Господин, я достал его!
— Кого? — спросил Темный Владыка, не отрываясь от работы.
— Меч Света! Тот самый, которым можно Вас убить.
— А, этот... Ну, положи там, на полочку.
Горбатый карлик сунул принесенный сверток на полку и пристроился у ног своего повелителя.
— Послезавтра ночь Великого Противостояния,— как бы невзначай заметил он.
— Ну и что? — Равнодушно пожал плечами Темный Владыка.
— Жертва, господин, — напомнил карлик. — Её еще найти надо.
— Не надо никого искать, — отмахнулся Темный Владыка и отложил в сторону очередную очищенную картофелину.
— Но ритуал...
— Не будет никакого ритуала! — Строго нахмурил брови Темный Владыка. — Пора бы тебе уже привыкнуть.

Карлик насупился.
— Господин мой! Вы живете в этой глуши уже полтора года! Вы разводите гусей и выращиваете капусту! В то время, как могли бы повелевать этим миром по праву сильного! Где Ваши Легионы Смерти? Где толпы преданных слуг? Дворцы, подземелья, ряды виселиц – где это? Великие завоевания, чудовищные деяния - всё пошло прахом. Взгляните, Добро и Свет торжествуют повсюду, даже дети не боятся ночью гулять по улицам. Как Вы можете терпеть такое, господин?
— Я же тебе уже объяснял, — отозвался Темный Владыка. —Добро всегда побеждает, а Зло – проигрывает. Нет никакого смысла затевать безнадежное дело, тратить силы и средства, если нет ни малейшего шанса на выигрыш. А я, знаешь ли, люблю выигрывать. И только так!
— Но каким образом, господин мой? Пока Вы здесь прозябаете в безвестности, Свет набирает силу...
— Вот именно! — Поднял палец Темный Владыка. — Набирает силу. А что он с этой силой будет делать? К чему приложит?

Он взял новую картофелину и стал не торопясь срезать шкурку.
— Чем займется Добро, когда обнаружит, что драться ему не с кем? Я же вот он, сижу, не рыпаюсь, ничем себя не проявляю. А остальные – так, мелюзга одна, любому светлому герою на один зуб. А что потом? Чудища кончатся, а зубы-то останутся. И не один, а целых тридцать два. Кого прикажете грызть тогда?
Очищенная картофелина шлепнулась в кастрюлю, Темный Владыка взял луковицу и принялся мелко её строгать.

— Еще три-четыре месяца, и Добро начнет беситься от безделья. Светлые рыцари вернутся в свои земельные угодья и начнут ими управлять. А это далеко не у всех хорошо получается. Будут и территориальные споры, и грызня, и междоусобица, и завышенные налоги. Жрецы снова вспомнят о своих монастырях, станут собираться на диспуты, спорить до хрипоты и мордобоя, пока не разделятся на различные школы и направления, так бывало уже не раз. О магах я уже и не говорю. Эльфы, люди и гномы припомнят старые расовые предрассудки, разворошат былые обиды и учинят множество новых. Бойцы, привычные только сражаться, очень скоро уйдут поголовно в грабители. Воры... ну они и так всегда были личностями без стыда и совести. А борьба за власть? Ты полюбуйся, какая уже сейчас идет грызня вокруг трона! И всё это, заметь, безо всякого моего вмешательства! Исключительно в силу особенностей человеческой природы... Ты не помнишь, я суп солил или нет?
— При мне – нет.

Темный Владыка посолил свое варево, попробовал и посолил еще.
— Умение управлять и умение пробиваться наверх – это два совершенно разных таланта. И они очень редко сочетаются вместе. Значит, скорее всего, к власти придет в конце концов какой-нибудь очень цепкий и пронырливый тип, который сможет где подкупом, где шантажом, а где и прямыми угрозами удержать всех остальных в подчинении. И озабочен он будет прежде всего собственным благополучием – иной бы просто не забрался так высоко. Вот тогда...

Он замолчал и чему-то мечтательно улыбнулся, не переставая помешивать суп.
— Что тогда? — Не выдержал карлик.

