мне на прошлой неделе, что вопрос «станет ли следующий сезон последним?» будет одним из главных из тех, которые будет обсуждать творческая группа проекта. Но так же, одним из первых пунктов в списке важных тем, станет вопрос о том, что будет с персонажем Хью Лори после известных событий финального эпизода. Поставили ли сценаристы сами себя в тупик или же концовка седьмого сезона даст им больше возможностей для интересных поворотов сюжета?
Финал седьмого сезона был написан исполнительным продюсером и сценаристом Питером Блейком вместе со сценаристом/продюсером Кэт Лингенфельтер. Блейк задействован в сериале с самого его начала. Его первый сценарий к серии «Материнство» (1×04) до сих пор остается одним из лучших в шоу. В той серии присутствует классическая этическая дилемма в стиле «Доктора Хауса», когда вопросы этики решает человек, чья мораль часто вызывает сомнения. Лингенфельтер – новенькая в творческой команде «Доктора Хауса», она присоединилась к шоу только в этом сезоне. После серии «Ты должен это помнить», снятой именно по ее сценарию, сезон стал развиваться по очень необычному и противоречивому пути. Я встретился с обоими сценаристами на этой неделе и задал им несколько вопросов о последней серии седьмого сезона, а так же выяснил некоторые подробности того, в какую сторону будут развиваться события в восьмом сезоне.
Откуда взялась идея для последней серии седьмого сезона?
Блейк: Мы с самого начала знали, что для Хауса к концу сезона все круто изменится. Мы так же знали, что Хаус и Кадди расстанутся в середине сезона, и что оставшаяся его часть будет посвящена их переживаниям по поводу разрыва. Так что мы вспомнили все, что происходило в шоу в течение последних серий и попытались понять, чем бы они могли закончиться. В определенный момент планировалось, что выходка Хауса с машиной произойдет в 19 серии. Затем, в нескольких последующих эпизодах, мы собирались показать, к чему это привело. Я не могу сказать вам, что мы задумали, потому что планируется использовать некоторые из этих находок в первых сериях нового сезона: мы до сих пор не уверены, какие сценарные ходы надо оставить. Но, мне кажется, и канал, и студия, и сценаристы найдут самый оптимальный вариант развития событий. Так что за пару месяцев до съемок мы решили это серия с автомобильной аварией будет последней серией сезона.
Определенно были некоторые параллели между Хаусом и его пациенткой, она произвела на него сильное впечатление. Давайте поговорим об этом. Я знаю, что сценаристы всегда пытаются найти что-то общее у Хауса с пациентом, но в данном случае параллели ну совсем уж очевидные.
Лингенфельтер: В начале последнего сезона, я предложила снять историю о художнице, которая смакует свою болезнь, вместо того, чтобы лечится. Которая предпочитает переживать боль публично, чтобы делить ее с другими людьми. Сначала эту идею не стали рассматривать всерьез, но затем Блейк дал ей новую жизнь новым сюжетным поворотом. Мы решили, что именно такая пациентка поможет разобраться Хаусу со своей болью и теми стенами, которые он продолжает возводить, чтобы оградить себя от окружающих.
Блейк: Очевидно, что и художница, и Хаус идеально делают свою работу. У них обоих жизнь наполнена болью. В сценарии было несколько строк касательно того, что пациентка была свидетельницей смерти своей матери. Мне кажется, после этого, выживание стало не критично для нее. Она использует свое творчество, чтобы справляться с болью, которой она делится с Хаусом. Он поступает так же. Точно так же как и Хаус, она растворяется в работе, она возводит вокруг себя стены, ограждаясь от других людей. Все для того, чтобы справится с эмоциональной болью.
