18 июля 2011 года - 200 лет со дня рождения Уильяма Теккерея

ТЕККЕРЕЙ, УИЛЬЯМ МЕЙКПИС (Thackeray, William Makepeace) (1811–1863) - английский писатель, автор знаменитого романа "Ярмарка тщеславия".

F. Holl, after Samuel Lawrence. Уильям Теккерей (1853)

Джентльмен - так называли Теккерея все, кому хоть раз довелось лично столкнуться с ним в жизни, совсем не легкой у него самого. 

Родился он 18 июля 1811 г. в Калькутте (Индия) в семье высокопоставленного чиновника Ост-Индской компании. 

Шести лет был отправлен в Лондон для учебы. Учился в частных школах и в 1822–1828 гг. в Чартерхаус-скул. Уже с детства Теккерей славился среди товарищей своими остроумными пародиями.  Вскоре в Лондон переехала и мать, после смерти мужа вторично вышедшая замуж.

После школы Теккерей поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета, однако счастливый и плодотворный университетский период скоро закончился, он пробыл там около года. Банк, в который были вложены деньги, оставленные отцом, прогорел, и Кембридж, где Теккерей готовился по юридической линии, так и остался неоконченным. Нужно было думать о заработке. Конечно, и мать, и ее второй муж, майор Кармайкл-Смит, с которым Теккерей был очень дружен, оказывали посильную помощь молодому человеку. 

В университете он издавал юмористический студенческий журнал, заглавие которого, «Snob», доказывает, что уже тогда он стал изучать вопрос о «снобах», столь много занимавший его впоследствии. В «Snob» помещена была сатирическая поэма «Тимбукту», свидетельствовавшая о несомненном сатирическом таланте.
Оставив Кембридж в 1830 г., Теккерей путешествовал по Европе; жил в Веймаре и в Париже, где учился рисованию у известного английского художника Бонингтона.  В 1836 г. едва не состоялся его творческий союз с Ч.Диккенсом, искавшим художника для Посмертных записок Пиквикского клуба. 

Он самым серьезным образом намеревался стать художником и стал бы, если бы не "помешал" Диккенс. Первые выпуски "Посмертных записок Пиквикского клуба" со смешными иллюстрациями Роберта Сеймура уже успели полюбиться читателям, когда художник покончил с собой. Нужно было срочно искать замену. Диккенс объявил конкурс. В числе претендентов на роль нового иллюстратора "Пиквика" был некий Теккерей. Прихватив с собой папку с рисунками, в основном карикатурами и сатирическими зарисовками, он пришел на прием к молодому писателю, имя которого уже гремело на всю Англию.

Но Диккенс отклонил кандидатуру Теккерея, произнеся слова, в которых наметился будущий конфликт двух самых известных английских писателей XIX в.: "Боюсь, что Ваши рисунки не рассмешат моего читателя". Кто знает, если бы не Диккенс, может быть, английская графика имела бы в лице Теккерея достойного продолжателя традиций великого Хогарта, книжного иллюстратора уровня Крукшенка, Лича, Тенниела, но зато потеряла бы автора "Ярмарки тщеславия", "Генри Эсмонда", "Ньюкомов". Несмотря на отказ Диккенса, Теккерей не бросил рисовать - слишком сильна оказалась в нем художническая склонность. Он рисовал всюду - на полях книг, счетах в ресторане, театральных билетах, прерывал текст писем, чтобы быстрее "договорить" мысль карандашом, иллюстрировал - и с блеском - свои произведения. До сих пор точно не известно количество созданных Теккереем рисунков. По некоторым весьма приблизительным данным их более 4000!

В 1832 г. Теккерей, достигнув совершеннолетия, стал собственником капитала (около 500 фунтов дохода в год), но очень скоро растратил его, отчасти проигрышем в карты, отчасти в неудачных попытках литературного издательства. Обе предпринятые им газеты, «National Standart» и «The Constitutional», скоро погибли. Первые его произведения, «History of Samuel Titmarsh» и «The Great Hoggarty Diamond», напечатаны были в «Frazer’s Magazine».

В 1837 г. Теккерей женился на Изабелле Шоу. Необходимость в заработке, в постоянном занятии стала особенно острой. Браку этому не суждено было быть счастливым. Уже в первые годы в поведении Изабеллы проявились черты душевного заболевания. Они усилились с рождением дочерей. Рассудок ее настолько помутился, что для присмотра за Изабеллой пришлось нанять специальную женщину. Теккерей же оказался вдовцом при живой жене с двумя маленькими дочерьми на руках (третья умерла).

