Григорий вытащил тяжелую сумку из автобуса и вытер пот. Вот жара в этом году! Дышать нечем. Он осмотрелся. Такое знакомое и вместе с тем забытое место. Но за душу ничего не тянуло. Нужно подумать о том, где остановиться. Идти сразу к Ритке он опасался — а ну как не обрадуется. Конечно, это маловероятно, но все же.

Гриша двинулся по дорожке, которая вела в центр села. Там жила его троюродная сестра. Не виделись уже лет десять, а то и больше, да и дружбы особой не было. Но сестра же, может и пустит на постой. Хорошо, что жену его бывшую, Риту, Светка недолюбливала, поэтому, может и получится.

Светка встретила его удивленным взглядом:

— Гриш, ты что ли? И не узнать! Пузо-то отрастил, чуть не по земле волочится!

Света стояла в воротах, уперев руки в боки. Формы у самой Светланы были всегда пышными, а сейчас, когда по подсчетам Григория ей уж под пятьдесят, превратилась она в настоящий шар.

— Да ты и сама, я смотрю, не последний кусок хлеба доедаешь.

Грише хотелось ответить резче, но он понимал, что тогда про ночлег у сестры можно точно забыть.

— Ну, я-то что, я по свету не бегаю, как ты. Дома сижу. Каким ветром?

Гриша обернулся, не хотел он, чтоб раньше времени Ритка про него узнала. Надо осмотреться, разузнать все.

— Свет, что-то ты негостеприимная какая-то? Может, в дом пригласишь? Что же я, все на улице тебе рассказывать буду?

— Ну, пойдем в дом. Ужинать-то будешь?

— Не отказался бы.

Света пропустила его во двор и крепко заперла ворота. Хоть и не принято в деревне было запираться, она всегда все закрывала. Даже все сараи на ночь на замок, хоть и забор двухметровый у нее был.

А еще у нас есть сайт с рассказами - razkaz.ru
Сестра с не очень большой охотой, но все же согласилась его приютить.

— Не знаю, правильно ли я делаю, хорошего ты никому ничего не принес.

— Это ты сейчас о ком? Уж не о Ритке ли?

— И о ней, и о Ваньке.

— Ты ж не любила ее, что, мнение поменяла?

— Поменяла, не поменяла, но поступил ты по-свински. Как можно было бросить ее одну с больным ребенком?

— Свет, ну ты-то зачем? Что же, я жизнь свою погубить должен был из-за ее ребенка-инвалида?

— Так Ванька такой же твой, как и ее. Она же не бросила!

Гриша вздохнул, меньше всего ему нужны были нотации от Светки.

— Ладно, чего переливать из пустого в порожнее? Я слышал, что у Ритки дела идут очень неплохо.

Света рассмеялась:

— Так вот почему ты вернулся! Не пришелся ко двору, решил снова мужем и отцом стать? Ну да... У Риты сейчас все очень неплохо. И Ваню она вылечила, и дом новый поставила, и от кавалеров отбоя нет. Так что думаю, обломаться тебе придется.

Тут уж Гриша засмеялся…

— Да нет… Ты же не знаешь, как Ритка меня любила, как по земле валялась, ноги мне целовала, лишь бы не бросал… Я несколько деньков у тебя побуду, осмотрюсь. Вот увидишь, она от счастья взорвется, когда узнает, что я решил к ним вернуться.

Света смотрела на него и задумчиво улыбалась:

— Сколько не было тебя?

— Десять лет.

— Ну-ну, я посмотрю. Люди и за один день поменяться могут.

Гриша стал расспрашивать сестру, как это так Рита подняться сумела.

— Да не знаю я точно. Тут у нас слухи всякие, а толком никто ничего не знает. Ритка, после того, как ты уехал, не общалась тут ни с кем. Жила закрыто, а потом уехала. Вернулась, года три прошло, сразу же новый дом на участке строить начала, а уж только потом мы увидели, что Ваня на своих двоих ходит. Пытались спрашивать, только не говорит ничего. Живет, и в наш магазин-то редко ходит, все больше в город. В машину прыг, и поехала.

— У нее что, и машина есть?

— Есть. Красивая такая, красная.

***

Гриша был не просто удивлен, он был поражен. Ритка всегда тихоней была, он и выбирал-то себе жену, чтобы всякие родственники жить не мешали. Когда узнал, что она из детского дома, сразу сделал предложение. Она красивая была, нравилась ему.

