Где-то прочитала, что Пастернак - человек с лицом молодого африканского бога. Этот образ так понравился ммне, что использую его каждый год, когда говорю о Борисе Леонидовиче.



Родился 10 февраля 1890 в Москве в семье известного художника Леонида Пастернака и талантливой пианистки Розалии Кауфман. В доме устраивались музыкальные вечера, на которых бывали Поленов, Левитан, Серов, Касаткин. Борис Пастернак считал обстановку родительского дома основой своего художественного становления. Впоследствии он писал: "...Я сын художника, искусство и больших людей видел с первых дней и к высокому и исключительному привык относиться как к природе, как к живой норме. Социально, в общежитии оно для меня от рождения слилось с обиходом". В отрочестве П. профессионально занимался музыкой, одновременно с гимназией он практически прошёл курс консерватории, однако требования, которые он с юношеским максимализмом педъявлял к себе, были не выполнимы, и П. отказался от завершения музыкального образования и профессии композитора.



Он поступил в Московский университет на философское отделение историко-филологического факультета. Увлечённо занимаясь на первых курсах, он в то же время начинает писать стихи и прозу. Попытки прочесть эти первые опыты хоть в узком кругу натолкнулись на непонимание и насмешки. И П. ещё на два года отложил занятия литературой. Увлечение философией было очень глубоко, об этом свидетельствует учёба летом 1912 г. в Марбургском университете (Германия) - одном из центров неокантианства.



Весной 1913 г. П. блестяще окончил университет. И в это же время он дебютировал как поэт в просимволистском альманахе "Лирика" (одним из пяти стихотворений П. неизменно потом открывал свои сборники: "Февраль. Достать чернил и плакать!..."). А летом того же года он, по собственному признанию, "впервые в жизни писал стихи... часто и постоянно, как занимаются живописью или пишут музыку"("Люди и положения", 1956-1957). Эти стихи составили первую книгу П. "Близнец в тучах" (1914).


П. считал, что искусство должно воссоздавать "действительность, смещаемую чувством" ("Охранная грамота", 1928-1931). Следуя логике "смещения", он нередко нарушал соотношения объектов внешнего мира. Отличительная черта его ранних стихов - неожиданные сочетания слов и образов, необъяснимые с точки зрения "нормального" порядка вещей:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною чёрною горит.
"Февраль. Достать чернил и плакать...", 1912, 1928.

Весной 1914 г. произошла встреча П. с Маяковским, который произвёл на него огромное впечатление. Полюбив в Маяковском первого поэта и явного главаря футуризма, П. стал строго исключать из своего творчества элементы романтического мировосприятия, с этого начинаются для П. поиски самостоятельного пути в литературе.
Лето 1914 г. П. провёл в качестве домашнего учителя в семье поэта-символиста Балтрушайтиса. По его предложению П. переводил для театра комедию Г.Клейста "Разбитый кувшин". Начало войны он воспринял как крушение исторических надежд своей молодости. Освобождённый от военной службы, он поехал на Урал, а затем в Прикамье конторщиком химических заводов, работавших на оборону. Работа в конторе позволяла ему заниматься переводом Суинберна и писать своё. Большинство сделанного в то время затерялось. К концу 1916 г. вышла в свет вторая книга стихотворений "Поверх барьеров".
Узнав о февральской революции, П. вернулся в Москву. Написанная революционным летом 1917 г. книга лирики "Сестра моя - жизнь" поставила П. в число первых литературных имён своего времени. Задолго до её опубликования в 1922 г. она приобрела известность в списках, а её издание вызвало восторженные отзывы поэтов самых разных направлений: В.Брюсова, М.Цветаевой, В.Маяковского, О.Мандельштама. Используя опыт символистов, П. построил её как законченное повествование о любовной истории лирического героя, в котором стихотворения, воссоздающие его эмоции в разные моменты взаимоотношений с возлюбленной, объединены в циклы, рассказывающие о развитии чувства.
Зимой 1917/18 г. П. задумал роман, первые главы которого были опубликованы в 1922 г. под названием "Детство Люверс".