Крест, выпавший на его долю, - душевную болезнь жены, необходимость самому воспитывать дочерей - он нес с достоинством, не жалуясь, не сетуя на судьбу, не требуя к себе постоянного сочувствия. Напротив, мало кто был посвящен в его тайну.

В 1846 г. он купил дом и перевез туда дочерей. Одна из них, м-сс Ричмонд-Ритчи — известная романистка, написавшая ценные воспоминания об отце.

Столь же достойно он перенес и второй удар судьбы - разрыв с Джейн Брукфилд, женой его близкого друга, женщиной, которую он пылко любил. Поскольку им не удалось соединить свои судьбы, он уничтожил все, что могло бы скомпрометировать ее или бросить тень на доброе имя его дочерей.

Акварельный портрет Теккерея (1845), сделанный его другом и компаньоном Айрой Кроу 

Кроме постоянного сотрудничества в «Frazer’s Magazine», Теккерей писал в «New Monthly Magazine», где под псевдонимом Михаила Титмарша появилась его «Paris Sketch Book». Теккерей часто писал под псевдонимами, по распространенному в то время обычаю (и Диккенс сначала подписывался Boz). Впервые Теккерей подписал настоящим именем роман «Vanity Fair» («Ярмарка тщеславия», 1848). К тому же времени относится начало его сотрудничества в «Punch'e», где появились его «Snob Papers» и «Ballads of the Policeman X».  

В 1843 г. вышла «Irish Sketch Book», а в 1846 г. — первый роман, доставивший Теккерей громкую славу: «Ярмарка тщеславия». Роман написан без точно определенного плана, с таким расчетом, чтобы в журнале его можно было растянуть на сколько угодно или же закончить столь же произвольно. Теккерей только задумал несколько центральных лиц и вокруг них группировал разные инциденты. Автор «Ярмарки тщеславия» стал видным членом лондонского общества и был в самых лучших отношениях с выдающимися писателями того времени.

За «Ярмаркой тщеславия» последовали в 1850, 1853 и 1854 гг. большие романы: «Penndenis», «Esmond» и «The Newcomers». В 1854 г. Теккерей отказался от сотрудничества в «Punch» и написал в «Quarterly Review» статью о Дж. Личе («J. Leech’s Pictures of Life a. Character» с очень интересной характеристикой этого карикатуриста. К этому времени относится начало нового рода деятельности Теккерей: он стал читать публичные лекции в Европе, а потом в Америке, побужденный к этому отчасти успехами Диккенса. Но он не читал своих собственных повестей, как Диккенс, а составил несколько историко-литературных очерков, которые и читал, имея большой успех у публики. Из этих лекций составились две его книги: «Английские юмористы XVIII в.» и «Царствование четырёх Георгов». В 1857 г. написал роман «The Virginians» (продолж. «Esmond’а»), а в 1859 г. стал редактором-издателем журнала «Cornhill Magazine».  

Безжалостный сатирик и безразличный к авторитетам пародист, Теккерей был терпимым, терпеливым и в высшей степени доброжелательным человеком. Он, кого молва, памятуя его сатирические эскапады в "Книге снобов" и "Ярмарке тщеславия", считала циником, был ровным в отношениях с коллегами, тактичным с начинающими писателями и художниками. В зените славы, пробуя одного молодого человека как возможного иллюстратора в возглавляемом им журнале "Корнхилл", он предложил ему нарисовать свой портрет, но тут же поспешно добавил, понимая, что юноше будет невыносимо работать под взглядом метра: "Я повернусь спиной".