— Да ничего. Тогда я подожду еще года три-четыре, пока не наступит полная разруха и народ не взвоет. А потом возьму Меч Света, оседлаю нашего вороного, если он не помрет к тому времени, и поеду по стране, верша подвиги направо и налево. До победного конца. Потому что,– он позволил себе короткую злорадную улыбочку,– добро всегда побеждает...

1.

1.

Скажут: "Годы...". Смешно...
Посмотри, как прекрасен закат!
Молодым не понять -
Молодые встречают рассветы....

А с годами любовь,
Как загадочный алый агат...
И сердца не спешат...
Разменять серебро на монеты...

Чуть замедленный шаг...
Кто сказал, в торопливости - суть?
А серебряный век бескорыстен...
И ласков... как кошка!

Скажут: "Возраст...". Не верь!...
Ну, а если поверишь - забудь!
Не впускай в сердце грусть...
И пусть дремлет в ладони ладошка

Садитесь дети поудобнее, я вам расскажу, как в древние времена жили женщины. Это моя маман с упоением смотрит патриотический сериал про подводников, где в широком ассортименте представлены страсти роковые, офицерские будни, адюльтеры и в целом высокий моральный облик защитников отчества.

Маман смотрит, кушает пряник и задумчиво шепчет: «Нет. Не так все это было, совсем не так...» Итак, однажды...



Мамина подруга по несчастью работала учительницей пения в моей школе. И по совместительству женой каптри Мамедова. Мамедов у нее был ого-го: потомственный янычар, воинствующий самодур и юморист. Пересекались, впрочем, эти внутренние Мамедовы исключительно тогда, когда каптри напивался до самоизумления. Жену, Фаину Петровну, содержал в чистоте и строгости. Фаина Петровна, в основном, отвечала взаимностью. (Даже у жён бывают нервы).



В общем, в среду утром апреля месяца, Мамедова проснулась в неважном настроении. На завтра был запланирован малый прием по случаю именин юмориста, и Фаина Петровна ощущала в себе некоторую ажитацию. Потому что, если у вас муж не капраз, не начпрод и в городе Ленинграде в академию провалился два раза, тупица, то семейные праздники приходится отмечать, чем комитетет партии послал.

А комитет партии Фаине Петровне в апреле послал: баночку провансаля, заначенного с нового года, палку финского сервелата, банку горошка мозговых сортов, камчатского краба и три литра красной икры. В общем, ни-че-го: ставить на стол было совершенно нечего.



Когда мужчине, а особенно офицеру, нечего есть, он становится сука нудной скотиной вспыльчив и непредсказуем. Поэтому Фаина Петровна решила вечером налепить народной гарнизонной еды - пельменей. О, пельмени! Советские магазинные пельмени не ели даже очень голодные и невоспитанные дальневосточные собаки. И в каждой приличной семье хранились в морозилках по паре килограммчиков этой рукотворной еды. Так вот лепление пельменей женами частенько принимало метафизический характер. Это был девишник и сеанс у психотерапевта одновременно. Фаина Петровна ангажировала на вечернюю лепку мою юную маму и мичманшу Риту с первого этажа. Благо что все три мужа собирались аки тати в ночи Родину защищать.

Ритин муж заслуживает отдельной пары строк. Он был флегматик и социопат, но так много пил, что казался общительным (с) . Он мог вынести со склада все что угодно, и точно знал где находятся закрома родины. Но Рите не говорил. На этой почве у них часто возникали разногласия. Весь двор каждое утро их слушал: у Риты был такой громкий голос, что долгое время моя юная мама думала, что её мужа зовут Тыохренел.



С самого начала вечера всё пошло не так: мама достала дефицитный раствор для химической завивки, а гадкая Рита достала ящик дефицитного пива. Вы, дети, наверное не знаете, что в начале семидесятых пришлого века все поголовье тётенек мечтало бать похожими на изобильно кудрявых солисток Бони-М? А, ну еще буржуазная стрижка «сессун» была. Но бони-эмами ходить было практичнее, опять же на шампуне экономия. Так вот Фаина Петровна, обладательница скромного рыжего хвоста на макушке хотела кудрей. И пива. Женщины хлопнули по стакану, навертели Фаине Петровне коклюшек, поставили таймер на сорок минут, чтобы пациентка не облысела и приступили к пельменям. О том что таймер оказался сломанным рукастым Мамедовым, женщины в тот момент не догадывались.



