http://playcast.ru/view/2209583/7291dfcd52304a90351f711f34f56858ac92c690pl

www.valyaeva.ru — Ольга Валяева (Вдохновляю женщин быть Женщинами)

Мне кажется, что это самый частый и самый правильный вопрос, который я слышу. Когда жена интересуется не тем, как сделать из мужа что-то, что ей нужно. И не тем, как его изменить, заставить выполнять обязанности. А принять таким, какой он есть. Это уже первый шаг к Любви. Ведь когда у вас нет полного принятия, то и любить невозможно. Все время будете возвращаться к сравнениям, сомнениям.

Давайте поговорим о том, как это можно сделать «в домашних условиях». Какие инструменты, способы и хитрости есть для того, чтобы научиться этому.

 Что такое принятие?

Давайте приведу простой бытовой пример. Например, вы приходите в магазин и говорите: «Я хочу купить килограмм персиков».

Вам продавщица показывает: «У нас вот такие персики. Они твердые, но они сочные. Вот этот чуть-чуть подгнил – цена вот такая-то».

Дальше либо вы соглашаетесь, либо нет. Либо идете к другому прилавку, в другой магазин. Либо вы даете 100 рублей и покупаете килограмм или полтора килограмма персиков, либо вы не соглашаетесь и не покупаете.

Когда вы уже купили персики, вы их едите. Странно ведь прийти домой и начать смотреть на них, изучая. Сомневаясь, а стоило ли покупать, а надо ли их есть. Они просто сгниют. И в итоге деньги будут потрачены зря. Удовольствия – никакого. Снова надо идти на рынок, искать. Уже более придирчиво, имея негативный опыт.

 С мужчиной то же самое. Для того чтобы принять мужчину, важно понять, что именно вы принимаете. Что именно вы «купили» и по какой «цене». И чем дольше вы не принимаете его, тем хуже становятся ваши отношения. И тем сложнее начать его принимать.

Готовы сделать это прямо сейчас?

Прямо сейчас возьмите листочек, и выпишите не менее двадцати достоинств своего мужчины. Это может быть конкретное качество характера, это может быть какая-то ситуация, в которой он вас приятно поразил. Вспомните разные ситуации, которые происходили в вашей жизни за много лет. Вы же не просто так полюбили этого человека, наверняка было и есть – за что.

На втором листочке вам нужно написать его недостатки. Важно, чтобы бумажка была не та же самая, где написаны  его достоинства. Будет лучше, если недостатков вы напишете меньше, чем достоинств, хотя бы на одно. То есть, если вы написали 20 достоинств, то можете написать 19 недостатков.

Туда вы можете включить какие-то ситуации, которые вам тяжело простить, забыть, принять. Даже его маму вы тоже можете занести в этот список. Можете написать его бывшую жену, если это причиняет вам определенные неудобства.

Важно быть честной самой с собой. Вы можете не называть это недостатками, можете называть это слабостями, чертами, которые не очень вас в нем устраивают. В которых вы хотели бы, чтобы он изменился. Например, вы не считаете его слабым и безвольным, но иногда вам кажется, что он мог бы проявить больше решительности и мужественности.

Теперь возьмите эти два листочка, положите их рядом друг с другом и посмотрите на эти списки. Вы пришли в магазин за персиками. Первый листочек – это описание этих персиков – описание вашего мужа. Все, что вы получите. А второй листочек – это некая цена, которую вы за это заплатите.

Вам сейчас нужно посмотреть на это и для себя внутренне решить, готовы ли вы принять то, что есть в первом листочке, по цене второго листочка. Готовы ли вы внутренне принять? Потому что в этом мире за все приходится платить. Идеальных не бывает, идеальный только Бог.

Но даже если вы не готовы принять только  что-то одно из большого списка, сделка не состоится. Значит, вы не покупаете персики. Если недостаток перевешивает, значит, вы не являетесь женщиной своего мужчины полностью. Вы не принимаете его таким, какой он есть, и не даете ему возможности полностью раскрыться.