Я думаю, что, несмотря на то, что было на уме у сценаристов, происходящее на экране можно интерпретировать по-разному. Но мне кажется очевидным, что Хаус после пяти эпизодов все еще чувствовал себя отвратительно после разрыва с Кадди. И дело не только в разрыве – его так же угнетало его постоянное несчастье, его одиночество. В течение пяти эпизодов он пытается справиться с этим в своей детской и саморазрушительной манере. Сначала, как ребенок он ездит на монстр-трэке, потом эта поддельная свадьба. Затем он идет по пути саморазрушения: принимает все больше и больше Викодина, и, в конце концов, делает эту безумную операцию на ноге, чуть не сведя счеты с жизнью. В конце той серии он понимает, что ему необходимо что-то менять, и он в какой-то степени даже говорит о необходимости перемен Уилсону, ну или, по крайней мере, соглашается с тем, что Уилсон говорит ему. С этого начинается последний эпизод: с того, что Хаус понимает, что пришло время что-то менять. Это будет нелегко, но ему срочно надо свернуть с пути саморазрушения. Он понимает, что нельзя больше быть пассивно-агрессивным с Кадди, что надо продолжать жить. Он понимает, что должен использовать силу своего интеллекта, чтобы пережить этот разрыв.
Лингенфельтер: Так что можно согласиться с тем, что Хаус полагается на свой интеллект, который, по его мнению, должен помочь ему пережить расставание. И он видит похожий настрой у Афсон, которая ставит свою работу превыше всего и старается найти в ней удовлетворение. И, разумеется, он считает гнусным предательством то, что она поставила жизнь и любовь превыше работы.
И что же происходило на уме у Хауса после этого?
Блейк: Этот эпизод был невероятно стрессовым для Хауса. Он пытался сохранить с Кадди и дружеские отношения, и отношения «начальник-подчиненный». Но она сказала, что «этого не достаточно, надо думать глубже, ты должен выразить свои чувства, должен выразить свой гнев». А он продолжал отрицать, что ему это необходимо. И вот в той сцене, в коридоре, Хаус и Кадди наконец-то раскрылись. До этого у них ни разу не было настоящей ссоры по поводу их разрыва. Он наконец-то признался ей, что ему больно, и это признание было для него настоящим прорывом. Так что в тот момент Хаус, можно сказать, был на пути к исцелению – он поступал правильно, он прощает ее за причиненную боль. Но, в то же время, он все еще не разобрался со своим гневом. Он просто простил ее. И поэтому дело приняло печальный оборот. И в пациентке, в Афсон, он увидел себя. Он думает: «Да, возможно моя жизнь – отстой, но я могу раствориться в работе, и все будет нормально». Но, внезапно, Афсон меняет свою позицию – она заявляет ему, что работа – это еще не вся жизнь, главное это отношения. Таким образом, она перечеркивает всю жизнь Хауса. Он чувствует предательство с ее стороны – ведь она дала ему надежду, что он сможет справиться со своим одиночеством. И вот он понимает, что справится с ним невозможно. И он чувствует себя еще хуже, чем раньше. Что, в конце концов, приводит к этой автомобильной аварии.
Итак, автомобильная авария. Это очень неожиданное и спорное окончание серии – с вашей стороны было невероятно рискованно воплотить в жизнь такой сюжетный поворот.
Блейк: Да.
Вернемся к этому через пару секунд. Для начала, давайте я попытаюсь разобраться с мотивацией Хауса. Да, он чувствует, что Кадди его предала, но есть еще кое-что. Ведь на протяжении семи лет и Уилсон, и Кадди пытались помочь ему измениться, стать лучше, пытались разобраться в его душе. Может быть, он просто внезапно взорвался?
Блейк: На это нет одного простого ответа. Но мы можем рассказать вам о причинах, побудивших Хауса совершить подобное.
Лингенфельтер: Мне кажется, что Хауса всю жизнь донимали советами: что и как нужно делать, что он делает неправильно, каким ему надо быть, что в жизни он может больше, что он должен стараться, что он должен открыться, что он должен идти на контакт. И последние годы, годы отказа от наркотиков, были именно тем периодом, когда Хаус хотел поменяться. Попытка была совершенно искренней, но она шла в разрез с тем, кем Хаус являлся на самом деле. И, мне кажется, он был подавлен, задавал себе вопрос: «Почему то, что другим дается так легко, недоступно для меня?» Я думаю, что он втайне держал на себя зло за отрицание собственной природы и попытку быть кем-то другим.
