сердце бьется опять панически, наугад, поднимайся, не страшно, в этом есть смысл и сила. нас лечили чужие руки и небеса.
а время, как видишь, так и не долечило.

поднимайся, не страшно, там взлетная полоса, там завьюженный город лакает плотный светло-серый туман из вчерашнего молока, ты же помнишь пароль, ты же знаешь код, но не протянешь руки, не поднимешь глаза и по краю теней поспешишь на выход.
ты вдыхала последний раз одно "мы" назад,
а теперь и не знаешь - хватит тебя на выдох?

не сломать того, кто сплетен из "но", не разрушить песчаных замков - оставь прибою.
слишком сложно теперь говорить "одно",
если в сердце засело "двое".
слишком сложно теперь не касаться мест, из которых бы не выливалась память.
я любила тебя. потому я здесь.
время лечит.
тебе
остается
ранить.


© Даша Сонина

что будет следующей зимой - мне еще не ведомо, что было прошлой - в сердце не прижилось.
так доставали мех, расставались с кедами, когда осень закатная город прошла насквозь, так мы терялись в пристанях и пристанищах, так мы садились на тонущие корабли, а декабрь пришел, рассмеялся, хоть мал еще, умещается в ушко игольное нашей большой любви, но расставил нас по местам тем солдатским оловом, что готово стоять несмотря на любой изъян...

выдыхай. все в порядке. звонящий колокол в этот раз - каждый раз - надрывается не по нам.


© Даша Сонина

На тебе клавиш больше, чем на рояле. И я играю, срываясь в невольном крещендо. Ты живая, когда я к тебе прикасаюсь, изливаешься всхлипами, когда я в тебя вжимаюсь побелевшими пальцами, чтобы добыть нектар твоих звуков гортанных и переливов нот. Ты так смотришь упрямо, кривишь свой надменный рот, и огонь во взгяде сжирает, когда гладишь щекой живот. Девочка, ну же - будь хоть немного скромной, не хватай меня так, будто тонешь на глубине. Я же чувствую, как огромный, неумолимый жар накрывает тебя извне.

У тебя больше жизней, чем у бессмертных. Ты со мной умирала три сотни раз. Прекрати же так биться о прутья клетки - это руки мои, я держу тебя. И сейчас так боюсь отпускать, расставаться и быть обычным, без истории, без грехов, без неспешных слов. Я тебя... Это слишком тепло и лично, чтобы портить признаньями про любовь. У тебя необычный окрас, ты редка как феникс. Я б оставил тебя себе - ты ж умрешь в неволе. И поэтому давай как обычно возьмем по коле, по билету в невыговариваемые города... я не знаю, когда я сорвусь, но помни - я приеду к тебя туда.

Так что, девочка, извививайся вместо слов на прощанье и невысказанных обид.
И не бойся - сейчас уже станет легче.
Я точно знаю, где у тебя болит.


© Даша Сонина

я бросаю тебя точно так, как бросают курить,
грани пачки сминая в пространстве замерзшей ладонью.
выдыхать изо рта пар как дым, сердце прежнюю прыть
набирает стремительно. привычку ли сразу прогонишь?

вот и я на мосту - разве мало на свете мостов? -
и меняюсь теплом с обжигающим холодом стали.
я дарю тебе вечность осколков отторгнутых слов,
тех, что умерли в нас, потому что мы их не сказали.

растворюсь и уйду, кто-то должен и вправду уйти,
слишком мало трагизма на наши заблудшие души -
я бросаю тебя (потому что дурак и кретин),
прикрываясь трусливым щитом "потому что так лучше".

этот город тебя сбережет от таких же как я,
(кто б меня уберег от сестер твоих, прячущих жало)
снег идет. я иду. ты, конечно, навечно права.

чтоб забыть это все, целой жизни и той будет мало.

я стою на мосту, на реке расцвели кружева,
досчитаю до ста - загадал так - уйду без оглядки.
я сжигаю в сердечной печи знаки, буквы, слова.
я бросаю тебя.
я уйду.
все же будет в порядке?