Самая сложная часть задания

Что нужно сделать тем, кто готов купить персики по этой цене? Нужно взять бумажку с его недостатками и сегодня торжественно уничтожить. Можете сжечь, можете в унитаз смыть, но суть в том, что если вы купили персики, то вы уже их купили. Обратной дороги нет.

Вы уже не думаете о том, что может, мне все-таки вернуть, а может зря. Может, мне вернуть их. Может, я другие куплю. Если вы реально готовы купить по этой цене, то вы уничтожаете эту бумажку и больше об этом не вспоминаете. Как только мысли появляются о том. Что муж какой-то не такой – вспоминайте — я же купила эти персики, все – уплачено, поздно. Попробуйте таким образом контролировать себя. Это сложно. Возможно, вам для этого потребуется время. Возможно, вам потребуется не один раз это сделать.

Если вы готовы купить свои персики, то вы можете сделать еще одну очень важную вещь. Вам нужно поговорить с вашим мужем. Выбрать время, выбрать место.

И сказать ему примерно следующее: «Я понимаю, что раньше я была не совсем к тебе справедлива. Я фокусировалась на твоих недостатках. Не могла их принять и вела себя по отношению к тебе не очень хорошо».

Дальше вы можете перечислить, каким образом. Например: «Я тебя пилила, я пыталась тебя переделать, я думала, что я лучше знаю, как ты должен себя вести, я считала, что я в праве на тебя кричать…» и так далее.

«Я понимаю, что тебе было со мной очень сложно. Я очень благодарна тебе за то, что ты все это выдержал. Что ты не ушел от меня, что мы с тобой остались вместе. Сегодня я поняла, что готова полностью принять тебя. Принять тебя таким, какой ты есть и не пытаться больше переделывать. Возможно, мне не удастся это сразу, возможно, мне потребуется на это время. Но я очень хочу сделать это».

Это набросок. Основная суть в том, чтоб сообщить мужу, что вы готовы его принять таким, какой он есть. Сообщить о том, что вы были неправы, в прошлом пытаясь его переделать. Вы можете даже конкретно говорить: «мне не нравилось, что ты пьешь пиво или смотришь новости или дружишь с Васей». И важно в завершении сообщить, что вы решили и поняли, что он самый лучший мужчина для вас, и поэтому  готовы принять его целиком.

И дальше – не ждите ответа. Не ждите оваций, благодарности. Что он бросится вам на шею и расплачется. Это точно найдет отклик в его душе. Даже если он вам этого не покажет (мужчины ведь не такие эмоциональные, помните?)

Не ждите быстрых результатов. Важно не только говорить, но и делать потом. Сейчас вы обозначаете свои намерения, и это усложнит вам жизнь. Потому что он будет более внимательно вглядываться, и вам действительно придется по-другому реагировать.  Ваша задача — дать обет. Обет во всеуслышание, при свидетеле, чтобы начать его придерживаться.

Это прорывает стену недоверия между вами. Даже если вы сразу не увидите этого. Может быть, он не сразу поверит вашим словам, но если увидит изменения в поведении -  его сердце растает.

Поставьте себя на его место и представьте, как для него важно это услышать. Если вас пять лет пилят за медлительность, нерасторопность, неаккуратность, а затем в этом раскаиваются и просят извинить…. Представьте его состояние, мысли и чувства. И поймите, как важно проговорить это вслух.

Вы можете ему сказать, что не уверены, что сможете сразу спрыгнуть с наезженной колеи. Возможно, иногда вы будете реагировать по-старому, но вы будете очень стараться. Вы можете даже попросить его помощи в этом.

А если не готовы?

Тем, кто не готов купить персики прямо сейчас: я вам предлагаю неделю побыть с этим. Если отношения вам действительно дороги, то возможно, вы просто мало достоинств написали. Найдите то достоинство, ради которого вы захотите купить эти персики.

