ПЕРОВ ВАСИЛИИ ГРИГОРЬЕВИЧ
(1833-1882) русский художник
Имя этого художника занимает достойное место в истории русской культуры. Его картины являются образцом не только блестящего живописного мастерства, но и глубокой драматургии. Они всегда обращены к сердцу, поэтому во все времена остаются современными.
Перов пришел в искусство вслед за такими известными русскими художниками, как Венецианов и Федотов, которые открыли в живописи поэзию крестьянского труда и положили начало русскому сатирическому жанру. Перов продолжил их искания, став основателем жанровой реалистической живописи и своим творчеством заложив традиции, которые потом развили художники-передвижники.
Будущий художник родился в Нижегородской губернии и был внебрачным .сыном губернского чиновника. Фамилию «Перов» придумал мальчику сельский дьячок, который обучал его грамоте. Мальчик был на удивление смышленым и ловко владел гусиным пером, поэтому дьячок не стал долго ломать голову и назвал его Перовым.
Он не только хорошо писал — у него рано обнаружились способности к рисованию, поэтому он оказался в Школе живописи, которая находилась в расположенном неподалеку от их села Арзамасе. Здесь Перов получил начальное художественное образование, потом отправился в Москву и поступил учиться в Училище живописи, ваяния и зодчества.
Ему пришлось нелегко в чужом городе без родных, без связей и без средств к существованию. Нередко приходилось голодать, скитаться, ночевать где придется. Однако живопись уже полностью захватила Перова, и все заработанные нелегким трудом деньги он тратил на кисти и краски.
Первые же крупные картины «Проповедь на селе», «Сельский крестный ход на Пасхе» принесли художнику известность. Хотя сразу же возникли и проблемы, поскольку в картинах молодого живописца власти обнаружили опасный критический настрой и даже издевательство над существующим порядком вещей. В них действительно отражалась реальная жизнь такой, какой она была на самом деле.
Дошло до того, что показанную на выставке картину «Крестный ход» убрали, а Третьякову, который купил ее, предложили спрятать ее подальше, «впредь не выставлять и не воспроизводить в печати».
Художник в это время собирался в заграничную поездку в Италию, но, как писал один из его друзей Третьякову, «Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловецкий...». Однако грозное предупреждение не подействовало, и, вместо того, чтобы перейти к парадным картинам, он написал другое, не менее острое полотно, с явно выраженным сатирическим подтекстом: «Чаепитие в Мытищах близ Москвы»
Подмосковные Мытищи, которые располагаются по дороге в Гроице-Сергиеву лавру, когда-то славились своей родниковой водой. Здесь не только останавливались по пути на богомолье, но и приезжали любители «самоварной утехи», чтобы отведать изумительный но вкусу чай. Вот и на этой картине художник изобразил важного служителя церкви, который наслаждается мытищинским родниковым чаем в тени развесистого дерева. Рядом со столом стоит нищий солдат-калека. Где-то на полях сражений он потерял ногу и теперь вынужден побираться, чтобы не умереть с голоду. К его шинели приколота медаль, и солдат униженно тянет руку за подаянием. Мальчонка-поводырь даже и руку не смеет протянуть, боится служанки, которая в раздражении гонит нищих прочь. На фоне этой человеческой трагедии особенно выделяется самодовольное румяное лицо священнослужителя. Он закрыл глаза и даже не хочет смотреть на нищих.
С каждой картиной Перова связана своя история, и каждую из них можно читать как увлекательный и в то же время грустный рассказ. Это не удивительно, поскольку он был и превосходным писателем. Перов даже издавал свои рассказы, и о них с похвалой отзывались А.Островский и Ф.Достоевский.
Может быть, поэтому каждое его живописное полотно, словно рассказ или повесть, имеет свой сюжет и глубокую драматургию. Взять хотя бы картину Перова «Приезд гувернантки в купеческий дом», которая, как и многие другие картины живописца, висит в одном из залов Третьяковской галереи. Здесь ясно прослеживается нелегкая судьба молодой девушки из благородной обнищавшей семьи, которая вынуждена наниматься на работу в купеческий дом. Сразу видно, что жизнь здесь ей предстоит нелегкая, полная унижений. Хозя-
ин-купец оглядывает девушку, как будто приобретает товар для своей лавки. Его розовощекий сын смотрит на нее победно и снисходительно, на лицах челяди тоже проглядывают разные чувства — от любопытства до сочувствия. Казалось бы, больше па картине ничего не происходит, но изображение на ней сделано так конкретно и точно, что рамки картины как бы раздвигаются и за ними просматриваются будущие события.