© Даша Сонина

ласточки носятся. в городе пахнет вишней.
так получается.
я привыкаю.
я первый лишний.

выдай уже билет мне, неловко руки стисни в кольцо на ребрах и отойди. так получается - кто-то рожден для муки. тот, кто летать не обучен, тому ползти. я же прибит к тебе намертво, клей-навечно сохнет мгновенно и, кажется, навсегда. но разорвать получилось - я изувечен, сердце болит, обезболю осколком льда.

я постою еще в тамбуре, дым пуская - вишневый блэк кэп предсказуемо загорчил. так получается, верно? я привыкаю, я отпускаю тебя из последних сил. так получается - кто-то рожден, чтоб мельком увидеть тебя и запомнить до мелочей.
я забывал тебя - громко, напившись в стельку, моля всех святых.

но любовь сильней.


© Даша Сонина

я пишу из священного ниоткуда, здесь нетронутые поля, черемша, багульник, здесь попросишь вина - тебе льют, покуда не начнут мерещиться брови, скулы, нос с горбинкой, колечко в носу с горбинкой, подбородок узкий, как грань стилета. помнишь, летом таскали с рынка ароматные дыни - храни нас, лето! - здесь так пахнет воздух: зимой и дыней, сочетанием горечи и услады, и легко представлять, что меня окликнут твоим голосом. а что еще мне надо? совмещать невозможное, суть, задачи, расставлять солдатиков по дощечке, бормотать "вот здесь бы пошло иначе, и иначе бы длилось, конечно, вечно". и покуда застыл я в истоме утра и лучами целует мой бок сияние, и в нас множится жар и туман - покуда? - как вода подступает к незримой грани, за которой штормить остается только, за которой волны снесут полмира, я прошу тебя, милая, ангел, Олька, ведьмин взгляд, скажи, ты меня простила?

-

я пишу тебе. город слегка качает в летнем мареве, море шумит, живое, чайки спорят, на то они, впрочем, чайки, вдалеке расползается ножевое - это молнии рвут над заливом небо, но до нас не докатится, обещали. я смотрю из окна на медвежью крепость, на земные ворота в чертоги рая, а туристы снуют там, не зная цену этим камешкам, этим прабабкам-соснам. хочешь правду - не злюсь уже совершенно. если это ответит на все вопросы, то послушай - слышишь? - как сердце бьется, как стремится сломать частокол из ребер, потому что твоя, я твоя до донца, до блестящего дна, как же ты не понял? я простила тебя, я давно простила, потому что любимых прощаешь сразу, до того, как случится: такая сила есть в любви и такая же в ней зараза. я лечусь очень медленно, в год по шагу, я читаю тебя - черемша, багульник, дыни, лето, истома, туман - и благо, повторяться ничто никогда не будет. это плата за опыт, и он бесценен, и спасибо тебе, что остался в прошлом, наше время прошедшее (наше ль время?). все проходит.
я не отвечу больше.


© Даша Сонина

"связь прервалась, говорю же, алло, алло, я ничего не слышу. прощай, прощай".
что остается? сорваться - и на крыло, небо красиво сегодня необычайно: все грозовое, тучное и насквозь мокрое, акварельное, не иначе.

что-то пошло не так, где-то сбилось ось.
все наше теперь для меня ничего не значит.

ты говори в немой уже микрофон, дрожью лови мой смех через город, чтобы я, сквозь грозу пролетев, возвратилась в дом - целая, невредимая, и до гроба все хохотала - небо же бережет, мне ничего не будет, я невредима.

ты сохранял меня неизменно, чтоб
случайно задеть рукой,
пролетая мимо.


© Даша Сонина

осенью было бы здорово совсем не существовать, скользить мимо памятных мест и дат в одиночном танго.
научиться бы подбирать слова, поднимать глаза, ни о ком не жалеть и не звать никого обратно.

знаю, что ты исчезнешь за поворотом, станешь размытой точкой, крупинкой мысли, жизнь нас готовила к встрече - ты ждал кого-то. я же ждала тебя вне глубинных смыслов, без сложностройных фраз, подоплеки, ранок, все еще не заживших, не ради риска.
я прижималась губами к плечу. ты шептал мне "рано".
это уже не важно. ты был так близко.

