Римский писатель 2-го столетия, был ритором и жрецом в Карфагене. Автор авантюрно-аллегорического романа в 11 книгах "Метаморфозы, или Золотой осел".

Говорили, что по чудесам он превосходил самого Христа....в это, конечно, я не верю, но высказываниям поверю, пожалуй:

Мера богатства — не столько земли и доходы, сколько сама душа человека: если он терпит нужду из-за жадности и ненасытен к наживе, то ему не хватит даже золотых гор, он постоянно будет что-нибудь выпрашивать, чтобы приумножить нажитое прежде. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, потому что всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает.

Голого раздеть и десяти силачам не удастся.

Неполно счастье тех, богатство которых никому не ведомо.

Люди порознь смертны, в совокупности — вечны.

Время (людей) крылато, мудрость медлительна, смерть скорая, жизнь жалкая.

Коли в суждениях доверяться больше глазам, нежели разуму, то мы мудростью далеко уступили бы орлу.

Всему (…) есть цена, и не малая: ее платит тот, кто просит (…), — поэтому все необходимое удобнее покупать, чем клянчить.

От богов человеку ничто хорошее не дается без примеси хоть какой-нибудь неприятности, в самой радости есть хоть толика горести.

Первую чашу пьем мы для утоления жажды, вторую — для увеселения, третью — для наслаждения, а четвертую — для сумасшествия.

То, что мы знаем, — ограничено, а что не знаем — бесконечно.

Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.

Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость.

Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше, напротив, почти во всяком явлении сначала — надежды робкая простота, потом уж — осуществления бесспорная полнота.

Обвинить можно и невинного, но обличить — только виновного.

Стыд и честь — как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.

Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.

Собственная нравственная нечистоплотность — это знак презрения к самому себе.

Все, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее обременительным, чем полезным, если только выходит за пределы целесообразной умеренности.

Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно.

Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.

Во всем мире и на все времена.

Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.