С особым чувством Перов изображал на своих картинах детей. Они у него всегда грустные, а если безмятежные, то только во сне, как, например, на картине «Спящие дети»
Собственная нелегкая судьба воспитала у художника особое чутье к страданиям чужих людей, а сюжеты он брал из жизни.
Такая же интересная, но печальная история связана с известной картиной Перова «Тройка».
Художник изобразил на ней бытовую сценку; трое детей — два мальчика и девочка — везут на санях обледенелую бочку с водой. У среднего, старшего мальчика во рту щербинка, какую просто так не придумаешь. Бочка тяжелая, и мальчик дышит, приоткрыв рот, в котором не хватает несколько верхних зубов. Об этой картине сохранился рассказ самого художника.
Однажды у Тверской заставы он повстречал старушку с мальчиком, который привлек к себе внимание художника. Он позвал их к себе в мастерскую, показал начатую картину и едва уговорил женщину, которая оказалась матерью Васи, чтобы она разрешила мальчику позировать ему. Пока Перов работал, женщина рассказала ему о своей тяжелой жизни и о том, что Вася — ее единственная отрада и утешение. Перов заплатил мальчику за работу и даже дал сверх того.
Картина уже была закончена, ее купил Третьяков. Но в один из дней на пороге дома художника появилась та самая старушка, мать Васи, еще более потерянная и несчастная. Оказалось, что ее сын заболел и умер, и женщина, продав все, что имела, пришла к художнику, чтобы купить картину с его изображением.
Перов обещал женщине написать новый портрет Васи и выслать ей в деревню. Спустя немного времени он сдержал свое обещание.
По свидетельству современников, Перов жил и писал сердцем. Очевидно, поэтому его так любили ученики, которым он передавал не только свое мастерство, но и огромный талант любви к людям. Долгое время Перов преподавал в своем родном Училище живописи, ваяния и зодчества и был общепризнанным любимцем молодых художников. Один из учеников профессора Перова М.Нестеров писал позже: «Он оставил в учениках свое искусство, а в нем свое сердце».
В Московской, школе живописи... все жило Перовым, дышало им, носило отпечаток его мысли, слов, деяний. За редким исключением все мы были преданными, восторженными, его учениками.
Он был истинным поэтом скорби,... Переживая лучшие свои создания сердцем, он, не мог не волновать сердца других... почти без красок, своим талантом, горячим сердцем достигал неотразимого впечатления, давал то, что позднее давал великолепный живописец Суриков в своих исторических драмах...
М. Нестеров
Кто не помнит [...] картин [...] Якоби [...], Журавлева [...], Максимова [...], Соломаткина [...], Перова и... много других. От этих небольших картинок веяло такой свежестью, новизной и, главное, - поразительной, реальной правдой и поэзией настоящей русской жизни. Да, это был истинный расцвет русского искусства! Это был первый расцвет национального русского искусства.
И. Репин
После него (Перова.— Ред.) осталась целая галерея таких портретов, которые принадлежат к числу самых крупных его произведений и вместе — к числу значительнейших созданий всей вообще русской школы. [...] портреты купца Камынина, Погодина, Достоевского, Даля, Писемского, Островского, Аполлона Майкова, Безсоно-ва...— истинно великие создания...
Перов... начал своими картинами проповедь нового искусства... он был полон негодования на то, что видел [...], его потрясали сцены и события, около которых слишком многие проходят, не замечая. У него натура была одной породы с Гоголем, у него были тоже две главные ноты: юмор и трагедия.
Главные чер гы [...} обоих художников, и Перова, и Мусоргского, это была •— народность и реальность..., здесь лежала вся их сила и талант...
В. Стасов
Жаль, что Вы не видели еще портретов Перова, некоторые (особенно Достоевского [...]) отличны.
И. Тургенев
Искусство Василия Григорьевича Перова — искусство страстное, искусство обличающее. В жанровых картинах он критиковал существовавший общественный строй, иногда доводя образ до гротеска. В этом сила и цельность мастера: живопись, композицию и рисунок картин Перов подчинял заострению содержания.