знаю, что ты исчезнешь в такое утро.
ветер беснуется, листья бросает в лужи.
научиться бы быть независимой, сильной, мудрой, чтобы увидеть ясно - ты мне не нужен.
и отпустить тебя.
отпустить тебя.
от-пус-тить.
и отрешенно кивнуть себе в темноту оскала распахнутого окна, просто взять и обрезать нить, которая по нелепой случайности нас связала.

осенью было бы здорово совсем не существовать, скользить невидимкой и проникать сквозь стены. было бы здорово научиться с легкостью возвращать время,
которое мы проживали совсем не с теми.


© Даша Сонина

...повторяю мантрой все твои сто имен. Каждое вылетает осипшим свистом. Вроде бы дышится легче. И снится сон, по сюжету которого, будучи реалистом, ты на рассвете собрался - такси, пиджак, перепутанный локон на лбу горячем. Я про себя молилась - подай мне знак, ну окажись, пожалуйста, настоящим, вылепленным из забытых ухмылок, фраз, жестов, переговоров, пере-улыбок, гладить бы против шерсти - но твой окрас редок, и тут нельзя допускать ошибок.
я повторяю мантрой - нельзя назад, каждый обратный шаг отнимает силы, невыносимо двигаться наугад вдоль этих стен. А помнишь, ведь я просила - не окажись случайным, останься тут, в этой весне с еле слышным оттенком грусти...
мы заключили себя в эти пять минут.
и вот теперь гадаем - ну кто отпустит? Кто разожмет ладонь, отречется, встав утром уже другим, став черствей и строже?
я отпускаю медленно твой рукав.
ты еле слышно шепчешь - прости ей, Боже.


© Даша Сонина

Так прощают Бога и дошколят, виновато пожимая плечами... впрочем, если хочешь короче, будет тебе короче.
Так прощают тех, по кому горят.

Прилетай где-то за полночь, помолчим, утыкаясь друг другу в ключицы, плечи, так взаимно и сладко себя калеча, превращаясь в обыденный серый дым. Предсказуемость наказуема, не молчи, говори, говори, говори и слушай, расскажи мне о том, как терял ключи, как терялся в Москве, терял веру в лучшее. Я запомню тебя - имена, мосты (ненавижу мосты), бесконечный август, как делила планету на ты - не ты. Как делилась сама на слепую радость...

Так прощают тех, для кого нет слов или все слова бесконечно немы, утыкаясь лбами в глухие стены, не жалея легких и кулаков. Так прощают - молча и навсегда, принимая на веру глухие стоны, принимая данностью, что когда все закончится, не вспомним, что были вообще знакомы.


© Даша Сонина

мне будет, что вспомнить - запятые, расставленные кое как в полудюжине мурашечных писем; густые волосы, зачесанные назад; глаза, как расплавленный шоколад. Парочку фраз, почивших в сломанном телефоне. Незабываемую ночь в забитом людьми вагоне поезда Санкт-Петербург - Москва (ты прерывистым шепотом выдыхал на ухо мне - жива? А я смеялась, ты зажимал мне рот)...

бабочки в животе умирают и щекочут крыльями пищевод.

мне будет, о чем молчать в шуме летних дней. Я сканирую всех людей на наличие твоих глаз. Каждый чертов раз ошибочен - сердце пропускает удар. Я совершенно уверена, что у тебя есть особый дар, позволяющий оставлять за собой ослепительный свет.

ялюблютебя.
это был мой последний привет.


© Даша Сонина

вот я пришла. Перроны дарят случайно забытый май. Яркие недостроенные ассоциации. Ближе не нужно, там темнота и край - а не сорвешься, так и проедешь станцию, так и пропустишь самое то плечо, на которое можно безропотно опереться.

если думаю о тебе - мне становится мучительно горячо
у самого сердца.