Когда мы покупаем персик не совсем зрелым, и после этого не сравниваем, а кладем дома в сухом и светлом месте — у него есть возможность дозреть и стать лучше. Но ведь для этого нужно купить, принести домой и начать заботиться…. И тогда есть шанс….

Принятие — очень важный шаг. Как бы это ни было трудно, но это окупается сторицей. С моим мужем именно так и было. Только когда я смогла принять его особенности (хотя еще не все и не до конца), он стал оттаивать и развиваться.

Ингредиенты:

Какао бисквит:
5 яиц
3/4 стакана сахара
2/3 стакана муки (торт)
1/3 чашки какао

Приготовление:

Смешать муку и какао, просеять. Белки отделить от желтков, взбить белки в жесткие пики. В конце взбивания добавить сахар , ложку за ложкой, взбивая после каждого добавления. Добавить яичные желтки по одному, взбивая до сих пор.
Затем добавить муку и какао . Осторожно перемешать тесто, чтобы компоненты слились воедино.
Форма диаметром 23 см выстелить пергаментной бумагой (дно), не смазывайте сторон. Аккуратно вылить тесто. Выпекать при температуре 160 - 170 ° С в течение 35 - 40 минут или около того.Проверять сухой палкой.
Вынуть торт с духовки,разрезать на 2 пластины.
Сезам торт:4 белка
½ стакана сахара
½ столовые ложки картофельной муки(крахмал)
½ столовые ложки муки обычной
½ чайной ложки порошка для выпечки
150 гр семена кунжута

Белки взбить в жесткие пики постепенно добавляя сахар. Когда пена уже хорошо крепкая , добавить остальные ингредиенты. Вылить в форму для выпечки,застелив ее пергаментом. Выпекать при температуре 180 градусов около 30 минут.

Крем Халвовый:
1/2 литра молока
3 столовые ложки муки
2 столовые ложки кукурузного крахмала
1/2 стакана сахарной пудры
4 яичных желтка
1/2 стакана сливочного масла
около 200 г ванильная или арахисовая халва

Крем:
Из перечисленных ингредиентов кроме масла и халвы готовить пудинг - Закипятить половину молока с сахаром ,а во вторую половину влить взбитые желтки ,всыпать муку ,перемешать,что бы не было комков и влить медленно в кипящее молоко. Должен получиться густой пудинг.. Когда пудинг готов ,оставить его полностью остыть.
Масло растереть в пух,затем по ложке добавляйте халву,все время взбивайте.Затем добавить холодный пудинг,все хорошо взбить. Попробуйте крем, если нужно добавьте сахар,так как все зависит от сладости халвы. Охладить крем

Сборка:
Бисквит какао-крем-корж сезам-крем-бисквит какао-крем

Чудовище не любило день. Днем было светло, и солнце беспощадно выставляло напоказ его уродливое бугристое тело, его неопрятную бурую шерсть и унылую, словно сведенную судорогой морду.

Чудовище предпочитало вылезать из своей норы по ночам. При тусклом свете луны можно было немного расслабиться и полежать на лугу, глядя на звезды. А еще можно было брать воду из темной речки, не закрывая глаз – днем-то собственное отражение отбивало всякую охоту и к еде, и к питью. Можно было даже поплескаться в прохладных струях – ночь, все спят, никого не напугаешь…

Несмотря на весь свой кровожадный вид, Чудовище было вполне мирным и вовсе не злым. А если копнуть еще глубже – обладало тонкой, нежной, ранимой душой. Его радовали акварельные краски рассвета, и утренняя дымка над водой, и прихотливый полет бабочки. Оно любило слушать далекую музыку и шепот листвы, обонять запах меда и шиповника. Только кто бы мог подумать, что в этом кошмарном создании такая тяга к прекрасному? Никто не мог… и даже само Чудовище думало не о своих эстетических пристрастиях, а о своем неэстетичном уродстве.