Когда я бываю в Третьяковской галерее, где хранится лучшее и самое полное собрание произведений Перова, то не могу пройти равнодушно мимо его работ. Естественно, у каждого зрителя, а тем более зрителя профессионального, есть любимые полотна. В зале Перова я всегда подолгу рассматриваю их, каждый раз открывая все новые достоинства.
Небольшая картина «Учитель рисования», казалось бы, очень проста, по сколько в ней глубокого психологического содержания. Вся нелегкая жизнь пожилого человека, человека, очевидно, когда-то мечтавшего стать большим художником, как бы проходит перед зрителем. Учитель рисования проводит очередной урок. Показывая ученикам которых мы не видим на полотне, пособие по рисованию, пожилой человек задумался. В его глазах столько грусти и раздумий о своей жизни и нелегкой судьбе, что зритель невольно переживает его трагедию. Это написано так убедительно и точно, что поража-
ешься мастерству автора.
А портрет Достоевского! Я уверен, что это и лучший портрет, созданный Перовым, и лучший портрет Ф. Достоевского, и что его можно поставить в один ряд с лучшими портретами XIX века. Написанный с натуры, он перерастает в обобщенный образ гениального писателя России. Сложнейшие думы о судьбах человеческих переданы во взгляде Достоевского. А как написаны нервные руки, сомкнутые на коленях. Они не менее выразительны и портретны, чем лицо писателя. Образ Достоевского — вершина творчества Перова в портретном жанре.
И все же самая дорогая для меня картина Перова — «Последний кабак у заставы». Я сам пейзажист, люблю пейзажные работы классиков русской и мировой живописи. Может быть, поэтому мне дорог этот небольшой шедевр. Картина Перова, правда, не «чистый пейзаж», как принято говорить у нас о полотне, где изображена только природа. Это жанровая картина, по все-таки пейзаж определяет самую ее суть. Картина очень поэтична, но в поэтической форме выражены такое горе и. трагизм крестьянской жизни, что невозможно равнодушно смотреть на холст, не ощутить переданное в нем настроение. Холодное лимонно-золоти-стое небо к горизонту сгущается до почти красноватых оттенков. На фоне неба темным силуэтом написаны дома; плотен утоптанный снег. Две лошаденки, гривы и хвосты которых сечет холодный зимний ветер, женщина в розвальнях, закутанная в тряпье, собака-дворняжка, прижавшаяся к саням, да несколько тускло светящихся окон последнего кабака у заставы — вот, собственно, и все, что изображено на полотне. Но с каким мастерством, с каким душевным трепетом написана эта картина. Увидев ее раз, не забудешь никогда.
Вклад Перова в развитие русской жанровой живописи неоценим. От выставки к выставке росло мастерство Перова-жанриста, жанриста-обличителя, жанриста-гражданина. Но не менее ценный вклад внес он в развитие отечественного искусства как профессор Московской школы живописи. Он вел жанровый класс и воспитал целую плеяду замечательных художников. Рябушкин, С. Коровин, Нестеров и многие, многие другие мастера вспоминали о Перове, своем учителе, как о прекрасном, строгом наставнике и педагоге. Нестеров в воспоминаниях «Давние дни» прекрасно воссоздал ту атмосферу, то творческое горение, которые царили в мастерской, руководимой Перовым.
Нам, советским художникам, искусство Перова дорого как искусство страстное, искусство высокого гражданского накала. Перов в своих произведениях никогда не был равнодушным к явлениям, которые изображал. Следовать его гражданским, этическим и эстетическим заветам —- вот наша задача.
г. Ленинград Ю. Подлясский
Взгляд его был зорок и мудр. Он видел тяготы народные, горести, бесправие. Он видел человеческие слабости- и пороки от смешных и безобидных до по-животному бесчеловечных. Он беспощадно обличал строй, угнетавший парод. По он и воспевал духовную мощь русского человека, его глубину, благородную силу (портреты Достоевского, Островского. Даля) как залог будущего, достойного великого народа.
Можно спорить о чисто живописных качествах его полотен. Однако средств изобразительного языка, пусть аскетично скупых, хватило ему для образного и проникновенно достоверного показа необычайно широкого слои русской действительности. Весь интерес Перова-художника направлен на человека.
