Художник, в чьей судьбе Константин Маковский сыграл «злого гения». Но об этом в конце поста. А сначала краткая биография в изложении Николая Мусиенко из Можайска, первого (и, похоже, единственного) биографа Горохова:
Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934)
Ещё один «забытый художник»

«Его имя сейчас не на слуху даже у знатоков русской живописи. Не знал бы о нем ничего и я, если бы не редкая удача - знакомство с его внуком. Он-то однажды и показал мне семейную реликвию - большой альбом с пожелтевшими от времени страницами, исписанными убористым почерком деда. Иван Лаврентьевич торопился оставить потомкам воспоминания о своей жизни, полной тяжелых испытаний, творческого поиска и непрестанного труда...»

Детство

«...Детство будущего живописца, родившегося в 1863 году, прошло в деревне Бели под Можайском. Отец - бывший крепостной крестьянин - у местного попа сумел научиться грамоте и сам занимался с сыном чтением и письмом. Из поездок на рынок всегда привозил дешевые книжки. Однажды мальчик взял бумагу и карандаш и попытался срисовать понравившуюся ему картинку. С того дня рисование стало его любимым занятием. Мальчик часами бродил по полям и лесам, по берегу речки, жадно всматривался в окружающий его мир, а потом переносил увиденное в заветную тетрадку.

Наверное, талант Вани так и сгинул бы в деревенском захолустье, если бы не случай. Как-то через Бели проезжала артель иконописцев. На отдых они остановились в избе Гороховых. Один из гостей обратил внимание на черноглазого мальчугана, старательно выводившего в тетради огрызком карандаша затейливую вязь орнамента. Он заинтересовался, попросил у Вани тетрадку и ахнул - настолько хороши были рисунки бабочек, птиц, цветов.
Благодаря заезжим иконописцам об одаренном мальчике из крестьянской семьи узнали местный помещик-меценат Е. Бернард и гостивший у него основатель Московской консерватории Н. Рубинштейн. Они тоже высоко оценили способности мужицкого сына и решили отправить его на учебу в Москву. «Меня вымыли и причесали, надели красную рубаху и нанковые портки,- вспоминал И. Горохов- Мать плакала и благословила меня иконой Спасителя. И отец повел меня в соседнее село Красновидово к Бернардам, захватив мои рисунки и наброски. Так вскоре была определена моя судьба». Скромного и робкого крестьянского паренька без экзаменов приняли в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.
 

Отрочество. Юность
На первых порах приют Ване дал в своем московском доме Евгений Михайлович Бернард. Он внес плату за учебу, купил кисти и шкатулку с набором масляных красок, отвел для него уголок в лакейской комнате и сказал, что обедать Иван будет на кухне вместе со слугами. «Я был на побегушках у всех, помогал в буфетной мыть посуду и делал всё, что мне прикажут, при этом старался быть исполнительным, аккуратным и вежливым, иначе беда - загрызут»,- вспоминал художник. Лишь мать супруги Бернарда - старушка Александра Дмитриевна жалела паренька и перед уходом в училище давала пятачок на булку, а когда хозяев не было дома, звала его в барские комнаты, заставляла читать вслух, учила по-французски и несколько раз водила в театр.

Через несколько лет Бернард разорился. Платить за учебу Горохова стало некому. Помогли Перов и Прянишников - благодаря их хлопотам Иван стал учиться за казенный счет и даже получал стипендию - пятнадцать рублей в месяц. А инспектор училища К. Трутовский нашел Горохову других покровителей - семью богатого промышленника Владимира Карловича фон Мекк. Он и его жена предоставили студенту бесплатно комнату, обеспечили провизией, одеждой, но больше почти не проявляли к его учебе интереса. Лишь иногда Иван случайно встречался с хозяевами дома в коридоре, но «такие встречи обыкновенно ограничивались молчаливым кивком головы». А после их отъезда в заграничный вояж дворецкий начал прикарманивать высылаемые для Ивана деньги, а пожаловаться на него Горохов стеснялся: «Кто я на самом деле? Приживальщик-дармоед. Если кто-нибудь скажет мне такое в глаза, я не мог оспаривать и только с горечью промолчу».

В эти годы крепкая дружба связала Ивана Горохова с его однокашником по училищу Андреем Рябушкиным. Их сблизило одинаковое происхождение - оба были из «лапотных» крестьян. Только своему закадычному другу он мог излить душу, пожаловаться на насмешки и издевательства дворни супругов фон Мекк, на своё зачастую полуголодное существование. Мизерной стипендии не хватало даже на еду. Приходилось подрабатывать: зимой Иван рисовал по заказам карандашные копии с фотографических карточек, а на лето по рекомендации своего преподавателя Владимира Егоровича Маковского устраивался гувернером в тульское имение Бибиковых - учил рисованию двух барышень...

