librapage.info/2014/02/Dnev...tasii.html Письмо Марии Николаевны
3 марта
Мой милый и дорогой Папа!

Вчера, после того как мы Тебя проводили, Татьяна, Анастасия и я поехали на кладбище в моторе. Ехали мы туда неимоверно долго из-за того, что дороги прескверные. Приехали туда и пошли на могилы офицеров, там было еще ничего, не слишком много снега, потом я захотела пойти на могилы наших раненых нижних чинов. С боку дороги снег был навален большой кучею, так что я с трудом на коленях влезла на нее и спрыгнула вниз. Там снег оказался выше колен, и хотя у меня были одеты большие сапоги, я была уже мокрая, так что я решила все равно идти дальше. Я тут же неподалеку нашла одну могилу с фамилией Мищенко, как звали нашего раненого; я положила туда цветы и пошла дальше, вдруг вижу опять ту же фамилию, я посмотрела на доску, какого он полка, и оказалось, что это был наш раненый, а совсем не тот. Ну, я ему положила цветы и только успела отойти как упала на спину, и так провалялась, почти минуту не зная, как встать, так как столько было снегу, что я никак не могла достать рукой до земли, чтобы упереться. Наконец я встала и пошла дальше. В это время Татьяна и Анастасия говорят, что они идут на другое кладбище к Соне Орбелиани и что вернутся за мной. А сами послали мне человека, который заведует кладбищем, на помощь. Он с трудом долез до меня, и мы вместе пошли искать другую могилу. Искали, искали и никак не могли понять, куда она делась. Оказывается, она была ближе к ограде и надо было лезть через канаву. Он встал в канаву и говорит мне, что "я вас перенесу", я говорю "нет", он говорит "попробуем". Конечно, он меня поставил не на другую сторону, а именно в середину канавы. И вот мы оба стоим в канаве по живот в снегу и умираем от хохота. Было ему очень трудно вылезать, так как канава глубокая, и мне тоже. Ну, он как-то выбрался и дает мне свои руки. Я, конечно, раза три еще на животе вернулась в канаву, но наконец выбралась. И все это мы оба проделывали с цветами в руках. Потом мы никак не могли пролезть между крестами, так как мы оба были в пальто. Я все-таки нашла могилу. Наконец мы выбрались с кладбища. Татьяна и Анастасия уже меня ждали на дороге. Я была полудохлая от жары и мокроты. Сели мы в мотор и поехали. Я снимаю с себя сапог, чтобы вытряхнуть снег. В это время по дороге встречается телега. Мы ехали довольно скоро. Мы только чуточку отъехали в сторону, как руль у Лапина повернуло и вот мы совсем передними колесами уехали в снег по фонари и страшный крен на левый борт, я с одним сапогом выскакиваю и на дороге надеваю другой. Что же нам было делать, никого нет и уже 1 час 10 минут. Тогда мы решаем идти пешком домой, но на счастье в эту минуту шла какая-то рота со стрельбы и она откопала мотор, а мы дошли почти что до тира. Мотор нас догнал и мы вернулись благополучно домой. Но дорога была все время такая скверная, что были уверены, что мотор сломается. Против Кирасирского собора. В мы так подлетели, что Татьяна почти что треснулась головой об крышу. Днем во время катанья на тройке мы почти что перевернули другие сани. Так что когда после всего этого мы поехали в наш лазарет, мы были уверены, что перевернемся в канаву или с нами случится что-нибудь еще. Были вчера на башне. Матросы все были очень милы и работали усердно. Тебя там очень не хватало. <...> Вечером Аня кончила нам читать "Наши заграницей". Ольга, конечно, пошла рано спать. А Ты, наверно, наслаждаешься английской книгой. Бабушка прислала книгу "Olive", и Мама ей послала другую. Ну, прощай мой душка. Христос с Тобой... +
Твой Казанец.
Крепко и нежно Тебя целую и долго и много давлю.
Титантис титантис. Дукчик дукчик.