Чудовище жило в глубокой норе, в самой чаще дремучего леса, куда даже звери редко забегали. Это было хорошо, потому что Чудовище предпочитало одиночество. Ведь в глазах других существ оно видело свое отражение – и каждый раз ужасалось: как такая кошмарная нелепица могла появиться на белый свет? Но вот появилась зачем-то… На страх окружающим, на горе себе…

Чудовище плохо помнило свое детство. Разумеется, когда-то у него были родители – как же без них? Но оно так давно удалилось в свое самоизгнание, что уже и воспоминания стерлись, стали какими-то зыбкими и нереальными. Помнилось только, что никакой шерсти у него тогда в помине не было, а была розовенькая гладкая кожица, без бугров и шрамов. Но родители почему-то его не любили, старались пореже смотреть в его сторону, а когда Чудовище лезло, чтобы погладили – оно слышало равнодушное «не лезь», «отстань», «не до тебя сейчас», «уйди, маленькое чудовище».  Наверное, оно уже и тогда было страшненьким – иначе с чего бы родителям так шарахаться от собственного дитяти???

Позже, когда Чудовище подросло и ушло в самостоятельную жизнь, оно все еще страстно хотело любви. Просто – чтобы кто-нибудь играл с ним, гладил, бегал наперегонки и говорил ему ласковые, глупые слова. И оно пошло к людям. Напрягаясь, страшась, без надежды на взаимопонимание – его просто тянуло туда.

Но люди его сторонились. Наверное, оно уже тогда было ужасным… А может быть, его страх и напряжение передавались окружающим? Как знать… Во всяком случае, никакие его попытки сблизиться с кем-то и, может быть,  подружиться, успеха не имели. Чудовище жадно ловило выражение лиц, глаз – ничего там хорошего не было. Замешательство, непонимание, порой страх, а иногда – брезгливое недоумение: кто это, мол, тут лезет со своим страшным рылом?

Чудовище все еще надеялось, что если оно будет полезным – люди примут его. Оно старалось преданно смотреть в глаза, ловя желание людей. Оно предлагало себя, когда нужно было помочь, оказать услугу, выполнить тяжелую работу. Пахать? Пожалуйста! Тянуть на себе воз? Да ради бога! Вычерпать грязную лужу? Уже готово! Быть всегда на подхвате, в любое время дня и ночи? Да, да, да!

Нельзя сказать, чтобы его услугами не пользовались. Отнюдь! Окружающие быстро привыкли, что под рукой всегда есть доброволец, на которого можно свались все свои проблемы и нужды. Причем можно даже не платить – этот доброволец был готов вкалывать без отдыха, срока и бесплатно, за миску похлебки и кусок хлеба, просто чтобы чувствовать себя нужным, чтобы быть «как все», чтобы быть принятым.

Иногда его хвалили, и тогда Чудовище было почти счастливо. Очень редко – благодарили, и это было странно – как будто не про него. А потом его помощь стала в порядке вещей, и на него стали покрикивать, требовать все больше и больше, а иногда – даже грубо и нетерпеливо отпихивать, когда оно становилось ненужным.

- В чем я виновато? – отчаявшись, спросило Чудовище однажды, когда его вновь отвергли. – Разве я делаю что-то не так?

- А ты слишком назойливо, — объяснил хозяин, которому только что Чудовище помогло перелопатить огромную кучу навоза. – Мельтешишь перед глазами, а кому приятно? И вид у тебя такой виноватый, что прямо хочется пнуть.

Это было очень обидно. Чудовище долго плакало за сараем. Оно старалось. Оно помогало. Оно хотело быть с ними! А они не поняли, не оценили и отвергли. Это  было несправедливо!