Но Иван не отчаивался, упорно шел к достижению своей заветной мечты - стать настоящим художником. А наставники у него были отличные. Особую любовь и признательность юноши заслужил профессор Евграф Семёнович Сорокин: «Он славился как блестящий рисовальщик. Его живопись была такой насыщенной, сочной, что мы даже втайне подозревали, не владеет ли художник каким-то секретом. Позже мы поняли, что секрет его в одном - в великолепном мастерстве».



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «У постели выздоравливающей» 1886
В мае 1886 года И. Горохов успешно завершает учебу. Ему присваивают звание классного художника живописи. А за выпускную работу «Выздоравливающая» он получил большую серебряную медаль - этой награды удостаивались тогда немногие. Молодой живописец такого успеха не ожидал: «Я взял самый простой жанровый сюжет - около кровати с выздоравливающей девицей сидит на кресле другая девушка и читает ей книжку. Обстановка мещанская, с кошкой, вязаными салфеточками и прочим...»
Эту картину Горохов показал Константину Егоровичу Маковскому, приехавшему в Москву из Петербурга. «Он долго смотрел на нее, сделал кое-какие замечания. Я спросил его, между прочим, стоит ли мне завершать свое образование в Академии художеств. На это он решительно возразил, что мне нет никакого смысла туда ехать, что я вполне сформировавшийся художник и поездка в академию была бы для меня пустой тратой времени. Потом ходили с ним на Сухаревский рынок; по его словам, на Сухаревке иногда бывают редкостные вещицы. Покупал там какую-то статуэтку из слоновой кости, но не сошелся в цене. После он предложил мне поехать с ним в Петровский парк в загородный ресторан... На прощание дал мне рублей сто денег за выполненные для его исторических картин этюды интерьеров Теремного дворца и Грановитой палаты».

Зрелые годы
Жизнь в Москве требовала больших расходов, и Иван Лаврентьевич после окончания училища предпочел вернуться в родную деревню. Тем более что именно там был неисчерпаемый источник сюжетов - жизнь крестьян, которую он хорошо знал. Уголок крестьянского двора, усталая прачка на берегу, скорбные фигуры погорельцев возле своего убогого скарба, старуха, которая кормит цыплят, престольный праздник в деревне, купание в Москве-реке - всё это мастерски передавала кисть живописца. Но особенно часто на его картинах появлялись симпатичные детские лица.



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Портрет девочки» 1892




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «У самовара»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Мыльные пузыри»
  «Однажды мне пришлось зайти в избу старика Ильи Яковлева в деревне Бели,- писал художник.- Его хатенка, как и все курные избы, была обложена снаружи соломой для укрытия от зимней стужи. Даже крохотное оконце припорошено соломой. Когда я вошел в избу, то сначала ничего не мог различить. Но как только я привык к скудному освещению, мне представилось прекрасное зрелище. С полатей на меня внимательно смотрели две пары милых детских глазок. Девочки полулежали на подушках, нимало не стесняясь прихода постороннего человека. Присмотревшись, я увидел третью головку, утонувшую в подушке, очевидно, спавшую. Весь этот обворожительный уголок я «снял» у хозяина на три дня, чтобы работать без помех, заплатив за это пять рублей из своих последних денег». Результат - картина «Гнёздышко», которая экспонировалась на выставке Московского общества любителей художеств в конце 1895 года и получила хорошие отзывы.



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Эскиз к картине "Мальчики"»

Двумя годами раньше одна из работ И. Горохова - «Крестьянские дети» - была принята для показа на ХXI передвижной выставке. «Надо сказать,- замечает художник,- что в этих выставках тогда участвовали все корифеи русского искусства и попасть туда экспонентом было лестно, но нелегко. Несмотря на это, мою вещицу не только приняли и вскоре купили ее с выставки, но газетная критика отметила ее как талантливую и выдающуюся по технике вещь, а издатель журнала «Нива» А.Ф. Маркс письменно предложил мне 50 рублей и бесплатную высылку в течение года журнала со всеми приложениями за право ее воспроизведения».

Посетители XXIII передвижной выставки обратили внимание на картину И. Горохова «По миру». Художник изобразил маленьких нищих: мальчик и девочка куда-то бредут сквозь снежную пургу, а жалкие лохмотья не способны защитить их от холода. Это небольшое по размерам полотно никого не оставляло равнодушным.

Как видим, признание современников художника не миновало. И все-таки не только жажда славы заставляла Ивана Лаврентьевича трудиться, не жалея себя. Ему прежде всего необходимо было хоть как-то свести концы с концами - семья росла, а условия для творчества были не из лучших. «В восьмиаршинной избе, где были и кухня, и столовая, и детская, заниматься художеством было почти невозможно. Вследствие этого я писал этюды или небольшие картины на открытом воздухе или у кого-нибудь в избе целиком с натуры... К тому же массу времени я терял на ведение хозяйства: летом заготавливал сено для двух коров, овощи на зиму и так далее. Художественная работа подвигалась вперед очень туго». В такой ситуации большим подспорьем было, когда что-то покупали меценаты. Так, Павел Михайлович Третьяков приобрел у Горохова рисунок «За шитьем» и включил его в экспозицию своей знаменитой галереи.