© Даша Сонина

пой мне, Солнце, тут же кругом тоска, беспробудные будни действуют мне на нервы, как в замедленной съемке - прищур, кивок, оскал. соответствую - днем вот играю стерву, к вечеру плавлюсь, стекая к твоим ногам /воображаемым, правда. беру и помню/,
помню по-шрамово, истово, по слогам.
и прячу лицо пылающее в ладони.
пой же мне, Солнце. стала бы я просить, имя твое ласкать, распевать, бояться - латать через боль связующую нас нить, любить тебя в горе, в море, в потоке танца? стала бы я - лихорадит. прости. не в счет. - из небытия возвращаться /бери на память/.
вечность назад - этот дом, поцелуев мед. вспышка. губами в плечи. большое пламя.

спой же мне, Солнце.
замаялась, дом, дела, август пришел, а я вспомнила и застыла.
я же нас выносила, выждала, родила, за порог проводила, как мать провожает сына...

...но нет ничего - прищур, кивок, оскал, кофе остыл, веревка в ладони вьется.
плесни еще грусти и нежности в мой бокал.
пой же мне.
пой мне,
Солнце.


© Даша Сонина

эпитеты, метафоры - слова, все это будет позже. уязвленный моим отсутствием ты ходишь из угла и в угол, провожаешь стоном мой силуэт в кулисе темных век, за разом раз, за разом раз. зараза, должно быть, извращенный человек придумывал концовку для рассказа. так бриз волнует кружевную тюль, как волны в предзакатное мгновенье. так погибающая держится за руль, плюет, бросает, лучше вот сиренью, растущей вдоль дорог, в последний раз полюбоваться; жизнь так скороспела. потом придет черед для скорбных фраз, мол, молода, мол, много не успела.

а я успела все. не веришь - пусть, уже не главное быть для кого-то правой. взойдет трава в ногах, проломит грунт, я так любила полевые травы, оркестр (и особо скрипача), мальчишку, разносившего газеты. теперь ты за меня, забыть нельзя! теперь тебе любить придется это.

волос мой непослушный ореол и золотой на пальце ободочек, бумаг собрание, пепельница, стол - я состою из этого. а впрочем, я состояла. я теперь трава, черпающая соки из могилы.

послушай - я была с тобой жива.
еще важнее - остаюсь любима.


© Даша Сонина

то ли осень лирична до ужаса, то ли просто
годовщиной безумия близился этот миг.
осень редко впустую палИт в освященный воздух,
потому если слышал выстрел - услышишь крик.
.
все попытки бегства нерациональны -
отпилила ногу и ушла бы с одной ногой!
но душа неделима, а с целой рано
расставаться, так что живи с душой.

как русалочьими ногами ходи по свету,
наступая вполсилы, боясь сделать лишний шаг.
это осень, не я, заставляет сказать об этом
и ласкает прицел, мол, так нужно, ну сделай так.

и сижу выбираю слова как стекляшки в гальке,
сокровенные, их бросаю в свое ведро.
так от смерти бегут по перилам моста - осаль-ка!
смерти скучно, она уходит, задев бедром.
.
осень стоит над городом как дозорный,
воздух прозрачный наполнен святой водой.
"я забыла тебя", - отвернется. но это спорно,
как забыть, если сердце билось одним тобой.


© Даша Сонина

мы будем жить с тобой на берегу,
куда пути нет никому. непосвященных
не привечают здесь, все потому что у
тебя, меня - у нас, как у влюбленных

над головой, как нимб, как белый дым,
как стайка пепла, ветром нерушима,
горит звезда, невидная другим,
и отличает нас от них. и ходят мимо

нас корабли, и самолеты не гудят
над головами, поклоненными к закату.
я знаю, милый, в счастье виноват
один не может быть, я тоже виновата.

словам, случайно пущенным в висок
и путешествующим гулким метрономом,
найдется свой приют, наступит срок,
и я верну их, и не встанут комом:

прости меня, прости меня, прости.
за этот свет слепой в конце тоннеля.
за то, что, попытавшись нас спасти,
за прочим миром я не углядела.