Именно тогда Чудовище решило сторониться людей. Вообще. Оно ушло в лес и вырыло себе нору. Сначала неглубокую, но потом все глубже и глубже. Ему казалось, что если оно спрячется под землю – его никто не найдет, а значит, и не обидит. В норе было просторно, прохладно, мягко и безопасно. Но ведь век в норе не просидишь – время от времени все равно надо выползать на белый свет, добывать себе пропитание, одежду и все такое прочее. Значит, снова идти к людям.

Теперь Чудовищу приходилось очень долго морально готовиться к каждому походу в деревню. Оно не могло само себе признаться, что желание любви, попранное окружающими, давно перешло ту невидимую грань, когда оно становится ненавистью, а страхи подпитывали это чувство. Чудовище ненавидело людей – именно так защищается от страшной, невыносимой боли поруганная любовь. И понемногу Чудовище стало ненавидеть мир, который обрек его на страдания. Но больше всего Чудовище ненавидело себя. Свое уродливое тело, свое униженное желание быть хоть кем-то любимым… Если бы кто-то мог заглянуть к нему в его воспаленный мозг – он прочитал бы только одно желание: поскорее умереть, чтобы больше не видеть, не слышать, не осознавать своего уродства. К счастью, инстинкт жизни был все еще сильнее, чем тяга к небытию. И Чудовище, собрав себя в кучу, рано или поздно плелось в деревню.

Чудовище пропускало дни, когда в деревне была ярмарка – слишком людно, слишком страшно. Оно приходило на закате, когда сумерки скрадывали его кошмарную внешность. Приносило в мешочках и корзинках лесные дары – сушеные грибы, орехи, ягоды, целебные травы. Меняло на муку, соль, консервы. Угрюмо смотрело под ноги – старалось не увидеть случайно свое отражение в чужих глазах, чтобы не стало еще больнее. А потом  снова возвращалось в свой лес – до следующего раза.

Наверное, долго оно так бы не протянуло. Ведь ни одно живое существо не может жить без любви! Любовь ведь та же пища, только для души…

Чудовище не знало, что мир – добр. И что мир никогда не покидает своих детей, какими бы они не были, и всегда стремится чем-то помочь. Иначе как объяснить, что во владениях Чудовища, куда обычно люди не забредали, вдруг появилось сразу двое? Два человека – большой и маленький. Женщина и ребенок.

Когда Чудовище наткнулось на них, оно сразу поняло: женщина умирает. Она была истощенной, измученной, с телом, покрытым струпьями и язвами. Она лежала, закрыв глаза, и тяжело дышала. А маленькая девочка жалась к ней и гладила рукой по спутанным волосам.

Чудовище остановилось в замешательстве. Пока оно лихорадочно раздумывало, что делать – просто пройти мимо, или напугать, или повернуться и нырнуть в заросли, девочка подняла голову и заметила его.

- Пожалуйста, помогите, — попросила девочка. – Мамочка упала и не может подняться. Пожалуйста!

Прятаться было поздно.

- Как вы сюда попали? – неприветливо спросило Чудовище, подходя поближе.

- Мы шли, шли и заблудились. Мы шли искать знахаря. Чтобы помог мамочке. Она очень больна, очень!

- Какие вам тут знахари? – в досаде воскликнуло Чудовище. – Лес тут, понятно?

- Помогиии… — простонала женщина. – Не мне – ребенку. Мне уже поздно…

- Что с тобой? Можешь глаза открыть?

- Не могу… Я ослепла… Это от слез… Слишком много слез…

- Гром тебя разрази! – рассердилось Чудовище. – Как я вам помогу? Чем???

- Переночевать… — прошептала женщина и замолкла, обмякнув всем телом.

Чудовище отстранило ребенка и приложило ухо к груди женщины. Сердце билось, хоть и слабо. Она была еще жива.

- Ты кто? – обратилось Чудовище к девочке.

- Я – Дарёнка. Меня так зовут, потому что я – подарок, так мама говорит. А маму зовут Вера. Она потом проснется и сама скажет.

- Проснется… — с сомнением пробурчало Чудовище.