В 1897 году случилось большое несчастье: пожар уничтожил почти всю деревню Бели, в том числе избу Гороховых. Удалось спасти только ничтожную часть имущества и готовившиеся для очередных выставок картины. Художник со своей многочисленной семьей перебирается в Можайск, где покупает в рассрочку дом.
В дверь продолжает настойчиво стучаться нужда: «Я вынужден был писать такие картины, которые бы нравились буржуазной публике и подходили для украшения гостиных... От этого мне было невыносимо тяжело, горько, обидно». И всё же Горохов не оставляет и свою любимую тему - жизнь простого народа. Рисует сценки, увиденные им на городском базаре, в кузнице, в мастерских ремесленников. Нередко на его полотнах того времени как воспоминание о пережитой гибели родного гнезда полыхают пожары.



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Гибель родного гнезда»


В 1903 году Иван Лаврентьевич приобрел продававшуюся в пригородной деревне на снос курную избу, поставил ее на участке возле своего дома, заполнил крестьянской утварью и превратил в своеобразную мастерскую. Сюда он часто приводил натурщиков - деревенских ребятишек, мужиков и баб...
Последние годы жизни
На этом записки художника оказались прерванными. Что было потом? Известно, что в 1905 году И.Л. Горохов поступает учителем графических искусств в Можайское городское реальное училище. Педагогическая работа, которой Иван Лаврентьевич занимался вплоть до 1930 года, требовала много душевных сил и времени, но он выкраивал часы и для художественного творчества.

В советское время из-под его кисти вышли несколько портретов В.И. Ленина, портрет наркома просвещения А.В. Луначарского, пейзажи родного Подмосковья, натюрморты. К этому периоду относится и его летнее путешествие в Крым, где он пишет виды Феодосии, пробует свои силы в качестве мариниста.



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Прибой.Феодосия»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «В жаркий июльский день»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Купание в реке»

Делает он и эскизы к большой картине о Гражданской войне, однако этот замысел так и остался неосуществленным - 6 октября 1934 года художник скончался. Похоронен Иван Лаврентьевич в Можайске.

Ивану Лаврентьевичу в смысле известности повезло гораздо меньше, чем многим его собратьям по искусству. Свои работы он, как правило, прямо с выставок или художественных аукционов продавал в частные коллекции, и теперь о судьбе большинства из них нет никаких сведений. Часть картин пропала во время оккупации Можайска фашистами. И всё же некоторые его произведения попали в музейные экспозиции. Дальневосточный музей изобразительных искусств в Хабаровске, мемориальный музей-усадьба Н.А. Некрасова «Карабиха», Днепропетровский и Тамбовский художественные музеи — вот только несколько адресов, где их можно увидеть. Четыре картины И.Л. Горохова находятся сейчас в запасниках Государственной Третьяковской галереи.



Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Ярмарка в Можайске» 1916




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Можайск»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Натюрморт с грибами»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Забытые крестцы»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Ледовозы» 1912




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Закат. Троицкая церковь» 1917




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Купите ягоды»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Дети художника»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «На лугу»




Горохов Иван Лаврентьевич (Россия, 1863-1934) «Крестьянка» 1902


Вернемся к упомянутому альбому-дневнику, где художник запечатлел свою встречу с Константином Маковским. Встречу, безусловно, повлиявшую на судьбу крестьянского живописца. «Он долго смотрел на нее, сделал кое-какие замечания. Я спросил его, между прочим, стоит ли мне завершить свое образование в Академии художеств. На это он решительно возразил, что мне нет никакого смысла туда ехать, что я вполне сформировавшийся художник и поездка в Академию была бы для меня пустой тратой времени».
Далее, видимо, решив главный вопрос этой встречи, Маковский предложил Горохову составить ему компанию в прогулке на Сухаревский рынок, где Маковский намеревался поискать «редкостные вещицы». Взятый «для компании» Горохов наблюдал, как знаменитый художник долго выторговывал какую-то статуэтку из слоновой кости, но так и не купил, не сойдясь в цене. После этого, вспоминает Горохов, «он предложил мне поехать с ним в Петровский парк в загородный ресторан... На прощанье дал мне рублей сто денег за выполненные для его исторических картин этюдо-интерьеры Теремного дворца и Грановитой палаты».

Едва ли упомянутые «этюды» были сделаны во время этой самой поездки; значит, встреча с посещением «Сухаревки» у них была не первой. Значит, ранее получив заказ, Горохов его выполнил и теперь, на этой встрече, получил расчет: «рублей сто денег». Судя по мизерной сумме, Маковский, походя, без лишних затрат, решал свои проблемы, а Горохов, пребывая в бедности, и копейками не гнушался...»

Не оброни тогда Маковский фразу о достаточности обучения, как знать, может были бы сейчас картины Горохова на одном ценовом уровне с картинами самого Маковского на аукционных сайтах...