П.принял Октябрьскую революцию, "вырезавшую старые вонючие язвы" общества ("Доктор Живаго", 1946 - 1955), но не смирился с противоречием между величием её идеалов и политикой отказа от культурного наследия прошлого. Судьба носителя культуры - интеллигенции - до и после революции стала главной темой его поэм и прозы 20-х гг.
Творческий подъём 1917 - 1918 гг. дал возможность как бы по инерции написать следующую книгу стихов "Темы и вариации", но эта книга, упрочив его имя, однако внутренне означала для автора душевный спад, став для него предметом недовольства собою. Постепенно он чётко почувствовал, что извечный предмет лирики - человек и состояние его души потеряли право на существование. "Стихи не заражают больше воздуха, каковы бы ни были их достоинства. Разносящей средой звучания была личность. Старая личность разрушилась, новая не сформировалась. Без резонанса лирика немыслима",- писал он.
Постепенно П. свыкся с мыслью, что в такие времена лирическая поэзия становится безнравственной и поэт может существовать лишь сознавая свой долг, жертвуя своей прижизненной судьбой ради посмертной, временным ради вечного. Мир вновь оказался восприимчив к эпосу и мифу, и П. обращается к историческим сюжетам революции 1905 г., к легендарной фигуре лейтенанта Шмидта.
В поэме "Девятьсот пятый год" (1925-1926) П. собирает картину революции из "ничтожных" подробностей, пережитых им самим или известных по свидетельствам очевидцев. Поэмы 20-х гг. появились в результате "добровольной идеальной сделки с временем" Стихи, посвящённые людям, чья судьба тогда касалась и трогала П. (Брюсову, Ахматовой, Цветаевой, Мейерхольдам), поэт объединил с переработанными в 1928 г. своими ранними стихотворными книгами и составил сборник "Поверх барьеров" 1929 и 1931 гг. Итоговыми работами этого времени стали поэма "Спекторский" и автобиографическая повесть "Охранная грамота", в которой П. изложил свои взгляды на внутреннюю суть искусства и его значение в истории человеческого общества. Говоря о роли культуры в формировании собственной личности, он пытался, пользуясь своим авторитетом, дать ей "охранную грамоту" от посягательств властей.
С начала 30-х годов П. принимал активоное участие в создании Союза писателей и выступал с речью на первом его съезде. В это время о нём много писали, он надеялся быть общественно полезным. Он смело отвечал на критику, отстаивал своё мнение самостоятельного художника. Весной 1936 г. открыто заявил о своём несогласии с директивными статьями "Правды", в которых все талантливые проявления в искусстве и литературе обвинялись в формализме. С осени 1936 г. тон печати по отношению к П. резко переменился. Он попал в опалу.
"Именно в 36-м году,- вспоминал П. через 20 лет,- когда начались эти страшные процессы, всё сломилось во мне, и единение с временем перешло в сопротивление ему, которого я не скрывал. Я ушёл в переводы. Личное творчество кончилось Оно снова пробудилось накануне войны, может быть как её предчувствие, в 1940 году".
Речь идёт о цикле стихов "Переделкино", который П. считал открытием возможностей писать с новой для него простотой и ясностью.
В годы войны и сталинского террора "вечным спутником" стал Шекспир. Переводы Шекспира были не только источником заработка, но давали ему нравственную опору. "Шекспир всегда будет любимцем поколений исторически зрелых и много переживших, - писал он.- Многочисленные испытания учат ценить голос фактов, действительное познание, содержательное и нешуточное искусство реализма". В этой работе (всего было переведено 8 трагедий) он чувствовал неистребимость гениального живого слова, мог вернуться к свободе и независимости, жить реальной плодотворной жизнью.
Радость победы в войне возрождала надежды на долгожданное обновление общества. Радостные предвестия свободы оказались ложными. Но в их свете П. начал писать роман "Доктор Живаго".