Особенно трогательно Теккерей заботился о старых художниках и актерах. Известно, что одной пожилой актрисе, оставшейся без помощи, он регулярно посылал коробочку с лекарством, где на самом деле лежали монеты, а на крышке было написано его рукой: "Принимать по одной в особо трудную минуту".
И в ссоре с Диккенсом он повел себя как джентльмен. Вспыльчивый Диккенс поверил сплетням одного писаки, будто бы Теккерей рассказывал в клубе о его связи с актрисой Эллен Тернан. Одно такое предположение было оскорбительно для Теккерея. Разгорелся скандал. Диккенс не знал удержу, выступил в печати. Теккерей потребовал извинений. Их не было. Виноват в этой глупой ссоре скорее был легко ранимый Диккенс. Но, когда спустя несколько лет Теккерей встретил на улице уже больного Диккенса, он окликнул его и первым протянул руку примирения.
Скептик по натуре, склонный к анализу и созерцанию, писатель, развивший свои природные данные настойчивой работой и чтением, Теккерей - пример художника, у которого выраженный сатирический дар сочетался, однако, с не менее выраженной эмоциональностью. Совсем не всегда в его прозе слышится свист бича. Сила ее нравственного и эстетического воздействия в другом - всепроникающей иронии.
Отчасти именно эта ирония повинна в том, что Теккерея так часто не понимали или понимали превратно, и ему приходилось объясняться, доказывать, например, что его собственная позиция иная, чем у рассказчика, что авантюрист Барри Линдон и он не одно и то же лицо. В этом было его новаторство, но европейская проза смогла освоить эстетические заветы Теккерея лишь в конце века.  

Всю жизнь Теккерея мучил ужас перед нищетой. Поэтому он никогда не отказывался от работы, сотрудничал со многими журналами, выступал с лекциями, отправлялся по поручению журналов или издательств в странствия: Ирландию, Италию, Бельгию, Соединенные Штаты, на Ближний Восток. Вернувшись, чаще всего делился путевыми наблюдениями с читателями. Его подгонял страх, что в случае его смерти дочери могут остаться без средств к существованию. Поэтому и после успеха "Ярмарки тщеславия", когда, казалось, положение его определилось, он все равно работал, не щадя сил. Труд, не только писательское ремесло, но любой честный труд, вызывал в нем глубокое уважение. Он терпеть не мог разговоров о вдохновении, музе, не верил, что для создания шедевров писателю, композитору или художнику нужны какие-то особые условия. Все это, считал он, уловки бездельников. Моцарт писал свои шедевры в шуме трактиров, в дороге, писал, потому что ему было что сказать. Не жди вдохновения, работай каждый день, неважно, хорошее у тебя настроение или из рук вон плохое - вот заветы Теккерея начинающим писателям. Человек искренний, он не стыдился и разговоров о гонораре - как иначе писателю обеспечить себе и своей семье хлеб насущный.

Уильям Теккерей. Дагерротип Jesse Harrison Whitehurst (1855)

ДЖОН БОЙНТОН ПРИСТЛИ (1894-1984). ТЕККЕРЕЙ В 1852 ГОДУ ИЗ КНИГИ "ВИКТОРИЯ В ЗЕНИТЕ СЛАВЫ" (1972):

...слава (Теккерея) в ту пору не уступала славе Диккенса. (Соперничество между ними порой бывало очень острым, но состязались в самом деле не столько они сами, сколько их почитатели, разбившиеся на два лагеря.) В конце октября 1852 года Теккерей отплыл в Бостон, которым начиналось его первое американское турне. Ему предстояло повторить в Соединенных Штатах цикл лекций об английских юмористах XVIII века, прочитанный им в Лондоне и других британских городах. Как лекции они были удачны, и так же увлекают современного читателя, как прежде увлекали слушателя, но Теккерей не новый Хэзлитт. Он превосходно знал литературу того времени, но не способен был судить о нем как о недавнем прошлом, со всею непосредственностью, сама его манера чувствовать принадлежит другой эпохе - его собственной, и большинство его критических суждений окрашены необычайно личными пристрастиями. Уехать значило расстаться с дочками, двумя маленькими девочками, которых он препоручал заботам бабушки, и все-таки он радовался своему отъезду, к чему имел две важные причины. Прежде всего, ему необходимы были деньги, которые сулили эти лекции: кроме девочек, которых он воспитывал, как того требовало положение его семьи, принадлежавшей к верхушке среднего общественного слоя, у него на содержании находилась больная жена, уход за которой требовал немалых средств. (Когда заходит речь о Теккерее, не нужно забывать, что в двадцать с лишним лет он промотал отцовское наследство - довольно основательную сумму, отчасти проиграв ее за карточным столом, отчасти потеряв из-за неудачного помещения капитала. Не менее важно и другое: после четырех лет счастливого супружества его жена, вследствие перенесенной родильной горячки, навсегда лишилась рассудка.) Поскольку он существовал на гонорары и не испытывал уверенности в том, что сможет повторить свою великую литературную удачу, он понимал, что не имеет права отвергнуть свои американский заработок. Но у него была еще одна причина радоваться полной смене декораций - он ощущал, что глубоко несчастен. В течение многих лет он был влюблен в жену своего друга Брукфилда, неглупого и обаятельного человека, сначала модного священника, потом инспектора учебных заведений. Джейн Брукфилд, рослая красавица, живая, редкостно обворожительная женщина, не избежала, как и многие другие англичанки среднего сословия, мужья которых слишком часто уезжали из дому, а, возвратившись, держались властно и необычайно требовательно, некоторой хрупкости здоровья.