Жили они неплохо, если бы не Ваня. Сын родился, все, как у всех. А когда был маленький, лет пять, наверное, ему было, как-то очень неудачно упал с велосипеда, и все, как отрезало. Как будто ходить разучился.

Рита сразу села дома. Хотя, какое там дома? Больше времени она проводила в больнице с сыном. А все расходы на лечение легли на плечи Гриши. Он старался. Целых три года, но сколько можно? Ему тогда только тридцать исполнилось, такой возраст, когда жить хочется. Несколько раз он пытался объяснить Рите, что все это лечение совершенно бесполезно.

— Рита, да пойми ты, наконец, если сразу ничего не смогли сделать, то теперь-то уж точно не смогут. Зачем без толку переводить деньги?

— Что ты говоришь? Гриша! Это же наш сын, нужно хвататься за любую возможность. За любую, понимаешь?

— Понимаю… Но я не понимаю, почему я с утра до ночи должен вкалывать, а даже штанов новых купить не могу.

Рита слегка опешила.

— У тебя целый шкаф одежды. Неужели тебе мало?

— Рита, я еще молодой, а работаю просто в воздух. Не знаю, долго ли я протяну.

Гриша не заметил, что на своей небольшой коляске к двери на кухню подъехал Иван. А когда увидел его глаза, то понял, что тот все слышал. Оправдываться не стал. Пусть знает и не питает никаких бесполезных надежд.

А через две недели, когда вернулся из города, куда ездил иногда отдохнуть, решил, что хватит. У него уже год там была зазноба. Без детей, с собственной жилплощадью. Не писаная красавица, конечно, но ничего такая. Дом этот они с Ритой вместе покупали и ремонтировали тоже вместе. Так что Гриша решил-рассудил, что оставит дом Ваньке и Рите, и никто никому ничего не должен.

К разговору он готовился тщательно. Пока Рита Ваню прогуливала, то есть на коляске по деревне, вдоль речки катала, Гриша собирал вещи. Деньги, которые Рита собирала на очередное лечение, тоже забрал. Вообще-то это он их сам и зарабатывал. Что там они получают? Пособия копеечные? Ну, это же смешно. У него все как раз готово было, когда Рита и Ваня вернулись. Рита сразу на чемоданы посмотрела:

— А что, ты куда-то собрался?

— Да, Рита, я ухожу. Не могу так больше жить. Сколько можно? Работаю, работаю, а толку никакого. Я на такую жизнь не подписывался.

Рита села.

— Как же так… А мы? Как же мы жить будем? Через два месяца нас ждут в Питере, обещали, что в этот раз лечение точно поможет…

— Рита, что ты говоришь? Ну сколько можно уже верить в эту ерунду?

Рита тихо опустилась на колени.

— Не уходи, я прошу, не уходи. Только не сейчас, пожалуйста.

Краем глаза Гриша видел, как к матери катится Ваня.

— Мама, не надо, не надо, мамочка. Пусть идет…

Гриша выдернул ногу из рук Риты и шагнул к порогу. Остановился.

— Деньги я там забрал… Это я зарабатывал, поэтому и взял. Мне тоже с чего-то жить надо начинать. На алименты не подавай, а то отсужу половину дома!

Рита закричала, а он поспешил выйти. Не хотелось слушать, как она из него монстра делает.

В тот момент, когда закрывал дверь, обернулся и встретился глазами с сыном. Это был не детский взгляд. В нем читалось отвращение и ненависть. Грише даже не по себе стало от этого взгляда.

Пока вспоминал, так разволновался, что и заснуть сразу не мог, несмотря на то, что Светка раздобрилась и даже бутылочку наливки достала.

***

— Мам, ты не видела мою флешку?

— Нет, Ваня, не видела. К восемнадцати годам можно, наконец, научиться класть свои вещи на место?

— Ну мам…

Рита с улыбкой смотрела на сына. Вымахал, выше ее на голову. Красавец, умница. Она гордилась своим сыном, ну и немножко собой. Это ведь она его родила, а еще воспитала.

— Ванечка, ты маму не слушай, мы сейчас все найдем.

Ваня улыбнулся маленькой старушке.

— Вот всегда ты, баб Нин, меня поддержишь!

***

Почему-то сразу пришли воспоминания. Как они остались без средств, как Рита лихорадочно искала способ заработка. Ей было тогда всего двадцать восемь. Никогда она старалась не вспоминать, через что прошла. Никогда. Ваня почти три года провел в центре для таких детей, как он, а Рита уехала зарабатывать деньги. На Север. Не нашла другого способа, поэтому работала в лесу. Как работала, как жила, лучше никому и не знать никогда.

