Различия биологические и социальные

Сам факт наличия репродуктивных различий между мужчинами и женщинами, конечно, бесспорен, но вот вопрос о том, какие из этого следуют выводы, не просто спорный, но является предметом весьма горячих дискуссий.
Прежде всего, в сознании человека фиксируется главное различие между полами: женщины могут рожать детей, а мужчины нет. Однако, как показано было выше, мужчины и женщины различаются также еще по определенным биологическим критериям: по набору хромосом, гормонов, размеру головного мозга и вторичным половым признакам. Если быть точными, то
- генетический (набор хромосом - женский 46ХХ, мужской 46ХY);
- гонадный (репродуктивная функция - у женщин яичник-яйцеклетка; у мужчин яички-сперматозоиды);
- гормональный (половые гормоны - у женщин эстрогены, у мужчин - андрогены);
- соматический (совокупность строения половых органов и развития вторичных половых признаков);
- гражданский (паспортный);
- психический (осознание своего пола индивидуумом; направленность его полового влечения).
Только первые четыре признака - биологические, два последних - социальные. Но обыденное сознание эту разница, как правило, не ощущает. Более того, и в специальных научных работах постоянно воспроизводятся попытки представить неразрывность биологических и социальных различий между мужчинами и женщинами, жесткую детерминацию вторых первыми. Биологические особенности строения человеческого организма активно упоминаются в дискуссиях о природе “мужского” и “женского”: например, меньший размер мозга у женщин, по мнению некоторых авторов, указывает на их интеллектуальную неполноценность по сравнению с мужчинами. Характерный для женщин набор гормонов таким же образом считался причиной их “иррационального” поведения. Из этой логики следует неизбежный вывод о том, что женщины из-за своей интеллектуальной слабости и эмоциональной нестабильности “естественным образом” не приспособлены для целого ряда занятий, подразумевающих не только (и не столько) физически тяжелую работу, сколько ответственность.
Массу примеров такой логики можно найти и в весьма популярной социально-биологической литературе. Так, например, Л. Тайгер и Р. Фокс в своей работе “Имперское животное” пишут, что мужчины и женщины имеют разные “биограммы” (генетические программы), которые предписывают обоим полам специфические формы поведения. Мужская биограмма предполагает агрессивность и стремление к господству, а женская - прежде всего инстинкт продолжения рода. Благодаря этим биограммам и формируется половое разделение труда в обществе. Другие авторы, не прибегая к таким сложным терминам, как “биограммы”, просто пишут о различиях по признаку физической силы/слабости. Сколько раз каждому из нас приходилось слышать историю о мужчине, который когда-то охотился на мамонта и тем самым навсегда утвердил свою маскулинность и половые различия! Из подобных представлений вытекает одно важное и неизменное следствие: природной, биологической функцией женщины является материнство и забота о других людях. Все виды деятельности, которые отвлекают женщину от семьи и детей, являются противоестественными отклонениями.
Обычным логическим приемом социобилогов является объяснение человеческого поведения через примеры из поведения самцов и самок животных, «естественных детей природы». При этом их доводы всегда бывают основаны на использовании выборочных данных, а неудобные данные при этом игнорируются. Возникает простой вопрос: какие виды животных можно использовать в качестве стандарта для исследований? Например, у шимпанзе и горилл самки обычно уходят из дома и переходят в новое племя, оставляя своих самцов. А вот у бабуинов, макак и лангуров на поиски счастья из племени уходят именно самцы. Так какой же пол имеет естественную предрасположенность и страсть к путешествиям? Для демонстрации повсеместности доминирования самцов социобиологи предпочитают говорить только о тех видах, где самцы действительно доминируют. Но можно привести и другие примеры. У бабуинов, как показывают исследования этологов (специалистов по поведению животных), доминируют как раз самки, и именно они определяют стабильность группы и решают, какие самцы достойны их доверия и «дружбы». Есть еще и самки шимпанзе, у которых в пик течки количество половых актов с разными самцами часто достигает пятидесяти в день. Самка флиртует, соблазняет, делая все возможное для привлечения самца, чтобы затем его бросить и перейти к следующему «клиенту». Можно ли в этом случае утверждать, что самки генетически предрасположены к промискуитету, а самцы склонны к моногамии? Социобиологи же предпочитают игнорировать все «не вписывающиеся» типы поведения среди приматов.
