Грустные не сдаются...

Я узнаю вас из тысяч. В глазах ваших — печаль, в руках — упаковки подгузников, вот эти, сиреневые, впитывают лучше всего, а в вашем доме — неизлечимо больной. Чаще всего лежачий.

И, как бы ни называлась эта дрянь, — инсульт, рак, болезнь Альцгеймера — она поделила жизнь на две половины, на «до» и «после»…

Теперь время расписано по минутам, а на всех праздниках вы желаете всем только здоровья. Только здоровья!

Ваши руки пахнут хлоркой, чтобы комнаты не пахли мочой.

Ваши руки пахнут лекарством, потому что у вас нет денег на сиделок. Вы сами делаете уколы и лечите пролежни. Вы знаете о болезни так много, что эти знания преумножают вашу скорбь.

Ваши руки пахнут страхом, потому что вы смертельно боитесь. Боитесь застойной пневмонии, сквозняка, вирусов, некачественной еды, долгой ночи — всего, что может нарушить шаткое равновесие в измученном организме вашего больного. Вы боитесь, что он заметит ваш страх.

…А поздно вечером, когда становится тихо, вы садитесь на кухне с чашкой чая или сигаретой. С мужем или без. Вы думаете о том, что совсем недавно хотели завести еще одного ребенка, но вашим ребенком стал парализованный отец. И эти подгузники… они тоже для «маленьких», которые уже никогда не станут взрослыми. Вы уже не задаете вопрос «За что?», потому что ответ еще страшнее, чем вопрос.

Вы знаете, что из всего этого есть только один выход, и он вас совершенно не устраивает. Вы хотите заплакать, но не можете. Вы очень устали.

У вас уже нет сил, потому что вы бессильны что-либо изменить. Вам сказали, что это не лечится. Вам сказали, что чудес не бывает. Но вы упорно верите в чудо. И чудо происходит! И у вас находятся силы не раздражаться, утешить, поднять, перевернуть, 10 раз встать за ночь, пошутить тогда, когда хочется выть. А однажды ваша мама, с которой всю жизнь у вас были нелады, еще действующей рукой напишет: «Теперь я знаю, как выглядит ангел. Это ты».

Дорогие мои! Я узнаю вас из тысяч. У вас грустные глаза.

Но мы никогда не сдадимся. И своих не сдадим.

Автор Александра Рачева

Очень трогательный и грустный рассказ.

Каждый обитатель квартиры, в которой жил и я, знал, насколько Уродливый был уродлив. Местный Кот. Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, любовь. Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на теле Уродливого неизгладимые следы. Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отверстие. С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол. Его хвост давно отсутствовал. Остался только маленький огрызок, который постоянно дергался...
Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать темно-серым полосатым котом. У любого, хоть раз посмотревшего на него, возникала одна и та же реакция: до чего же уродливый кот. Всем детям было категорически запрещено касаться его. Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти.
Уродливый всегда проявлял одну и ту же реакцию. Если его поливали из шланга — он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава. Если в него бросали вещи — он терся о ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку. Если кто-нибудь все-таки брал его на руки, он тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.
Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь. Когда я добежал до него, Уродливый был почти что мертв. Он лежал, свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела совершенно потеряли свою первоначальную форму. Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нес его домой, он хрипел и задыхался. Я нес его домой и больше всего боялся повредить ему еще больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо. Я прижал его к себе. Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание, даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном — о капельке привязанности! Возможно, о капельке сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни. Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить его боль. Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота духа, верная и беспредельная любовь. Так оно и было на самом деле. Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров. И я всегда буду ему благодарен.
У него было искалечено тело, а у меня была травмирована душа. Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко. Отдавать ближнему своему все без остатка.
Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми и красивыми. А я буду
всегда стремиться к одному — быть Уродливым...