Увы, я не отношусь к той категории счастливчиков, которые хоть завтра могут начать писать свои мемуары чуть ли не со дня рождения. Конечно, какие-то воспоминания раннего детства у меня тоже имеются, но они отрывисты, мимолетны, и в большей степени интуитивны. Не помню соврешенно процесс своего становления как спортивного болельщика. Но абсолютно точно могу сказать, что знаковая для меня дата, когда я себя уже позиционировала отчаянным болельщиком - это 1980-й год. И нет, это вовсе не московская олимпиада, из неё-то как раз ничего не помню, кроме церемонии закрытия). Это были зимние ОИ в СЛС. Кроме нашего золотого лыжника Зимятова, отлично помню фигурку: Роднина/Зайцев, Линичук/Карпоносов, у одиночников порхал надо льдом Робин Казинс. Но получив олимпийское золото, он тут же слился в профессионалы. И вакансия прекраснова прынца в моем сердце осталась открытой. Но мы же знаем про свято место. Не прошло и года, как появился на льду немец Норберт Шрамм. Сильно удивлюсь, если кто-то его вспомнит. Это же тогда получится, что его любила не только я! Он был из той категории спортсменов, что двигали мужское фигурное катание именно в сторону артистичного катания, а не просто перебежками между технически правильно выполненными прыжками. Но насколько он был прекрасен, настолько и нестабилен). Мог влет взять золото европы, а следующие соревнования свалиться до 9 места. Ох, сколько же слез было мною пролито под ироничные ремарки родного папеньки)).

  В общем, в отношении Шрамма вики резюмирует коротко и по существу: "Запомнился исключительной гибкостью и пластичностью, чувством баланса, утонченной музыкальностью, что позволяло создавать интересные оригинальные программы, с рядом уникальных вращений, дорожек шагов, спиралей, исполняемых эмоционально, вызывая бурную реакцию зрителей. Тем не менее всегда проигрывал в обязательных фигурах." Но он и впрямь исключителен! 

А вот моя самая больная боль - такое нелепое обидное падение по завершении проката на ОИ в Сараево.

Это, пожалуй, были мои последния рыдания по фигуристам, бо как к тому времени эпицентр болельщицкого накала уже давно сместился к бровке футбольного поля. Да и сам Норберт быстренько слинял в профессионалы.