Поиски доказательств того, что различия между мужчиной и женщиной имеют биологическое происхождение, не являются чем-то новым. Новизна же – по крайней мере, за последние несколько столетий – заключается в том, что именно ученые стали играть центральную роль в исследованиях «естественных различий» между мужчиной и женщиной. В книге историка науки Томаса Лакера анализируются представления о человеческом теле в разного рода медицинской литературе со времен античности до Фрейда. Т. Лакер показал в своем исследовании, что “история отображения анатомических различий между мужчинами и женщинами поражающе независима как от действительной структуры половых органов, так и от совокупности знаний, имеющихся об этих органах. Идеология, а не точность наблюдения, определяла восприятие анатомических органов и их значение”.
Действительно, медицинские трактаты от Аристотеля до авторов эпохи Возрождения поражают устойчивостью тезиса о том, что женские и мужские половые органы - в сущности одно и то же: разница состоит лишь в их пространственной ориентации. Например, знаменитый античный врач Клавдий Гален из Пергама, составивший во втором веке нашей эры корпус документов по анатомии, так аргументирует свой тезис: “Представьте себе, что гениталии мужчины вдруг оказались развернутыми внутрь его тела, расположившись между прямой кишкой и мочевым пузырем. Если бы это произошло, мошонка бы неизбежно оказалась на месте матки, а яички расположились бы по ее краям... Представьте себе теперь матку, вывернутую наружу. Не окажутся ли в итоге яичники в ее внешней части? Не станет ли она напоминать мошонку? Расположившись в промежности теперь уже в качестве подвески, не превратится ли шейка матки и влагалище таким образом в мужской член?”
И дело тут не в отсталости античной медицины: просто телесные различия не воспринимались как базовые для понимания сущности индивида. Надо сказать, что вплоть до середины XVIII века существовала лишь одна - так называемая “человеческая” - модель скелета, без разделения на мужской и женский вариант. Анатомические половые различия стали всячески акцентироваться лишь с середины XVII века, когда в европейской культуре была установлена четкая взаимосвязь между понятиями “личность”, “пол” и “сексуальность”. Именно тогда, благодаря бесконечному потоку разнообразной литературы, половые различия из юридической и экономической, частной категории, связанной с проблемами формирования кланов и передачи прав наследования, превратились в универсальную категорию, определяющую смысл и траекторию развития индивида.
В восемнадцатом веке сравнительные измерения мозга позволили экспертам утверждать что, поскольку женский мозг по размеру меньше и легче мозга мужчины, женщины являются неполноценными существами. Позже, правда, оказалось, что мозг женщины ничуть не меньше и не легче по отношению к размеру и весу тела, и такие измерения не могут служить показателями различий в умственных способностях.
Точно такой же путь прошло конструирование мужской и женской физиологии. Не вдаваясь в подробности дебатов вокруг проблемы гормонов, отметим лишь, что традиционное употребление терминов “мужские” гормоны андрогены и “женские” эстрогены имеет, по мнению многих современных специалистов, столько же смысла, как и разделение бактерий по половому признаку. Те и другие гормоны воспроизводятся организмами обоего пола, причем они способны трансформироваться из одной формы в другую. Более того, после менопаузы у женщин количество “женских” гормонов меньше, чем у мужчин их возраста. Причем у разных людей пропорция женских и мужских гормонов в организме может быть разной, а также меняться в течение жизненного цикла. В среднем у мужчин уровень тестостерона в десять раз выше, чем у женщин, но диапазон уровней среди мужчин значительно варьируется, а у некоторых женщин уровень тестостерона выше, чем у некоторых мужчин.
Половая дифференциация проходит наиболее критические фазы по ходу двух стадий жизненного пути человека: (1) эмбриональное развитие, когда генетическая наследственность в сочетании с биологическим развитием эмбриона определяет первичные половые характеристики плода – мужские или женские, и (2) период полового созревания, когда происходит изменение тел мальчиков и девочек под влиянием потоков половых гормонов, вызывающих развитие всех вторичных половых характеристик. Развитие груди у девочек, изменение голоса и появление лицевых волос у мальчиков, рост лобковых волос у тех и других являются одними из наиболее очевидных знаков половой зрелости.
Каждой из этих двух стадий посвящено достаточно много биологических исследований , чтобы «составить карту» гормональной основы для половой дифференциации. Большая часть этих исследований сосредоточена на связях между половыми гормонами и агрессией у юношей, между половыми гормонами и агрессией у женщин и на том, как нормальное гормональное развитие воздействует на формирование гендерной идентичности. На основании исследовательских данных социолог Стивен Голдберг делает следующий вывод: если "мужчины и женщины отличны в своих гормональных системах" и если "каждое общество демонстрирует патриархат, мужское господство и мужские достижения", то "именно гормональное различие превращает такие социальные отношения в неизбежность".
