Филипп де Ласло. Рисовальщик, сын ткача.

Сразу оговорюсь, что в России он мало известен и в Эрмитаже всего одна его работа: портрет княгини Орловой - Давыдовой с дочерью. Дочь в замужестве стала Ливен, едва не увезла работу за границу.

Все же – не увезла. И висит она где то в одном из огромных залов холодного музея, сверкает перламутровостью, и нежностью тонов и красок. Пленяет. И словно из огромных глубин морских, при долгом всматривании, происходит вдруг какой то внутренний выплеск, постижение души, что живет в картине, постижение Судьбы.

Она, душа, может быть многоликой, многогранной, глубокой, чарующей, загадочной, как Жемчужина, взращенная и невзгодами, и счастьем, да и всем тем, что есть в жизни.

Фьюлип Лауб, баловень кисти.

Глаз его научился видеть и различать еще с детства в лоскутках ткани необычную, затаенную радугу красок, вернее ,весь ее спектр, тончайшие полутона, затаенные провалы, распады красочных волокон на атомы и пылинки.

Образование

Учился в Вене, в Академии художеств и позже в Парижской школе мастера Жулиана, там же, где и Мария Башкирцева, но позже.

У него и вообще было в жизни две страсти, две настоящих любви, девушка по имени Люси Гиннес, ставшая женой, и Живопись.

Люси Гиннес, богатейшая дочь американского пивовара, была для страстного мечтателя, любителя света и тени, Филиппа Лауба, будто Рахиль для Иакова, поскольку ее отец, высокомерный богач запретил дочери общаться с нищим отродьем мазилой. И Филипп отправился в тайное путешествие вслед за любимой.

Но пожениться они смогли лишь через семь лет после смерти сурового отца. Детей рожденных в этом библейском союзе было шестеро и все мальчики - интересные талантливые, экспансивные и артистичные натуры, отличавшиеся внешней красотой, незаурядностью интересов и необычностью манеры поведения в обществе.

Все они женились на английских аристократках, имели доступ в высший свет, оставили заметный след в науке ( Патрик де Ласло был ученым, химиком) и даже – спорте.

Любящая Филиппа безмерно Люси делала все, чтобы волшебная кисть была окружена безмятежностью комфорта, ни в чем не зная затруднений.

У Мастера был великолепный дом, связи в высшем кругу английской аристократии, американских промышленников, богатых буржуа. И Старый и Новый свет был распахнут пред ним!

Секрет великолепия и чуда портретов Ф. де Ласло.

Секрет великолепия и чуда портретов австрийско венгерского « артиста кисти», бродяги без отечества, состоит, пожалуй, в том, что он был истово предан любимому искусству и настолько чистосердечен в нем, что ему удавалось в каждом портрете не льстить своей модели. Даже и самой высокопоставленной, такой как папа римский Лев XIII,- а просто и правдиво, тепло, показать ее самые лучшие черты. Или он просто умел видеть от Бога? Кто знает!

Каждый портрет кисти венгерского Листа от живописи, каждая жанровая сцена ( например, «Вдова артиста») словно бы - постепенно выступает, как проявленное фото, выходит из тени, из полутени, выскальзывает из игры всех оттенков, будто бы из небытия, совершенно из ниоткуда. И постепенно жизнь вспыхивает в портрете, в образе: в игре зрачков – то влажных от слез и печали, то светящихся радостью, в повороте головы, в изящном контуре плеч, спины в свободном скольжении кисти, вольном ее жесте.

В нем словно бы дана целая Судьба, роман, эпоха, зашифрованное повествование, Жизнь, рассказанная тихо, немногословно, ненавязчиво, посредством ретуши, акварельной чистоты и прозрачности, малом количеством деталей, отвлекающих от модели.

Детали эти: брошь, цветы, драгоценное ожерелье, складки занавеса, животное, выражающее свою преданность и нежность обычно у ног изысканной дамы или около ребенка, как продолжение мира, как оттенок Судьбы и характера.

От этих деталей, выписанных не тщательно и не манерно, а словно слегка небрежно, мимоходом, шутя, разрушается дистанция между зрителем и персонажем, героем полотна и меж ним и нами устанавливается такая прочная, волнующая, волшебная связь, словно мы знаем его сто лет!

Знаем тайну его любви, его мечты и желания, разделяем его пристрастия и взгляд на мир.

Он почему то вдруг становится нам с вами близок.

Аристократические титулы, богатство, статус, все это вдруг становится неважным, мы жаждем угадать лишь судьбу, постичь самые тонкие движения души, оттенки печали и радости, «симфонии жизни», которые модель, быть может, хотела скрыть даже и от самой себя, а не только от света и от мастера!

Безжалостность острых глаз фотографа ( в юности де Ласло работал в фотостудии), высвечивает нам, как рентгеновский луч, всю суть его моделей, показывая богатство порывов души, движение сердечных страстей, блеск ума, гармоничность красоты, отточенность манер.

Особое внимание при написании портретов художник уделял глазам.

Много скорби и мало радости выражают они и многое говорит о герое или героини, легкая поволока печали или струящийся мягкий свет или лукавство и сдержанность.

Глаза – стержень всего, фокус всего, чем наполнена жизнь модели светского парадного портрета. Главная его «тайна», фишка.

Вспомним хотя нежный и серьезный, одухотворенный взор в ошеломляющем портрете герцогини Йоркской, будущей королевы - матери Елизаветы.

Чарующе окутанная в кусок шелка герцогиня, пленительная и пленяющая вином прелести молодая особа, с длиной жемчужною/

нитью в пальцах. И эта нить символизирует, по замыслу творца портрета всю ее долгую, насыщенную жизнь, длину ее долгого века, околдовывающую нас прочно и навсегда секретом настоящего бытия, всей его горечью и мудростью, искрой волшебства и радости, которой удивлена эта молодая Женщина. Она словно сейчас же заговорит или - сойдет с портрета, и протянет нам руку: в приветствии, объятии.

Даже в портретах вдовствующих герцогинь и потерявших королевства и земли императриц звучит под властью кисти Мастера лишь мощный гимн жизни и благородству, открывается перед нами полная скрытого достоинства и силы духовной стезя благословенного пути, которым, по сути, и должна быть наполнена жизнь каждого из нас.
Портретами, этюдами, миниатюрами де Ласло неустанно создает, полный скрытых звуков чувств и эмоций, «симфонический концерт Бытия», написанный красками и волшебством проникновения внутрь души и сердца. Концерт, запоминающийся сразу и ошеломляющий.

Очаровывающий, как некая непостижимая загадка, пленительная даль, давно «вымечтанного» берега, на который мы прилежно учимся смотреть, не выдыхая. Получается ли?

***

Оставив свою душу, частицу сердца своего в своих картинах портретах и набросках Филипп де Ласло умер в своем поместье близ Лондона, от инфаркта, после двух сердечных приступов.

Последние годы он уже не писал новых портретов, лишь составлял каталоги прежних, что - то подправлял, отвечал на письма или делал карандашом или углем, сепией маленькие пейзажные зарисовки: бегущая борзая, гриф виолончели, морская волна.

Он старался запечатлеть и уловить проходящий мимо миг и зов Жизни. Сделать его непреходящим. Уверена, что у него получилось.