К концу ящика пива и, внезапно, двух литров рябиновой настойки, Фаина Петровна почувствовала невыносимый дискомфорт в области малого таза и ушла в уборную пудрить нос. Через минуту остуда донеслось жуткое: -Аааааа. – Это Фаина Петровна обнаружила свое румяное отражение в зеркале. Отражение было в муке и, о ужас, в коклюшках.



После мытья головы выснилось, что часть волос спасти не удалось. Да что там, огромную часть не удалось. Особенно слева. Фаина Петровна выла пароходной сиреной, мама варила в терапевтических целях пельмени, а Ритка брила подругу наголо.

Горькое горе надо было заесть. Женщины накрыли на стол и стали утешать Фаину Петровну. Пока не съели всё что успели слепить. Рябиновая же, напротив, никак не заканчивалась. Барышни поискали глазами чем бы смягчить настройку, ничего кроме миски с хорошо перченым фаршем не наблюдалось. Фаина Петровна закусывать сырым мясом категорически отказалась: «не понимаю я, говорит, этой корейской кухни». Достала с антресоли завяленную наглухо прошлогоднюю корюшку и укусила её поперек туловища. - Хрусь – отчетливо донеслось изо рта. – Ой, - сказала Фаина Петровна. И уронила на пышную грудь передний зуб. – Аааааа, - опять пожалели женщины Фаину Петровну и, не в силах сдержать свою радость чувство сострадания, попадали лицом прямо в фарш. После чего Рита сбегала домой и принесла бережно укутанную в байковую ветошь бутылку пшеничной. И все опять стали утешать Фаину Петровну. И утешали до первых петухов.



А утром капитана встретила лысая и абсолютно кривая, как график боевых дежурств, жена.

-Зайчоныш, - тревожно сказала она и посмотрела глазами в норд и ост одновременно, - мы с девочками тут лепили, лепили... и вот. - И застенчиво улыбнулась. Каптри уронил челюсть, фуражку, три банки бычков в томате и, рыдая от смеха, провыл: -Ты что брови выщипала? – И уполз в судорогах на кухню, юморист.



Фаина Петровна всю четверть вела уроки в тюрбане на обнаженную голову и каждое утро приклеивала зуб на контрабандный бублегум. А потом подошла очередь к зубному врачу.

Сало, прокрученное на мясорубке с чесноком и зеленью. Чаще это укроп. Соль на глаз, по вкусу. Такое сало удобно в употреблении, можно класть в термосок и наслаждаться на природе или рыбалке.

1.

Нарезается дарницкий черный хлеб (кирпич) и в духовку чтобы получились сухарики. Нарезать надо примерно так же, как вы его всегда нарезаете, только чуть потоньше. Примерно 0,5 см. Сушится до коричневого цвета. Только будтье внимательны. Не пересушите, но и недосушенные тоже не очень. Далее. Сало перемешивается на мясорубке вместе с чесноком. Получается некий сальный паштет. Когда сухарики полностью остынут, намазываете этим паштетом и хрумкайте на здоровье:)).. В некоторых украинских рецептах такое блюдо называется "сало по казацки".


1.

Работа у провинциальных склифосовских не менее нудная и тяжелая, чем у служителей аналогичной музы в Москве, и радостей на их век приходится совсем чуть-чуть. Так что все хорошее запоминается на века и передается из поколения в поколение.
Усталая и мрачная бригада "Скорой помощи" привезла в приемный покой бледного типа с перепуганными глазами и сдала его на руки хирургам с диагнозом "охреневший онанист". Во время допроса с пристрастием выяснилось, что данный экземпляр решил доставить себе максимум удовольствия путем введения в мочеиспускательный канал обыкновенной школьной шариковой ручки , за что и поплатился. Ручка застряла.
Любителя острых ощущений загнали на каталку и отвезли в хирургию, где сгрузили на стол. Дежурный хирург, неся стерильные руки перед собой, подошел к объекту, внимательно осмотрел опухший красный орган с торчащим на пару сантиметров кончиком авторучки, со свистом втянул в себя воздух и, обернувшись к бригаде, с чувством произнес: "Нет, вы только посмотрите на это! Член -корреспондент! Бля.."
Шок. Апофеоз. Корчащуюся от хохота бригаду пришлось срочно менять. Хирурга, само собой, тоже. Потому что трясущимися руками он бы ему там такого наоперировал... Кстати, хохму по поводу члена-корреспондента сменщикам рассказали только после успешного завершения операции.

