В общем-то, это была и не Груша как фестиваль, потому как внимательно послушала я Верку да "Пятый корпус". Но это была точка сборки людей, которых было необходимо повидать. И не просто повидать, а поговорить. Потому как я решила этим летом разговаривать. Сложное это дело оказалось. Я, оказывается, слишком долго молчала и разучилась говорить:(
Верка Вотинцева. Светлая, красивая, с новыми песнями. Верка поглубжела:) Так мне показалось. Сказала, что у меня в башке закисшая каша, и что есть желание забраться туда ложкой и хорошенько там все перемешать. И что старые песни - не трупы, а консервы.
Юра Цендровский. Сказал, что при всех моих загрузах работать в концерте мне пока удается. Может, если бы у меня было все хорошо, концерт был бы хуже. Вообще Юра много чего говорил, но я, пока делилась, волновалась и многое забыла. Но общий смысл тоже в том, чтобы сдвинуться в сторону, сдвинуть и зафиксировать, а не биться лбом об заборы, только у Юры это все было мистически и красиво изложено.
Гриша Данской. Не страшно было у него спросить, не тошно ли ему каждый раз петь старые песни, и что делать, чтобы можно было адекватно петь старую песню восемьдесят четвертый раз. Гриша сказал, что у него всякий раз есть некое "возрождение", актуализация старого переживания, даже не самого переживания, а его образа что ли... При этом нужно помнить о слушателе, который, возможно, благодаря этой песне, испытывает это самое переживание. О нем нужно думать. Тогда вроде идет...
На что Сережа Труханов сказал, что проблема заключается в том, как прийти к этой почти мгновенной трансформации из себя сегодняшнего в себя - того, кто писал эту самую старую песню. Должен случиться щелчок, но в чем механизм его получения, непонятно...
Еще Сережа Труханов. В моем случае имеет место зажим, который не уберется, если пытаться делать что-то непосредственно с ним. То есть, опять же нужно "сдвинуть". Попытаться делать какие-то вещи на уровне упражнений - ни для чего и ни для кого, а просто так. Не работа и не забава, просто такое вот занятие, несерьезное, но сейчас обязательное. Как зарядка по утрам.
Пока разговаривала, сформулировалась вторая засада, которая заключается в том, что тебе в какой-то момент дали понять, что то, что ты делаешь, хорошо. Ушла зыбкость, неопределенность, и появилось что-то вроде фиксированной цены. И дальше ты уже не просто живешь и делаешь песни, а помнишь: люди ожидают, что и в дальнейшем ты будешь делать так же хорошо/по той же цене или даже лучше. И каким-то волшебным образом чувство свободы, которое питало твои творческие прорывы, уходит, вот ты уже и в засаде. У Леши Тиматкова это называется "внутренняя ангажированность".
_______

Саша Непомнящий - вылез в аську и продолжил конференцию:)
***
А.Н: А про "внутреннюю ангажированность" - тут немного не так - это не "от тебя ждут" - никто (почти никто) из "ждущих" мир песни адекватно тебе не понимает, и "внутренняя ангажированность" - это именно твой собственный суд. Именно тебе, прежде всего, старые песни по уровню не нравятся - поёшь и запинаешься внутри - ТЕБЕ не нравится. Большинство людей пишущих из себя (т.е. не конвейерщиков) пишет в отрицательной прогресии. Тогда, ИМХО, надо попробовать менять поэтический язык. Напр. занимаешься несвойственным жанром (напр рассказики, сказочки, и смотришь - сам собой новый язык сложился. И возвращаешься в стихи.

Про Грушинку - правильно тебе Данской всё сказал. Но тут проблема обратного действия - реальность песни возвращает тебя в тебя бывшего - а иначе - без этого - искренность невозможна. И если ты изменился, и знаешь, что это хорошо, наверное нужно уходить от ангелов этой песни. Не оборачиваясь. Я часто избирал другой вариант - и растрачивал накопленное.

Я всегда завидовал-жалел "карме" элегиков - у них всё в некоем прошлом из горнего будущего, и возвращения в "здесь и сейчас" текста столь интенсивно не требуется...
я думаю, в некотором роде Жукову было бы проще свои "хитовые" песни песни с высоты его седин петь (но это,конечно, "чужой крест примерять")
***