Источник: http://glavkinotorg.ru/
Есть довольно любопытные моменты. Решил сохранить.

- Многие считают, что ваши фильмы – попытка пересадить экзотическое растение на российскую почву. Я имею в виду жанр фэнтези, в котором в последнее время снимается множество успешных и кассовых картин - "Властелин колец", "Гарри Поттер" и "Матрица". Вы считаете себя пионером жанра в России?

- Нет, не считаю. Пионером был Александров с замечательными комедиями "Волга-Волга" и "Цирк". То, что мы делаем, очень похоже. Жанры другие, но механизм заимствования очень близок.

- При заимствовании многое признается чужеродным и отбрасывается. А что-то прививается. Что, по-вашему, из жанра фэнтези органично для российского восприятия?

- Сам жанр фэнтези мало подходит для современной России, потому что на протяжении более чем семидесяти лет страна жила в этом самом фэнтези с сильной примесью трагикомедии. Для того, чтобы в России приняли этот жанр, нужно делать кино для молодых людей и оно должно быть максимально приземлено. Все должно строиться не на спецэффектах, а на человеческих отношениях. Отличие "Дозоров" от, скажем, аналогичных голливудских картин типа "Людей в черном" состоит в том, что в американском фильме главный герой никогда не будет мучиться угрызениями совести. А наш герой совершил ошибку, после чего мир треснул напополам, развалился и он, герой, оказался в центре борьбы мировых сил. Тема нашего фильма – осознание вины, самопожертвование, моральная дилемма, то есть основные проблемы классической русской литературы и культуры. Американцы бесконечно далеки от них. Для них главные вопросы другие. Как победить? Как добиться успеха? А для нас: как искупить вину? Кто виноват?

- Я ни к Темным, ни к Светлым никакой страсти не испытываю. Это только кожух, форма. Да и наш главный герой, Городецкий, испытывает лишь одно желание – побыстрей вернуться домой. Это одиссея человека, попавшего в заколдованный мир и пытающегося выпутаться. Мы не заботились об аудитории старшего поколения. Нам с Эрнстом не по 20 лет. Мы воспитывались на авторском кино и вообще решали задачи авторского кино. Просто не нашлось критиков, которые смогли бы это сформулировать. Фильм – наше взаимодействие с миром фэнтези. Это артхаусное кино.

Когда вы начали снимать продолжение «Иронии судьбы», благословение от Рязанова получили?

Я к нему пришел, когда съемки уже начались. Фактически мы говорили ни о чем: «Ну, вы молодцы там». — «Вы тоже молодцы». И этим разговором он мне как бы сказал: «Ну да, все нормально». Рязанов и люди его поколения терпят меня из-за роликов банка «Империал». Они не очень хорошо к «Дозорам» относятся, но из-за рекламы этой вроде как за своего держат. В общем, вполне по-человечески пообщались.

Тимур, ваши отношения с прессой выстроены таким образом, что многие считают вас таким пафосным отшельником. Вы специально держите дистанцию или вам просто нечего сказать журналистам?

Реально нечего сказать. Я действительно не испытываю никакой необходимости что-либо доносить до людей через прессу.

Но у вас же публичная, в общем-то, профессия. Как же так вышло?

К прессе у меня отношение, если можно так выразиться, очень семейное и неформальное, поскольку мои сестра и мама были журналистами. Я понимаю, что люди таким образом зарабатывают на жизнь, у них в этой связи множество проблем, но серьезно я к ним относиться не могу. Просто у меня другая работа.

Вот вы недавно закончили снимать картину с Анджелиной Джоли. Скажите, а она вообще существует на самом деле?

Существует, существует. Анджелина — бескомпромиссный и дерзкий человек. Она на сто процентов доверяет своей интуиции и всегда добивается поставленных целей.

Вы так говорите о ней, будто она была главной на съемках.

Бывали и такие моменты. Когда мы встретились с Анджелиной впервые, я обсудил с ней ее роль (актриса играет девушку, помогающую главному герою отомстить за смерть отца. — Прим. ред.). С этого момента она уже не шла на компромиссы, была против того, чтобы ее роль как-то менялась, как я ни пытался. Пришлось довериться ее ощущению персонажа. В ходе работы она придерживалась исключительно тех мотиваций, которые мы обсудили во время нашей первой встречи.

Вам, кстати, Анджелина не показалась произведением искусства?

Знаете, она большой артист. Я видел ее в таком состоянии, когда она была просто обычным человеком. Уставшим, неустроенным каким-то... Но в какой-то момент что-то вдруг переключается, и человек становится безумно красив, безумно сексуален, привлекателен. И это не только перед камерой, это и в жизни, вообще где угодно. Помню, снимаем мы на одной улице в Чикаго очередную сцену. Идет уставшая Джоли, только что отснявшаяся в шести дублях. И вдруг появляются несколько строителей в грязных майках, которые начинают снимать ее на мобильники. Анджелина мгновенно расцвела, вот буквально на глазах.

А рисовать вы продолжаете до сих пор?

Только раскадровки для фильмов. Я за всю свою жизнь ни одной картины не продал, ни одного рисунка. Поэтому я и художником, собственно, не стал. Профессиональный художник должен продавать свои картины и жить этим.

Невозможно быть и художником, и кем-то еще?

Видимо, я просто не научился воспринимать профессию художника именно как профессию. В какой-то момент я понял, что картины перестали быть нужны людям. Стены больше не украшаются полотнами. Когда я еще рисовал, то впервые попал в Париж, прошел Сен-Жермен, Рив Гош, а после этого вдруг понял, что в принципе уже все нарисовано. Все, что только можно себе представить. И такое огромное количество людей этим занимаются…

А вы не хотели повторяться?

Нет-нет, я просто понял, что мне это неинтересно. А вот рисовать для кино — интересно. Когда я рассказываю, то рисую: здесь будет теплый оттенок, а здесь — какой-то холодный силуэт на фоне светлой стены. Так я и остался прикладным художником.

Как вы думаете, уровень русских и голливудских актеров сопоставим?

Не думаю, что есть какая-то разница. Костя Хабенский, Сережа Безруков, Галина Тюнина — актеры самого высокого уровня. Мне просто интересны те актеры, которые не изображают что-то, а именно живут в кадре. В «Особо опасен» есть такой Джеймс МакЭвой, он там главную роль играет. Так вот, Джеймс мог бы быть очень хорошим русским актером. Ну, или русские артисты могли бы быть такими же, как он. Это очень хорошая школа, очень подробная, очень напряженная. Анджелина, насколько я знаю, училась в школе Михаила Чехова. А Морган Фримен вообще нигде, кажется, не учился. Морган, кстати, просто гений. В «Особо опасен» он, например, совсем не похож на себя. Это Леонов и Смоктуновский играли, в общем-то, самих себя, а Морган — всегда разный.