Мы все наслышаны о спорах по поводу того, что тестостерон, мужской половой гормон, является не только базой развития мужественности в мужчинах, но и биологической основой человеческой агрессии, что в свою очередь будто бы объясняет, почему мужчины более склонны к насилию, чем женщины. Однако как показали многочисленные исследования, не повышенное содержание тестостерона предшествует проявлению агрессии, а, наоборот, этот гормон производится в процессе агрессии, так что зависимость между тестостероном и агрессией может на самом деле иметь противоположную направленность. В серьезной публикации «Тестостерон и социальная структура» Теодор Кемпер обращает внимание на несколько исследований, связывающих уровни тестостерона с мужскими жизненными опытами. В этих исследованиях у теннисистов, студентов-медиков перед экзаменом, борцов, спортсменов водных видов спорта, парашютистов и кандидатов на пост чиновника замерялся уровень тестостерона до и после состязаний. Оказалось, что уровень тестостерона значительно возрастал у победителя, а у проигравшего снижался или оставался прежним. Кстати, то же самое относится не только непосредственно к участникам соревнований, но и, например, футбольным болельщиками: у «фанатов» выигравшей команды уровень тестостерона оказывался выше. При этом сам по себе уровень тестостерона у мужчины до его победы не мог предсказать результат. Более того, в аналогичной победной ситуации уровень тестостерона повышался и у женщин. Таким образом, не мужчины (равно как и женщины) являются «рабами гормонов» - наоборот, гормональный фон чутко реагирует на то, что происходит с человеком в социальной жизни.
Дело здесь в том, что до девятнадцатого века толкования различий между полами большей частью оставались прерогативой теологов: Бог создал мужчину и женщину с различной целью, и поэтому репродуктивные различия являются основополагающими. К концу девятнадцатого века под влиянием работ Дарвина и зарождающейся эволюционной биологии к дебатам подключились ученые, вооруженные своими новейшими открытиями.
Дебаты эти продолжаются и по сей день, правда, в российской науке особого интереса к проблеме пола никогда не проявлялось. Чего нельзя сказать об американской: очередные «сенсации» в области влияния полового диморфизма на социальное поведение человека продолжают появляться по несколько раз в год. Вот один из последних примеров: в газете Washington Times за 2 декабря 2005 г. была опубликована статья Дженифер Харпер под красноречивым названием «И вот новое доказательство – мужчины и женщины разные существа!» В статье сообщается о том, что, проанализировав результаты магнитно-резонансной томографии 23 мужчин и 10 женщин, ученые из университета Альберты в Канаде обнаружили, что они используют различные области мозга при решении одинаковых задач. Далее, в той же статье говорится, что психиатры медицинского факультета Стэнфордского университета объявили 7 ноября, что у мужчин и женщин к тому же разное чувство юмора. Используя магнитно-резонансную томографию, они наблюдали за мозгом 10 мужчин и 10 женщин, пока те рассматривали газетные комиксы. Исследователи выявили "различия в реакции мозга на юмор, обусловленные полом". И, наконец, еще один американский ученый, психолог Ричард Хайер из Университета Калифорнии, триумфально сообщает о том, что «человеческая эволюция породила два разных типа мозга, определяющих равноценно разумное поведение». Очень характерна здесь последняя часть фразы, видимо, призванная морально поддержать женщин, которых потенциально может расстроить очередное «неопровержимое доказательство» глубинного отличия их интеллектуальных особенностей от мужских. (Почему именно женщин? Потому что мужская аудитория почему-то никогда на такого рода открытия не обижается и их не оспаривает). Надо отдать здесь должное измученным политкорректностью американским психологам: они, по крайней мере, настаивают на поведении разном, но «равноценно разумном». Наш же отечественный мыслитель, журналист Никонов, формулирует проблему гораздо проще и жестче, вынеся прямо в заголовок своей книги вопрос «Чем женщина отличается от человека?»
И еще одна характерная деталь: процитированная выше статья, посвященная вроде бы обзору открытий в области психофизиологии мозга, неожиданно заканчивается сообщением еще об одном триумфе науки: оказывается, исследование ученых из Корнельского университета «показало, что мужчины и женщины чувствуют себя счастливее в компании друг друга, чем поодиночке. И чем прочнее отношения, тем очевиднее ощущение счастья и благополучия партнеров, утверждают ученые. Брачные узы напрямую связаны с более высокой самооценкой, большей степенью удовлетворенности жизнью, большим ощущением счастья и меньшими расстройствами, в то время как люди, не состоящие в стабильных романтических отношениях, имеют более низкую самооценку, менее счастливы и чаще страдают». Эта неожиданная, но мажорная концовка лишний раз показывает, насколько политизированы исследования гендерных различий, насколько сильно от них ожидают подтверждения того, что в мире все устроено правильно: мужчины и женщины – разные по природе своей существа, они живут разной жизнью, но очень нужны друг другу.
