Как смотреть натюрморт?..
 

Практически все вы любите и цените изобразительное искусство. Кому-то нравятся определённые художники, течения в искусстве, или конкретные жанры. Как нас трогает музыка, так почти каждого человека трогает пейзаж, ведь его цель – передача настроения. На нас производят впечатление монументальные полотна, батальные или жанровые сцены…

В жанровых, классических картинах каждая деталь была неслучайной. По этим деталям, современники художника, считывали смысл картины так же просто, как они читали книги, так как зритель знал, что означает тот или иной символ.
Но проходило время, сменялись поколения людей, картины оказывались в музеях других стран, в среде иной культуры, других традиций, и символы, призванные помогать в раскрытии замысла художника, становились, наоборот - загадками.
Посмотрите на эту картину…

Она называется «Любовное письмо». Вот уж не знаю, назвал ли её так сам Вермеер, или название дано позже. Сомневаюсь я по той причине, что в самой картине указано, что письмо любовное и повторяться в названии нет смысла. Но можем ли мы, люди другого времени, увидеть, что является подсказкой на характер письма?..
Взгляните на картину, которую мы видим за спиной у служанки. Может, на репродукции не так хорошо видно, но на картине изображены бурные морские волны и парусный корабль. Во времена Вермеера, и в поэзии и в изобразительном искусстве, волнующееся море с кораблём, означало – любовь.

Следующая картина написана Габриэлем Метсу. Такая же сцена. Госпожа читает письмо, а служанка, принесшая письмо, в прямом смысле приоткрывает нам характер письма – она приоткрывает картину, на которой мы снова видим бушующее море и парусный корабль.
И это только одна деталь, а ведь такие детали просто рассыпаны по жанровым полотнам. Таким образом, все детали очень важны, для понимания замысла. Ведь даже тот факт, что служанка именно приоткрывает картину, заглядывает на занавес её прикрывающий, говорит о её любопытстве и желании знать содержание письма.
Если в жанровой картине зритель видел натюрморт, то он знал, что и здесь каждая деталь важна. И это было принято не только в европейском искусстве.

Посмотрите на картину П.А. Федотова «Свежий кавалер». Вся картина построена на деталях-символах. Герой картины получил орден. Как он горд! Халат, не просто халат, в этой картине он приобретает черты тоги древнеримского патриция. Лицо героя дано в ракурсе чеканного, монетного профиля. Он на вершине апофеоза славы и величия. Но всё, что мы видим вокруг, развенчивает героя и делает забавным в его упоении жалким «триумфом». И тот натюрморт, что мы видим на столе и разбросанные вещи под столом, всё эти следы гулянки с дружками, и служанка показывающая «триумфатору» его рваные сапоги, возвращая его к реальности. Да и сама служанка, как мы видим по её животу - беременная, так что и на этом поприще преуспел «свежий кавалер». Не картина, а калейдоскоп образов и символов, среди которых все детали имеют значение.

Натюрморт может быть частью картины, но он существует в искусстве и просто как отдельный жанр. Многими он воспринимается, как деталь, вырванная из большого полотна и заключённая в раму. Натюрморт не столь популярен, как пейзаж, или жанровые картины.

Он может привлечь внимание зрителя, если написан известным живописцем. Например, натюрморт Поля Сезанна. Зритель смотрит на такую картину и видит живопись Сезанна, особую цветовую гамму, свойственную Сезанну, мазки Сезанна… Зритель постоянно осознаёт – это Сезанн… Я не зря повторяю имя этого художника. Мне этим хочется показать, что в этом натюрморте нам интересен, прежде всего, знаменитый художник и его техника, его стиль, манера письма.
Но как же – сам натюрморт?.. Мы его увидели? Конечно, в натюрморте нас может привлечь и особая красота, или необыкновенная реальность изображённых вещей. Но это ли самое важное?.. Это ли самое ценное. Может, в сердце, в душу натюрморта мы так и не проникли?.. Как же его увидеть?..

Вспоминается урок живописи в художественной школе. Мы приготовились к рисованию – сидим за мольбертами, на которые уже наколота смоченная перед этим бумага, чтобы она натянулась после высыхания. Акварельные краски раскрыты, в банки налита вода. В этот день у нас в мастерской появился новый преподаватель, тогда ещё студент Академии, а теперь он один из крупнейших художников Латвии - Петерис Постажс. Именно он открыл нам много интересного, в том числе и то, что нужно уметь не только рисовать натюрморт, но и правильно его смотреть. До этого мы не знали, что этому надо учиться.

