Сайд-стори к писанине "Иван Альбус...", которая не будет опубликована в теле романа, но настоятельно просится Разговор Ефремова и Тедди

эпизод, который Вячеслав Ильин, гештальт-терапевт и ведуший психологической группы общения с тренигом самопознания.

 

— Cлушай, друг, я тут новенький — сказал озабоченно Ефремов, — поэтому извини за прямоту, но есть такой вопрос, — он серьёзно посмотрел на Тедда, пока говорил эту фразу, а потом отвёл взгляд. Иван перемещался по кабинету, переставляя какие-то книги и бумаги на полках, а также кассеты с колбами, реторты и прочую медицинскую тару. Он избегал пока пристальной встречи взглядом с Тедом, чтобы не напрягать ребёнка при первом знакомстве, и разговаривал с ним как бы между делом — Ээээ... — продолжил Иван — Так вот такой вопрос, ты ведь волк, говорят, и меня волнует — ты докторами питаешься?

 

Тедди сначала хихикнул, услышав вопрос, а потом смутился и замер в замешательстве, какое-то время он был поглощён внутренней борьбою и размышлениями, судя по ёрзанию на стуле и суете в глазах — Да ты не смущайся — продолжил Иван, деловито помешивая стеклянной палочкой в пустом стакане — мне очень интересно. Там откуда я родом, есть история про то как волк съел одну старушку и её внучку. Старушка была доктором наук, как говорят, а внучка тоже страшно умная, вот мне и интересно, у таких людей вкус особый, или как?

— Я пока не зна... — произнёс Тедд, и тут же осёкся.

 — Ага, значит всё-таки питаешься!? — обрадовался Ефремов. Слушай, если в будущем мне понадобится, чтобы меня съели, я к тебе обращусь, хорошо?

 

Тедди ошарашенно смотрел на Ефремова, шевеля губами, вдыхая воздух, замирая на полувздохе, словно пытаясь что-то сказать, но и не позволяя себе этого. Наконец выдавил 

— А Вам зачем? — 

Лицо Ивана стало серьёзным и возвышенным. 

— Каждый уважающий себя человек, и не только человек, имеет право быть съеденным, а так же имеет право просить, чтобы его съели. В этом заключено великое право выбора своей судьбы!

 

Взгляд Тедда после этих слов стал уже не удивлённо-ошарашенным, а ошалевшим. Парнишка явно никогда не смотрел на жизнь и смерть с подобной стороны. И философия экзистенциального выбора во взрослой дозе оказалась для него волшебнее любой магии. Тедд в замешательстве пытался осмыслить сказанное, и ощущал себя как в момент превращения — внутри что-то вдохновенно бурлило, но и пугало. Те свои волшебные качества, которых Тедд ужасно стыдился, вдруг оказались кому-то нужны, да ещё и в таком высоком смысле, от которого неизвестно почему захватывало дух. Но ребёнок не привык так долго переживать собственную уверенность, свою значительность, и из памяти тела поднялась волна жалости к себе.

 

— А у меня нет права выбора, Тедд сник, понурился, всхлипнул, в горле послышалась дрожь, он уже готов был разреветься. Плечи подрагивали, он с трудом подавлял плач. — Что значит «нет выбора»? — переспросил Иван. — Я превращаюсь, и не могу не превращаться, мучительно выговорил Тедд. 

— Нууу, брат, — Иван присел рядом и сочувственно положил руку на плечо — я не про такой выбор. Я вот тоже много чего не могу. Ночью превращаюсь в спящего, и не могу не превращаться, хоть спички в глаза вставляй. А ещё потихоньку, медленно-медленно, но превращаюсь в старика. С этим тоже ничего не поделаешь. В этом мы с тобою равны.

— А я могу не спать несколько ночей! И в старика не превращаюсь! — Тедд снова воспрял от осозания собственных возможностей. Юности трудно понять старость, она ей кажется нереальной. Тедд не мог вполне понять сказанное Иваном, зато понял, что этот удивительный, по-своему волшебный человек сказал, что они равны, и что Тедд даже может быть полезен ему в том качестве, которого Тедди раньше чурался. А ещё Тедд мог что-то, чего не мог этот странный мудрец, то есть был даже немного лучше. Последнюю мысль было приятно думать, но одновременно и страшно. И Тедд решил пока отложить размышления, тем более что Ефремов снова продолжил свою речь.

— Я вижу, ты умный парнишка, ты ведь понимаешь о чём я говорю?

— Думаю, да, — сказал Тедд, и порозовел от гордости. — Но только я не хочу никого есть! — он спохватился, и почти выкрикнул эту фразу

— Ну что ж, не хочешь, так не хочешь — спокойно сказал Ефремов. И в этом состоит твоё великое право выбора своей судьбы! Я имею право тебя попросить съесть меня, а ты имеешь полное право отказаться это сделать. — Количество потрясений на сегодня превысило возможности чувств подростка. Он уже не удивлялся, он уже почти ощущал себя хозяином своей судьбы, хотя поверить в это было и трудно. Тедд улыбался, он был почти спокоен и радостен, переполнен новыми откровениями и даже не стеснялся слёз, которые почему-то неожиданно полились из глаз, а потом так же неожиданно иссякли.

Когда Тедд уходил, он чувствовал себя странно повзрослевшим и сильным. У двери волчонок повернулся, посмотрел на Ефремова взглядом, полным обожания, и сказал 

— Доктор, если Вам правда будет это очень нужно... то я Вас съем.