- я даже не буду спускаться вниз... - шептала она в бреду, заворачиваясь в его майки и листы рукописи, которые удалось поймать вылетающими из окна. он всегда возвращался, пил кофе большими кружками, а потом хватал ее в охапку и, закинув на облако, вез на веревочке туда, где существует сам.

возвращался.. любил ее до донышка, восклицая эпитетами мокрых волн и обсыпая ее солью своих едких засценных религионов..выпуклая радуга алых маков зацветала в ее распахнутых руках, когда он вонзал в нее словошрифты, побуквенно ткущие из ничего сады семирамиды..

он всегда возвращался..

я даже не буду спускаться вниз.


он стоял по ту сторону зеркала, глядя на ее дрожащие плечи и скрюченные судорогой руки, вцепившиеся в подоконник. он ушел двадцать лет назад. тогда весь смысл себя он видел в делении себя на миллионы людских сердец, что жили бы его лабиринтами, что ждали бы его предложений окунуться в океан мерцающих миров.. его миров..

он ушел, чтобы изредка заглядывать снова. потому что всегда возвращался. но этот раз был последним.

он понял, наконец: всегда возвращаясь, он встречал ожидание. он понял, наконец, что миллионы ему ни к чему. он понял, наконец, что все отдал бы, - гораздо больше пяти лет, - чтобы все исправить, чтобы не гнить по тем месяцам, из-за которых шел и продавал себя, обманываясь и унижаясь. он понял, наконец.

и снова ушел, как двадцать лет назад. и не вернулся больше, потому что прожил не зря: он понял.


\я даже не буду спускаться вниз. я подожду. я найду тебя там, где ты теперь.\ и руки разжались..