Олдос Хаксли в своём тексте «Двери Восприятия» (The Doors of Perception), рассказывает о своих экспериментах с ЛСД. Он не был наркоманом, но эти эксперименты были для него важны. Он принимал некоторую дозу наркотика, вокруг него сидели доверенные люди и записывали то, что он говорил о своём состоянии, но главное – о своём восприятии мира, о том, каким он видит теперь мир… А мир менялся кардинально. Вернее, он оставался таким же, менялся взгляд на вещи и все они вдруг раскрывали свою душу. Потом Хаксли, в его новом состоянии, дали альбом с репродукциями ван Гога. Он увидел картину Ван Гога, на которой изображён его пустой стул… То, что он увидел «новым взглядом» его потрясло!.. Думаю, заинтриговал, так что стоит почитать эту книгу Олдоса Хаксли.
Так вот, именно Петерис Постажс открыл нам метод нового взгляда на натюрморт. И тогда мы поняли, что это не фрагмент, не деталь картины, он наполнен своей собственной жизнью. Натюрморт это целый мир!..
Для того, чтобы увидеть этот мир и почувствовать его душу, надо проделать тоже эксперимент, но без всякого принятия наркотиков. Вам надо представить, что вы оказались там – в картине, в том мире, но стали при этом очень маленьким!.. Помните книгу о Гулливере? Надо представить себя лилипутом среди громад вещей окружающих вас. Надо силой воображения уменьшиться и, если вам это удастся, то вы всё увидите по-новому.

В искусстве есть художник, который просто создан для того, чтобы обучение восприятию натюрморта начинать именно с его работ. Это Франс Снейдерс. Его называли Рубенсом натюрморта. Вы же помните полотна Рубенса с их культом плоти, воспеванием роскошества тела?.. А теперь примените к картинам Снейдерса тот метод, о котором я вам рассказал, это несложно, и вы увидите, что это не натюрморты вовсе, а монументальные, героические полотна на которых бушует стихия жизни. Над нами в картинах Снейдерса высятся не предметы, которые он изображает… Всё преображается, становится подобно волнам моря, горам, а иногда нам в картине видится титаническая битва… Только Уолт Уитмен мог охватывать мир таким же взглядом, и живой плод становился для него событием вселенского масштаба, а вселенная, наоборот, плодом, который он держал в руке…
Снейдерс знал прекрасно об этом методе восприятия натюрморта, но он пошёл дальше других художников – он делал натюрморты такими большими (по несколько метров в длину и высоту), что человеку ничего не надо было представлять, он и вправду становился маленьким рядом с полотнами, с которых на зрителя, просто обрушивался водопад даров жизни, даров существования…

Франса Снейдерса называют Рубенсом натюрморта и по другой причине. Они с Рубенсом были дружны, и именно Снейдерса, чувствуя в нём родственную эпическую мощь, Рубенс просил рисовать на своих полотнах фрукты, овощи и животных. Вот одна из таких совместных работ - "Диана, возвращающаяся с охоты". Писали ей Питер Пауль Рубенс и Франс Снейдерс, хорошо понимавший, как подать эпический натюрморт…

Передо мной голландский натюрморт 17 века, который вы уже видели в начале поста.

Чуть выше я написал, что плод может стать событием вселенского масштаба. Звучит странно, так как мы ходим в магазины, на рынки, где видим все эти плоды на торговых прилавках. Есть и счастливцы, они видят плоды в садах… Но глаз у нас замылен. Мы, земляне, не видим чуда ни в чём земном...
Но если бы мы узнали что на какой-то планете, в иной солнечной системе обнаружено растение или плод!.. Не камень похожий на плод, а что-то настоящее… Живое… Не было бы это для нас чудом вселенского масштаба?!..
Я представляю себя крошечным в пространстве картины Питера Класа. Надо мной вспышка, взрыв спелости и соков. Я смотрю вверх и не верю своим глазам - я вижу невероятные сферы ягод виноградной кисти. Теперь-то я понял, что громады ягод-шаров наполнены светом, дающим всему жизнь. Каждая ягода в грозди, словно планета в солнечной системе… Плоды, листва, орехи, порхающая бабочка, кувшин, сделанный руками человека, цветы… Всё это охватывает зрителя со всех сторон. В этот миг, человек осознаёт, что он находится в эпицентре существования, в самом сердце цветения и жизни…

Источник