Она была искренне привязана к Брукфилду и о физической измене мужу с Теккереем не могло быть и речи, но постоянно наслаждаться обществом великого писателя, чье поклонение, надо думать, не составляло для нее секрета, было приятно во всех отношениях, к тому же, эти встречи избавляли каждого из них от одиночества. (Должно быть, для него это не столь было приятно, а, может быть, и вовсе трудно, ибо она его влекла безмерно, и постоянно сдерживать желания, наверное, было для него мучительно.) При некоторой рыхлости громадного, привычного к малоподвижной жизни тела - в нем было шесть футов четыре дюйма росту и он был грузен, и несмотря на все притворство, к которому он начал прибегать еще в сорокалетнем возрасте, что он седой старик, развалина, презревшая все искушения Венеры, он от природы был довольно чувственным - о чем остались устные свидетельства, - но, как известно, был лишен жены и не имел постоянной любовницы. В ту пору, когда Теккерей писал, а после и читал со сцены "Английских юмористов XVIII века", они с Джейн виделись необычайно часто, даже чаще обычного. Хворавший в это время Брукфилд лечился на морском курорте, где поначалу чувствовал себя покинутым, потом стал ревновать и, наконец, потребовал, чтобы жена повиновалась супружескому долгу и прекратила всякие сношения с Теккереем. Она довольно малодушно подчинилась, после чего супруги приняли решение уехать на зиму из Англии. Теккерей написал ей письмо, полное гневных упреков, но удержался и не отослал его, поддавшись уговорам их общей с Джейн приятельницы, однако из другого его послания, не столь кипящего презрением, - он написал его двум женщинам, с которыми был дружен, - становится понятно, что он выстрадал: "Лучше бы я никогда не любил ее. Я был игрушкой в руках женщины, которая по ничтожному знаку своего господина и повелителя, отшвырнула меня - вот что я ощущаю. Я шлю ей нежное и джентльменское приветствие, я принесу, доставлю, напишу и положу конец всему, что ей угодно, но я откланиваюсь. Я хочу сказать, что исполню любую ее волю, которая согласна с чувством меры и приличия, но, говорю вам, между нами все кончено. Вчера я прятал письма, которые она прислала мне за эти годы. Нет, мне не захотелось плакать, мне захотелось смеяться, я знал, что только смех они и могут вызвать. И этому я отдал свое сердце! Всем этим "Когда вы к нам приедете, милый мистер Теккерей?", "Уильям будет очень рад", "Я вспомнила, уже расставшись с вами, что позабыла..." и так далее и тому подобное, а под конец по первому же слову Брукфилда: "Я почитаю и люблю его не предуказанной, а истинной любовью". Аминь. Пожалуй, горше всего мысль, что обошлись со мною, как с шутом гороховым и самое удачное при всем этом, наверное, что так тому и следовало быть". Если мы не забыли, что автор этого письма - "седая, старая развалина", оно не может нас не удивлять какой-то молодостью интонации, комической и жалостной наполовину. Однако горестное ощущение утраты было невероятно сильным и долго не оставляло Теккерея. Обычно очень сдержанный, он с поразительной легкостью касался в разговорах своей утраченной любви. Чтоб верно понимать его наследие, нам нужно знать, как складывались его отношения с Джейн Брукфилд, так как все написанное им после "Ярмарки тщеславия" несет на себе глубокий личный отпечаток. Лучший биограф Теккерея, профессор Гордон Рэй, которому я столь обязан всем здесь приводимым, тщательно проследил, как то, что он назвал "погребенной жизнью Теккерея", сказалось на форме, развитии и общем звучании его произведений.