Перов писал картины, можно сказать, с научной конкретностью. Его персонажи отнесены к тем или иным слоям общества с точностью социолога. Их одежда, окружающая обстановка, подробности быта изображены с достоверностью и дотошностью этнографа. По это, аналитическая, изучающая зоркость — не сухая бесстрастность классификатора и не только особенность его зрения и, ума. В этом Пе-ров-гумаиист, которому дорог и безгранично интересен человек и его жизнь — вся, до мелочей житейских будней.
Искусство Перова •— искусство полноценное, большое, человечное. В нем боль и радость, любовь к народу, к России, неподдельные, выстраданные, пережитые. В нем то понимание искусства, которое составляет суть великой русской традиции. Принципиальность его жизненной позиции, искренность, правдивость, благородство служения своим искусством народу, делает сопоставление с ним особенно разоблачительным для произведений неискренних и легкодумных.
Выдающийся художник-реалист, замечательный педагог, талантливый литератор, Перов — один из создателей той русской культуры, которая является неотъемлемой составной частью нашей нынешней духовной жизни.
Г. Незпайкин
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
Клодт (фон Юргенсбург) Михаил Константинович
двоюродный брат Михаила К., художник-пейзажист; род. в 1832 г. Начав свое образование в горном кадетском корпусе, перешел оттуда, в 1851 г., в академию художеств и поступил в ученики к М. Н. Воробьеву.
В бытность свою в академии, получил медали: малую серебряную в 1853 г., большую серебряную в 1855 г. и малую золотую в 1857 г. (последнюю за "Вид на острове Валааме").
Окончив академический курс в 1858 г. со званием художника I степени и большой золотой медалью, присужденной ему за "Вид в имении Зегезаль, близ Риги", отправился за границу в качестве пенсионера академии, писал этюды в Швейцарии и северной Франции и присылал на академические выставки картины, изображающие пейзажные мотивы этих стран. По возвращении своем в СПб., в 1861 г., за "Ночной вид в Нормандии" и в особенности за "Вид в долине реки Аа, в Лифляндии", был удостоен степени академика.
После того неоднократно предпринимал поездки в разные местности Империи, для изучения русской природы, воспроизведение которой сделалось исключительной задачей его художественных трудов. В 1864 г., за "Вид в Орловской губернии" (находится у г-на Харина, в Харькове), возведен в звание профессора. С 1872 г. заведовал пейзажным классом в академии и был членом ее совета до введения в действие нового временного ее устава, в 1894 г.
Лучший период деятельности этого художника обнимает собой 1861—82 гг. — время, в которое выходили из-под его кисти картины, отличавшиеся прекрасным рисунком, точной передачей общего характера натуры и ее деталей, силой красок и, в особенности, мастерской передачей воздушной перспективы. К числу таких картин относятся: "Закат солнца" (в Третьяковской галерее, в Москве), "Осенняя дорога" (там же), "Лесная даль, в полдень" (там же), "Дубы" (в московском Публичном музее), "Аллея в березовой роще" (у г-на Солдатенкова, в Москве), "Полдень" (у г-на Макарова, в СПб.), "Стадо в воде во время полуденного зноя" (приобретена великим князем Николаем Николаевичем), "Дорога через березовую рощу" (у графа Строганова, в СПб.) и некоторые др. 
Наиболее известна картина На пашне (1872, Третьяковская галерея) — с крестьянкой на вспаханном поле - полотно, которое, наряду с Грачами А.К.Саврасова, стало одним из популярных живописных символов России. Работал и как педагог, руководя в 1871-1886 пейзажным классом Академии художеств. Умер М.К.Клодт в Петербурге 16 (29) мая 1902.
Фонвизин Артур Владимирович
Примкнул к обновленному символизму «маковчан», однако был равнодушен к религиозной теме, предпочитая мир поэтических видений и грез. С конца 1920-х годов перешел почти исключительно к технике акварели. 
Свободные, вибрирующие мазки, сильно разжиженные, «текучие» краски, просветы белого фона (порой цветной бумаги) – все это слагается у мастера в мир зыбких феерий, сосредоточенных вокруг образов цирка и музыки (многолетние серии Цирк и Песни и романсы). Символизм с его лейтмотивом искусства как вселенской тайны преобразился здесь в камерно-лирический экспрессионизм в духе «тихого искусства». Со времени эвакуации в Казахстан (1943), где он начал писать цикл Караганда, Фонвизин все чаще обращался к пейзажу. На выставках же официально отчитывался портретами актеров, большей частью актрис (Д.В.Зеркалова, 1940, Третьяковская галерея; серия Актеры театра имени В.В.Маяковского, 1944, – в собрании театра), – впрочем, и эти более академичные композиции выделялись своей легкой и игривой живописной маэстрией. 