© Даша Сонина

старый лис поклонился пустому полю и был таков. Не найти ни его самого, ни следов, заметенных пушистым его хвостом.
что потом? А потом старый лис притворился спящим - играл как мог, он искусственно повышал болевой порог, он пытался по-честному не моргать, представлял, каково это - умирать в беспросветной ночной тоске, в ледяном аду. И к его стыду обжигающая слеза растопила лед.
лис так стар, его больше никто не ждет.
под ветвистой сосной длиться ночь, как век. Вспоминается в полудреме то человек, доставший его полжизни назад из капкана, то майское марево. Утром рано снег заискрится мириадами белых жемчужин. Лис скалится про себя - никому не нужен, старый дурак, хвост облезлый, хромые лапы.
лисья честность все принимает. Другие слАбы, подбирают слова - только бы не задеть...

старый лис улыбается.
старый лис готовится умереть.


© Даша Сонина

вот я пришла. Перроны дарят случайно забытый май. Яркие недостроенные ассоциации. Ближе не нужно, там темнота и край - а не сорвешься, так и проедешь станцию, так и пропустишь самое то плечо, на которое можно безропотно опереться.

если думаю о тебе - мне становится мучительно горячо
у самого сердца.


© Даша Сонина

когда с предпоследнего пальца поспешно стягиваешь, будто знак прокаженного, тоненькое кольцо, растираешь отметины - чтоб ни следа, ни полосочки не осталось, - ты видишь ее лицо?..
и по-новому графику, расписанию ходят теперь поезда. У тебя два ее неотвеченных и память, сновно вода, - ничего не задержится, даже прощания, что теперь радостней встреч. /Кто придумал глупые обещания навсегда любить и беречь?/
у тебя тут работа и новая рыжая бАрменша из "Лимонника" за углом. У нее приготовленный ужин, чистые наволочки и вымытый дом, тот же чертов лимонник под горчащий ни кстати кофе. Ты жмуришься, лампа на тумбочке смотрит тебе в лицо, озаряет профиль. Руки запустишь в рыжие кудри - она мурчит, щурится, выгибается в притворной борьбе. Привлекаешь ее к себе, поцелуй сквозь зубы /тот же дурацкий кофе на языке/. Нет, она хороша - посмотри, как трепещут губы, выпивая всего тебя в едином глотке...
что такое прошлое - это судьбы, измененные под прицелом случайных глаз. Ты же знаешь, глупый, потом не будет подходящей момента вырваться, чем сейчас. И ты уходишь, позавтракать не успев, забывая футболку на батарее. Она просит последнего поцелуя - вот тут болит, два сантиметра на северо-запад, чуть-чуть южнее... ты бы и вылечил, ты же бывалый врач, никакого диплома не надобно для таких задач.

белая полоса на безымянном пальце отрезвляет, словно удар под дых. Ты представляешь себя с законной, лет через сорок, совсем седых, выбеленных, сколоченных очень прочно, севших смотреть закат на большое крыльцо...
когда вставляешь в спину лезвия - ты видишь ее лицо?


© Даша Сонина

Чайник давится кипятком, обжигает мне пальцы паром.
Я наливаю четвертую кофе за час, выключаю свет.
Все, что раньше казалось неразрешимым самым
Нашло ответ.

Каждый протяжный выдох звоном по перепонкам.
Раненным соболем в кольце твоих рук бьюсь.
Я выйду из строя точно в конце затяжной гонки.
И я уже сдаюсь.

Ты закатываешь длинные рукава, обнажая запястья.
Я начинаю оттаивать где-то под коркой льда.
Молчи. Не порть. Я не верю в вечное счастье.
Просто иди сюда.


