В 1921 году Зворыкин через Крым покинул Россию. Проведя несколько месяцев в Константинополе, он оказался в Египте, где, к слову сказать, уже два года жил Билибин. В том же году художник попал во Францию и поселился в Париже, который постепенно превращался в столицу русской политической, экономической и культурной эмиграции.
 

Адаптация художника в чужой стране, как известно, зависит, прежде всего, от успехов на художественном рынке, где господствуют эстетические пристрастия и вкусы местного общества. Сохраняя в чужой культурной среде преданность национальным мотивам, родному кругу сюжетов и образов, он рискует оказаться в положении маргинала, способного увлечь своим искусством лишь редких любителей «этнографической экзотики». Однако в этом отношении Борису Зворыкину относительно повезло, и ему не пришлось в поисках заработков отступиться от излюбленной тематики и эстетических идеалов.

Правда, к началу 1920-х годов художественная мода претерпела существенные изменения, и "эпоха модерна" отошла в прошлое. Но "русская тема", хорошо усвоенная парижской публикой благодаря триумфу дягилевских сезонов, не только не вызывала отторжения, но оказалась востребованной как проявление остро чувствуемой ностальгии по разрушенному общественно-политическому и культурному укладу старой Европы. В 1922 году Борис Зворыкин исполнил красочные видовые иллюстрации и рисунки к книге "История Советов" Анри де Винделя, выпущенной Ж. Маковским. Несколько ранее началось его долговременное сотрудничество с издательством "Пьяцца", возглавляемым Л. Фрикателли. Для этого издательства он оформил книги "Москва и деревня в гравюрах и литографиях" Г.К. Лукомского (121), "Исповедь" М.А. Бакунина (1921), "Поэмы" А. де Мюссе (1927), а также изящные подарочные издания небольшого формата серии "Ex orient lux".
 

В 1925 году в издательстве "Пьяцца" вышла в его оформлении книжка "Золотой петушок и другие сказки". Здесь, в отличие от московского издания 1903 года (а также и от известного билибинского издания 1910 года), художник намеренно отошёл от объемной иллюзорности, превратив каждую из двадцати иллюстраций в изысканный многоцветный орнамент. Оформление титула, заставки, рамки и оборочные узоры в этой книге с большой определенностью восходят к традициям средневекового книжного оформления.

Следующим шагом и, возможно, вершинным достижением Бориса Зворыкина на избранном пути стала книга "Борис Годунов" А. С. Пушкина, выпущенная в том же издательстве в 1927 году. В этом издании художник демонстрирует, прежде всего, впечатляющее владение орнаментальным искусством. В числе других работ Бориса Зворыкина, выполненных за границей, следует назвать обложку и титульный лист к партитуре оперы М.П. Мусоргского "Сорочинская ярмарка", цветную обложку литературно-художественного альманаха "Москва", выпущенного в Берлине Ольгой Дьяковой (1926), акварельный пейзаж Красной площади к книге по географии СССР (Monmarchc М, Tillion E. Russie. U.R.S.S. Paris: Hachette, 1935).
 

В 1928 году художник участвовал в выставке "Роскошная книга 1923-1927" в Музее книги в Брюсселе.
В 1935 году его акварели, изображающие дореволюционные формы полков 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии, были выставлены в книжном магазине "Librairie Generale" в Париже. В том же году вместе с членами общества "Икона", основанного десятью годами ранее во Франции художниками, знатоками и любителями русской иконописи, Зворыкин участвовал в выставке икон в храме Христа Спасителя в Аньере.
В конце 1930-х годов Борис Зворыкин перевёл на французский язык русские сказки "Снегурочка", "Василиса Прекрасная", "Марья Маревна" и "Жар-Птица" и сопроводил собственными иллюстрациями стилизованный рукописный текст. Этот альбом из четырех сказок художник, в надежде на его издание, подарил своему работодателю и покровителю Л. Фрикателли.
 

Борис Васильевич Зворыкин умер в начале 1942 года в оккупированном немцами Париже.
После революции 1917 года Россию покинули многие деятели литературы и искусства, музыки и театра. И, куда бы ни заносили художников жизненные обстоятельства, всюду они стремились хотя бы в скромных размерах воссоздать свою «Малую Россию», вновь и вновь возвращаясь к утраченным ценностям ее духовного мира.
Творчество каждого эмигранта несло в себе отпечаток русской художественной школы, становление которой было прервано революцией. Приходит время воздать должное и художнику Борису Зворыкину, стремившемуся запечатлеть в своих работах ускользающий образ старой России — страны, которая при его жизни с неистовой последовательностью отказывалась от своего исторического прошлого.