Сразу цветом, без карандашной подготовки, он пишет с натуры воздушно-легкие цветочные натюрморты, тающие в тумане пейзажи, но главным образом портреты, отдавая предпочтение женским моделям. Любимые его героини - актрисы, часто в театральных костюмах, связанных с определенной ролью, погруженные в приподнятую эмоциональную атмосферу сцены ("Портрет Д. В. Зеркаловой", "Портрет Ю. С. Глизер", оба 1940, и др.).
Успешно выступал и как художник книги – иллюстрации к 1001 ночи (1932), Немецкой романтической повести (1936), Руслану и Людмиле А.С.Пушкина (1945) и др.; исполнил цикл рисунков к сказке Э.Т.А.Гофмана Крошка Цахес (1937, частное собрание, Москва), который, однако, остался неопубликованным. Умер Фонвизин в Москве 19 августа 1973.
сайт Артру.инфо http://staratel.com/
«Если я заболею...»
Время от Рождества Христова вплоть до Крещения называется Святками, раньше все старались веселиться на Святки, насколько только можно. Молодежь переряжалась, т.е. одевалась так, чтобы нельзя было узнать. Сколько тут было хохота и веселья.
Наступала пора святочного гадания; молодые девушки топили воск и олово и выливали их в снег или в холодную воду. Вылившуюся форму держали у стены или белой бумаги и по тени, падающей от этой фигуры гадали о будущем. Вечером ходили слушать под окна и, смотря по теме разговора в доме или избе, заключали о своем благополучии или наоборот. В деревнях девушки бросали башмаки за ворота и примечали, в какую сторону башмак упадет носком,- в той стороне девушке суждено быть замужем. 
Всевозможные гадания продолжались до Крещения и были столь разнообразны, что перчислить их все нет никакой возможности. Достаточно было выговорить одно слово - "Рождество" и перед людьми всавал образ елки во всей его прелести. Обычай делать елку на Святки был широко распространен в России; и праздник был не в праздник без красавицы-елки. Как приятно и весело было смотреть на разрумянившиеся личики и блестящие глаза детей! Искренний смех, неподдельное веселье, танцы и песни сопровождали обыкновенно всякое елочное торжество. Кроме того новые игрушки немало прибавляли радости и восторгов. Почему делали елку на праздник Рождества Христова, а не на какой-нибудь другой праздник вопрос невыясненный. 
Давно, очень давно, во времена языческие, деревья почитались за божество и им приносили жертвы, а также увешивали, разукрашивали их и зажигали на них огни. Даже венчаться приходили к деревьям; обойдут вокруг дерева несколько раз и готово, обряд окончен. Теперь уже у христиан остались лишь некоторые следы языческой обрядности; так у болгар на свадьбах раньше плясали вокруг дерева, у чехов - тоже. Малороссы ставили украшенную ветку от какого-нибудь дерева, часто яблони, на свадебный стол, а молодые девушки, когда шли к невесте, несли разукрашенную лентами и цветами елку.
Так вот, значит обычай украшать и освящать деревья -древний, немцы первые приняли этот обычай для детей и именно к празднику Рождества Христова. Почему же была взята ель, а не какое-либо другое дерево? Да что же можно найти более подходящее зимой, как не вечнозеленую ель? У немцев более всего была распространена елка, от них и мы заимствовали этот обычай; сначала елочное торжество устраивалось в России только в немецких семьях, а затем и русские стали перенимать, и обычай устраивать елку детям распространялся все больше и больше.
День Рождества Христова издревле причислен Церковью к великим двунадесятым праздникам, согласно с Божественным свидетельством Евангелия, изображающего празднуемое событие величайшим, всерадостнеишим и чудесным. «Се благовествую вам, – сказал Ангел вифлеемским пастырям, – радость велию, яже будет всем людем. Яко родися вам Спас, Иже есть Христос Господь, во граде Давидове. И се вам знамение: обрящете Младенца повита, лежаща в яслех. Тогда же внезапу бысть со Ангелом множество вой небесных, хвалящих Бога и глаголющих: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение. Вси слышавший дивишася о глаголанных от пастырей о рождшемся Спасителе, и сами пастыри возвратишася, славяще и хваляще Бога о всех, яже слышаша и видеша» (Лк. 2, 10 – 20). Так Рождество Христово, как событие высочайшее и чрезвычайное, сопровождалось дивной вестью пастырям и волхвам о всемирной радости для всех людей, «яко родися Спас», Ангельским славословием родившемуся Спасу, поклонением Ему пастырей и волхвов,. благоговейным удивлением многих, слышавших слова пастырей о родившемся Отрочати, славою и хвалою Его от пастырей. 