Один мужик захотел подшутить над тещей, - запилила его насмерть. Воспользовавшись тем, что любимая «мамочка» ушла на базар, зятек выпилил в обеденном столе дырку, затем залез под стол, протиснул свою голову в сделанную дыру и замер в этом положении. Скатерть свисала до самого пола, тела шутника и видно не было. Да, еще - предварительно он залил кетчупом все вокруг своей головы.

Представляете, что увидела бедная женщина, вернувшись домой? Скатерть в крови, в центре стола отрезанная башка зятя, глаза у него скошены, язык высунут. Женщина завизжала с такой силой, что не выдежала люстра - с потолка она свалилась, долбанув при этом злосчастного любителя розыгрышей. Зять оглушительно заорал. Теща, в ужасе, слыша, как отрубленная голова вдруг отчаянно материться, потеряла рассудок окончательно и кинула в зятя только что купленную томатную пасту, в трехлитровой банке, между прочим. Естественно, банка угодила шутнику в лоб. Видимо, кости у мужичонки были бетонные, - банка разбилась, добавив антуражу и краски...

Зять потерял-таки сознание, оставшись сидеть под столом, - сейчас он действительно походил на труп. Женщина, воя, как полоумная, бросилась опрометью в милицию, которая располагалась в этом же доме, только на первом этаже.

Пришедшей милиции при виде жуткого зрелища стало так дурно, что они стали пятиться к двери. И в это время голова, покрытая вся красными сгустками, поднимает веки, и бешено орет :
- Мама! Бл.. Вашу мать! Бл.. Мать вашу!
Теща тут же свалилась в обморок, один из пришедших ментов падает рядом. Второй мент оказался слегка покрепче.
- Ты чего…того.., ну этого... – начал бубнить он, - а ну-ка паспорт покажь!
- Щас, только вылезу, - просипела дурья башка, - достану, погоди маненько.

Очевидно, такая перспектива - летающая по воздуху в поисках за документов голова, так впечатлила бедного служивого, что он с криками
- Вампиры! Спасите! – ринулся из дома за подмогой.

Когда отделение милиции, почти в полном составе, с оружием на изготовке, вломилось в «нечистую» квартиру, зять, покрытый кетчупом, как и прежде, звонил в "Скорую помощь"...


Итог шутки: у тещи случился гипертонический криз, один из ментов стал заикаться, другой теперь постоянно глупо хихикает при виде кетчупа, а зятек получил всего пару суток за хулиганство и полное моральное удовлетворение. Теща, после всего пережитого, уже не пристает к идиоту…

