Сретение Господне  —христианский праздник.  В православии почитается одним из двунадесятых праздников. Сретение символизирует собой встречу Ветхого и Нового Заветов. Епископ Феофан Затворник писал:"В лице Симеона весь Ветхий Завет, неискупленное человечество, с миром отходит в вечность, уступая место христианству..."  Отмечается 2(15) февраля .

 

Сретение. Андрей Рублев.

Согласно библейским приданиям, на сороковой день после рождества Христова и по исполнении дней законного очищения Пречистая Богородица вместе со святым Иосифом пришла из Вифлеема в Иерусалим ко храму Божию, принеся сорокадневного младенца Христа. По закону Моисееву, родители должны были приносить в храм для посвящения Богу своих первенцев (то есть первых сыновей) на сороковой день после рождения. При этом полагалось в благодарность Богу принести жертву. Во исполнение этого закона Матерь Божия с Иосифом и принесли младенца Иисуса в храм Иерусалимский, а для жертвы принесли двух птенцов голубиных. 

 

 

Славянское слово «сретение» переводится на современный русский язык как «встреча». Сретение — это встреча человечества в лице старца Симеона с Богом. Симеон Богоприимец был человек праведный и благочестивый — по преданию, один из семидесяти двух учёных толковников-переводчиков, которым египетский царь Птолемей II Филадельф(285—247 до н. э.) поручил перевести Священное Писание с еврейского на греческий язык. Когда святой Симеон переводил книгу пророка Исайи и прочитал слова «Се Дева во чреве приимет и родит Сына», он подумал, что это явная описка и вместо «Дева» должно стоять «Жена», и посчитал своим долгом исправить текст. Но ангел Господень остановил руку святого Симеона и уверил его, что он не умрёт, пока не убедится в истинности пророчества пророка Исайи.

 

 

Симеон долго ждал исполнения обещания Божия — он жил, по преданию, около 300 лет. И вот в этот день по внушению Духа Святого он пришёл в храм. И когда Мария с Иосифом принесли Младенца Иисуса, Симеон взял Его на руки и, славя Бога, сказал:

"Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля."

Эти слова праведного Симеона стали молитвой, получившей название «Песнь Симеона Богоприимца».

 

Иосиф и Богородица были удивлены такими словами. Симеон благословил их и, обратившись к Божией Матери, предсказал Ей о Младенце:

 

"И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец."

 

Тут же, в храме, была благочестивая вдова Анна Пророчица, восьмидесяти четырёх лет, служившая Богу постом и молитвой день и ночь все долгие годы своего вдовства. И она узнала Спасителя и, подошедши, славила Господа и говорила о Нём всем в Иерусалиме. 

 

Сретение относится к числу Господских праздников, посвящённых непосредственно Христу, но по своему богослужебному содержанию оно исключительно близко праздникам Богородичным. И в древности, в своём возникновении, рассматривалось как праздник, посвящённый Матери Божией. На иконе праздника изображения Христа и Матери Божией равны по своей значительности: Младенец Спаситель, сидящий на руках Богоприимца Симеона, принимающего на руки свои Спасителя и являющего собою как бы ветхий мир, исполняющийся Божеством, и Матерь Божия, вышедшая на крестный путь — отдание Сына Своего на спасение мира. И вся икона в своём построении выражает эту двойственную природу праздника, радость Сретения и Страстную скорбь, то, что заключено в словах Симеона Богоприимца, пророческий смысл слов старца: «Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий» (Лк.2:34).

Сретение.

Когда Она в церковь впервые внесла

Дитя, находились внутри из числа

людей, находившихся там постоянно,

Святой Симеон и пророчица Анна.

И старец воспринял Младенца из рук

Марии; и три человека вокруг

Младенца стояли, как зыбкая рама,

в то утро, затеряны в сумраке Храма.

Тот Храм обступал их, как замерший лес.

От взглядов людей и от взоров небес

вершины скрывали, сумев распластаться,

в то утро Марию, пророчицу, старца.

И только на темя случайным лучом

свет падал Младенцу; но Он ни о чем

не ведал еще и посапывал сонно,

покоясь на крепких руках Симеона.

А было поведано старцу сему

о том, что увидит он смертную тьму

не прежде, чем Сына увидит Господня.

Свершилось. И старец промолвил:

'Сегодня,

реченное некогда слово храня,

Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,

затем что глаза мои видели это

дитя: Он — Твое продолженье и света

источник для идолов чтящих племен,

и слава Израиля в Нем'.— Симеон

умолкнул. Их всех тишина обступила.

Лишь эхо тех слов, задевая стропила,

кружилось какое-то время спустя

над их головами, слегка шелестя

под сводами Храма, как некая птица,

что в силах взлететь, но не в силах

спуститься.

И странно им было. Была тишина

не менее странной, чем речь. Смущена

Мария молчала. 'Слова-то какие…'

И старец сказал, повернувшись к Марии:

'В лежащем сейчас на раменах Твоих

паденье одних, возвышенье других,

предмет пререканий и повод к раздорам.

И тем же оружьем, Мария, которым

терзаема плоть Его будет, Твоя

душа будет ранена. Рана сия

даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко

в сердцах человеков, как некое око'.

Он кончил и двинулся к выходу. Вслед

Мария, сутулясь, и тяжестью лет

согбенная Анна безмолвно глядели.

Он шел, уменьшаясь в значенье и теле

для двух этих женщин под сенью колонн.

Почти подгоняем их взглядами, он

шагал по застывшему Храму пустому

к белевшему смутно дверному проему.

И поступь была стариковская тверда.

Лишь голос пророчицы сзади когда

раздался, он шаг придержал свой немного:

но там не его окликали, а Бога

пророчица славить уже начала.

И дверь приближалась. Одежд и чела

уж ветер коснулся, и в уши упрямо

врывался шум жизни за стенами Храма.

Он шел умирать. И не в уличный гул

он, дверь отворивши руками, шагнул,

но в глухонемые владения смерти.

Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.

И образ Младенца с сияньем вокруг

пушистого темени смертной тропою

душа Симеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму,

в которой дотоле еще никому

дорогу себе озарять не случалось.

Светильник светил, и тропа расширялась.

                                И. Бродский. Март 1972 года. С посвящением - Ахматовой.