-- Так вот, значится... До того как помереть, Сталин, как
он есть человек хитрый, решил проверить, как живется в аду и
как в раю. Это, значит, чтоб потом не обшибиться адресом. Ну,
сел он в авто и поехал сначала в ад. Из адских ворот сам
Вельзевул выскакивает, мордой до самой земли кланяется, хвостом
звезды пишет и приветствует: "Здравия желаем, товарищ Сталин,
дорогой наш Иосиф Виссарионович! " Сталин ему: "Здорово,
товарищ черт! А ну, покаж-ка мэнэ ваш колхоз". -- Носатый
громко шмыгнул носом. -- А в аду, значится, две дверки. Одна
налево, другая направо. Чертяка, значит, сразу проводит Иосифа
Виссарионовича, нашего отца-то родного, в ту дверку, что
налево. Это, конечно, потому, что Сталин все слева делал.
Входит он -- и что же он там видит?! На одной стенке плакат:
"Добро пожаловать -- ко всем чертям! " На другой стенке лозунг:
"Под руководством гениального Сталина перевыполним все наши
чертовы
- планы на триста процентов! " На третьей стенке еще
похлеще: "Да здравствует мудрый вождь и учитель всех чертей
товарищ Сталин! " Ну, Иосифу Виссариоиычу таков чертов
подхалимаж, конечно, очень даже пондравился. Лж в печонках
защекотало.
Слушатели одобрительно хмыкнули. Рассказчик промочил горло
пивом и продолжал:
-- Н-да, а посередке, значится, столик стоит такой
накрытый. А на том столике его разлюбезное вино кахетинское,
прямо в бочках. А за столом все его старые приятели сидят
-- кавказское кинто, воры и бандюги. Все пьяные, мальчиков
лапают и песни горланят. А рядом барашек жарится, жирный,
молодой, пальчики оближешь. И оркестр из чертенят "Сулико"
наяривает. И до того Сталину в этом аду попдравилось, что он
даже на работу в Политбюро опоздал.
Ну, потом для порядка сел Сталин в самолет и полетел в
рай. И абсолютно ему там не пондравилось. Сидят там всякие
эмигранты, которые от него поутекали. И вместо "Сулико" одно
"Аллилуйя" тянут. А это напомнило ему про его жену Аллилуеву,
которую он укокошил. И видит он, что тут ему даже морду набить
могут. Поглядел он, поглядел -- и смылся потихоньку, пока не
заметили. И так он ото всего этого расстроился, что для
поддержания собственного авторитета взял и поколотил
Ваньку-летчнка.
Носатый почесал спину и отхлебнул пива с таким видом,
словно он сам сопровождал Сталина в рай.
-- Ну, значится, как только Иосиф Виссарноныч, отец-то наш
родной, окочурился, так сразу гон на ишака. Это поскольку ему
теперь машина не полагается. Ну и конечно, он в голом виде,
поскольку на том свете одежки не требуется. Торопится, ишака
пятками колотит. Но осел, он, конечно, не человек и плетется
себе потихонечку. Подъезжает товарищ Сталин к адским вратам,
кулаком тарабанит -- открывайте, мол, почетному гостю!
Выскакивает дежурный черт -- но теперь уж в форме МВД. И
хвостом он уже не крутит и даже не здоровкается. Сразу хвать он
Иоську за загривок и пихает его. Но теперь уже не в ту дверку,
что налево, а в ту, что направо.
Рассказчик сделал паузу, полез в карман за кисетом,
оторвал кусок газеты и скрутил цигарку.
-- Ну а потом что?
-- Ну а потом попал бедный Иоська в самое пекло. Там его,
раба Божьего, как полагается, сразу на вилы и для пачала в
котел со смолой. Это для дезинфекции. Поварили его там, как
яичко, минут пять. А потом поддели черпаком и усаживают грешным
задом на горячую сковородочку. А рядом Троцкий поджаривается.
Иоська визжит, отбивается:
"Эх! Малэнькии обшибка получается! " Троцкий спрашивает:
"Чито ви орЛте? " Сталин ему: "Мнэ нужна налэва, а оны мэнэ
паправа! " А Троцкий усмехается: "Палево это у них агитпункт,
красный уголок. Это они, сволочи, у советской власти
научились".