Помните момент с расческой? Хаус оставил ее у себя, хотя Кадди просила ее вернуть. Хаус прекрасно знал, где эта расческа. Я еще раз повторюсь за Питером: каждый из нас привносил что-то новое в проект, у каждого были свои идеи, но Хаус все равно стоял на своем. Эта расческа была последним напоминанием о Кадди. И просьба отдать ее стала последней соломинкой. Умом он понимал, что надо было сказать себе: «Я в порядке, я все переживу, надо прекратить самоистязания и эмоциональные страдания». Но в процессе того, как он думает, что отдаст эту расческу; он думает о Кадди, о том свете, которая она приносила в его жизнь, о том, как больно ему было, когда они расстались. Я думаю, он был зол сам на себя, потому что не смог справится со своими эмоциями. Не смог выключить их. И я думаю, какая-то часть его приняла самое логичное решение – порвать с Кадди раз и навсегда таким образом, чтобы их воссоединение было невозможно. Он не смог отключить свои эмоции, поэтому решил рубить с плеча.
Блейк: Так же тут был другой аспект: Хаус решил, что потерял доверие Кадди. Он спросил, встречается ли она с кем-нибудь, а она ответила, что нет. И потом он возомнил, что Кадди лгала ему (хотя это и не так), когда увидел этого парня в гостях у Кадди на романтическом семейном ужине. Хаусу было больно. А ведь он ни разу не выразил гнева по поводу расставания с возлюбленной. Ведь все, особенно Уилсон и Кадди, весь эпизод говорили ему: «Не держи гнев в себе, выплесни его наружу, нельзя заглушить ярость Викодином». И в итоге Хаус сказал: «Знаете что? Ну его к черту – я выплесну свой гнев!» И сделал то, что сделал. И в каком-то смысле стал чувствовать себя лучше. Именно поэтому, мы увезли Хауса на пляж. Уилсон ведь говорил полиции, что Хаус будет сейчас сидеть в том месте, которое наиболее сильно отражает его настроение – в самой темной дыре в этом городе. Он думал, что Хаус будет в каком-нибудь баре, в каком-нибудь злачном заведении Принстона. А вот и нет – Хаус очутился на Фиджи, или где-нибудь в подобном месте.
Так эта последняя сцена на пляже – она реальна, или она происходит в его голове?
Блейк: Она реальна. Теперь я могу это сказать. У нас встреча сценаристов на следующей неделе, но все равно – могу вас уверить, зрителям не к чему думать, что происходящее – плод воображения Хауса.
Окончание сезона вызвало сильную и спорную реакцию зрителей. Честно признаюсь, я не сразу пришел в себя после просмотра эпизода. В каком-то смысле я понимаю его мотивацию: «А ну вас, я сделаю то, что хочу и всё!» Но с другой стороны, я ошарашен его поступком. С какой стороны не посмотри, такой сюжетный поворот был очень рискован: как можно было заставить Хауса сделать что-то настолько деструктивное и потенциально трагическое. Ведь в доме были люди!
Блейк: Я полностью вас понимаю. Но когда мы писали сценарий, мы думали, что Хаус должен был совершить что-то безумное и деструктивное, но у нас и в мыслях не было попытки убийства. Мы считаем, Хаус видел, что все вышли из той комнаты. Так что, по крайней мере, для нас Хаус не пытался въехать в комнату с людьми. Да и вообще – думаете, Хаус знал, что он въедет в дом? Сильно сомневаюсь.
Лингенфельтер: Это был импульсивный поступок.