При звуках этой песни оконце избы, под которым они поют, открывается и протянутая из него щедрая рука наделяет певиц горячими блинами; потом колядницы идут далее и, проходя от одной избы к другой и продолжая кликать под окнами коляду, обходят всю деревню. Иная веселая баба наварит овсяного киселя и, прежде чем примется завтракать, пропоет:
Ввечеру в господских домах, как подо все дванадесятые праздники, служатся всенощные; столовая и лакейская господского дома наполняются народом всех иолов и возрастов. Самый праздник рождества христова, как и все большие праздники, православный народ начинает заутреней и обедней. Потом в домах разговляются, обедают и отдыхают. 
После обеда в господский дом опять приезжает священник с крестом и святою водою. Зажигается перед образом в зале свеча, собирается все семейство с домочадцами; а священник с дьячками, пропев тропарь и кондак к празднику и дав каждому присутствующему поцеловать крест, снимает облачение и остается пить чай. Иные священники привозят с собою отпущенных по случаю праздников на побывку из духовного училища сыновей, которые произносят в стихах поздравительные приветствия, за что, разумеется, вознаграждаются конфетами, коврижками или чем-нибудь подобным. 
На другой день священник с крестом и причтом обходит все дворы своего прихода, в каждой избе славит Христа и, кроме небольшой платы деньгами, получает как он, так и дьячок по пирогу четверти в три длиною, большею частию из ситной муки. На третий день начинаются святки, то есть дни наряжанья, гаданий и проч.5й Вечером, когда в избах запылают лучины или зажгутся сальники или свечи, молодые парни, бабы и девки затевают наряжаться. Наряды для этого маскарада очень не дороги, и все нужное под руками. Бабы одеваются стариками, парни старухами, девки цыганами, и всё-то подчас так оденется, что просто ни на что не похоже; но главных условий два: первое, чтоб нарядиться как можно уродливее и смешнее, а второе, чтоб наряженного не скоро могли узнать. "Выворачивается шерстью вверх овчинная шуба, нередко сшитая вперемежку из овчин черных и белых; за спину набивается солома, представляющая горб; длинная, всклокоченная борода и всклокоченные волосы подвязываются из пакли; вместо кушака — обрывок веревки, в руках — дубина, и старик готов. Иная баба ухитряется надеть шушун рукавами на ноги, а полы подвяжет под шею; иной молодец завернется в дырявую и грязную дерюгу; другой, напялив на себя мешок, уберет голову в мочалы или оденется домовым, чертом и т. п., и все-то личины в этом роде; но вымыслам и конца нету, а потому исчислить все наряды невозможно. Наряженные ходят по избам и, сообразно принятым ими на себя личинам, говорят не своим голосом, шутят, острят п возбуждают непринужденные, иногда чуть не истерические порывы хохота. Войди в избу и поприветствовав хозяев, наряженные поют и пляшут, и пляски эти своим безобразием и изобретательностью совершенно соответствуют нарядам. Старик выделывает удивительные и преотчетливые фигуры ногами, но кончает тем, что от мнимого изнеможения и усталости спотыкается и летит на пол вверх тормашками
Иная сухая старуха с угловатыми движениями, обыкновенно разыгрываемая рослым детиною, сначала пляшет скромно и жеманно, но потом пускается вприсядку или кувыркается через голову... Наряженных из избы в избу всегда провожает толпа ребятишек, которые от чистого сердца радуются веселым вечером святок. Под Новый год вечером опять собирается толпа молодежи: ходят под окнами и^ поют авсень или по-ихнему у сень и так же, как в коляду, выпрашивают съестных подачек67. Положим, что хозяина дома, под чьим окном собрались затейщицы кликать авсеня, зовут Степаном, тогда они поют;
Они поют, а им подают, кто пирога, кто кусок вареной свинины, подают, что у кого случится на ту пору. Вечер под Новый год исключительно посвящается гаданиям в следующем роде: когда бьют к празднику свинью, то от свиной туши отрежут хвостик и спрячут; в святочный вечер, когда молодым ребятам и девкам вздумается погадать, то хвостик принесут в избу, изрежут поперек кружочками на несколько частей, и всякий, участвующий в этой игре, получает свой кружочек, вздевывает его на деревянную тычину и, заняв свое место в общем кругу, тычинку с свининой водружает перед собою в иол, то есть в щель, которых между половиц всегда много. Окончив эти приготовления, в избу впускают собаку, и у кого у первого собака схватит кружочек хвостика, то если парень, то женится непременно, а если девка, то на тот же год выходить ей замуж. Подслушивают разговоры под окнами: ежели в разговоре по-мянется рубаха, то подслушивающий или подслушивающая жди себе смерти; если помянут хомут, то лошадь добрые люди со двора .сведут. 
