Николь Кидман

Актриса, 42 года

Я не желаю работать по 24 часа в сутки, чтобы потом оказаться в психиатрической клинике. Мне нужны, просто необходимы паузы. Когда я была моложе, мне хотелось сниматься, сниматься, сниматься. Но с возрастом люди меняются. И я не желаю лет эдак в 85, валяясь на смертном одре, вспоминать свою жизнь как бесконечную череду съемок. В любом случае у меня будут все основания скрипучим голосом сказать: «А ведь я работала с лучшими режиссерами!»

 Когда я снималась у Кубрика, то просто с ума по нему сходила. Даже когда не была занята в съемках, все равно часами просиживала в его офисе. Мне просто было интересно наблюдать за тем, как он есть, пьет, разговаривает по телефону. Мне нужно увлечься режиссером, влюбиться в него по уши, иначе я не могу работать. Я как рабыня, которая прикипает к своему господину.

 Пару раз я снялась ради денег. Тогда я была молодой и глупой, а сегодня семь раз отмеряю перед тем, как отрезать. Честь для девушки дороже.

 Сейчас мои фильмы – это, в каком-то смысле, мои романы. У меня есть опыт, и я могу вложить все некогда пережитые мной эмоции в моих персонажей. И знаете, мне кажется, что если твоя личная жизнь складывается очень хорошо, ты не можешь по-настоящему погрузиться в работу. Тебе это просто не особенно интересно. Когда я была замужем за Томом Крузом, работа для меня была чем-то вроде хобби. А теперь я отношусь к ней гораздо серьезнее.

 Как только мы с Томом поженились, мы хотели завести детей. Мы сразу потеряли ребенка, и это было большой травмой. Тогда мы решили удочерить Изабеллу.

 Я вообще многим обязана детям. Они не позволяют замкнуться.

 Если бы я поймала золотую рыбку, то попросила бы ее об одном: знать все, что происходит в головах у моих детей. Знаете, у подростков вдруг появляется куча секретов! По большому счету, жаловаться мне не на что. Мне легко говорить с моими детьми, потому что они доверяют мне. У нас очень трогательные доверительные отношения. Мы абсолютно четко решили с ними, что пока они несовершеннолетние, за их внешний вид целиков и полностью отвечаю я. Хотя с Беллой иногда все-таки возникают разногласия. Например, ее недавнее желание перекрасить волосы в голубой цвет. К счастью, это продлилось недолго.

push

This is Erotic

Кристина Риччи

Актриса, 30 лет

В детстве я ненавидела сидеть дома, мне там было скучно до одури. И в школе тоже. Я задиралась к хулиганам, выводила их из себя. И никогда не давала сдачи. Зато потом могла сказать: «Смотрите, что он со мной сделал!» Я была жутким зверем.

 В юности мама работала моделью. Она прекрасно знала, как используют детей в рекламе, и ей это не очень нравилось. Мама не хотела, чтобы ее дети испытали то же, что и она, потому что это может принести боль и разочарование. Отец очень любил кино и часто рассказывал об актерах, но я никогда не думала, что буду этим заниматься.

 Когда мне было 14 лет, на экраны вышло «Криминальное чтиво» с участием Сэмюэла Л. Джексона. Мне очень хотелось стать Сэмом – крутым плохим парнем, который может надрать задницу кому угодно.

 Мы вместе с мамой несколько раз ходили на кастинги. После первого прослушивания режиссер решил, что я не подхожу. Я очень волновалась и зачем-то стала рассказывать ему, что играю в футбол, и меня все время бьют мячом по голове. Наверное, он подумал: «Какая-то странная девочка. Зачем мне ее брать».

 Я никогда не училась актерскому мастерству и в обучение не верю. Инстинктивно я всегда знала, как попасть в точку. Когда я впервые снималась в кино в возрасте около 9 лет, кто-то спросил: «Откуда ты знаешь, что нельзя моргать перед камерой?» А я типа: «А что, надо моргать?»

Когда я вылечилась от анорексии, я жутко растолстела. И черт бы с ним, если бы не моя профессия. Так что я сказала себе: «Я должна немедленно сбросить вес, потому что мне нужно работать».

 Мне нравится внимание. Нравится, когда меня одевают и накладывают макияж, когда меня фотографируют. И нравится говорить о себе.

 Мой гнев всегда рядом со мной. Понятия не имею, в чем состоит его реальная причина, но я все время чем-нибудь взбешена. Иногда это даже нелепо. Впрочем, я способна смеяться на всей этой ерундой.

 Ненормальных людей играть проще. На самом деле я не такая уж сложная, даже странно, что мне настолько трудно играть обычную девушку. Нужно работать над тем, чтобы быть нормальной перед камерой. Как и многим актерам, мне это неудобно.

 Слово «нимфомания» сейчас практически не используется. Психиатры говорят, что оно почти ничего не значит, кроме того, что это распространенная мужская фантазия. Есть зависимость от секса, а нимфомания – это все равно что назвать кого-то психом. Это я узнала, готовясь к роли в «Стоне черной земли».

push

This is Erotic