© Даша Сонина

А Димка слушал меня вполуха, устало щурился на закат, я собирала остатки духа, шепча "люблю"... Он ничейный брат, он забытый сын, кому-то город, кому - трущобы, он был всегда для меня один, он был всегда, непременно. Чтобы в колени падать, дышать в плечо, прощаться скомканно у маршрутки... и вот мне стало так горячо, что впору плавиться.
Третьи сутки сидим на выцветшем покрывале, и Димка комкает рукава. Я говорю ему - Дима, мы крепче стали. Он отвечает - Дашка, не трать слова. И обнимает меня, качаясь, и треплет волосы на затылке, я наливаю по третьей чаю, хотя пора б по второй бутылке. И ночь встает в полный рост над домом, и собираются в стаи птицы... мне на плече сотни дней знакомом спокойно, красочно, тихо спится.
И если есть где-то счастье счастий, то это Димка, смотрящий сонно и обладающий странной властью сказать без слов, потомучто комом слова застряли в охрипшей глотке, отравленной сигаретным ядом. И во всех окнах моей высотки мы отражаемся - вот он рядом, синхронно двигаемся и дышим, и в унисон каждый новый отзвук. Он шепчет на ухо - Дашка, слышишь... ты слышишь, как все легко и просто?
Мы так созвучны, и в двухголосье мы выливаемся на бумагу. И если кто-то когда-то спросит, не объясню, почему так надо, зачем мне видеть его руками, зачем мне помнить его улыбки. И я сижу и пою стихами с остервенением первой скрипки, и Солнце вновь восстает из пепла, и новый день обещает счастье.
-Для нас с тобой мало жизни целой...
-Ты обещай стать хотя бы частью.


© Даша Сонина

Так прощают Бога и дошколят, виновато пожимая плечами... впрочем, если хочешь короче, будет тебе короче.
Так прощают тех, по кому горят.

Прилетай где-то за полночь, помолчим, утыкаясь друг другу в ключицы, плечи, так взаимно и сладко себя калеча, превращаясь в обыденный серый дым. Предсказуемость наказуема, не молчи, говори, говори, говори и слушай, расскажи мне о том, как терял ключи, как терялся в Москве, терял веру в лучшее. Я запомню тебя - имена, мосты (ненавижу мосты), бесконечный август, как делила планету на ты - не ты. Как делилась сама на слепую радость...

Так прощают тех, для кого нет слов или все слова бесконечно немы, утыкаясь лбами в глухие стены, не жалея легких и кулаков. Так прощают - молча и навсегда, принимая на веру глухие стоны, принимая данностью, что когда все закончится, не вспомним, что были вообще знакомы.


© Даша Сонина

я люблю тебя

...со всеми ошибками, шрамами, сколами, с каждым слепым пятном, и если бы можно начать нас по-новому, то я б началась в другом каком-нибудь месте, не помнящем прошлого - проталина на снегу, и мы, сумасшедшие, осторожные, и я тебя сберегу, и будет все заново. старыми тропами вьется проклятый лес.
я сберегу тебя этими строками - пожалуй, из всех чудес, самым обычным и описуемым, но самым несущим боль, но в этом волшебная суть его - волнение и покой, улыбка сквозь слезы, забытая истина и чей-то последний вздох. и я так люблю тебя - мысленно, письменно, комкая, ломая слог.

...со всей твоей сложностью, беглыми пальцами, криками в виражах, и я понимаю, что надо бы сдаться нам, и я отпущу, разжав уставшие руки, мы падаем, падаем, без шанса достигнуть дна. весна спотыкается, так мол и надо вам, - на то она и весна. и я так люблю тебя, стираю неистово своим запятым хвосты.

весна - не испачканный белый лист еще,
и я напишу там "ты".


© Даша Сонина

мне будет, что вспомнить - запятые, расставленные кое как в полудюжине мурашечных писем; густые волосы, зачесанные назад; глаза, как расплавленный шоколад. Парочку фраз, почивших в сломанном телефоне. Незабываемую ночь в забитом людьми вагоне поезда Санкт-Петербург - Москва (ты прерывистым шепотом выдыхал на ухо мне - жива? А я смеялась, ты зажимал мне рот)...

бабочки в животе умирают и щекочут крыльями пищевод.

мне будет, о чем молчать в шуме летних дней. Я сканирую всех людей на наличие твоих глаз. Каждый чертов раз ошибочен - сердце пропускает удар. Я совершенно уверена, что у тебя есть особый дар, позволяющий оставлять за собой ослепительный свет.