Ангел сидел за круглым столиком, внутри стеклянной столешницы катались кофейные зерна по грязноватым лоскуткам мешковины. Крылья мешали, цеплялись за плетеные сиденья стульев, опадали золотыми перышками на побитые чужими шпильками плитки из искусственного гранита. Ангел поглядывал на мужчину за соседним столиком.
Мужчина ждал. Нет, даже так: Ждал. Нет, где-то даже так: ЖДАЛ. Стучал ногой, изнемогал над меню, ощипывал чайной ложкой пену взбитых сливок с чашки.
-Помиритесь же… - шептал ангел. – Ну помиритесь же, пожалуйста… Да что ж вы как дети… Ты же ее любишь, и она тебя… Вот я смотрю на твою судьбу – ты скажешь ей резкие слова, проводишь взглядом, женишься на нелюбимой от тоски и потому что тебе все будет ее напоминать, ты за похожим жестом будешь поворачиваться и бежать по улице два квартала, просто чтобы бередить душу и вспоминать.
-И ты, глупая девчонка, хоть на секунду смири свою гордыню и не слушай советы подруг! Да, он не такой блестящий; да, его не учили исправлять ошибки; да, мужчины очень часто ведут себя, как дураки. Но он может с этим справиться, он очень напуган, а если ты разорвешь все сейчас, этот испуг превратится в железный лед и встанет в душе на долгие годы. И ты ведь тоже его не забудешь, глупая! Вот я смотрю в твое будущее. Вот ты сидишь на скамеечке, совсем старая. Читаешь книжку, окликаешь сына, говоришь с мужем, радуешься внукам. А в сердце все равно колом только один вопрос: почему я старюсь и умру не рядом с ним?..
-Я пришла вернуть ключи, - сказала девушка.
-Ну послушай же, послушай, у нее в голосе слезы! Ты дашь ей уйти, она зайдет за угол и зарыдает. А потом она поймает машин, заплачет на заднем сиденье, приедет на работу и выйдет замуж за начальника соседнего отдела, который сходит по ней с ума! А ты будешь шляться по бабам и думать, зачем ты взял эти окаянные ключи и не рухнул прямо тут в кофейне к ее ногам. А потом женишься – по-дурацки, случайно, потому что рядом окажется милая девушка, которая подойдет по цвету, росту, объему груди и длине ног, будешь изменять ей, она будет плакать, а потом начнет изменять тебе – ради сохранения баланса во Вселенной, - зачем, зачем, зачем???
Мужчина протянул руку.
-Давай ключи, - сказал он спокойно.
-Да, я понимаю, тебя учили, что мужчины не плачут и сейчас ты упускаешь последние мгновения. Все делают ошибки, но кто-то их исправляет и живет дальше, а кто-то все ломает с хрустом, но разве от этого лучше?.. Она твоя судьба, неужели ты хочешь жить чужую?
Ключи брякнули о столик. Был бы это фильм, ружью на стене стоило бы выстрелить, а стеклу над кофейными зернами – разбиться.
-Какая же ты дурочка! Помиритесь! Поцелуйтесь! Никто не изменил, не умер, вы просто не поняли друг друга, наслушались дурацких советов и не нашли ни у кого поддержки! Помиритесь, и даже пестрые шарики мороженого на плакате Баскин Роббинс растают от счастья!
-Наши отношения были ошибкой, - сказала девушка.
Ангел обхватил голову руками и в отчаянье застонал.
-Ты мне отвратителен! Проведенное с тобой время я воспринимаю, как потерянное!
Ангел щелкал пальцами, в отчаянье пытаясь привлечь внимание к происходящему, словно расползающуюся реальность собрать в щепоть пытался.
Мужчина умехнулся. Ему было трудно говорить, поэтому он просто криво усмехнулся.
-Очень хорошо, - сказал он, особенно четко выговаривая слова. – Всего вам доброго. Было бы хуже, если бы это произошло десять лет спустя, когда строить жизнь заново было бы сложнее. Разрубим все сразу, нельзя рубить хвосты по кусочкам.
-Через десять лет! Через десять лет у вас было бы двое детей, дурак, и ты по утрам вставал бы на колени с ее стороны кровати и надевал бы ей тапочки на теплые ноги, чтобы она не встала на холодный пол, а она ерошила бы твои волосы и целовала каждый появляющийся редкий седой волосок. Через десять лет вы не могли бы зайти в комнату, не поцеловавшись!
Цок-цок-цок – процокали шпильки до стеклянной двери. Хлоп, дзынь.
Она шагнула в мир улицы, а ты еще живешь в теплой вселенной кофейни, в которой минуту назад разбились две ваших жизни. И с каждым ее шагом вдоль оживленной магистрали, по которой она идет со слезами в глазах, и с каждым ругательством, которое ты шепчешь сквозь зубы, бессильно, умирая по частям, по крошкам, по каплям, превращаясь в сухой холодный пепел – вы все дальше, все дальше, все дальше, все дальше, и ничего не изменить, не сдвинуть, не перебить, не поменять, не переделать…

Ангел уронил лицо в ладони и заплакал.

Елена Виверра

- Здесь занимают очередь на жертвоприношение?