Блейк: Я думаю, что он шел по пути саморазрушения, или, говорить точнее, по пути разрушения собственности Кадди, но не думаю, что он планировал убийство. Думаю, это ясно, но я переживаю, как этот момент воспринимают другие. Грустно, что в Твиттере многие подумали, что Хаус хотел убить Кадди или еще кого-нибудь. Мы на самом деле не хотели таких мнений. Мы хотели показать Хауса, подошедшим к некому рубежу саморазрушения. Мы давно это планировали. Но мы не хотели, чтобы его воспринимали как потенциального убийцу. Я думаю, что отсутствие в действиях Хауса намерений к убийству видны в моменте, когда он заезжает на газон во дворе Кадди. В этот момент видно, что у Хауса отличный обзор, и он понимает, что все вышли из комнаты, что там никого нет. Если бы там кто-нибудь был, Хаус бы въехал в другую часть дома. Другой вопрос – успел бы он? Думаю, да. Кому-то может показаться, что Хаус не отдавал отчета своим действиям в тот момент. Но вот так ли это?
Дэвид Шор однажды заявил, что вы определенно двигаете Хауса к тому пределу, после которого он перестанет быть симпатичным для многих зрителей. Ведь многие прощают Хаусу его проступки, потому что в целом он занимается благим делом. Но представляете ли вы, насколько негативна реакция фанатов в интернете на последний поступок Хауса?
Блейк: Очевидно, что для многих фанатов этот эпизод стал очень болезненным, и я им сочувствую. Но задачей эпизода было показать, насколько плотную, непробиваемую стену Хаус ставит между собой и Кадди.
Меня мучает вопрос, как вы оправдаете Хауса? Ведь он совершил поступок, после которого его арестуют, как только он появится в Принстоне! Как вы выйдете из этой ситуации?
Блейк: Именно об этом будет восьмой сезон.
Лингенфельтер: Я думаю, это неплохая возможность для нового старта – это дает отличную возможность по-новому взглянуть на персонажа. Была ли эта серия прорывом для Хауса? Или он снова станет прежним после «перезагрузки»?
Блейк: Да, то, что сделал Хаус – определенно, саморазрушение. Но в нем что-то есть. Хаус всегда шел по этому пути, всегда был безумен. И его поступок – отражение двух этих черт. Но самое опасное, что он сделал – не эпизод с автомобилем. Самое опасное – это операция самому себе, которая чуть его не убила в предыдущем эпизоде. В каком-то смысле, Хаус достиг дна, после которого можно двигаться лишь вверх. Так что будем надеяться, что, как бы иронично это не звучало, последний эпизод стал для Хауса скорее достижением.
Лингенфельтер: Для тех зрителей, которые ломают голову, как же мы будем оправдывать Хауса, хочу сказать, что такая позиция отражает позицию многих людей в жизни самого Хауса. Мы раскроем эту тему в восьмом сезоне. На следующей неделе мы будем обсуждать подробно следующий вопрос: верит ли Хаус в возможность оправдаться перед другими людьми, после того, что он совершил, и нужно ли ему это оправдание?
Очень хочется на это посмотреть. У меня вопрос по поводу Тауба. Вот он же доктор. Он вообще знает про презервативы? Он смотрел образовательные передачи на тему? Две женщины забеременели от него в течение недели. Впечатляет.
Блейк: Да.
Лингенфельтер: Я думаю, так могло произойти по многим причинам. Не все контрацептивы на 100% эффективны.
Блейк: Мне кажется, в истории было немало подобных случаев.
Лингенфельтер: Ну, по крайней мере, она не живет в его доме. Тауб в последнее время творит много странного, и поэтому не может контролировать все так, как надо. Так что подобное вполне вероятно.
Вероятно, конечно. Но почему именно с Таубом?
Лингенфельтер: Ну, все к тому шло.
Теперь, когда роман Хауса и Кадди закончен и Лиза Эдельштейн покидает сериал, что вы думаете про их отношения?
Блейк: Каждое шоу когда-нибудь заканчивается, и мы просто обязаны были успеть сделать так, чтобы между ними что-то было.