В декабре 1852 года во время пребывания в Бостоне Теккерей сказал своему издателю Филдсу, протягивая только что вышедший из печати том "Эсмонда": "Вот лучшее, на что я способен". В течение сорока последующих лет или около того большинство критиков охотно разделяли это его мнение. Лет двадцать после выхода книги считалось, что "Эсмонд" относится к романам о семейной жизни и что при всей своей странности, это чарующая, хотя, возможно, и предосудительная книга. (Отношения между леди Каслвуд и Эсмондом-мальчиком, а после взрослым мужчиной подверглись суровой критике.) Потом, когда настала эра Стивенсона, все восхищались "Эсмондом" как образцовым историческим романом. Впоследствии он оказался не в чести и в наше время его недооценивают столь же сильно, сколь прежде слишком высоко ценили. Почти весь "Эсмонд" был написан тотчас после насильственной разлуки с Джейн Брукфилд, и книга полностью опровергает мнение о Теккерее как о человеке добродушно веселом и ленивом. Считаем ли мы "Эсмонда" шедевром или не считаем, он поражает нас как tour de force {великое усилие (фр.).} писателя. Задумав воссоздать эпоху королевы Анны, нарисовать широкую картину былых нравов, он воплотил свой замысел блистательно, и все же "Эсмонд" вызывает у меня такие же сомнения, как и "Английские юмористы XVIII века". Ведь на страницах этого романа правит отнюдь не королева Анна, а Виктория. Писатель смог с большою точностью запечатлеть начало восемнадцатого века, но посмотреть на эти годы изнутри ему мешал природный темперамент, сама его способность к восприятию. В "Ярмарке тщеславия", "Пенденнисе", "Ньюкомах" мы видим Теккерея нам знакомого, мы узнаем его по первому же слову, но в "Эсмонде" он обряжается в парик и в атласный камзол с чужого плеча. После того, что "Эсмонд" вышел в свет и встречен был восторженно друзьями Теккерея, писатель стал наслаждаться своим пребыванием в Америке, по большей части замечая все хорошее и много реже негодуя на плохое, чем те английские литераторы, которые там побывали до него. Он был единственным, оценившим Бостон гораздо ниже чем Нью-Йорк, где для него была сюрпризом встреча с богатыми, но простодушными отцами семейств, живыми, энергичными матронами и миленькими, самоуверенными девушками (с самой хорошенькой из них, восемнадцатилетней Салли Бакстер, он с удовольствием пофлиртовал, изобразив влюбленность дядюшки в племянницу).

На его лекции обычно собиралось много слушателей, которые прекрасно принимали их, и все же вместо обещанных четырех тысяч фунтов поездка принесла на полторы тысячи меньше. Его встречали всюду как светило, хотя случалось, что в газетах осыпали бранью, но этим вряд ли удивишь иных из нас. После Нью-Йорка, Бостона и Провиденса он побывал в гостеприимной Филадельфии, откуда переехал в Вашингтон, где слушателей было мало, но зато его окружало отменное общество, и посетил Балтимор, жители которого показались ему "глупее самой глупости". Отправившись затем на юг, он весь март читал лекции в Ричмонде, Чарльстоне и Саванне, но не решился ехать в Новый Орлеан, так как дорога отняла бы слишком много времени, и все же то был юг - земля рабов и рабовладельцев. Наблюдая с интересом жизнь цветных, охотно делая наброски с их шаловливых ребятишек, он, тем не менее, не видел в них людей, которые могли бы быть его согражданами. Он занял очень осторожную позицию по отношению к рабству: это, конечно, было зло, но в настоящей жизни, право, не внушало ужаса, ибо рабы, которые ему встречались, имели все необходимое и были в меру счастливы, гораздо более счастливы, на самом деле, чем многие английские рабочие, ставшие жертвами неумолимого индустриального развития. Порою рабство разбивало семьи, но в этом же была повинна викторианская промышленность, возражали обвинители-плантаторы. Должно быть, Теккерею трудно было обойти вопрос о рабстве из-за одной американской романистки. В 1852 году, незадолго до приезда Теккерея в Америку, прогремела на весь свет "Хижина дяди Тома, или жизнь низов в Америке" Гарриет Бичер-Стоу. (Теккерей познакомился с ней и нашел, что она "милая, почти хорошенькая женщина с невероятно нежным взглядом и улыбкой").