Ему страшно не хотелось обнаруживать местоположение своей норы, но делать было нечего. Наступал вечер, а оставлять двух женщин в ночном лесу, полном диких зверей, даже Чудовище не рискнуло бы.

- Иди за мной, — бросило Чудовище девочке, поднимая на руки ее мать.

Идти пришлось недолго.

- Какая уютная пещерка, — сказала Дарёнка, удивленно озираясь по сторонам. – Это вы сами устроили?

- И не пещера это вовсе, а нора, — буркнуло Чудовище. – Сами! То есть само.

- Что значит само? – переспросила девочка. – Так не бывает! Само – это которое неодушевленное. Веретено, например. Или решето. А вы – или сам, или сама. Вы же одушевленное! Правильно?

- Откуда ты такая умная взялась? – рыкнуло Чудовище. – С чего ты взяла, что я одушевленное? Я – Чудовище!

- Глупости, — возразила Дарина. – Вы очень даже ничего. Только не мылись давно. И не расчесывались.

- Мое дело, — самолюбиво сказало Чудовище. – Перед кем мне тут красоваться?

- Передо мной, — объяснила девочка. – Я ребенок, и должна учиться прекрасному. У взрослых. Вот как мне вас называть?

- Чудовище, — упрямо набычилось Чудовище.

- Это очень грубо, — вздохнула девочка. — Я буду звать вас Чудик. Так симпатичнее. Чудик, а мама скоро проснется?

- Мммм, — застонало Чудовище, как от зубной боли, вспомнив о том обязательстве, которое он наложил на себя, вопреки всем своим страшным клятвам.

Женщина дышала неровно, прерывисто, и, похоже, у нее начинался жар.

- Эй, ты, как тебя, Дарёнка, да? Держи котелок. Ты воды из родника набрать сумеешь? Там, у входа, возле ели. Я пока огонь разведу, — бросило Чудовище.

- Сумею, я самостоятельная, — серьезно сказала девочка. – Я много что умею. Мама ведь давно больна.

- Чем больна-то?

- Несчастной судьбой, — пояснила Дарина.

- Разве судьбой болеют? – поперхнулось Чудовище.

- Еще как, — коротко ответила Дарёнка, выходя из норы.

Чудовище в своем одиночестве могло полагаться только на себя. Поэтому без знания целебных трав и минералов оно бы давно загнулось. В норе всегда был запас толченой осиновой коры, и травы чабреца, и сушеной малины, и барсучьего жира, и еще много чего. Вот эти снадобья и стало доставать из укромных уголков Чудовище.

- Чудик, куда воду? – раздалось из-за спины.

Чудовище подпрыгнуло, как ужаленное. Оно совершенно не привыкло к посторонним голосам в своей норе. Оно вообще было несколько удивлено, что еще не забыло человеческую речь.

- Давай сюда, к очагу, — распорядилось Чудовище. – Сейчас начнем лечить твою маму.

- Мама умрет? – спросила девочка.

- Умрет? Еще чего! Зачем ей умирать, когда мы ее лечить будем? – замотало головой Чудовище.

- А мама говорит, что время упущено, — сообщила девочка. – Потому что сильно обижалась на жизнь, и жизнь ей за это отомстила.

- Дура твоя мама, — рявкнуло Чудовище. – Ну, то есть ошибается она. Жизнь, она с чего мстить-то будет? И за что, главное?

- За несогласие. Мама говорит, что поняла, да слишком поздно. Надо было раньше соглашаться.

- Ну, чего сейчас об этом говорить? – рассудило Чудовище. – Вот потом и посмотрим, что там позже, что там раньше. Давай-ка вон кружку, будем ее отваром поить.

В этот вечер сил у больной хватило только чтобы пару раз отвара попить. Но задышала ровнее, спокойнее.

- Завтра будем ее мыть и раны лечить, — решило Чудовище.

- Ей нельзя мыться! – запротестовала Дарина. – Видите, какая она! У нее кожа воды не принимает!