- Здесь, здесь! За мной будете. Я 852, вы – 853.

- А что, так много народу?

- А вы думали??? Одна вы, что ли, такая умная? Вон, все, кто впереди – туда же.

- Ой, мамочки… Это когда же очередь дойдет?

- Не беспокойтесь, тут быстро. Вы во имя чего жертву приносите?

- Я – во имя любви. А вы?

- А я – во имя детей. Дети – это мое все!

- А вы что в качестве жертвы принесли?


- Свою личную жизнь. Лишь бы дети были здоровы и счастливы. Все, все отдаю им. Замуж звал хороший человек – не пошла. Как я им отчима в дом приведу? Работу любимую бросила, потому что ездить далеко. Устроилась нянечкой в детский сад, чтобы на виду, под присмотром, ухоженные, накормленные. Все, все детям! Себе – ничего.

- Ой, я вас так понимаю. А я хочу пожертвовать отношениями… Понимаете, у меня с мужем давно уже ничего не осталось… У него уже другая женщина. У меня вроде тоже мужчина появился, но… Вот если бы муж первый ушел! Но он к ней не уходит! Плачет… Говорит, что привык ко мне… А мне его жалко! Плачет же! Так и живем…

- А вы?

- Я тоже плачу… Мучаюсь вот, давно уже… С ума сойду скоро!

- Да, жизнь такая жестокая штука… Всегда приходится чем-то поступаться. Приносить что-то в жертву…

Распахивается дверь, раздается голос: «Кто под №852? Заходите!».

- Ой, я пошла. Я так волнуюсь!!! А вдруг жертву не примут? Не забудьте, вы – следующая.

№ 853 сжимается в комочек и ждет вызова. Время тянется медленно, но вот из кабинета выходит №852. Она в растерянности.

- Что? Ну что? Что вам сказали? Приняли жертву?

- Нет… Тут, оказывается, испытательный срок. Отправили еще подумать.

- А как? А почему? Почему не сразу?
- Ох, милочка, они мне такое показали! Я им – ррраз! – на стол жертву. Свою личную жизнь Они спрашивают: «А вы хорошо подумали? Это же навсегда!». А я им: «Ничего! Дети повзрослеют, оценят, чем мама для них пожертвовала». А они мне: «Присядьте и смотрите на экран». А там такое кино странное! Про меня. Как будто дети уже выросли. Дочка замуж вышла за тридевять земель, а сын звонит раз в месяц, как из-под палки, невестка сквозь зубы разговаривает… Я ему: «Ты что ж, сынок, так со мной, за что?». А он мне: «Не лезь, мама, в нашу жизнь, ради бога. Тебе

что, заняться нечем?». А чем мне заняться, я ж, кроме детей, ничем и не занималась??? Это что ж, не оценили детки мою жертву? Напрасно, что ли, я старалась?

Из двери кабинета доносится: «Следующий! №853!».

- Ой, теперь я… Господи, вы меня совсем из колеи выбили… Это что ж??? Ай, ладно!

- Проходите, присаживайтесь. Что принесли в жертву?

- Отношения…

- Понятно… Ну, показывайте.

- Вот… Смотрите, они, в общем, небольшие, но очень симпатичные. И свеженькие, неразношенные, мы всего полгода назад познакомились.

- Ради чего вы ими жертвуете?

- Ради сохранения семьи…

- Чьей, вашей? А что, есть необходимость сохранять?

- Ну да! У мужа любовница, давно уже, он к ней бегает, врет все время, прямо сил никаких нет.

- А вы что?

- Ну что я? Меня-то кто спрашивает??? Появился в моей жизни другой человек, вроде как отношения у нас.

- Так вы эти новые отношения – в жертву?

- Да… Чтобы семью сохранить.

- Чью? Вы ж сами говорите, у мужа – другая женщина. У вас – другой мужчина. Где ж тут семья?

- Ну и что? По паспорту-то мы – все еще женаты! Значит, семья.

- То есть вас все устраивает?

- Нет! Нет! Ну как это может устраивать? Я все время плачу, переживаю!

- Но променять на новые отношения ни за что не согласитесь, да?