Идеологический погром, начавшийся с августа 1946 г. ждановским постановлением, сопровождался волнами новых репрессий. П. жил в сознании, что его с минуты на минуту могут арестовать. "Разумеется, я всегда ко всему готов. Почему со всеми могло быть, а со мной не будет",- повторял он в те годы.
Роман о Юрии Живаго и стихи, написанные от его имени, стали выражением радости, преодолевающей страх смерти. Именно сочетание прозы и стихов, эпоса и лирики стало структурной особенностью романа. В прозаических частях П. воссоздал трагические судьбы российской интеллигенции после революции: Юрий Живаго умирает, оставшись верным своему пониманию смысла жизни, его друзья, стремясь выжить, вынуждены принять идеологию большевизма. А в цикле "Стихотворения Юрия Живаго", последней части романа, показано формирование мировосприятия героя - от "выхода на подмостки" жизни ("Гамлет", 1946) и юношеского опьянения ею ("Март", 1946) до христианской просветлённости (стихотворения конца цикла).
"По наполнению, по ясности, по поглощённости любимой работой жизнь последних лет почти сплошной праздник души для меня. Я более чем доволен ею, я ею счастлив, и роман есть выход и выраженье этого счастья".
Работа над романом, которую П. рассчитывал закончить в два-три года, разрослась и заняла целое десятилетие. П. должен был перевести обе части "Фауста" Гёте, что само по себе стало удивительным литературным явлением и высшим достижением в его переводных работах. Осенью 1952 г., после окончания перевода, он перенёс тяжёлый инфаркт миокарда. Выйдя из больницы, П. вновь обратился к роману "Доктор Живаго"
Последние поправки в текст романа были внесены зимой 1955 г., и в начале 1956 г. он был отдан в журнал "Новый мир". С более чем годовым интервалом после публикации в "Новом мире", роман должен был появиться в Италии в переводе. Однако редактор "Нового мира" К.М.Симонов осенью 1956 г. отказался печатать роман, и его издание на родине было запрещено более чем на 30 лет. Итальянский перевод вышел в ноябре 1957 г., за ним последовали зарубежные русские издания и переводы практически на все языки мира.
П. хорошо понимал, что его двойственное положение становится всё более угрожающим, но он был счастлив, что смог высказаться полностью, что "...художник оказался в моём случае незатёртым и нерастоптанным"(из письма к Е.А.Благининой).
С 1946 г. П. семь раз выдвигался на Нобелевскую премию по литературе. В 1958 г. она была присуждена ему "за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и продолжение благородных традиций великой русской прозы".



Разразившийся вслед за этим политический скандал, получивший во всём мире название "дело Пастернака", напомнил по своим формам худшие явления прошлого. Ответивший первоначально благодарностью на заслуженную им награду, П. через неделю угроз и травли был вынужден отказаться от премии. Были остановлены все издания его переводов, и П. был оставлен без заработка.
Нелёгкая двойственность существования не нарушала поддерживаемый всеми силами ритм работы. Новые стихи, которые он начал писать к рассыпанному теперь в типографии сборнику, составили последнюю его стихотворную книгу "Когда разгуляется". В январе 1959 г. он написал её заключительные стихи. На пороге своего семидесятилетия он продолжал писать драму "Слепая красавица" о жизни крепостного актёра и шире - о судьбе искусства в условиях крепостного права в России. Но тяжёлая болезнь не позволила П. закончить работу. 30 мая 1960 г. Борис Пастернак умер.


Литература в школе. Методический журнал Министерства народного образования РСФСР. М., "Просвещение", 1989 г. №6, стр. 3-14.
Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.И.Кормилов. - М: Олимп:ООО "Фирма "Издательство АСТ"", 1999.