(Эссекс: Ставропигиальный монастырь
святого Иоанна Крестителя, 1985. 253 с.).

Александр Кырлежев

«Великое лишение быть слепым. Но нет большего горя, нет острее болезни, чем не знать Бога». Эти слова архимандрита Софрония можно поставить в качестве эпиграфа к рецензируемой книге, изданной в Великобритании на русском языке. Книга вышла благодаря содействию православного сербского прихода во имя святого князя Лазаря в Бирмингеме. По замыслу — это исповедь-автобиография, призванная облегчить духовный путь взыскующим Небесного Града. Попытка описать свой духовный путь вылилась у отца Софрония в ряд размышлений над законами аскетического делания. Это не только и не столько описание личного иноческого опыта, сколько богословие подвижничества, раскрытие внутреннего смысла и строя жизни христианина — как инока, так и мирянина. На протяжении всей книги (например, в главах «О страхе Божием», «О духовном плаче», «О духовной свободе», «Об истощании и богооставленности»), по существу, речь идет об одном: об основных вехах духовного восхождения, о постоянных векторах духовной брани. Одна из глав так и называется «Суммарное изложение жизни нашего духа».

Отец Софроний родился в 1896 году. В юности, подобно многим, утратил первоначальную веру. В студенческие годы, обучаясь в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, увлекся буддизмом и индийской культурой в целом. Абсолют не может быть «личным», и вечность не может заключаться в «психике» евангельской любви — эта мысль привела его к медитативной аскетике, которая заключалась, по его словам, в том, чтобы «через мысленную и волевую сосредоточенность совлечься материального тела с его чувственностью; затем идти дальше — к всетрансцендентному Чистому Бытию через отрешение во мне самом и личного начала, и мышления, и прочих форм космического бывания». Он профессионально занимался живописью в Москве, затем в Италии и Германии и, наконец, в Париже, где получил признание как художник.

Однако ни художественное творчество как попытка через отражение красоты видимого мира прикоснуться к невидимому и вечному, ни «искусственное погружение в отвлеченную умную сферу» не привели его к познанию Первоначала всех начал. «Через мои аскетические совлечения всего относительного я не достигал реального единения с Искомым мною. Мои мистические опыты носили негативный характер. Не "Чистое Бытие" представало предо мною, но смерть для всего меня, включая мое персональное начало»,— пишет отец Софроний. Через это переживание смертности всего, с необычайной силой охватившее его, произошло возвращение блудного сына к Отцу; родилась молитва, которая стала стержнем, осью всей последующей Жизни будущего инока. Свой «восточный» опыт отец Софроний осознал как «страшное преступление перед любовью Бога», Которого его душа знала с детства. Смертная память, как опыт отрицательный, послужила ступенью к восприятию благодати покаяния. Вновь открывшийся Свет — откровение личного Бога любви — вызвал в нем глубокое чувство того, что он недостоин такого Бога. Бог открылся ему как Личность, как Бог Живой. Имя Божие — Аз есмь Сый — обнаружило, что Перво-Бытие и Перво-Начало — персонально, а личность — образ Божественного бытия. Поэтому познание Бога возможно лишь через личное общение с Ним, ибо личность, неопределимая и несводимая ни к чему, познается только другой личностью в общении любви. Рационально невозможно описать этот опыт, так как «познание есть со-бытие». Это «бытийное постижение Предвечного Бытия» лежит на пути исполнения заповедей, которые «по существу своему суть самооткровение Бога».

В краткой заметке едва ли возможно передать содержание книги отца Софрония, книги о наиболее сокровенном — об опыте богообщения. Духовный путь лежит между двумя безднами: меонической тьмой ада, где нет Бога, и областью Нетварного Света, который есть богоприсутствие. В долгом опыте подвижник убеждается в том, что путь к Свету лежит через нисхождение в небытийственные глубины, через осознание себя во аде. Гордость есть принцип зла, в ней — сущность ада, но «Бог есть смирение», Христос Своим сошествием во ад исчерпал человеческий опыт. Любовь Божия открывается человеку как любовь кенотическая, и Христос призывает любить человека до самопожертвования. Путь к Богу любви — это путь боли, страдания и истощаиия, но именно через эту самоотдачу и отвержение самости происходит духовный рост, личность осуществляет себя как выход к другому «я», как полное бескорыстие любви. Покаянная молитва — основное деление подвижника, «через покаяние душа становится восприимчивой к сходящему на нее от Бога Свету». Но это восприятие Света осознается лишь как «неправедное богатство»: Бог уязвляет сердце подвижника любовью — и отходит. Тогда начинается самый главный период — борьба за верность Богу, свободное волеполагание, «решимость веры». Тайна любви Божией заключается в том, что «полнота истощания предваряет полноту совершенства». Подлинное покаяние рождается от потери обретенной благодати, от ужаса без-Божия, который вызывает пламенную молитву. Эта молитва «из глубины» вновь открывает путь к Богу, к общению с Ним в Духе. «Молитва, принесенная Богу истинному подобающим образом — "в духе и истине",— есть бытие нетленное, нерушимое». Через чистую молитву подвижник получает дар любви Христовой и молится за весь мир, желая спасения всем. «Когда сила этой любви прикасается сердца человека, то раскрывает его до беспредельности: дает ему радость любовно обнять всю тварь, весь мир».

В своей книге архимандрит Софроний говорит о высоких вещах, и прежде всего о знании Бога, которое есть опытное ведение, итог долгого пути христианского подвижника. Нам, пребывающим в лучшем случае лишь в начале пути, бывает трудно понять Его слово и соотнести его с нашей жизнью. Но тем не менее это Его слово необходимо нам именно как высокая задача, как образец и начертание пути к стяжанию «почести вышнего звания», к которому призван всякий христианин.

http://sophrony.narod.ru/kyrl1.htm

 

Читать книгу:  http://azbyka.ru/vera_i_neverie/o_boge/sofroniy_videt_boga_01-all.shtml