И что бы она там заработала, неизвестно, но встретила бабку одну. Вот она-то и помогла ей. Сама старушка когда-то приехала сюда вслед за любимым, которого после тюрьмы сюда отправили работать. Уж давно любимого не было, давно бабка не работала, а все жила. Выслушав Ритину историю, ушла, а через неделю пришла. Она принесла деньги. Денег было столько, что можно было три операции сделать. Сразу сказала:

— Даже не думай отказываться. У меня никого нет, ни тут, ни на большой земле. Мне помирать скоро, все равно растащат, как воронье. А тебе на дело. Уезжай. Спасай сына, да и себя. Никто отсюда хорошее здоровье не увозил. Ты думаешь, сколько мне лет, сто? А мне только семьдесят стукнуло.

Рита взяла деньги и уехала. Сыну сделали операцию, а через год Рита вернулась и забрала Нину Сергеевну к себе. Старушка плакала, чуть ли не руки ей целовала. Говорила, что семью приобрела. Так и жили теперь втроем.

***

Во дворе залаяла собака.

— Кто там?

— Я посмотрю, мам.

Ваня выскочил на улицу и пропал. Рита вышла следом и обомлела. С той стороны калитки стоял Гриша. Она быстро посмотрела на Ваню. Кулаки сжаты, глаза темные.

— Ванечка... Уйди от греха…

Она подошла к калитке.

— Каким ветром?

— Здравствуй, Рита...

— Здоровее видали. Чего приехал, спрашиваю?

— Ну, что ты так грубо? В дом бы пригласила, я ж не чужой человек-то.

— Ты не чужой? Ты чужее всех чужих.

— Зачем ты так? Ну вышло так… Но ведь я вернулся, а ты как будто и не рада. Я же знаю, что не замужем, значит, ждала…

— Гриш, ты серьезно? Ты решил, что можно спустя столько лет, после того, как ты такое сделал, просто вернуться?

— Не, а что такого я сделал? Что, я тебя спрашиваю? Вон, живешь припеваючи, все у тебя хорошо. И потом… Это и мой дом тоже!

— Это еще с чего?

Рита даже растерялась.

— Как это с чего? Дом-то у нас общий был!

— Гриша...

Рита даже задохнулась.

— Уходи! Какой общий? Ты украл деньги, которые были на операцию ребенку, ты оставил нас в таком положении, что и врагу не пожелаешь, ты не платил ни копейки на сына! Как язык-то у тебя поворачивается?

— А что ты хотела? Что? Мне тоже где-то жить надо!

Рита увидела рядом с собой сына. В руках у него было ружье.

— Уходи, и никогда не приближайся к нашему дому!

Гриша заметно струхнул, но потом сказал:

— Что ты мне угрожаешь? Не дурак же стрелять. Кто себе жизнь смолоду портить будет? Уйди, когда взрослые разговаривают.

Гриша взялся рукой за калитку. Он был доволен собой. Конечно, совсем не такого приема ждал, но просто так он не уйдет, пусть хотя бы компенсацию платят. Его-то выгнала вон, как говорится, без выходного пособия. И куда ему теперь?

Но тут рядом с Ваней появилась старушка-божий одуванчик. Это еще кто такая? Она мягко забрала из рук Вани ружье.

— Не надо, внучек. Он прав, зачем ты портить себе жизнь будешь, из-за такого... У тебя все впереди. А вот мне терять нечего.

И баба Нина очень профессионально вскинула двустволку вверх.


— Знаешь, я в свое время лучшей охотницей была, ни один мужик со мной сравниться не мог. Ну, а уж по такому кабанчику я точно не промахнусь.

И выстрелила в воздух. Гриша подпрыгнул, а баба Нина, улыбаясь, сказала:

— Второй под ноги, третий в колено.

И стала опускать ружье вниз.

Гриша подпрыгнул, взвизгнул и бросился бежать.

— Посажу! Всех посажу!

Он обернулся, погрозил кулаком. Всего чего угодно он мог ожидать, но только не такого приема! Тут же снова грохнул выстрел, и под ногами Гриши возник маленький фонтанчик с камушками и песком.

Он снова завизжал и кинулся бежать.

***

Полиция не смогла найти никакого ружья, а все соседи, как один, подтвердили, что были в это время на улице и ничего подобного из того, что понаписал Григорий, не видели.