Лингенфельтер: Я тоже думаю, что в процессе становления Хауса как персонажа, роман с Кадди был серьезным испытанием для него. Мы обязаны были дать ему шанс. Все бы были сильно расстроены, если бы мы этого не сделали.
Если бы он не пересилил себя и не пошел на такой шаг, он бы никогда бы не узнал, что тоже может быть счастливым. Мне кажется, с этим романом все мы связывали большие надежды. Дэвид Шор и другие продюсеры много думают над тем, чтобы показать Хауса честно: что он за человек, на что он способен. Так что, как мне кажется, их роман с Кадди был неизбежен.
Повлиял ли на сценарий последней серии тот факт, что вы не знали, будет ли у «Доктора Хауса» следующий сезон?
Блейк: Когда мы писали сценарий для этого эпизода, то подразумевали, что Хаус вернется. Всегда есть вероятность, что продолжения не будет, но в данном случае, мы были весьма уверены, что шоу не закончится.
Как исчезновение Лизы Эдельштейн скажется на продолжении сериала? Может ли она вернутся на парочку эпизодов (а лучше на десяток)?
Лингенфельтер: Мы были чрезвычайно удивлены тем, что Лиза покинула шоу. Из-за неожиданности этого события мы сейчас в срочном порядке разрабатываем план, каким образом будет развиваться сценарий.
Блейк: Что же касательно ее возвращения, дайте-ка я зачитаю вам отрывок из интервью Дэвида Шора. На вопрос «Не хотите ли вы вернуть ее на несколько эпизодов в качестве приглашенной звезды?» он ответил: «Конечно, безусловно». Это все что мы знаем. Как зритель, я тоже надеюсь ее еще раз увидеть.
Лингенфельтер: Да, я тоже.
Обязательно нужно, чтобы они договорились.
Лингенфельтер: Да.
Хотите еще что-нибудь добавить, прежде я вас отпущу?
Лингенфельтер: Я лишь хочу выразить восхищение навыкам вождения Хью Лори. Если вы внимательно пересмотрите эту сцену, то увидите, что во время разворота на 360 градусов за рулем был сам Хью!
Это был он?
Лингенфельтер: Да. Но в дом въезжал уже каскадер, несмотря на то, что Хью умолял нас, чтобы мы позволили сделать ему это самостоятельно. Но мы, конечно, не разрешили. И еще хочу сказать, как отлично сработала наша команда в этом эпизоде: дом Кадди полностью восстановили в павильоне. Столовую, гостиную и спальню – всё, до последнего цветка. И сцена аварии была снята за три дубля, в течение двух дней. Когда я просматривала материал, авария выглядела очень убедительно.
Блейк: Да, я был на площадке, когда снимали аварию. Когда я просмотрел этот момент после съемок, я поверить не мог, насколько реально была сделана сцена. И Хью замечательно отработал в этой серии. Как и Шохрен Агхдашлу, которая играла Асфон.
Лингенфельтер: Да, я тоже бы хотела поблагодарить Шохрен. Когда ее утвердили на роль, она прочла множество материалов по современному искусству. У нее было огромное количество идей. Она была восхищена тем, что снимается в сериале. В последней сцене, которую мы снимали в МРТ-кабинете, Хаус говорит: «У вас рак, лимфома», и она подтверждает, что это так. Всю сцену она отыграла, когда ее голова находилась в аппарате МРТ. И когда режиссер сказал «Снято!», вся съемочная группа аплодировала ей. Она расплакалась. Думаю, она немало вложила эмоций в эту роль. И, думаю, это видно. Поэтому я еще раз хочу ее поблагодарить.
Блейк: Мы так же хотим сказать спасибо нашим фанатам, спасибо, что смотрите наш сериал. Я очень хочу, чтобы они смотрели его и дальше, даже те, которым не понравилась последняя серия седьмого сезона, даже те, кто был зол на нас – чтобы они смотрели, чтобы узнать, как Хаус выпутается из этой ситуации в следующем сезоне. И передайте фанатам Хадди, что мы чувствуем их боль. Честное слово.