- Это она вашей воды не принимает, — не смутилось       Чудовище. – А у меня тут чистая, родниковая. Целебная! А потом еще и пихтовым маслицем смажем. И медом диких пчел. Ты не бойся, Дарёнка, хуже не будет!

- Хуже не будет, — согласно повторил ребенок. – Я вам верю, Чудик! Вы лучше знаете…

У Чудовища появились новые заботы. Он решил, что солнце, ветер, родниковая водица, чистый лесной воздух и его травы – самое верное средство от загадочной болезни «несчастная судьба». Дарёнка оказалась смышленой и расторопной, она очень здорово ему помогала, и в норе прибиралась ловко и чисто. А самое главное, о чем Чудовище думал, затаив дыхание, — она нисколечко его не боялась. Девочка смотрела на него прямо и открыто, и на ее лице вовсе не отражалось ни брезгливости, ни отвращения, ни раздражения. Она ему улыбалась! И Чудовище поймало себя на том, что ему хочется улыбнуться в ответ. Но оно пока не могло – разучилось. А может, и не умело никогда?

Несколько дней женщина по имени Вера только спала, просыпаясь, когда ее поили отварами или смазывали маслом, а потом снова засыпала.

- Это она от усталости, — объяснила девочка. – Мы все шли и шли, мама все плакала и плакала, и ничего не могла есть, а потом мы совсем заблудились. Пока вы нас не нашли. Такое счастье нам выпало!

- Уж точно, счастье, — не стало спорить Чудовище. – Это ж чистая случайность, тут лес непроходимый, ни живой души. Сгинули бы, и никто могилки не нашел. Как это я на вас вышел?

- Вышел? Вы, что ли, вспомнили, что мужского рода? Да, Чудик? – вдруг обрадовалась Дарёнка.

- Ээээ… Выходит, так, — смутился Чудик. – Ну, Чудовище такое, мужского рода.

- Неееет, — засмеялась Дарёнка. – Какое же вы Чудовище? Оно страшное и злое!

- А я какое?

- А вы большой и добрый! И руки у вас целебные!

- Я большой… Я добрый… — недоверчиво повторяло Чудовище, словно пробуя слова на вкус. – Ты это… пошла бы, поиграла, что ли! А то все в делах да в делах. Дитя же!

- Я пойду лучше малины пособираю, — схватилась за лукошко девочка. – У вас тут малина дикая – чудо просто!

- Ну иди, иди, все на свежем воздухе… — одобрило Чудовище, дивясь своим новым, непривычным и странным чувствам и ощущениям.

Через какое-то время женщина стала понемногу приходить в себя. Обрадованное Чудовище с удвоенной силой взялось вытягивать ее с того света. Вскоре уже они могли разговаривать.

- Что это за болезнь такая – «несчастная судьба»? – как-то спросило Чудовище. – Мне твоя дочка сказала…

- Правду сказала, — призналась женщина. – Дура я была, ох, дура! Сама себе болезнь накликала.

- Это как же?

- Да как… Так вот. Судьба у меня была, как я сейчас понимаю, обычная, как у всех. И хорошее, и плохое – всего помаленьку. Только я хорошее как должное принимала, а за плохое цеплялась. И ну обсуждать да осуждать! Жаловалась я много на судьбу. Муж мол, мало внимания уделяет. Свекровь притесняет. Дом маловат. Корова мало молока дает. Бусы у соседки в пять рядов, а у меня всего в три. Все мне казалось, что у других лучше, а меня обделила судьба. Ну, она и обиделась. Однажды крепко я осерчала на мужа за что-то, выгнала его в сарайку спать. А ночью снится мне – пришла женщина, статная такая, высокая, а одета – не поймешь, не то в белом, не то в черном. И говорит она мне: «Ну, Вера, услышала я твои сетования. Все у тебя в черном цвете нарисовано. А я ведь к тебе всегда в белом приходила! Видно, не знаешь ты, что такое черный цвет-то…». А я ей в ответ: «Да куда уж чернее? С мужем вот поругалась, денег в обрез… Кроме дочки, никакой радости в жизни нет! Гори она огнем, такая судьбина!». А она кивнула и говорит: «Ну, значит так тому и быть!». И пошла из избы, а напоследок вроде как светом полыхнула. Проснулась я – господи боже мой, сарайка-то горит! Я дочку в охапку, выскочила, а уж от сарайки и дом занялся. Все миром тушили, да только куда там! Одни головешки остались. Больше я уж мужа и не видела… Вот и остались мы голые да босые, без крова, без хозяйства, без кормильца.