Именно поэтому каждое новое «открытие» такого рода получает самый широкий общественный резонанс и тут же попадает в массовую прессу. При этом никого не смущают весьма скромные масштабы очередного эксперимента. Так, в приведенном примере выводы были сделаны на основе данных, полученных в одном случае в результате исследования 33 человек, а во втором – вообще всего 20. Насколько корректно немедленно распространять наблюдения за 10 мужчинами и 10 женщинами на все остальное человечество? Но несмотря на то, что за последние тридцать лет так и не удалось получить никаких однозначно убедительных данных, исследования мозга поныне остаются особенно плодородной областью науки в части попыток обнаружить различия между мужским и женским мозгом. Очевидно, ученые (и те, кто финансирует эти столь важные для развития человечества исследования) не перестают надеяться, что, наконец, удастся сделать новое сногсшибательное открытие, и глубинные интеллектуальные различия между мужчинами и женщинами станут непререкаемым научным фактом.
Исследования мозга - и это не совпадение - прекрасно встраиваются в предвзятые идеи о мужских и женских ролях. В большинстве случаев исследователи деятельности мозга (как и многие другие исследователи) находят именно то, что они ищут. А ищут они различия, основанные на деятельности мозга, чтобы объяснить наблюдаемые различия в поведении взрослых мужчин и женщин. Здесь достаточно привести пару примеров из истории. «Наука» краниология появилась к концу XIX века для записей и измерений различий в строении мозга людей, принадлежащих к разным группам. Но ученые никогда не могли прийти к соглашению, какие же измерения следует использовать. Они знали, что мозг мужчины следует представить, как наиболее развитый, но различные замеры давали разные результаты. Начинали просто с взвешивания мозга: мужской оказался тяжелей, и это на какое-то время всех устроило. Но тут возникла «проблема слона», который, следуя этой логике, должен был оказаться гораздо умнее любого человека. Тогда стали прибегать к другим параметрам, но картина по-прежнему получалась неоднозначная: например, если взять в качестве показателя отношение площади поверхности мозга к площади поверхности тела, то «победа» окажется на стороне мужчины. Если же использовать соотношение веса мозга к весу тела, то окажется, что здесь превосходство вроде бы на стороне женщины.
Cовременные исследования мозга сконцентрированы в трех основных областях: 1) различия между правым и левым полушариями; 2) различия в тканях, соединяющих эти полушария; и 3) способы использования мужчиной и женщиной различных частей мозга для выполнения одинаковых функций.
Однако небольшая проблема с этими исследованиями состоит в том, что ученые не могут прийти к «согласию», которое же из двух полушарий мозга лучше и соответственно которое из них доминирует у какого пола. Поэтому ученые постоянно меняют точку зрения по вопросу превосходства одного или другого полушария, после чего это превосходство присваивается мужчинам. Сначала именно левое полушарие предполагалось в качестве хранилища разума и интеллекта, в то время как правое считалось вместилищем психических заболеваний, страсти и инстинкта. Поэтому мужчины считались в подавляющем числе, скорее, лево-, чем правополушарными. Но к 1970-ым годам ученые доказали, что истина не такова и именно правое полушарие отвечает за гениальность, талант, творчество и вдохновение, в то время как левое полушарие вмещает лишь практический разум, способность к подсчетам и основные познавательные функции. Тогда мужчин объявили предрасположенными к правополушарности.
Скорее, дело не столько в том, которое полушарие доминирует, сколько в степени, до которой мозг развивает разнонаправленные (многопериферийные) функции в обоих полушариях. Иными словами, речь идет о более высоком уровне дифференциации между полушариями, определяющем половые различия. Нейрологи Баффри и Грей обнаружили, что женский мозг более разнонаправлен, чем мужской, что, как они утверждают, приводит к нарушениям в пространственном функционировании и делает женщин менее способными выполнять задачи пространственного характера. Но в том же самом году их коллега Леви обнаружил, что мозг женщины обладает меньшей разнонаправленностью, чем мозг мужчины, и заявил на этом основании, что именно меньшая степень разнонаправленности влияет на пространственные функции женщин. (Практически не существует никаких современных данных в пользу ни одной из этих позиций, но это не остановило большинство авторов от принятия точки зрения Леви).