- Ну, не такие уж они глубокие, так, времяпровождение… В общем, мне не жалко!

- Ну, если вам не жалко, тогда нам – тем более. Давайте вашу жертву.

- А мне говорили, у вас тут кино показывают. Про будущее! Почему мне не показываете?

- Кино тут разное бывает. Кому про будущее, кому про прошлое… Мы вам про настоящее покажем, хотите?

- Конечно, хочу! А то как-то быстро это все. Я и подготовиться морально не успела!

- Включаем, смотрите.

- Ой, ой! Это же я! Боже мой, я что, вот так выгляжу??? Да вранье! Я за собой ухаживаю.

- Ну, у нас тут не соцреализм. Это ваша душа таким образом на внешнем виде отражается.

- Что, вот так отражается??? Плечи вниз, губы в линию, глаза тусклые, волосы повисшие…

- Так всегда выглядят люди, если душа плачет…

- А это что за мальчик? Почему мне его так жалко? Славненький какой… Смотрите, смотрите, как он к моему животу прижимается!

- Не узнали, да? Это ваш муж. В проекции души.

- Муж? Что за ерунда! Он взрослый человек!

- А в душе – ребенок. И прижимается, как к мамочке…

- Да он и в жизни так! Всегда ко мне прислушивается. Прислоняется. Тянется!

- Значит, не вы к нему, а он к вам?

- Ну, я с детства усвоила – женщина должна быть сильнее, мудрее, решительнее. Она должна и семьей руководить, и мужа направлять!

- Ну так оно и есть. Сильная, мудрая решительная мамочка руководит своим мальчиком-мужем. И поругает, и пожалеет, и приголубит, и простит. А что вы хотели?

- Очень интересно! Но ведь я ему не мамочка, я ему жена! А там, на экране… Он такой виноватый, и к лахудре своей вот-вот опять побежит, а я его все равно люблю!

- Конечно, разумеется, так оно и случается: мальчик поиграет в песочнице, и вернется домой. К родной мамуле. Поплачет в фартук, повинится… Ладно, конец фильма. Давайте завершать нашу встречу. Будете любовь в жертву приносить? Не передумали?

- А будущее? Почему вы мне будущее не показали?

- А его у вас нет. При таком настоящем – сбежит ваш выросший «малыш», не к другой женщине, так в болезнь. Или вовсе – в никуда. В общем, найдет способ вырваться из-под маминой юбки. Ему ж тоже расти охота…

- Но что же мне делать??? Ради чего я тогда себя буду в жертву приносить???

- А вам виднее. Может, вам быть мамочкой безумно нравится! Больше, чем женой.

- Нет! Мне нравится быть любимой женщиной!

- Ну, мамочки тоже бывают любимыми женщинами, даже часто. Так что? Готовы принести себя в жертву? Ради сохранения того, что имеете, и чтобы муж так и оставался мальчиком?

- Нет… Не готова. Мне надо подумать.

- Конечно, конечно. Мы всегда даем время на раздумья.

- А советы вы даете?

- Охотно и с удовольствием.

- Скажите, а что нужно сделать, чтобы мой муж… ну, вырос, что ли?

- Наверное, перестать быть мамочкой. Повернуться лицом к себе и научиться быть Женщиной. Обольстительной, волнующей, загадочной, желанной. Такой цветы дарить хочется и серенады петь, а не плакать у нее на теплой мягкой груди.

- Да? Вы думаете, поможет?

- Обычно помогает. Ну, это в том случае, если вы все-таки выберете быть Женщиной. Но если что – вы приходите! Отношения у вас замечательные просто, мы их с удовольствием возьмем. Знаете, сколько людей в мире о таких отношениях мечтают? Так что, если надумаете пожертвовать в пользу нуждающихся – милости просим!

- Я подумаю…

№853 растерянно выходит из кабинета, судорожно прижимая к груди отношения. №854, обмирая от волнения, заходит в кабинет.

- Готова пожертвовать своими интересами ради того, чтобы только мамочка не огорчалась.