По книге В.В.Селиванова Год русского земледельца
Ему пришлось нелегко в чужом городе без родных, без связей и без средств к существованию. Нередко приходилось голодать, скитаться, ночевать где придется. Однако живопись уже полностью захватила Перова, и все заработанные нелегким трудом деньги он тратил на кисти и краски.
Дошло до того, что показанную на выставке картину «Крестный ход» убрали, а Третьякову, который купил ее, предложили спрятать ее подальше, «впредь не выставлять и не воспроизводить в печати».
Подмосковные Мытищи, которые располагаются по дороге в Гроице-Сергиеву лавру, когда-то славились своей родниковой водой. Здесь не только останавливались по пути на богомолье, но и приезжали любители «самоварной утехи», чтобы отведать изумительный но вкусу чай. Вот и на этой картине художник изобразил важного служителя церкви, который наслаждается мытищинским родниковым чаем в тени развесистого дерева. Рядом со столом стоит нищий солдат-калека. Где-то на полях сражений он потерял ногу и теперь вынужден побираться, чтобы не умереть с голоду. К его шинели приколота медаль, и солдат униженно тянет руку за подаянием. Мальчонка-поводырь даже и руку не смеет протянуть, боится служанки, которая в раздражении гонит нищих прочь. На фоне этой человеческой трагедии особенно выделяется самодовольное румяное лицо священнослужителя. Он закрыл глаза и даже не хочет смотреть на нищих.
С особым чувством Перов изображал на своих картинах детей. Они у него всегда грустные, а если безмятежные, то только во сне, как, например, на картине «Спящие дети»
Собственная нелегкая судьба воспитала у художника особое чутье к страданиям чужих людей, а сюжеты он брал из жизни.
Художник изобразил на ней бытовую сценку; трое детей — два мальчика и девочка — везут на санях обледенелую бочку с водой. У среднего, старшего мальчика во рту щербинка, какую просто так не придумаешь. Бочка тяжелая, и мальчик дышит, приоткрыв рот, в котором не хватает несколько верхних зубов. Об этой картине сохранился рассказ самого художника.
В Московской, школе живописи... все жило Перовым, дышало им, носило отпечаток его мысли, слов, деяний. За редким исключением все мы были преданными, восторженными, его учениками.
Кто не помнит [...] картин [...] Якоби [...], Журавлева [...], Максимова [...], Соломаткина [...], Перова и... много других. От этих небольших картинок веяло такой свежестью, новизной и, главное, - поразительной, реальной правдой и поэзией настоящей русской жизни. Да, это был истинный расцвет русского искусства! Это был первый расцвет национального русского искусства.
После него (Перова.— Ред.) осталась целая галерея таких портретов, которые принадлежат к числу самых крупных его произведений и вместе — к числу значительнейших созданий всей вообще русской школы. [...] портреты купца Камынина, Погодина, Достоевского, Даля, Писемского, Островского, Аполлона Майкова, Безсоно-ва...— истинно великие создания...
Жаль, что Вы не видели еще портретов Перова, некоторые (особенно Достоевского [...]) отличны.
Взгляд его был зорок и мудр. Он видел тяготы народные, горести, бесправие. Он видел человеческие слабости- и пороки от смешных и безобидных до по-животному бесчеловечных. Он беспощадно обличал строй, угнетавший парод. По он и воспевал духовную мощь русского человека, его глубину, благородную силу (портреты Достоевского, Островского. Даля) как залог будущего, достойного великого народа.