- Ох, Вера! Ну и страсти ты рассказываешь! А на теле-то у тебя что? При пожаре, что ль, обгорела?

- Какое там! Пожар ни меня, ни дочку не тронул, ни царапинки не было! Это от обид моих на жизнь да на судьбу. Я свои раны душевные растравляла, растравляла, ну, и дождалась: стали они у меня на теле проявляться. А как в гнев впаду – так и гноиться начинают.

- Бедная ты, бедная…

- Какое «бедная»? Глупая, а не бедная! Ведь я, дура такая, и тут не унялась. Нет чтоб остановиться, подумать, что я понять должна – так я опять судьбу проклинать, дескать, последнее отняла — здоровье! И опять мне во сне женщина та является, и спрашивает: «Ну, а теперь как, довольна судьбой?». А я ей кричу: «Ты что, издеваешься? С чего мне довольной-то быть? И так счастья немного было, а теперь и вовсе не стало! Глаза бы мои такую судьбину не видели!». А она опять кивает и говорит: «Ну, раз так хочешь, пусть не видят!». Наутро глаза открываю – а там темным-темно, будто солнышко и не вставало… Вот тут я и задумалась: а что теперь? Дочка еще малая совсем. Я – калека слепая. Сами у родни живем, приживалами… Что ж я такого сделала, чтобы так-то вот судьба обернулась?

- И что, дальше-то что?

- А дальше… Как ослепла я, так времени у меня много стало. Вспоминала жизнь свою, пересматривала да перетряхивала, как старые вещи… Ну и поняла: видно, раньше-то мне зависть глаза застила! Что, мол, у других и кусок слаще, и сундук больше… А на самом-то деле судьба меня баловала! И хозяйство было справное, и здоровье крепкое, и муж работящий, а уж дочка – вообще золотая! Тут-то и наступило мне настоящее прозрение: где ж глаза мои раньше были??? Чего я на судьбу бочку катила? Она ж для меня все! А я… неблагодарной оказалась.

- Как же ты, слепая да с дочкой, в лес-то забрела?

- А это опять судьба… Явилась ко мне во сне, смотрит и молчит. А я ей и говорю: «Спасибо, матушка-судьба, что живая я, что дочка у меня есть, умница-разумница, что руки-ноги работают, да и голова немного начала. А раны что ж… Лечить будем!». А она отвечает: «Ну, вижу, стало до тебя доходить кое-что… Меняешься ты. Так и быть, дам тебе последний шанс. Бери дочку и иди, куда дорога поведет да сердце подскажет. А как до большого леса дойдешь, найдешь там знахаря, только он тебе помочь сможет. Может, тогда еще солнышку порадуешься. Ну, а коли не найдешь – на судьбу не обижайся, ты сама такой путь выбрала». А я и правда не обижалась – кого ж винить, коли сама кругом виноватая?

- Ты только это… себя не вини! Виноватого всегда пнуть хочется, — вдруг вспомнило Чудовище, и заныли его душевные раны. – Ну, ошиблась, с кем не бывает? Так ошибку поправить можно. А винить себя – это только раны растравлять.

- Ой, правду говоришь! Не буду раны растравлять, буду залечивать. Спасибо судьбе, что тебя вот встретили. А ты, случаем, не тот самый знахарь?