Дверь закрывается, дальше ничего не слышно. По коридору прохаживаются люди, прижимая к груди желания, способности, карьеры, таланты, возможности, любовь – все то, что они готовы самоотверженно принести в жертву…

Автор: Эльфика

Автор этого рассказа пожелал остаться неизвестным.

Торг-Реклама - это такая большая организация художников, которые занимаются оформлением различных кафе, столовых, ресторанов и т.д. Их там человек сто. Распределены они все в бригады по 8-10 человек. Текучесть кадров соответствующая. Пьют потому как. Ну вот Витька и рассказывает, что попался к ним в бригаду непьющий художник(!). Нонсенс! Они сначала приставали к нему - почему, да как, потом отстали. Как-то раз они всей бригадой оформили какое-то кафе и по тем временам очень прилично заработали.

Этот новенький, кстати, выглядел как настоящий художник - длинные волосы, взгляд как у напильника и т.д. Купил сразу себе белый немецкий плащ(по тем временам писк моды), что-то там жене-дочке и был он в таком настроении, что поддался на провокационные уговоры выпить коньяку. Воздержание - вещь опасная! Скопытился он быстро. Братья-художнички оттащили его в уголок и уложили на огромный фанерный щит тут же в мастерской. Когда собрались уходить, то разбудить его не смогли. Решили-пусть спит, ничего страшного. Потушили свет и ушли. Надо добавить, что Торг-Реклама занимала весь первый этаж жилой пятиэтажки и для каждой бригады были выделены большие комнаты. А некоторые бригады держали у себя на правах домашних животных собак, кошек, у одних даже ворона жила. Все веселей! В общем, та еще обстановочка. Короче, "непьющий" ночью просыпается в полной темноте, начинает шаро*бится: пытается то ли попить водички, то ли найте выход. Ни того, ни другого ему не удается. Зато удается впотьмах опрокинуть ведро с красной нитроэмалью, поскользнуться и упасть в эту лужу быстросохнущей краски в своем не ношенном белом плаще.

Утром, придя на работу, художнички из его бригады застают такую картину: на фанерном щите, в позе морской звезды, в бывшем белом плаще, с длинными волосами, влипшими в ярко-красную застывшую(!) краску, спит сном праведника неудавшийся трезвенник. Работе звиз*ец!

Каким-то образом об этом узнают остальные бригады и начинают стягиваться на место происществия. Особо нетерпеливые пытаются оторвать его от фанерного щита. Не тут-то было. Но главное начать! После нескольких попыток отодрать беднягу от щита, принято рещение вырезать его по контуру из этой фанеры. Когда от был врезан и поставлен на ноги, он являл собой фантастическую картину, которой позавидовал бы Сальвадор Дали.

Окончательно проснувшись, пошатываясь и поскрипывая при каждом движении, он походил на какую-то страшную прицу с растопыренными крылами(остатки плаща) и торчащими вверх красными волосами. Такую картину спокойно наблюать не мог никто. Кто-то хохотал так, что дребезжали стекла, кто-то от хохота не мог стоять на ногах и расползался на четвереньках по мастерским. Про какую-либо работу можно было забыть..

Директриса Торг-Рекламы хотя и имела отдельный закрытый кабинет, но по неуловимым воздушным колебаниям поняла, что происходит что-то экстраординарное. Выйдя из кабинета и, увидев этого "Гамаюна", поняла, что если его срочно не удалить, то работа прекратится минимум на весь день. Ринувшись назад в свой кабинет, она вызывает милицейскую бригаду вытрезвителя. Те приезжают через полчаса и забывают, для чего были вызваны. Наконец, при помощи директрисы, его выводят на улицу и подводят к воронку. Теперь выясняется, что никаким боком он в воронок не влезает, так как мешают фанерные "крылья".

Милицейская бригада постепенно о*еневает и сама начинает ползать вокруг воронка. Наконец, два дюжих милиционера, забравшись в машину, затягивют его внутрь, обломав со страшным хрустом ему "крылья"..

Через пару дней он появился и рассказал, что после того, как его отскоблили и остригли, он для вытрезвителя нарисовал большой портрет Дзержинского и был отпущен с миром и обещанием заплатить за портрет..

Да! Воздержание-вещь опасная!