ялюблютебя.
это был мой последний привет.


© Даша Сонина

мы же больше с тобой не встретимся - если встретимся, то умрем, там, где сердце поет и бесится, в месте, что называла "дом", там, где стены пропахли стонами, ожиданием тишины, назовемся с тобой знакомыми, по своей стороне весны дальше будем идти и за спину не посмотрим мы никогда.

раз уж ты, мое
солнце ясное,
смог забыть -
научи меня
.


© Даша Сонина

здесь, за границей разумного, хорошо. здесь я тебя люблю и тобой любима, здесь я тебя ждала этот долгий срок, но ты не даешься в руки, проходишь мимо, ты проверяешь временем и водой, я закаляюсь огнем, я прочнее стали. здесь уместила жизнь на твою ладонь - а ты нежно и трепетно эту ладонь сжимаешь.
здесь, за границей разумного, мне легко. дышится, улыбается, говорится, я заучила тебя, каждый шов и скол, речи твои, имена твои, твои лица.
здесь ничего не меняется, ничего - все сентябрит и небо мне льется в руки, зонт закрывает меня от него крылом, лучше бы прятал от близящейся разлуки.
там, за границей, дом твой и твой покой, здесь, за границей, стихи, ожиданье, ливни.
больше не возвращайся. бери с собой, все, что захочешь.
господи, помоги мне.


© Даша Сонина

если дорога лежит через черный лес, думать не надо долго, иди по ней, если, конечно, Искатель Любых Чудес имя твое, а не Скучный Занудный Пень. я обещаю эльфов и светляков - маленьких фей, с пыльцой, что приносит сны, злющих колдуний, карликов, дураков (каждой приличной сказке они нужны). я обещаю, из леса уйдешь не ты, старую кожу оставишь, родишься вновь.

сказка рождается в песне сверчков, воды, разрушенных замков, там, где живет любовь. Читать далее


© Даша Сонина

помнишь меня?
видишь меня под слоем прошедших лет?
что говорить, между нами лихие мили.
там, в другой жизни, куда не достать билет,
красные нити друг другу к запястьям шили.
я на колени падала возле моря,
и ни о чем не плакалось - ветер, ветер.
сердце рвалось, но разве же это горе,
раз ты счастливей прочих на этом свете?
я все смолчала. внутри прорастала мгла,
я становилась взрослой, чудной и смелой.
но вот мне кажется - все за собой сожгла,
да и сама не заметила, как сгорела.


© Даша Сонина

сила - в ньютонах,
смерть - в тебе,
так и быть.
так по тому горевать еще долго и беспричинно, будто ты весь - догорающая лучина, зуб удаленный, что продолжает ныть. будто мы вовсе однажды не умирали, не уложившись в выдуманный лимит, будто мы так и живем на витке спирали, параллельны навечно, как завещал евклид.
так по тому горевать еще долго и беспричинно, как по хвосту, не рожденному близнецу, так и держать в себе сжавшуюся пружину, так становиться пружиной. потом, к концу, вмиг развернуться, вырасти, подпирая макушкой небесный свод, на плече - звезда.
так замереть в нерешительности у рая,
потому что у ангелов будут твои глаза.
так непрощенные дольше живут под кожей, так мы друг другу шепчем "убей, убей", зная заранее - нам это не поможет, нам ничего не поможет. остаток дней ставить на кон и проигрывать, выживая, каждый рассвет приговором встречая врозь.
так одинокий волк, потерявший стаю, доживает один и глодает себя, как кость.
так мы того ожидаем - болезни, жала, так мы бежим от себя, набирая прыть.
смерть - это ты,
а не остриё кинжала.

так и быть.


© Даша Сонина

все непременно когда-нибудь завершается - смертью, спиной в проеме дверном, звонком.
люди живут в тех, кто помнит, какая разница, скольких из них мы оставили за бортом?
люди живут до тех пор, пока живы образы - мысленный разговор, неслучайный трек.
ты остаешься моим капитаном, килем и компасом.
я - тем, что тебе запомнюсь - счастливей всех.


© Даша Сонина