Конечно, и у Теккерея был свой стиль работы, расходящийся на практике с тем идеалом, что он рисовал в статьях или беседах, который, надо сказать, приводил в недоумение, а то и ужас его друзей. Лишенный домашнего уюта, он любил провести вечер в кругу друзей, хотя наутро ему надо было послать издателю главу, которую он и не начинал писать. Он не скрывал, что хороший ужин он ценит не меньше, чем добрую компанию. Нередко он брался за перо, когда в передней уже ждал посыльный от редактора или когда оставались считанные часы до отъезда в гости или путешествие. Видимо, Теккерею по его темпераменту нужна была, как бы мы сказали сейчас, стрессовая ситуация. Попросту же говоря, ему особенно хорошо работалось, когда его душевные и эмоциональные силы были напряжены до предела. Конечно, такая работа была на износ, и он заплатил за свой образ жизни ранней смертью.  

Последнюю неделю он не лежал в постели, только больше обычного был дома... Он столько раз болел и поправлялся, что мы с сестрой цеплялись за эту надежду, но бабушка была встревожена гораздо больше нашего. Однажды утром он почувствовал, что болен, послал за мной, чтобы отдать кое-какие распоряжения и продиктовать несколько записок. То было за два дня до Рождества. Умер он внезапно в канун Рождества, на рассвете 24 декабря 1863 года. Он не жалел, что умирает, - так он сказал за день или за два до смерти... Сейчас я вспоминаю, как это ни больно, что весь последний год он ни одного дня не ощущал себя здоровым. "Не стоит жить такой ценой, - сказал он как-то, - я был бы рад уйти, только вы, дети, меня удерживаете". Незадолго перед тем я вошла в столовую и увидела, что он сидит, глядя в огонь, с каким-то незнакомым мне выражением, не помню, чтобы у него был раньше такой взгляд, и вдруг он промолвил: "Я думал о том, что вам, детям, пожалуй будет невесело жить, когда меня не станет". Другой раз он сказал: "Если я буду жить, надеюсь, я смогу работать еще лет десять, глупо думать, что человек в пятьдесят лет оставит работу". "Когда меня не станет, не допускайте, чтобы описывали мою жизнь: считайте это моим завещанием и последней волей", - это также были его слова. Я уже многого не помню из того, что он говорил, но и сегодня словно вижу, как он проводит рукой по волосам, смеется, наливает чай из своего серебряного чайничка, рассматривает себя в зеркале и говорит: "Пожалуй, с виду я здоров, не правда ли?" (из воспоминаний дочери У. Теккерея)

24 декабря 1863 г. Теккерея не стало. Даже по меркам XIX столетия умер он рано, едва достигнув пятидесяти двух лет, от удара, оставив незаконченным роман «Denis Duval».
Проститься с автором "Ярмарки тщеславия" пришло более 2000 человек; ведущие английские газеты и журналы печатали некрологи. Один из них был написан Диккенсом, который, позабыв многолетние разногласия и бурные ссоры с Теккереем, воздал должное своему великому современнику. В потоке откликов на смерть писателя - особняком стоит небольшое стихотворение, появившееся 2 января в "Панче", известном сатирическом журнале, с которым долгие годы сотрудничал Теккерей. Оно было анонимным, но современники знали, что его автор - Шерли Брукс, один из постоянных критиков и рецензентов "Панча", давнишний друг и коллега Теккерея. Рисуя образ человека, которого он и его коллеги по "Панчу" знали и любили, Ш. Брукс постарался в первую очередь опровергнуть расхожее мнение о нем как о цинике.

Он циник был: так жизнь его прожита
В сиянье добрых слов и добрых дел,
Так сердце было всей земле открыто,
Был щедрым он и восхвалять умел.

Он циник был: могли прочесть вы это
На лбу его в короне седины,
В лазури глаз, по-детски полных света,
В устах, что для улыбки рождены.

Он циник был: спеленутый любовью
Своих друзей, детишек и родных,
Перо окрасив собственною кровью,
Он чутким сердцем нашу боль постиг...

Надгробие Уильяма Теккерея в Kensal Green Cemetery, London, England. 

Ссылки:

http://fatalsecret.ucoz.ru/index/tekkerej_uiljam_mejkpis/0-503

http://www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/TEKKERE_UILYAM_MEKPIS.html?page=0,0

http://lib.ru/INPROZ/TEKKEREJ/tekkerei_memoirs.txt

http://lib.baikal.net/INPROZ/TEKKEREJ/tekkerei_izyskania.txt